6. Иллюзия. Маковое поле

 

С самого начала шанса не было. Никакого.

Да и что говорить? Младше меня намного, почти ровесница младшего сына. Правда, совсем не юная девчонка, но всё же. Особенно если сравнивать со мной. Хотя, когда смотрюсь в зеркало, ничего такого особого не вижу – мужчина и мужчина, волосы на голове ещё имеются, морщины только около глаз, немного. Рост нормальный, вес не критический. Подвижный, легко общаюсь с молодёжью, не выпендриваюсь. Правда, высот не достиг, машины нет, квартира только одна, на двоих с женой. Ах, вот! Да! Женат.
Женат… . Странновато это сказать о себе в последние годы. Как-то разладилось. И всё было раньше хорошо. И сошлись молодыми по взаимному влечению не только физическому, и на мир смотрели похоже, и ценности жизненные одинаковые, и интересы, и не ради наживания добра жили, а вот… .
Конечно, бывало у нас всякое – и совсем замечательно, и с прохладцей, и стычки порой, особенно в последнее время… А потом она влюбилась. Причём, это я не об увлечениях мимолётных, которые и у меня были, и у неё, но до серьёзного не доходило. И в качестве серьёзного, я не о супружеских изменах. Чего не было, того не было. А тут… . Вижу, что серьёзно. И не то, чтоб на свидания к нему бегать, или там в командировку с ним месяца на два. Да только не пустячок это. Тоска у неё по нему. Жизни без него нет. А я, вроде, и не отторгнут, но иногда, как бы меня и нет. Значит, уже не рядом. Хреново. А что делать, не знаю. Да и делать нечего. Что тут сделаешь? А он, то придёт, ведь друг он мой, то с девицами загуляет. А потом женился, да недолго его семейная жизнь продолжалась. Что там, чего? Не знаю. Да только жена моя совсем потерялась, места себе не находит.
Ну, и я. Нет, никаких скандалов и выяснений у нас с ней не было. Да и что выяснять? И так всё понятно, да только семейная жизнь наша разладилась. Совсем разладилась. А без меня жена пропадёт – ведь так получилось, что к тому времени стал я единственным добытчиком в семье. Другу моему жена моя только в качестве утешительницы-советчицы нужна, а мне… . Вот и стал я жить по-новому. Вроде ещё женат, а вроде уже и нет.

Тут-то мы и встретились совершенно случайно. Помнишь?
А я помню. Вернее, если уж совершенно честно, первое мгновение встречи или, мол, увидел – и с первого взгляда… . Ничего подобного, никакого первого взгляда не было, и второго тоже. И ничем таким внешне особо не привлекла, даже наоборот – после некоторого общения в компании, где, мне кажется, даже словом не обмолвились, вдруг представил, что вот подойду и протяну руку, чтобы дотронуться, или посмотрю в глаза. И только об этом подумал, как сразу, вроде, внутренне отпрянул, как же это возможно? Как же это можно – подойти, потянуть руку и посмотреть в глаза? Вот к любой девушке или женщине могу подойти, что-то сказать, посмотреть в глаза, улыбнуться, даже руку протянуть после некоторого общения, если это естественный порыв, а к тебе - нет. Невозможно.
Как это потом получилось, что потом и говорил, и в глаза глядел, и руку целовал? Не знаю. Но уж так получилось… .
И чем больше общались, тем сильнее хотелось не уходить никогда. Да только с тобой это не получится никак. Вернее, может у кого и получится, ведь около тебя всегда кто-то есть, кто-то чаще, кто-то реже, но всегда. И ты, летящая и прекрасная чистым внутренним светом, просто не в состоянии не привлечь к себе самых умных, весёлых, красивых. Рядом с тобой люди как-то чище становятся, и почти светиться начинают, как ты.
Мне с твоими молодыми друзьями соревноваться совсем не стоит. Любое сравнение проигрываю. Почему же ты иногда меня выбирала из всех? Непонятно. Правда, выбирала так редко. И ни разу, совсем ни разу, никакого такого намёка ни на что. Обыкновенные доверительные товарищеские отношения. Не больше. Но и не меньше.
Поэтому очень удивился, что ты предложила поехать к кратеру вместе. Или, может это я попросился, когда ты говорила, что хочешь побывать у кратера, о котором читала, или рассказывал кто, а я загорелся, и говорю, мол, и я хочу, а ты согласилась. Не помню точно. Да это и не важно. Главное, что мы едем, едем вдвоём.
И ни о чём таком тогда даже и не думал, ведь у тебя наверняка кто-то есть, а я тебе в отцы гожусь. Мне просто с тобой хорошо.
Собирались мы порознь. Маршрут, где что и всё-всё остальное выбирала ты, а я соглашался. Накануне ты позвонила, и сказала, во сколько подъедешь на машине. Мне немного было смешно от твоего автомобиля, когда его впервые увидел – старенький жигулёнок со сломанным сиденьем рядом с водителем. Но ты приехала не на нём, а на новенькой Тойоте, и самое неожиданное – на переднем сидении рядом с тобой сидела твоя подруга. Что ж, надо радоваться хотя бы этому.

Дорога неслась навстречу, привычный пейзаж по сторонам, вдруг ветряки, ваш неумолчный разговор впереди, в который, после нескольких неудачных попыток, больше встрять не пытался, и становящаяся привычной, моя почти безразличная молчаливая поза в левом уголке заднего сидения.
Парома ждали недолго. Конечно, облазили его сверху донизу. Тут как-то и духом немного воспрял, но совсем ненадолго. Вы сели вдвоём рядышком впереди на скамеечке верхней палубы, я – осторожно сзади сбоку. Всё громче начал звучать не высказываемый вопрос – кто же тут третий лишний.
А потом снова дорога. И пейзаж немного другой. Остров – это остров. А главный кратер от упавшего когда-то метеорита действительно красив – ровные склоны, уходящие вниз, и круглое спокойное озерцо под склонившимися деревьями.
Когда не думаешь ни о чём, а только смотришь на гладь воды, деревья, голубое небо, с проплывающими медленно облаками, нисходит что-то то-ли с небес, то ли вообще непонятно откуда, и не задаёшь себе это – а зачем. Зачем всё так, и зачем ты сам?
Потом бегали по полю, разыскивая попутные кратеры от отколовшихся обломков основного тела метеорита.
Вы снова о чём-то говорили впереди, а я, в полудрёме на заднем сидении авто, пытался не забыть тропинку вокруг круглого озера, твои поблёскивающие от восторга глаза перед природной красотой и свой, такой короткий, миг радости. Чёрт подери! Ведь всё хорошо – ты рядом.
За поворотом лесной дороги мелькнула поляна. Самая обыкновенная меж перелесков, с высоченной травой. Но как много алеет на ней маков! Нет, не высаженных какими-то тёмными личностями глухой ночью, а выстрелянных из лёгоньких сухих круглых коробочек прошлой осенью и подхваченных ветром, чтобы взойти здесь для радости немногих проезжающих мимо.
Скрипнули тормоза. Вы выскочили из машины и ринулись в самый центр этой ослепительной красоты. Я долго молча глядел на вас, о чём-то громко кричащих, подпрыгивающих, будто танцующих танец счастья, и ни разу не оглянувшихся на меня.
Тихо вышел из машины и подошёл к краю поляны. Вдохнул запах необъяснимого, лёг ничком в густую траву. Какие-то букашки перебирались с травинки на травинку. Ноздри щекотал воздух земли, а над головой шелестели верхушки травинок и головки маков. Больше ничего не помню.
Очнулся на лежанке в небольшой комнате деревянного домика. Лежу одетый, только без ботинок, и накрытый пледом. А на краю лежанки сидишь ты, положив свою ладонь мне на плечо.
И тогда я вспомнил тот непонятный сумбурный вечер в самом начале, когда в большой компании, где была и моя жена, я вдруг пригласил тебя танцевать. И мы танцевали совсем обыкновенно. Моя левая рука держала твою, а правая ладонь спокойно легла на твою спину чуть пониже левой лопатки. Мы ни о чём не говорили. Но вдруг, разворачиваясь в па танца, ты чуть-чуть подправила меня назад. Ровно на столько, чтобы никто не увидел эту мою ладонь. Эта моя ладонь в тот миг принадлежала только тебе. Точно так, как твоя ладонь мне сейчас.
Господи! Как долго я не мог никому рассказать об этом. Даже тебе. А тут, в тёмной комнате под светом одинокой лампы, я наконец это тебе пишу.

23 июня 2012    12.28     Торнимяэ