Дивлюсь я на небо, да думку гадаю: чего я не сокол, чего не летаю…
Если долго вглядываться в бескрайнее небо над головой, то полетишь. Голубая даль внезапно рухнет на тебя словно дикая кошка, и увлечет в суровых когтях. Там, в сиянии своего чрева, среди кипения облаков и искрящихся звезд, примется небо терзать твою душу, покуда не пожалеет она о собственной дерзости. А пожалев, все равно не покается, и не бросится искать нравственный закон внутри себя.
Примерно так и становятся летчиками. Или мечтают стать. А чаще пролеживают бока, таращась в недостижимую высь. И тщетно умоляя рухнуть, и ухватить, и увлечь, и не отпускать… понимая, что заветного не случится, а если и случится, то не с нами. А если и с нами, то не в этой жизни. Может быть, в следующей. Или в прошлой. На крайний случай, в воображаемой. Мало ли их у нас, этих жизней.
В одной из них я был пилотом. Или еще только буду. Но скорее был. Вот только случилось это в иные времена, и совсем в другой стране. И положа руку на сердце, не смею утверждать, что все совершенное тогда существом, поток сознания которого, причудливым изгибом преломленный законом кармы, владеет ныне моим телом, было хорошо, и полюбилось бы моим нынешним соотечественникам.
Сегодня трудно представить, что означало для нас тогда быть летчиком. Если по-простому, летчик был бог. Больше чем космонавт спустя тридцать лет. Больше чем банкир спустя шестьдесят. Пилот, это инопланетянин, рок-звезда и пророк новой религии одном флаконе. Таинственный мастер Йода, со сверкающим пропеллером вместо плазменного меча. Мы были джедаями, рыцарями незримой и прекрасной Силы.
В той жизни я никогда не встречал Его. А может, не узнал при встрече. Говорят, он приезжал в нашу затерянную среди приволжских степей авиашколу. Тогда он еще не был героем, с которым каждый из нас мечтал встретиться в бою. Сияющим богом небес, стремительной птицей пролетевшим над затонувшей Гипербореей. Он видел ее города под прозрачным полярным льдом. Но все это было уже потом.
Он не дожил до войны. Мы не сошлись с ним в лобовой атаке. Нас убили другие. Молодые, дерзкие, едва успевшие научиться летать. В этом самом небе у меня над головой. Поэтому в следующий раз нам пришлось родиться здесь. В стране, бывшей родиной врага. На берегах реки, манящей нас из под стальных крыльев. На просторах, о которых мечтали. Теперь это пространство наше. Только в том нет радости.
Бескрайнее небо над русской равниной закрыто для нас. Мы уныло бредем под ним по бесплодной земле упущенных надежд. Впрочем, это лучше, чем те места, куда попали другие. По счастью, их память не способна вместить минувшего. Они не помнят мир, где были закованными в черную форму богами. Им кажется, будто они всегда жили там где живут. Среди вечного пламени в каменной печи.
Лишь мы, давшие клятву небу, избежали огня. И даже помним себя. Хотя и не всегда. У памяти свои пути. И не всегда они совпадают с путями смертных. Однако, нам открыто иное. В сияющих небесах за пределами пространств и времен, мы видим того, с кем не довелось сойтись в бою. Крылатого юного бога, проложившего путь над толщей полярных вод. Мы знаем, где искать его тень. Но не расскажем.
По секрету, знающие люди говорят, что в следующей жизни родился он на далекой земле Америки, полюбившейся ему с того великого перелета. Вырос как всегда настоящим патриотом, воевал во Вьетнаме, был сбит… и, полюбив восток, обрел там новое рождение. И значит, спустя еще одну жизнь мы поймаем друг друга в перекрестье прицела. Когда китайские соколы станут бомбить города свободного Урала.
Впрочем, это будет другой мир. Там не будет стран, в которых мы жили когда-то. Их гордые имена станут забытым мифом. Одна расцветет сердцем исламской Европы, растворив древнюю кровь в потоках смуглых пришельцев. Другая, словно зеркало из полярного льда, разобьется на десятки осколков, сцепившихся в бессмысленной схватке. Но это еще не скоро. Хотя, иной раз века успевают уложиться в годы.
А пока, мы замираем у ног великого и курьезного памятника. Там наш герой запечатлен таким, каким мог быть, если бы не физические ограничения, налагаемые непреклонной природой на бунтующую плоть. Однако, как притяжение земли не указ воспарившим героям, так и реальность не преграда художнику, верному идее полета. Так и летаем. Из жизни в жизнь. И рано или поздно наши пути пересекутся.
Раз череда жизней безначальна, трудно найти существо, что не было в одной из жизней нашей матерью. Или нашим ребенком. Или нашей пищей. Так почему бы одному из них не оказаться нашим врагом?
----------------------------------------
Примечания: Текст написан по случаю 75-летия перелета Валерия Чкалова через Северный Полюс. Воспоминания носят характер свободных ассоциаций, не претендующих на правду. Совпадения случайны, персонажи и обстоятельства вымышлены, равно как и сама теория реинкарнации. Цитаты даны в вольном авторском переводе без указания первоисточника.