Так как более перспективной на данный момент мне представляется вторая группа (оставленные), то для наблюдения и урегулирования к первой группе был приставлен двойник четвертого класса с четким наказом: категорически запрещено: 1. употребление психотропных, токсичных и прочих раздражающих центральную нервную систему препаратов и веществ; 2- массовое скопление эмоционально заряженных людей, 3, - излишний шум и прочие внешние и внутренние раздражители. Помнить, что депресанты, психоделики и алкоголь так же являются запрещенными.
Комментарий. Если кто-то думает, что может себе много позволить, так она сильно заблуждается на свой счет. Ещё посмотрим, что тут предложат, а уж потом откажемся.
Интересно, конечно, сходить потусоваться с ребятами. Но Валора не отпустит. Точно не отпустит. Все какие-то смурные. Особенно Шайт.
Я в шоке. Ужас! Приперлись с визитом! Одеть нечего! Мне срочно нужны наряды из матовых тканей. Не блестящих, а матовых… И лазуритовое колье широкой лентой с абсидиановыми и ониксовыми вставками. И змеевик что бы был. Стой, я ещё не все сказала!
Первый визитер. Маркиза Сатроиз.
Они погрузились в возки, причем Валора потребовала, что бы телохранитель сел рядом с телом и верх кареты откинули.
- Тогда у меня будет возможность город посмотреть, - мило улыбнулась она Нарзару, имея в виду себя показать.
Дипломат заверил, что конечно-конечно, город будет счастлив, показаться такой знатной даме, и прыгнул в возок Шайта. Огр приготовился к чинной езде. И в самом деле, до ворот ехали очень спокойно.
У ворот Вот-Вотус напомнил Контросу о приглашении. Валора, похоже, не совсем поняла в чем дело, или сделала вид, что не поняла, потому что бровью не повела, а мило хаму улыбнулась. А ведь текст привратника даже в грубом переводе рекомендовал красавчику побыстрее заканчивать со старой хрычовкой и непременно лететь рысью в «Кустрицу». Димломат как-то утробно брюшком хрюкнул, огр понимающе оскалился…. Это было единственным, что в поездке понравилось Шайту. Потом случилась гонка. Возница кареты повернулся и, широко и светло всем улыбнувшись, крикнул: «Гостей с ветерком»!
Приняли резво. Возницы верещали, перекрывая уличный гул, и от их переливчатых дискантов встречные рассыпались горохом. Самые смелые пытались пристроться в форваторе, добавляя поездке азарта и, ну, что тут скажешь, пристижности, что-ли..
Луш скоро сдвинул своего кучера и взял управление на себя. «Эгей, ря-узойдяу-йоу!» - выводил в идеальном высотном диапазоне. Нарзар, нудно рассуждавший о достоинствах размеренного созерцательно темпа, на трети дистанции друг преисполнился благоговейного восторга залихватским выходкам ашура:
-Какой наездник! Фе-но-мен-с-с-альный.
И до ворот представительства щедро разбрасывал комплименты ему и Валоре.
Вот ведь баба! Только что отдавала концы от морской болезни, а сейчас привстала, откинулась, волосы развеваются, глаза горят, щеки зарумянились... «Лучше бы на корабле померла»,- бормотал Шайт, дозревая в своей лохани.
Герцогиня не кричала, нет. Вполне себе чинно сидела, орал вместо неё Контрос. Он по примеру Луша занял место кучера и составлял ему достойную конкуренцию.
Приехали разгоряченные и возбужденные, за исключением огра. Нарзар растворился почти сразу по приезду, а в резиденции коггеванов уже дожидалась цидулька от мадам Пай. Оплеуха, а не послание с добрыми напутствиями.
Луш предложил наглый приказ считать шуткой, бездарным розыгрышем, весенним гормональным взрывом старушки на фоне прогрессирующего маразма и забить:
-В самом деле, что за глупость? Не пить, не есть… ладно, а как запретить массовое скопление? И как их создать, что бы запретить? Если это не веселый каламбур, то и не знаю, как оно называется. Высказывайтесь, господа начальники. Посоветуйтесь сами с собой и осудите.
Шайт посоветовал заткнуться. Он был слишком недоволен.
Тем временем Валоре со всякими поклонами и междометиями сообщили, что через полчаса к ней прирулит старшая статс-дама её королевского величества.
-Как через полчаса? – ужаснулась Валора. Подхватила ашура и побежала «приводить себя в порядок». Таинственная фраза, непонятная и потому бесившая Шайта в герцогине всегда.
-Алкоголь тебя интересует? А в чем тут ходят, тебя не интересует? – шипела она одновременно с очнувшимся мюмзиком, и уже во весь голос кому-то за дверью, - Любезнейший, где мой гардероб!
Шайт заскучал. Уселся, нахохлившись, рядом с камином и в отместку за хорошую езду заставил Контроса шлифовать умение зажигать и тушить огонь на расстоянии.
-Зачем мне огрская магия? - недоумевал Контос, амплитудно выбрасывая руку. Сноп искр сорвался с кончиков пальцев. Часть потухла в воздухе, часть прожгла ковер, так и не долетев до очага. Аргументированного ответа у Шайта не было, так что безапелляционно прокаркал:
-Ты должен быть готов.
-К чему, - покладисто согласился Контрос, проделывая новые дыры в ковре.
-Ко всему, - не вдавался в подробности огр, - Что ты дергаешься, как паралитик? Движение не мощное, а плавное, сосредоточенное. Не выброс силы, а спокойный посыл, как нить паука. Никаких резких движений.
Небрежный взмах в сторону камина, и язычок пламени весело пробежал вдоль метрового полена.
-Лучше я доску расщеплю, - предложил голубоволосый и, не дождавшись разрешения, привел задуманное в исполнение.
Дрова чуть подпрыгнули, пламя взметнулось и унеслось в трубу, оставив в топке горсть пепла.
-Грубая работа. Нет в тебе терпения, - философски заметил Шайт.
Валора вплыла лебедем вслед за возбужденно скакавшим ашуром. Даже огр вынужден был согласиться, когда Луш чересчур насел, что у герцогини так-таки есть стиль, но не удержался:
-Удивительно, что за полчаса справились.
Прибежали два дорохована с пятиярусным сервировочным стеллажиком и шустро, но весьма скудно сервировали чайный столик
Расселись, и уставились друг на друга голодным глазами. Шесть засохших корочек хлеба и подозрительная кислотно-желтая жидкость в игрушечном чайнике…
-Они одолжили это в ближайшей лавке игрушек или просто обобрали детские ясли?
-Это все? - выразил общее недоумение Контрос, - -Я бы предпочел отбивную, и гору картошки на гарнир с консервированным горошком.
-Я я бы предпочел две отбивные, можно без картошки и горошка, – подхватил Луш.
-Хотя бы кот.., - Шайт шумно сглотнул, - лета, - закончил под тревожное молчание остальной компании.
-Странно, - рассеянно заметила Валора, - Я переодевалась в каком-то шкафу… Нам что, не полагаются покои? И что там ещё полагается полагаться?
Центральные двери распахнулись, и в залу в сопровождении Нарзара вошла гостья.
Это была во всех смыслах на редкость блестящая особа: великолепное широкое верхнее платье-тренч, расшитое замысловато блестящими бусинками и искорками-пайетками, неприлично маленькое спереди, зато с полуметровым шлейфом, и жестким, на вид стеклянным, гофрированным воротником позволяло беспрепятственно любоваться двухслойным дымчатым переливающееся нижним платьем, в свою очередь вполне очевидно подчеркивающим идеальную прямизну ног в хрустальных туфельках и аппетитный налив тяжелой, но упругой груди! А украшения! Массивные узорные браслеты, фантазийные кольца-амулеты, ниспадающие, словно струи воды, серьги, переходящие в богатое ожерелье.
-Вот-с-с, позвольте представить –с-с. Первая статс-дама её королевского величес-с-ства, маркиза С-сат-рои-из-с..
Пока Нарзар терзал слух попыткой проговорить все титулы, леди Тирс мило улыбалась, цепко оглядывая компанию из-под полуприкрытых век.
Ашур – прохвост, желтоволосый – красавчик. Такому жалко голову отрубать, ну, да можно похлопотать на счет рабства. Громада, задрапированная в темные одежды – хам. Мало того, что укутан по самые брови, так и широкополую шляпу с вуалеткой не снял. И кто тут главная? Эта замухрышка с синими волосами? Плебейка. Никакая. Совершенно без лоска. Одета в нечто бесформенное тусклое и однотонное. Аграф, придерживающий боа маркизы, богаче всего наряда самозванки!
-Это так любезно, что вы согласились прямо с дороги принять меня так вот просто, по-домашнему, - презрела леди Тирс правила этикета. С чего это ей, высокородной даме, стесняться непонятно кого?
Кроме всенародно признанного ума и остроумия,она была основной законодательницей королевской моды и хранительницей королевских же традиций. Её предки никогда не участвовали в конкурсе за звание невесты, хватало собственных регалий , и, она очень надеялась, потомки участвовать не будут.
Данный визит - дань любопытству и долг перед государством. Королева лично накануне попросила:
-Тирс, милая. Я уже не верю этим мужчинам. У них взгляд один: даст – не даст, а мне нужна достоверная информация. Достойна она приема или нет? Гостевые комнаты я приготовила, но если окажется самозванка или Манчиххирша, мы мигом укоротим её на голову.
Она пообещала исполнить миссию в лучшем виде, вот и пришлось битых три часа сидеть в полной боевой готовности дома в ожидании гонца с приглашением.
Ничто так не раздражает, как бессмысленное и унизительное ожидание, так что великосветская львица была безмерно оскорблена и штампик «аферисты» поставила ещё за дверью. А самозванцы всем видом подтверждали подозрения леди Тирс, такой притихший и пришибленный вид имели. Похожую реакцию ей доводилось наблюдать, когда она в приступе демократизма забрела в прачечную. Девки так же смотрели, виляя хвостами.
Валору и в сам деле повело. Сидела примороженная и рта открыть не смела. В ней проснулись все фобии, включая благоговение перед всеми, кто стоит заведомо выше тебя на социальной лестнице. Сил хватало только улыбаться в ответ. Раболепие выдавило из мозга тщеславие. Ещё чуть-чуть, и она бы залебезила и заюлила. И ведь расфуфыренная зазнайка знает об этом. Валора с надеждой зыркнула на Шайта. Тот хотя бы действующим лорд-магом был когда-то! Должен разбираться в тонкостях дворцового этикета.
Огр сидел, словно памятник самому себе, и помогать не собирался.
И тут очнулся голубой. «Маркиза? – уточнил он с некоторым презрением, - Эта королева много себе позволяет. Поломойку бы ещё послала»!
Искреннее презрение донора подействовало благотворно: лицевые и другие мышцы расслабились, делая посадку естественней, а улыбку искренней. Но главное - Валора обрела голос:
-А что это наш гофмаршал сидит, как пришпиленный? Очнитесь, граф! Проявите инициативу… Миледи, вы должны извинить нас за бестактность. Мы так долго были в….м-м …путешествии, что несколько одичали.
Герцогская расслабленность неожиданно передалась всем.
-Миледи, - расшаркивался спешно подкинувшийся Луш, - Мы так рады, что именно вы оказались первым официальным лицом, удостоившим нас внимания. Любое знакомство с новым местом лучше начинать с чего-то ослепительного, а уж ослепительней вас ничего видеть не доводилось….
Маркиза ещё могла уйти. Унизить взглядом и под предлогом службы свалить к королеве с докладом. Здравый смысл и опыт дворцовых интриг настоятельно рекомендовал так и поступить, но неизбывное женское любопытство и некоторая житейская дальновидность желали потерпеть, соблаговолить милостиво пройти к указанному стулу, и присесть на минутку. Уйти-то она всегда успеет!
-Мы тут некоторым образом в гостях, - манерно растягивала гласные Валора с той долей пренебрежения и иронии, которую позволяли приличия, - Так что совершаем вояж налегке, и гардероба при себе почти не держим. Захватили кое-что из необходимого. Боюсь, не сможем соответствовать местным моде. Знаете, у нас на родине последние модные тренды рекомендуют воздерживаться от переизбытка стекляруса, держать себя в рамках. Но это потому что они не знакомы с вашими мастерами. Уверена, за стеклодувами будущее.
Валора никак не могла забыть маркизовское «по-домашнему». Так сказать про её лучший наряд! Воображала, гордячка, цаца! Ну, держись, индюшка в стеляшках!
- Полагаю, это климат. У нас он суровый, холодный, поэтому все как-то меха да меха. И украшения делают из камней. Представляете? Камней! Ювелиры. Такая отсталость. Кстати, вот - желтые алмазы из нашего прииска. Согласитесь, ни в какое сравнение не идет с вашей бижутерией. Ни размером, ни огранкой…
Это было откровенное хамство. Валора прекрасно осознавала: стоит ей замолчать и Тирс тут же очистит помещение, поэтому слова из хитрой герцогини били фонтаном:
-В нашем герцогстве есть Хрустальные Горы, - мягко, по-кошачьи подалась она вперед, - Но такого количества хрусталя там нет. Я вообще не уверена, есть ли там стекло. Кое-какие самоцветы. Луш, дружочек, принеси-ка мою яшмовую пару. Из зеленой яшмы.
Выбор на данный набор пал по двум причинам: во-первых, он ей не нравился, оттенок не подходил ни к глазам, ни к волосам, а во-вторых, обратила внимание, что среди переливающихся страз скромно на безымянном пальце примостилось колечко из…да не агат-ли?
Луш метнулся.
-Вы уж извините моего деверя, - продолжала Валора, коротким жестом указывая на Шайта, - Он редко снимает шляпу. Какие-то нюансы с обетами и проклятьями. И ещё проблемы с глазами. У нас при дворе ему позволено носить в помещении и при женщинах шляпу по праву рождения и статусу. Должны ведь люди избранные как-то отличаться от остальных… избранных?
Шайт одобрительно заворочался в кресле. Как-то незаметно роли поменялись. Не то, что бы маркиза померкла, но снобизма в ней поубавилось. Беседы в подобном тоне доводят или до славы, или до беды. Молодец Валора. Удачно рискнула. Пока поле брани за герцогиней.
Вернулся Луш
-Маркиза Сатроиз…
-Просто Тирс.
-Леди Тирс, я полагаю? Позвольте в знак наших добрых намерений, а так же как основу прочной будущей дружбы, преподнести этот скромный подарок.
Напыщенную и высокопарную фразу Валора произнесла, поднимаясь и открывая шкатулку.
Шайт напрягся. Если курица не встанет – дело дрянь. Надо помочь.
Он так же начал вырастать из кресла, снимая шляпу, как дань…чего-нибудь, главное - торжественность момента.
И маркиза не встала, а как-то подскочила, засуетилась:
-Конечно-конечно, ваше высочество. Королева велела передать, что гостевые комнаты уже ждут вашего прибытия. Я буду счастлива, если вы позволите сопроводить вас.
Ей позволили.
В пути.
Они успели. Не смотря на попытку Харона нахлебаться на халяву у всех встречных лоточников, а так же в шинках, ларьках, закусочных и прочих заведениях общественного розлива бырла, они успели!
Бежали зигзагами под шквальным огнем огнеплюев офбиохов торговой зоны и КММов (креазотных молниеметателей) охранников “Пробоя”. “Зигзаг”предложил Харон, как только первый файербол ударил в колонну в полуметре от него, выкрошив оную на треть.
-Опасность стимулирует, - самодовольно пояснил пегас.
Младший советник с удовольствием развил бы тему, но висел тряпкой на шее отставника-таксиста, с ужасом понимая, что не в состоянии вздохнуть.
-Вперед, – стряхнул гандикап Харон и поскакал.
Второй файербол ударил почти по Тренику, и прыть сама собой появилась.
Погоня удачно выгнала не перрон и отстала.
Пани Найчика коротко кивнула, и это могло означать что угодно. Оптимист Треник решил, что это похвала его новым спортивным достижениям и природной изворотливости. Он попытался детализировать ситуацию, но одновременно выталкивать из себя буквы и проталкивать внутрь воздух не получалось. Вышла нечленораздельная каша.
-Быстро в вагон, - процедила начальница ЭГЗ.
Значит, все-таки, не хвалила.
Поезд состоял из трех длинных, метров семидесяти, не меньше, круглых в сечении вагонов-однообъемников.
Пол не был жестко зафиксирован и свободно вращался, выдерживая горизонт, потому что при въезде на трамплин путь делал петлю, радиус которой и кривизна постоянно менялись и невозможно угадать заранее, какими они будут. Может состав вообще развернет вверх ногами!
Эти сведения скороговоркой вываливал Тренику Шарм, напряженно глядя в “жилой”конец вагона. “Жилой” зона была условно, так как здесь стояли несколько длинных и широких топчанов, разделенные узкими столами с тумбочками. Здесь же устраивалась пани Найчика и суетился верный спец-курьер-завхоз.
-А что за трамплин? – теребил Шарма Треник, – Мы реально будем прыгать?
Однако маг-техник его слышал. Начал издали:
- Папа, ты мне нужен!
-Я и пани Найчике нужен, - раздул усы спец-курьер.
-Мне больше! Надо разобраться с реактором обратной тяги, а я ничего крупнее кофемолок не ремонтировал, – Шарм придвигался ближе и ближе, но почему-то выдерживая дистанцию.
-Конечно, помогите мальчику, - вздохнула крылатая.
-Не имею такой возможности оставить пост, - упрямо гнул свою линию Марш, и запустил в сына дыроколом.
Найчика сказала, что не ему решать, где его пост и незачем разбрасываться дыроколами.
– Если для проезда необходим ваш опыт, вы его предоставите. Шарм, идите-ка сюда...
В противоположном углу вагона, среди невероятных по конструкции и непонятных по значению и исполнению зажимов, обвесов, зацепов обосновались Баста. Шину и Матилулу. Осматривали и обсуждали новую игрушку.
-Не вздумай сюда соваться! – прочитала мысли младшего советника Матилулу, – У нас ревизия боекомплекта!
- Умеешь с ним работать? – спросил огр.
И узнав, что скорее «нет», чем «да», разрядил Матилл и посоветовал тренироваться в безопасном режиме на спарринге с Бастой.
-А как она его пристреляет? Я-то свою Тибу (КММ-глефа) знаю, как облупленную. Ты своего Биорха знаешь (огнеплюй-бердыш) вдоль и поперк. А она с Матиллом только в стадии ухаживания. Не жмись. У тебя всегда есть тысяча-другая тренировочных зарядов. И у меня есть. Пусть девочка побалуется.
Матилулу несколько перекосило от “девочки”, но перспектива спарринга, да ещё с такими профессионалами, запечатала рот наглухо.
Огр ответил, что тратить заряды на развлечение не собирается, тем более у него тренировочных с собой действительно минимум - пара тысяч, так что пусть для начала приемы боя и владения освоит. Лично он готов показать несколько.
-А несколько – это сколько? – процедила Матилулу. Что за ерунда, показывать какие-то приемы! Да она сама кому угодно может показать!
-Не знаю, не считал. Десять-двадцать.
Баста лениво тянула, мол, к бесу разнообразие, надо искать свою фишку. Матилулу подхватилась и на темпе молча продемонстрировала “базовую тридцадку”. На межклановом турнире по боевой самообороне она по этой дисциплине получила кубок за скорость и артистизм исполнения. “Базовая тридцадка” больших восторгов не вызвала.
-Чистенько, – похвалила Баста.
Шину зевнул широко, потянулся и … стартуя прямо от пола сделал тоже самое, только в два раза быстрее и …артистичнее да амплитудней.
От зависти перехватило горло на вдохе и на мгновение потемнело в глазах. Этого мига хватило Басте припереть Матилулу к зацепу. Ей почти удалось защелкнуть зажим!
“Права мама, теряю былую ловкость”, – злилась на себя Матилулу, восстанавливая дыхание.
Вывернуться-то она вывернулась, но Баста быстро перехватила и загнала в очередную шипастую штуковину.
-Показывай, – требовательно булькнула Матилулу Шину. Древко Тибы весьма чувствительно подпирала нижнюю челюсть, упираясь переключателем как раз между надгортанником и трахеей.
Треник из своей середины оценил боевые занятия и решил, что слишком устал для физических упражнений. Призадумался, выбирая, идти дрыхнуть в “жилую зону” или остаться хозяином всей середины вагона.
Начальница разбирала прихваченные с собой бумаги, составляла отчеты, докладные и отвечала на запросы. Верный зам. по хозяйственной части и спец-курьер согласно штатого расписания старательно вкладывал послания в конверты и сортировал, время от времени бросая вскользь взгляд на чертежи, которые подсовывал Шарм.
-Это контур сброса в накопитель, пускатель ниже… Да, импульсный… Так поищи в документации. Тебя совсем не учили схемы читать?...
И младший советник остался в центре, назвав себя “крайним центристом” и «владыкой пупа».
Откуда-то выполз Харон. Треника тут же возвел его в ранг верноподданного и, а чего мелочиться? – главнокомандующего всех вооруженных и невооруженных сил:
– Харон, давно хочу спросить, ты чего с нами прешься? Сидел бы дома.
Пегас тяжело выдохнул, обдав едким плотным перегаром, от которого Тренику захотелось завязать с алкоголем раз и навсегда, прикрыл веки и пробурчал, что кое-кто с ним не рассчитался, а он не такой богач, что бы подобное позволять.
-Ага. – согласился Треник..
Это было такое “ага”, вроде как «ну-ну». Очень скептическое “ага”.
-Ты прав, проницательный юноша. Ничто от тебя не укроется, прямо хоть с поезда прыгай, - верно истолковал “ага” Харон. Встряхнул челкой и неожиданно ностальгически протянул, что экспедиция – жизнь, гражданка – болото.
-Что хорошего в отставке? Тоска. Печень, ес-свен-но, тренированная, да не вечная, - назидательно сказал он загадочную фразу.
Треник не понял, если Харону так не нравиться гражданка, пусть бы возвращался к себе в армию, потому что не смотря на печень, здоровья у пегаса на троих.
- Это кажется. А ты попробуй отмахать дневной норматив с полной выкладкой! Семьсот километров. Полный обвес сто тридцать килограмм, облегченный для разведки – семьдесят пять. Разведка – это три скоростных челночных вылета с тройным ускорением. Я в последнем походе чуть копыта не отбросил.
-Так если тебе так плохо на гражданке, вот и отбрасывал бы где нравиться.
-А товарищи? Я, значится, скопычусь героически, а они из-за этого под вражеский огонь попадут и полягут. Или дезориентируются, или … да что ты понимаешь в стратегиях… И под трибунал идти не хотелось.
-???
- Их у нас два таких болвановских было: Мархвай и Тархунг. Ну, Тархунг хоть чутка вменяемый, а это солдафон, он не их наших, не из разведки, бомбардирщик, как смотр-парад всегда грудь колесом, амуниция до блеска. Все на привалах пьют и закусывают, а этот дебила карабины начищает. Утром, ясное дело, все в говне, а этот огурцом-молодцом. Ему уже и морды были, и блины от гантелей в подсумки засовывали и разговаривали по всякому. Бесполезняк. Герой. Бредит только про долг и устав. В общем, перестали его прогать, решили, что в полку не без урода. Почти забыли. И тут, понимаешь, пополнение и тройной праздник. Мы как один ушли в нажор, а утром поднимают по тревоге. Эге-гей, труба зовет, боевым маршем в заданный квадрат. Подхватились, как были с помятыми мордами, кроме урода, е-с-свенно, тот при регалиях. А прогнозисты нам такой маршрут проложили…м-м…Из точки «А» в пункт «Б»крюка дать километров восемьсот. Я тогда как раз звеном разведчиков командовал. Подумали мы с ребятками. Тут напрямую получается не нормативный бросок, а удвоенный, а с крюком так вовсе хана. Решили срезать. На небе ни облачка, чего, спрашивается, круги нарезать? Летим. А через пятьсот километров попадаем в натуральную кашу. Справа смерч с молниями, слева гроза с градом. Нашли мы проход, провели честь по чести. Восьмое звено потеряли.. Мелочь,… всего-то два расчета. Зато пришли первыми! Отметались, и в сторонку. А через сутки налетел генарилёт с комиссией. То-се. Мы в отказ: приказано, и всё тут. Затерялась ваша депеша прогнозистская, не получали, в глаза не видели. Все так сказали, даже Мархвей, но это мы потом узнали, что на самом деле Тархунг сломался…А тогда на Мархвея думали. Ну, устроили ему воспитательную ночь… Может, и перестарались малость. После госпиталя его списали из армии вчистую. А Тархунг, вот ведь дубинал! Снова всех сдал. Вот тогда-то, собственно, его и вычислили. А толку? Вызывал меня командир и предложил или выслугу без учета заслуг, или трибунал….такая история.
Скосил глаз на собеседника, но крайний центрист уже сопел и не реагировал. Укатали владельца пупа бессонные ночи, травмы и физические усилия.
Тоннель закончился. Поезд выскочил в серый лес. Муаровые деревья с серебристыми листьями бликовали и отражались в лужах густой тягучей амальгамы. Былинки и травинки всех оттенков серого с цветными, но чаще черными прожилками, росли редко, как волосы на плешивой голове и погоды в общей палитре красок не делали. На этом унылом, хоть и благородно сверкающем фоне сизо-зеленая борода лишайника смотрелась ярко и весело, как и редкие дымно-желтые пятна мха.
Состав входил в петлю трамплина. Боковые окна опускались вниз, пол заметно покачивался, выдерживая горизон, а пейзаж за окном не менялся, закручиваясь в петлю вместе с дорогой.
- Сейчас, судя по расстоянию от первоначального положения иллюминаторов до сиюмоментного, угол к горизонту составляет градусов тридцать. Через час, если угловая скорость штопора не измениться, дойдем до девяноста, - поделился новыми знаниями Шарм, решивший устроить себе небольшой променад и навестить друзей.
- И что? Через час колеса будут сбоку, а мы зависнем над пропастью?
Марш из временного офиса прокаркал, что если сынуля собирается устраивать лекции на общеизвестные темы и ежам понятные, то незачем было его отвлекать посторонними чертежами от основной работы по сортировке депеш. Маг-техник быстренько юркнул на место рядом с отцом.
-Вот за что люблю всех этих заучек и ботанов, так это за умение объяснять, - сказал вслед Харон, - Как объяснят, и сразу себя дебилой чувствуешь.
Крайний центрист сонно почмокал в знак согласия.
- Колыбельная, – громко объявил всем пегас, – О-ой! – тяжелый вздох оказался началом песни, – Прилетели на постой,
елки-палки, лес густой.
Бырла столько, сколько надо,
А вот с бабами – засада …
Чтобы баба все имела,
Чтобы грудь, и чтобы тело,
Да и руки не для скуки,… – душевно выводил он сиплым голосом фривольный мотивчик. К счастью, до детальных подробностей не дошел.
-Скопытился, – объяснил Марш пунцовой начальнице ЭГЗ.
К большому сожалению пани Найчики, мир и условный, учитывая мощный храп пегаса, покой царили в вагоне недолго. Харон скоро пробудился и пошел консультировать бойцов. Его невежливо послали. Он их вызвал на дуэль. Разбились на пары Матилулу и Шину против Басты и Харона, и устроили шумный тренировочный бой, заняв почти весь объем вагона, оставив неприкосновенным только пятачок крылатой.
С Треником церемониться не стали. Сначала прямо перед лицом младшего советника впечаталось изящное пегасовское копыто, а потом по этому же месту ударила учебная молния.
Бедолага с трудом разлепил глаза. Голова снова болела, тело ломило и общее состояние было отвратительным.
-Тут, между прочим, я болею.
-А ты выздоравливай, - посоветовал Харон. Единственный, кто хоть как-то среагировал, остальные не слышали или сделали вид, что не слышали, потому что слишком заняты.
Внутреннего габарита вагона хватало для полноценного размаха крыльев отставника и широких жестов Матилулу. Шину был менее амплитуден, зато дополнительно контролировал партнера и по ходу поправлять. Баста так же вносила посильную лепту в освоении новых техник.
-Ты за кого? За меня или как? – ржал Харон.
В немыслимом сальто, для качественного исполнения высоты не хватало, на излете копытом-таки Шину достал. Огр ушел под ноги Найчике. Головой мотнул и прошипел:
-Ну, держись. Скотина.
Молнии засверкали ещё плотнее, разряды затрещали громче, количество цветной пыли от тренировочных зарядов огнеплюя увеличилось в разы.
-Да как же тут выздоровеешь, - простонал Треник, откатываясь к углу между полом и окном.
Ба! А лес-то кончился.
-Мы катим по воде! – удивился он
-Это жидкий песок, - не без удовольствия, потому что сам недавно узнал, пояснил Шарм.
-Зыбучий?
-Нет, жидкий. Текучий, как время и вечный, как камень. Великая пустыня Гранахи. Место рождения всех анахронных миражей, - подтвердила слова маг-техника Баста, присев рядом с младшим советником, сбивая дыхание последниму своим присутствием.
Прикомпанился Шину, убив романтизм момента, и очень складно заговорил:
-Гранаха, разноглазая праматерь всех огров, когда пришло её время, не захотела уходить в великую пещеру Рэм на гору Тамора, потому что нельзя бессмертному первопредку уходить к смертным потомкам. Она вышла за пределы мира, но скорбь и тоска её по племени были так велики, что не нашла она успокоения. И тогда попросила Великую Бессменную Правящую Девятку хотя бы лишить её памяти. «Но если ты лишишься памяти, ты станешь безумной, а так как ты огромна и мощь твоя велика, то большие беды можешь принести в Заоблачную. Ибо памяти мы тебя лишим, а тоска с тобою останеться и бросишься ты искать детей своих и внуков» - ответили они ей. Но так жалобно просила Гранаха о помощи, что разрешили они ей оставить тело свое. И вышла из тела великая пустыня Гранаха. И рассыпалось песком, текущим как вода, и вязким, словно сироп. Растеклась меж мирами и заполнила полости в теле Заоблачной с позволения Великого Гора и Великой Пра. А из волос и ногтей её родилось странное племя опузов – охранников пустынных земель. Глаза же превратились в двух девушек невиданной красоты. Из голубого – холодная и скорбная Опрама, из карего – горячая и отзывчивая Мирхамада. А сердце окаменело и стало камнем Птихинуком. И каждый смельчак, что прикоснется к этому камню может просить чего хочет – все исполнено будет.
-Красивая легедна, - мягко сказала пани Найчика.
-И так много великого, - подхватила Баста.
-А ты ходил к Птихинуку? И чего просил? – загорелся Треник, - А он только огровские желания исполняет, или можно прикомпаниться? А как его узнать? Он там один?
-Каждый огр слышит, как бьется сердце его праматери… Шучу. Не каждый, только лорд-маги.
Шину полюбовался некоторое время на верблюжье выражение лица младшего советника, смилостивился и стал успокаивать, мол, это сказка, и не стоит сказкам верить. Хотя, конечно, есть слабоумные, которые нанимают офбиохов – одомашненных опузов, и шлындают в поисках Птихинука. Да только пока никто ничего не нашел. А многие из ушедших так и вовсе терялись. Проводники их рассказывали, что с катушек съезжали и убегали в пески, где и помирали. Иногда их останки находили, чаще нет, а вообще-то никто особенно и не ищет. Ушел человек, так, значит, ему приспичело. Зато известно, что орочьи ходы пролегают именно по жидким пескам времени. Как они это делают – великая орочья тайна.
Матилулу сказала, что если ещё о чем-нибудь великом услышит, башку тому отвинтит.
-Я тебе помогу, - с готовностью подхватила Баста, - Давно бОшки никому не отвинчивала.
Треник закусил губу. Очень хотелось разузнать про ВЕЛИКИЙ - а какой ещё? - обряд загадывания желаний, если таковой существовал, и приблизительные координаты ВЕЛИКОГО магического булыжника…однако башки было жалко.
Завтрако-ужин с собирателем.
Домир проснулся первым. Сначала он думал, что проснулся сам. А затем услышал этот сверхвысокий писк любимца Тики. Ну до чего ж неудобно он лежал! Правое крыло подмято, левая рука замлела, в грудь впился острый камень, одна нога согнута в колене и вывернута, а вторая, где там вторая?
Потянулся. Несколько раз энергично взмахнул крыльями, и к собственному удивлению, воспарил! Приподнялся над всеми метра на два.
Бабиша спала, свернувшись калачиком и подложив под голову маховую часть метлы. Дрон дрых на спине, широко раскинув руки и примастив короткое тело между двух камней. Горыч сопел на боку, прижимая к себе трость. Что-то Домир не припоминал наличие трости у комиксиста в момент совместного заплыва. Да ладно. Сейчас надо бы сгонять к Тики, метавшемуся точкой на фоне белого (кварц?... известь?....какая разница!) пятна стены.
Полетел на писк зигзагом, наглея с каждым взмахом крыльев. Озеро – берег – стена – суша – вода.
Вода была глянцево-тягучей, и очень прозрачной, потому что с высоты Домирова полета словно сквозь серое стекло яркими цветными заплатами просматривалось дно.
Крылатому ещё не доводилось бывать в столь странных пещерах. Вообще-то ни в каких не доводилось, но это частности. Все равно, очень странная пещера. Не было света, не было тени, расстояния до предметов определялось контрастностью полутонов: чем дальше - тем ярче. Очень сбивало. В этом Домир убедился, всадившись во всего лету в выступ стены. Кувырнулся вниз, шмякнулся так, что дух вышибло и запоздало забеспокоился: «Только бы крылья ущелели, только бы крылья уцелели». Бережно расправил их и, убедившись, что с летательным аппаратом все в порядке, поставил себе плюсик: «Хорошо сгруппировался, удачно упал». Красный внутри ворчливо возразил, что если бы не он, то ещё неизвестно, чем бы все закончилось. «Совершенно неспортивное тело. Ладно, хоть координация есть. Надо поработать над техникой падений».
Для увеличения спортивности, и во избежание новых падений (техника-то отсутствовала), оставшуюся часть пути прошел пешком. Что ни говорите, а ногами оно как-то надежнее.
Перевалил через невысокий каменный барьер и оказался на площадке, где его встетили радостный Тики, накрытый круглый столик и четрые стула с высокими спинками.
Мысль, сначала позвать других, а уж потом налопаться, даже не заглянула в голову. Схватил одной рукой яблоко, другой булку и откусил с обеих рук. И уже потом, запоздало, когда булка и яблоко надежно запечатали рот, подумал, что раньше бы он так не поступил, не стал бы трескать еду один, непременно позвал бы товарищей.
Горькая слеза бессилия выкатилась из глаза. Нет того мягкого, доброго и порядочного Домира – милого заучки, которого любой мог обидеть. Осталась сволочь, проливающая слезы над невозможностью прожевать откушенное.
«Кто же такими кусками жрет? - скорбно поинтересовался красный, - Выплюнь». Но выплюнуть не позволило воспитание и жадность. «Тогда глотай», - не унимался красный.
Домир уселся на край барьера и стал ждать, когда кляп сам рассосется, мысленно вешая на грудь очередную медальку за терпение. «Что-то у тебя фанаберия зашкалила. Откуда амбиции»? – ерничал красный. Так как врожденная интеллигентность крылатых не позволяла ответить достойно, акцептор молчал, старательно причмокивая съедобный затык. И правильно делал, так как скоро все уел.
-Ну, можно и за остальными, – развернул гордо крылья.
Пошел пешком, потому что улики, булку и яблоко, надо было уничтожить.
Совесть окончательно успокоилась, когда Бабиша стартанула к еде, не дожидаясь остальных и объяснений, откуда на крылатом крошки.
Последним к столу приковылял Горыч. Уселся и забрюзжал. Желание обличать в черствости и наглости оказалось сильнее голода.
-А ловко мы дельце провернули, - не слишком ловко перебил его Дрон.
-Ловко, - ехидно согласился Горыч, - Если скажешь, какое дельце.
Подискутировали на тему является ли сплав по реке с последующим преодолением падуна подвигом и «дельцем» или это приступ врожденного дебилизма – болезни, которой подвержены все, кроме осторожного художника. Большинством голов постановили считать сплав подвигом и приключением.
После еды несколько подобрели. Даже Горыч стал удобоварим.
- Самый бесполезный член команды оказался неплохим разведчиком и добытчиком. А я уж думал ни на что не пригодиться. Зачем, думаю, нам этот крылатый хлюпик. Чего в строители поперся? Кстати, а ты, Дронище, какого рожна пошел в бригаду, раз твое племя воюет?
Грымзл пропыхтел, мол, не их это дело.
-Бабби?
-А мне до фонаря, почему Дрон ушел в строители, - пожала плечами ведьма. Судя по ответу, лично она удовлетворять любопытство художника не собиралась.
- Я думаю, - просветленно заметил Домир, потягиваясь и картинно расправляя крылья, и тут же сожалея об этом, все-таки ударился чувствительно, - Я думаю, это случайность. Я про то, что именно нас выбрали. Повезло.
-У меня отпуск от войны, - запоздало нашелся грымзл, -И я того, знаю. В смысле знаю, зачем тут Домир. Он – собиратель.
Из всей компании только Бабиша поняла, о чем идет речь.
-Ерунда. Он не может быть собирателем. Собиратели - ведуны-алпсихологи высшей касты. Люди вообще не способны быть собирателями, только вампирами.
-Я не вампир.
-Он не вампир. Не знаю, как это у него получается. Не понимаю, но он – собиратель.
-Никто не хочет объяснить, что за ересь такая?
Дрон вздохнул:
-Вам, не волшебникам, тяжело понять, но я постараюсь…
Так как переизбыток отрицательной или положительной магических энергий ведет к дисбалансу личности мага, то существуют высшие ведуны-собиратели и очистители энергий., Они умеют аккуратно, не трогая основной запас, снять лишек. А снимать так, что бы пациент этого не замечал, даже у самих собирателей считалось вершиной профессионализма. Но мало собрать, надо ещё уметь избавляться от излишков, нейтрализуя или преобразуя. Тут, по слухам, у каждого очень индивидуальная методика, которая подбиралась годами для каждого ведуна индивидуально и оттачивалась веками.
-Вот видишь, - наставительно изрекла Бабиша, - Не может Мир быть собирателем. Ошибся ты. Разве что потихоньку вампирит.
-Я не вампир!
-Не-а. Он не вампир.
Но Бабиша не желала верить в "очевидную ерунду". Да и откуда вообще взялись такие сведения? И когда это Дрон вдруг прозрел?
Оказалось, давно. Ещё в Затерянном лесу на крокусовой елани. И не сам он это заметил, а Мать указала.
-Санай?
-Не-а. Новая.
-Триопса? Берба? А она откуда узнала?
-Откуда я знаю откуда, - пожал плечами Дрон, - Но сходится.
Бабиша скептически поджала губки:
-Что сходится?
-Так это… - замялся Дрон, - Смотри, как звери его уважают. И Тики, и мюмзики, и ваны.
- У тебя уже и ваны – звери? Они ж насекомые.
-Именно. Даже насекомые.
-Чуют доброе сердце, - встрял Горыч.
-Какой к чертям собачьим собиратель?
Все замолчали.
Домир почему-то обеспокоился: вдруг теперь, когда выяснилось, что он эдакая уникальная штучка, будет - ли работать дар? Не исчезлет-ли с приходом осознания уникальности? Он читал, такое бывало со многими известными людьми. А с другой стороны, вряд-ли задохнешься, размышляя о механизме и природе дыхания, при этом контролировать его можно. Да много ли стоят слова Дрона, если Бабби считает их вымыслом? Но в любом случае, сказанное оказалось ворохом сушняка в костере его самомнения. Верно, во врожденном непробиваемом панцире хороших манер крылатого имелся некий изъян, через который тщеславие насвисталось в количествах несоизмеримых. Самомнение и самолюбование Домира разнесло во все стороны, ужав другие, полезные и уважаемые качества до размеров мизерных.
Красный внутри противно захихикал. “И ты серьезно думаешь, что весь из себя уникальный?» - резонно поинтересовался он.
Вот гадина, испортил момент!
«Но ты же меня выбрал»?
«Ты был такой жалкий и так отчаянно просил о помощи. Не удержался. О-б-лажался», - равнодушно пояснил красный.
Домир не верил в собственную серость и обыденность. « Каждый должен оставаться при своем мнении», - снизошел до компромисса.
«Ну-ну. И что ты запоешь, когда практика закончится»?
-А действительно что? – вслух произнес крылатый, -Что будет, когда закончится практика?