Они вошли в село рано утром, когда воздух был прозрачен и не утратил ночной прохлады. Ветра не было, и стояла утренняя тишина, ещё не нарушенная пением ранних птиц.
Внезапно на горизонте показалось облако пыли, потом послышался рёв моторов.
Первым шёл мотоцикл, за ним - бронеавтомобиль, далее лязгала гусеницами и ревела двигателями танковая колонна. Серо-коричневые танки с крестами на бортах были покрыты пылью.
Перед селом бронеавтомобиль притормозил, оттуда высунулся офицер, и стал в бинокль осматривать село. Не узрев ничего опасного, махнул рукой:
- Vorw;rts (Вперёд!)!
Колонна вошла в спящее село. Заголосили бабы, заорала скотина…
* * *
На постой к тётке Марии попал офицер с денщиком. Офицер, кажется, обер-лейтенант, был пожилым сутулым мужчиной в круглых очках, жидкие пегие волосы еле прикрывали лысоватую макушку... Тихий и сентиментальный, он в свободное от службы время или читал, или мечтательно глядел вдаль или играл с детьми Марии – трёхлетним Витькой и пятилетним Вовкой. Особенно ему нравился Витька – маленький хлопчик с трогательной чёлкой над голубыми глазами, Он угощал его конфетами, и частенько брал его на колени, напевая что-то по-немецки. Звали офицера Фриц.
Совсем другое дело – его денщик Удо. Плотный, рыжий, с конопушками на широкой красной морде. Первым делом он попытался подкатить к Марии – когда она готовила борщ у печки, обхватил её за зад. В ответ Мария вытянула его ухватом по спине, да ещё плюнула в лицо.
Тогда Удо стал вымещать злобу на детях. Вовке он дал конфету в красивом фантике, с улыбающейся фройляйн. Когда же Вовка развернул обёртку, его постигло жестокое разочарование – она была пуста. Он не заплакал, а просто зло зыркнул на ухмыляющегося немца.
* * *
Удо не оставил своих попыток завести роман с Марией. На следующий день он снова предпринял попытку штурма, и схватил её за руку, но Мария хлестнула его мокрой тряпкой, которой только что вытирала стол. Разозлённый денщик замахнулся, чтобы ударить её, потом передумал, и выскочил во двор, где, сидя в пыли, играл какими-то чурбашками Витька. Удо подошёл к нему, и изо всей силы пнул тяжёлым сапогом в бок.
Витька отлетел к плетню, и заревел от боли и обиды. Он не понимал, почему взрослый, большой человек так обошёлся с ним.
На Витькин вопль из хаты вышел Фриц. Он посмотрел на вопящего Витьку, потом на денщика, подошёл к нему, и, приподнявшись на цыпочки, залепил Удо звонкую затрещину. И ещё. И ещё. После этого коротко бросил, как выплюнул:
- Schei;e! (Дерьмо!)
Красный и злой денщик, что-то пробурчав под нос, скрылся в хате.
Фриц же подошёл к ревущему Витьке, и стал гладить его по вихрастой макушке. Из глаз его катились слёзы…
* * *
Этим пацанёнком Витькой был мой отец…