АЛЕНА СНЕГИРЬ - http://www.proza.ru/avtor/snowbird - ПЕРВОЕ МЕСТО В ИМЕННОМ КОНКУРСЕ НИКОЛАЯ ШУНЬКИНА МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Привет, друг! Давно не виделись. Что, удивлён? Думал, я не вспомню о твоём Дне рожденья? А вот – вспомнил! За бутылкой сбегал, подарки прихватил, и вот, я здесь! Что за День рожденья без энтого дела... Что вообще вся наша жизнь без неё, родимой! Ты не против, я налью?
Ты один сегодня? Только мама поздравила? А, ну да, ты с детства привык... Детство, детство... Жалею, что один раз только был у тебя на Днюхе. Угораздило же родиться в каникулы! А я к бабушке на лето уезжал. Сам понимаешь - воздух, речка, экологически чистые продукты, всё такое... Других пацанов со двора ты не приглашал. Они не дружили с тобой. Ведь у тебя не было ни одной тачки на радиоуправлении. И про велик твой кричали: «На какой помойке нашёл?» И ржали, идиоты. Сами-то на новеньких гоняли, а некоторые – у кого папа позволял - и на мокиках… А ты гладил своего, как живого: "Каурый мой..."
Ты не обращай внимания, что я много болтаю. Я болтливый стал. Особенно когда к друзьям прихожу. Купил вот тебе цветочки... Не, ты не думай, я не в этом смысле… Смотрю, бабка на улице продает, такие, как ты рисовал. Порадовать бабулю захотелось. И тебя тоже. Клёвые цветочки у тебя, кстати, были...
Помню, мне ужасно хотелось поиграть в твои игрушки. Или хотя бы посмотреть – как ты живёшь. Как-то моя мама предложила:
- А давайте, мальчики, сегодня у Лёвы поиграете?
- Нет, у нас нельзя, - сказал ты. - У нас ремонт.
И так каждый раз. Всё ремонт и ремонт. Хорошо устроились – думали мои родители – придёт, поиграет, покушает, тихонько скажет «спасибо» и сидит себе дальше допоздна, будто ждёт намека: «А не пора ли тебе домой, милый?» Вот тогда поднимался и уходил. Не знали, что стучался потом к вахтёрше нашей общаги, тёте Люде, посидеть на раскладушке у неё в комнатке, возил машинку по выцветшему одеялу туда-сюда и на каждый скрип входной двери вскидывал глаза - не мама ли? Мне тетя Люда потом рассказала. Плакала, бедненькая. Жалела...
Помнишь, как я однажды пришёл к тебе без спросу? Добрая душа тетя Люда подсказала, где ты живёшь. Стучусь в дверь, а там крики пьяные, и маленький ребёнок плачет. Я стал стучать сильнее. Решил – не уйду, пока не открою для себя эту тайну. Долго стучал. Когда дверь открылась, я прямо упёрся взглядом в синие треники с вытянутыми коленками. Вот тогда и узнал, где живёт тот самый Петрухнов, известный всему двору пьяница, драчун и матершинник. Потом, через много лет, мы столкнулись с ним, как говорится, тет-а-тет. Думаю, он не забудет эту встречу никогда. Ты улыбаешься? А тогда, весь в дыму и с тлеющим бычком в корявых пальцах, он раглядывал меня, шкета, дышащего ему в пуп.
- Ну чего тебе, пацан, надо? Чего долбишься?
- А... Лёва... - я проглотил слюну, - з-з-здесь живёт?
Он скривил губы и выпустил струю дыма куда-то в угол:
- Какой такой Лёва?... А, этот... нерусь...
Тут дверь позади него приоткрылась, и я увидел половину твоего лица. Я сначала не узнал тебя. Ты был такой маленький… А ведь старше меня на четыре года. И выше на голову.
- Лёва, бл... Лев, тоже мне, царь зверей... - и мужик, шатаясь, удалился в соседнюю дверь. - Тихо, кому сказал! - прозвучало оттуда. И ребенок заплакал еще громче. А я, задыхаясь от дыма, прошмыгнул к тебе в комнату.
Ремонта там никакого не было. Помню, для игры в пещерных жителей мы разложили небольшой потёртый диванчик, где вы, видимо, спали вместе с мамой. После этого передвигаться по комнате стало возможно только боком. Остальную мебель можно было по пальцам одной руки пересчитать. Письменный стол, наполовину занятый переносной печкой "Мечта" с двумя комфорками, и крохотный холодильник на тумбочке. На стене висела двухъярусная полка, уставленная твоими учебниками и тетрадками. Из вазочки из папье-маше торчал цветок с улыбкой до ушей. А с портрета на стене смотрела женщина, очень похожая на твою маму. Да смеюсь я! Теперь-то я знаю, кого ты нарисовал.
Был у вас ещё встроенный шкаф. Как у всех в нашей общаге. Когда мы играли в прятки, я прятался в нем. А ты – под диваном и за шторкой. Больше негде было. Хорошо ещё – я был маленький. Но всё-таки, втискиваясь между вещей, однажды оторвал петлю на пальто твоей мамы. Ты сказал тогда:
- Ничего, я пришью.
Помнишь, мы нашли котёнка, налили в крышку молока и тыкали его мордой. Не могли понять, почему он не ест. А потом пришла твоя мама и достала пипетку. Котик покушал и уснул, довольный, со смешно раздутым пузом. Без неё, наверно, утопили бы, по дурости, в молоке.
А зимой построили снежную крепость за домом. Пацанам из нашего двора тоже захотелось такую, и мы отбивали её от врагов, как в кино, "до последней капли крови". Помнишь? В тот вечер мне здорово досталось от мамы за разбитую губу...
У тебя почти не было игрушек. Ты их сам себе мастерил. И все подарки, и открытки к моему Дню рождения. Мама твоя ведь одна с тобой... Ладно, не буду об этом... Как она там сейчас, а? Надеюсь, она... не одна уже? Ты передавай ей привет. И от меня, и от всей нашей семьи. Скажи, мы не обижались, когда она занимала у нас денег до получки и не сразу отдавала. Понятное дело, нелегко сына одной растить, всё разрывалась на двух-трёх работах...
Что-то опять пересохло... Я налью еще? Ты не против?
Знаешь, я всегда тебе завидовал. Это у меня руки не из того места росли. А ты – за что ни брался – всё у тебя выходило на пять с плюсом. Не спорь! Когда я сказал тёте Маше, что записался в авиамодельный кружок, бесплатный, она так обрадовалась! Сразу отвела туда тебя. Мы мастерили самолёты у одного учителя. Но твои летали, а мои почему-то нет.
Часто вспоминаю тот день... Мы возвращались домой с кружка. Мне вдруг захотелось показать тебе, что мой новенький самолёт тоже сейчас полетит! Ты был не согласен, стал вырывать мою модель из рук. Но я всё-таки отпустил резинку, и он полетел! От радости я бросился за ним, не чувствуя, как ты вцепился в мою руку. Дальше плохо помню. Помню только боль в руке, и что сам полетел куда-то в траву.
Когда пришёл в себя, увидел над собой женщину в белом халате. Она тут же встала и побежала к дороге. Я хотел крикнуть ей вдогонку, что у меня всё болит и приподнял голову. На дороге стояла «Скорая помощь», и в её заднюю дверь заталкивали носилки. Возле меня и возле машины толпились люди. Я стал глазами искать тебя, но тебя не было видно. Незнакомая женщина возле «Скорой» что-то говорила милиционеру и показывала в мою сторону... Дай-ка, налью ещё себе... Да, держалась за сердце и поглядывала на меня...
Эх, Лёвка... Сколько лет прошло, а ты до сих пор приходишь ко мне. И мы с тобой снова тискаем Мурзика, играем у меня в компьютер, строим снежную крепость, валяемся в снегу, гоняем на великах по нашему Бродвею. И вдруг ты поворачиваешься и смотришь на меня. Долго смотришь, улыбаясь своими чёрными раскосыми глазами на вечно загорелом лице. И от этого взгляда я просыпаюсь и, стиснув зубы, кричу в пустоту: «Прости меня, друг!» Если бы я знал...
Ладно, давай, братан. Пойду я... Вот тебе василёчки твои, ромашечки. Поставлю их рядом с теми, что тётя Маша принесла.
Да, чуть не забыл! Я же подарок тебе принёс. Купил недавно модельку, собрал с сыном. Правда, классный самолёт получился? Мы его запускали с Лёвой. Летает.
И вот ещё, на сладкое, мама тебе передала... Сказала, правда, - для птичек. Ты думаешь - печенье? Не угадал. Да где там этот Скитлс, пальцы, чёрт, не слушаются… Помнишь, она его покупала, а я тебе таскал. Мы вместе ели эти разноцветные пуговки. Я выбирал красные. А ты любил зелёные. И каждый раз повторял, что они не лимонные, а лаймовые. И смеялся, когда я с выражением декламировал беззубым ртом: «Попробуй, как вкушно! Радуга круштовых ароматов!» А остальные мы закидывали в рот, не выбирая.
Ты прости, что я только себе наливаю... Тебе еще рано. Тебе всегда будет рано… Не-е-е, закусывать не буду. Так веселее. Ведь на Дне рожденья должно быть весело...
---------------
09.08.2011
Последняя ред. - 11.04.2012