Сегодня какой-то человек в электричке спросил меня:
«Девушка, почему вы грустите?»
А я стояла в наушниках,
сжимала в руках толстую тетрадь,
но смогла прочитать по губам его вопрос.
«Вы такой странный, - отвечаю, - я не
грущу. Вам кажется».
Сделала музыку тише. Остановила проигрыватель.
«У Вас, наверное, экзамен?» - снова и снова
лезет ко мне с вопросами этот модный
петушиный
чурбан.
А я отмахиваюсь и повторяю:
«Нет, что же».
И молчу, ожидая очередной расправы.
Но он тоже ждет чего-то или
пытается делать вид, строить из себя кассира кафе быстрого питания.
Достает из сумки книгу Льва Толстого,
«Война и мир», кажется,
и я замечаю бумагу
потрёпанную,
нежную,
тонкую,
прочерченную,
изрисованную,
желтую,
привет, а-ля семидесятые.
Закладку вижу: на ней ни единой надписи, ни одной складочки
«О боже, - думаю, -
какое глупое не сочетание моды, деградирующей улыбки, цвета глаз».
А машинист в это время попивает растворимый кофе
в головном вагоне.
Матерится,
плюется,
ненавидит свою работу и проклинает тот день,
когда не сдал экзамены в школе,
не поступил в вуз,
не женился на стройной кукле-блондинке,
не перерезал сонную артерию в двадцать три года.
А, впрочем, пусть он сделает это прямо сейчас.
Я готова.
Лишь бы не стоять в тамбуре,
не замечать в людях недостатки,
не видеть как неправильно дышит человек,
похожий на гламурного пидараса.