Случайная, нежеланная встреча со старым знакомым, закончившаяся неловкой паузой; пачка серо-белых фотографий, что выглянула из проснувшейся в наших руках книги, – крохами чёрствого прошлого затем просыпавшаяся на пол; ветер, ароматизированный взглядами, чувствами, криками и прочей алхимией молодости, окаменевшей в нашей памяти; бессонная, душная ночь – с беспокойными, надоедливыми картинками, набросками прошлого, от которых и отмахиваться смысла нет, - всё это обычно влекло за собой иногда угрюмые, иногда задорные, а, случалось, и просто скучные, невесть зачем хранящиеся воспоминания. Но, бывало, реминисценции появлялись на свет и вне каких бы то ни было причин, без всякой видимой связи с происходящими событиями, – рождаясь своевольно и случайно, ничуть в том не отличаясь от мачехи своей – памяти.
Так и воспоминание о той игре в мяч, что затеяли мы с Полинкой, – оба всего лишь нескольких лет отроду – возникло в памяти моей без всякого участия моего или кого-то ещё:
- Держи, держи! Полинка, ну что ты?!
- Я не успела!.. Теперь ты!
- На!..
- А я... Сейчас!
- Лови!..
- Держи! Держи мою… жизнь!.. Нет, отдай!.. Это моя... Моя жизнь!.. Отдай!
- Ты что, Полинка? Ты что?!
- Отдай, отдай!
- Да держи! Держи ты свой мяч!
Развернувшись, и, кажется, крепко обидевшись на Полинку за её каприз и крик, за её нежелание играть дальше и за то, что она сделала своё лицо таким некрасивым, я побежал домой.
А, может, всё-таки неспроста припомнился мне тот, казалось бы, никчемный, мимолётный эпизод моей далеко ещё не созревшей жизни? Что произошло со мной пред тем, как несколько актёров, состоявших у памяти в услужении, сподобились изобразить для меня ту, давным-давно приключившуюся историю?
...С недавних пор я, всё чаще встречающийся с настроением если не вдохновлённым, то уж точно не угрюмым, серьёзно пристрастился ходить на свидания с Оксаной, девушкой пусть и много младше меня по возрасту, но по разнообразию приобретённых знаний и богатству собственных суждений, пожалуй, меня даже взрослее. Неспешные прогулки средь бегущих, спотыкающихся людей; недолгие просмотры – проходящих мимо парусников и проплывающих кадров в кинотеатре; негромкие, но интересные и живые беседы – пред мёртвыми рыбами в прибрежном ресторане. Я, всё чаще встречающийся с настроением... с Оксаной, с каждым разом реже и меньше вспоминал свою жену Полину – умершую год и семь месяцев назад. Тридцать пять лет, восемь переломов, одна катастрофа…
Что меня заставило припомнить то давнее происшествие, в котором я слышу непонятные для меня – и тогда, и сейчас - слова, в котором мы с моею будущей женой впервые ссоримся, в которое я вновь погружаюсь, присматриваюсь к тому, что происходит, вглядываюсь в совсем ещё детское лицо – рассерженной Полины?
Воспоминание застилало мне глаза колеблющейся пеленой, отвлекало и мешало - играть с Оксаной в теннис – мяч бессловесным письмом носился меж нами, неловко пытался связать нас, тяжеловесной бескрылой птицей взмывал вверх, падал почти в руки, отвергнутый летел обратно.
- Держи!
- А я... Вот так!
- Лови!
- А я… Эх!.. Промахнулась!
- Ну что же ты!
- Ты знаешь, мне с тобой так хорошо… Я бы полжизни отдала… Нет, полжизни, пожалуй, многовато. Четверть жизни. За то, чтобы это никогда не прекращалось...
«Полжизни отдала»... А, может, Полина, ещё толком ничего не осознавая, в тот давний день, когда мы с ней играли в мяч, мне и в самом деле преподнесла свою жизнь, и слова её не были вздором, бессмыслицей?
Ход моих мыслей приобрёл характер наивно-романтический, но мне это нравилось, я вдыхал пустоватые и легковесные размышления всей грудью, и, быть может, причиной подобного вдохновенного настроения была та, что сей момент находилась рядом со мной – моя Оксана...
- Держи... - посылая ракеткой мяч, я говорил чуть слышно. – Держи мою жизнь...
Оксана сделала неловкое движение рукой, её ракетка пролетела мимо мяча - пущенного мной, похоже, чрезмерно сильно - и резиновый снаряд со всего маху ударил мою подругу в грудь. Оксана согнулась – кажется, ей было очень больно.
- Что?! Где у тебя болит?.. Здесь? – я подбежал к Оксане, склонился над ней, силясь понять, надо ли оказывать какую-нибудь помощь.
- Нет. Всё в порядке. Не трепыхайся.
«Не трепыхайся»... Господи, сколько раз я прежде слышал эту грубоватую фразу! Слышал в устах не чьих-то, а… Полины, покойной ныне Полины. И этот взгляд, невыносимо знакомый взгляд! Находясь в полнейшем смятении, не зная что и думать, я пристально вглядывался в лицо той, что носила столь нравившееся мне имя:
- Оксана?..
- Угу. Оксана. А то кто ж… Спасибо тебе, дорогой... Ты был прекрасным хранителем... Жизни. Мы вновь вместе.
«Мы вновь вместе»... Внутри меня эта фраза билась, волновалась, трепетала – словно рыжий платок, подхваченный ветром, взлетевший было, но почти сразу зацепившийся за корявую ветку.
- Я сегодня вспоминал... Тот давний день... Помнишь, когда мы играли в мяч и поссорились?.. Всё думал, к чему бы это...