«…Насильственная христианизация привела к упадку Европы, в этом смысле индуистская Индия есть последний оплот тех древних идеалов и религиозно-метафизических концепций, о которых в Европе давным-давно забыли. Индуизм – это последняя плодоносящая ветвь на необъятном древе, срубленном две тысячи лет назад…»
Савитри Деви, “L’etang aux Lotus”
Абсолютная Реальность, Брахман, путем присвоения определенных атрибутов становится Ишварой, богом. Ишвара обладает тремя личностными формами – это Брахма, Шива и Вишну с их шакти – Сарасвати, Деви и Лакшми. Некоторые религиозные группы считают одну из личностных форм верховным Ишварой, а двух других – дэвами. Отсюда некоторая путаница в легендах. К числу наиболее значимых групп можно отнести шиваистов, поклоняющихся Шиве; ваишнавов, поклоняющихся Вишну (главным образом его аватарам – Раме или Кришне); и шакты, главным божеством которых является Шакти. Почти все индийские религиозные культы монотеистичны. Верующий никогда не спутает Бога с богами. Аватары – воплощения бога. Считается, что у Вишну десять аватар, среди которых последними являются Рама, Кришна и Будда, а Калки еще только предстоит появиться на земле.
«Когда закон будет попран и беззаконие восторжествует, – говорит Шри Кришна, – я явлюсь в этот мир, чтобы защитить праведных, наказать нечестивцев, восстановить закон».
Другое и, возможно, более точное наименование индуизма - «индийское язычество». Христианские миссионеры называли «язычниками» всех, кто не являлся христианами, мусульманами или иудеями: то есть тех, чьи религиозные традиции не были связанны с Библией и иудаизмом.
Мы примем это название из-за его удобства: оно указывает на некоторое сходство всех неабсолютистских религий прошлого и настоящего.
Когда-то практически весь мир был «языческим». Сейчас, когда половину человечества обратили либо в христианство, либо в ислам, язычников гораздо меньше, однако это еще не доказательство того, что «язычество» менее ценно по сравнению с мировыми религиями. Конечно же, численность дает некоторое преимущество, но преимущество это не всегда духовного характера; количество последователей никак не связанно с ценностью самого культа.
Хорошо известное индусское триединство Брахма-Вишну-Шива, вызывающее восхищение в индийском искусстве, не что иное, как гармоничное сочетание трех божеств в одном – тройственный аспект единого трансцендентного Принципа. Оно символизирует нечто более фундаментальное – существование во всей своей полноте: манифестированной и не проявленной, постигаемой, видимой и материальной, но в тоже время лежащей по ту сторону понимания. Для существования (т.е в проявленном космосе – пер.), бытие является самим проявлением трансцендентного. И вне его пределов нет более божественности, как и нет чего-либо вне самой божественности.
Таким образом, Брахма представляет бытие in und fuer sich (в себе и для себя – пер.), будучи не проявленным, тем самым являет собой объективную вневременную реальность, становясь по ту сторону рассудочного понимания, ограниченного временными пределами, и поэтому непознаваемым. Очень важно то обстоятельство, что ни в Индии, ни где бы то ни было, нет храмов, посвященных Брахме, так как невозможно представить культ того, кто не может быть познан в силу сознания, ограниченного временными рамками. Подобное возможно лишь при наличии верной позиции (и также посредством определенной аскетической практики) и слиянии своей сущности с абсолютом, таким образом, снимая преграды, наложенные обыденным индивидуальным сознанием (имеется в виду сущностное единство Атмана, истинного Я человека, и Брахмана, объективной реальности, осознание чего дает избавление от авидьи, т.е. невежества – пер.). То есть жить вне времени – в абсолютном настоящем, которое не допускает понятий “до” и “после”, и которое по праву именуется вечностью.
В начале цикла (кальпы) мир создается Брахмой, личностной формой Ишвары. В середине цикла мир поддерживается Вишну, а конце цикла Шива этот мир разрушает. Этот грандиозный космический процесс происходит по следующей схеме.
Цикл, или День Брахмы, кальпа – период жизни Солнечной системы, который продолжается 12 000 «божественных» лет, или 4 320 000 000 «человеческих» лет. В начале каждого Дня, когда Брахма просыпается, вместе с ним пробуждаются к жизни Три мира, которые так часто упоминаются в мифах, вместе с их обитателями – дэвами, риши, асурами, людьми, которые живут в соответствии со своей кармой. Не возрождается со всеми лишь тот, кто в предыдущей кальпе освободился, достиг просветления (нирваны). В конце каждого Дня Три мира со всеми своими обитателями погружаются в хаос (пралаю) и материя существует только в потенции, как возможность своего восстановления. Ночь Брахмы длится столько же, сколько и День.
Жизнь Брахмы длится сто брахма-лет, по истечении которых не только Три мира, но и все сущее, включая самого Ишвару, дэвов, риши, асуров, людей и материю, погружается в великий хаос (махапралаю), который длится еще сто брахма-лет. Затем появляется новый Брахма и процесс сотворения начинается заново. Эволюция управляется кармой, ибо основная движущая сила бытия – причинно-следственные связи.
День Брахмы делится на четырнадцать манвантар, каждой из которых управляет Ману, или наставник. За каждой манвантарой следует Потоп, уничтожающий континенты и поглощающий всех живых существ, за исключением тех, чье предназначение – вновь населить землю. Мы живем в эпоху Ваивасваты Ману.
День Брахмы также делится на четыре юги, или эпохи, – Сатью, Трета, Двапару и Кали, из которых первая считается периодом расцвета, а последние три – периодами постепенного упадка. Вместе четыре юги длятся 4 320 000 лет. Первая длится 1 728 000 лет, вторая – 1 296 000 лет, третья – 864 000 лет и четвертая – 432 000 лет.
Вишну – тот, кто подпирает мир – тенденция всякой жизни, оставаться в своем истинном качестве и создавать (и порождать) свое собственное подобие; универсальная жизненная сила, противостоящая каким-либо изменениям, раздробленности и смерти, сила, связывающая ограниченную временными пределами вселенную с ее вневременной сущностью – всякое проявленное бытие с идеей этого бытия, в понимании Платона, давшего однажды понятие идеи.
Все люди, шедшие наперекор времени (все средоточия воздействия наперекор времени, в космическом значении этого слова) являются воплощениями Вишну. Все они, так или иначе, спасители этого мира: жизненные силы, направленные против нисходящей тенденции непреодолимых перемен, происходящих со временем; жизненные силы, стремящиеся возвратить мир к изначальному вневременному совершенству.
Шива – разрушитель – отражает склонность всякой жизни к изменению, к смерти в ее настоящем и всех прошлых состояниях. Он суть Махакала, само время. Время, что увлекает вселенную к ее неизбежной гибели, за которой, тем не менее, следует непреодолимое возрождение – весна нового Золотого века, и вновь медленное и неуклонное стремление к упадку и смерти, в своей бесконечной последовательности.
Самыми популярными именами Шивы являются Маха-дева, Натараджа, Хара. Для Вишны это Хари, Нараян. Постепенно все эти многочисленные имена становятся более привычными, и мы начинаем понимать, что за ними скрываются различные аспекты одного бога. Бог обладает множественным сознанием, благодаря которому он, разделяя свои атрибуты, может являться одновременно в нескольких формах. Подмечено, что каждый бог, будь то Ишвара или дэв, имеет женский аспект. Эти женские воплощения – шакти, или силы, без которых невозможен был бы акт сотворения и эволюция. Например, шакти Шивы является Деви, известная также под именами Сати, Ума, Дурга, Чанди, Парвати, Кали и т. д. Это ей, как Матери, поклоняются миллионы. Считается, что все мужское порождено Шивой, а все женское – Умой.
Помимо Ишвары существуют дэвы, Индра, Агни, Варуна, Яма – древние космические божества, культы которых процветали в ведическую эпоху, до появления Шивы и Вишну. Дэвы обитали в сварге, олимпийском раю. Они награждали своих приверженцев исполнением желаний. Их моральный статус соответствует статусу человека, а сварга является местом, где исполняются все желания. Здесь люди получают вознаграждение за добрые деяния и проводят время между рождениями. Дэвы не предаются аскетизму и не имеют аватар. Человек может заслужить место в сварге только добрыми делами или подвижничеством. Иногда он даже получает право стать дэвом. Однако это не отменяет инкарнации и не считается спасением в полном смысле этого слова, ибо не помогает достичь просветления, нирваны. Нирвана – это состояние, сварга – место. Среди дэвов отметим Камадеву и его жену Рати (желание). С дэвами ассоциируются риши (включая, например, Нараду, Вишвамитру, Васиштху и прочих), а также праджапати (включая Дакшу). Первые являются священнослужителями, а вторые – приверженцами дэвов. Сварга – это дом для великого множества мистических существ: апсар, гандхарвов, киннар и животных, служащих богам средством передвижения – например, для Гаруды Вишну и крысы Ганеши. Апсары – танцовщицы в раю Индры, гандхарвы и киннары – музыканты. Апсары, гандхарвы и киннары не включены в цепь человеческих инкарнаций и не являются составной частью эволюции, но, как и в западных мифах, могут заключать союзы с людьми. Один из дэвов – Яма – является богом преисподней, где нечестивцы проводят время между инкарнациями. Следует понимать, что часть времени человек проводит в аду, другую часть – в раю, согласно пропорции злых и добрых деяний. В состоянии постоянной войны с дэвами пребывают демоны (асуры, ракшасы), и дэвы часто обращаются за помощью к Брахме, Шиве или Вишну.
Узнал Шива о том, что в лесу Тарагама живут десять тысяч отшельников-еретиков. Они утверждали, что вселенная вечна, а для того, чтобы достичь спасения, достаточно трудиться. Шива решил научить их истине. В сопровождении Вишну, принявшего облик прекрасной женщины, Шива вступил в дикий лес. Сам Шива был переодет странствующим монахом, а Вишну в образе женщины был его супругой. В тот же миг жен риши охватила неистовая страсть к йогу, а самих риши свела с ума красота мнимой жены йога. Вскоре все поселение еретиков пришло в беспокойство, но спустя некоторое время отшельники начали подозревать, что все не совсем так, как кажется. Собравшись вместе, они произнесли в адрес йога и его супруги проклятия, но эффекта они не возымели. Тогда отшельники разложили жертвенный костер, и явился из него свирепый тигр, который набросился на Шиву, чтобы пожрать его. Но Шива лишь улыбнулся и, слегка ткнув в него мизинцем, содрал с него шкуру, в которую завернулся, словно в шелковую шаль. Тогда риши вызвали ужасную змею, но Шива повесил ее себе на шею вместо гирлянды. Затем появился злобный черный карлик с огромной палицей, но Шива наступил ногой ему на спину и начал танцевать, прижимая неистовое создание к земле. Отшельники, изнуренные своими бесплодными усилиями и пораженные великолепием танца, видом разверзшихся небес и богов, собравшихся, чтобы лицезреть танцора, распростерлись перед величественным богом и стали его приверженцами.
Тут явилась Парвати верхом на белом буйволе, и Шива отбыл вместе с нею в Кайлас. Вишну остался со своим змеем Анантой. На этом змее Вишну возлежал в молочном океане в ночь Брахмы. Все были поражены танцем Шивы, а более всех – Ананта. Он страстно желал снова увидеть танец, поэтому Вишну отпустил его, посоветовав своему верному слуге отправиться в Кайлас и получить благословение Шивы на аскетические подвиги. Тысячеголовый змей стал одним из приверженцев Шивы. Через некоторое время Шива, принявший облик Брахмы, явился к Ананте, чтобы испытать его. Он сказал змею, что тот достаточно потрудился на ниве аскезы и заслужил райское блаженство.
– Мне не нужен ни рай, ни сокровища, я желаю лишь одного – снова увидеть волшебный танец Шивы, – ответил змей.
Напрасно Брахма уговаривал его, змей стоял на своем, заверяя, что готов ждать целую вечность ради лицезрения чуда. Тогда Шива вернул себе свой облик и, приблизившись к змею, коснулся его рукой.
Он открыл своему новому ученику мудрые истины. Вселенная, сказал Шива, есть иллюзии, порождение Майи.
Здесь совершаются бесчисленные перерождения, добро борется со злом. Подобно тому как первопричиной появления глиняного горшка является гончар, так и Шива является первопричиной появления вселенной. У Шивы два тела – видимое и незримое. Шива – всеобщая душа, а танец его – сотворение, сохранение и разрушение вселенной. Танец Шивы бесконечен, как Шакти, беспредельная божественная энергия.
– Ты должен отбросить змеиную шкуру, – сказал Шива Ананте, – и, появившись на свет у смертных родителей, проследовать в Тиллаи, где находится мой лингам, первый из всех лингамов. Там живет Тигроногий. Поселись вместе с ним в построенной им обители, и настанет время, когда вы с ним снова увидите танец.
О танце Шивы
Рассказанная выше история – лишь одна из многочисленных легенд о танце Шивы. Танец олицетворяет Шиву как источник всякого движения во вселенной, и в особенности как движущую силу пяти актов: сотворения, сохранения, разрушения, воплощения и освобождения. У танца Шивы сложный сакральный смысл. Могущественный бог созидания и разрушения предстает в образе творца вселенной, воплощая в себе жизнь и смерть, при этом цель танца – освобождение человека от земных иллюзий и достижение просветления. Считается, что священное место, в котором танцевал Шива, в действительности – человеческое сердце. Шива многогранен – в нем присутствуют как добро, так и зло. Танец на горящей земле, нечистом месте, выдает в нем доарийского демона. Шиву называют Ужасным и Разрушителем. Философия шиваизма внушает нам мысль о том, что демон – неотъемлемая часть бога, то есть зло является неотъемлемой частью добра. Пылающая земля олицетворяет сердце его приверженцев – опустошенное и одинокое, место, где сущность человека и его деяния обращаются в пепел и гибнет все, кроме самого танцора.
Истинно великие люди, шествующие во времени – подобные Чингисхану – отражают какую-либо грань его ужасающего величия. Как и величайшие люди, идущие наперекор времени, поскольку все они должны обладать (в большей или меньшей степени) качествами характера, присущими именно людям, шествующим во времени, качествами в которых заложена действенность организованного неистовства. Как мы видим, Шива является не только разрушителем, но и предстает, как созидатель – в своем позитивном аспекте. Его положительная роль также на протяжении всего дальнейшего творения обусловлена переменами и, в конечном счете, уничтожением всего предшествующего. Он является сущностью разрушительных изменений, как время, обратившееся в направлении будущего. С другой стороны Владыка Шива, являющийся персонифицированным временем (это может показаться довольно странным для чисто аналитического ума), находится также и вне времени. Он предстает как величайший Йог, чье лицо безоблачно, подобно лазоревому небу, в то время как его ноги отбивают бешеный ритм танца Тандава, посреди пожарищ и гари гибнущего мира.
Другими словами, Вишну и Шива, тот, кто подпирает мир, и тот, кто его сокрушает – сила, идущая наперекор времени и само время, Махакала – являются в своем глубинном естестве одним и тем же. Они суть Брахма, вневременной принцип, сущность всего этого. Они являются Брахмой, проявленным во времени (что автоматически значит и наперекор времени) и находящимся все еще вне времени. В индусском искусстве эта метафизическая истина представлена фигурой Хари-Хара (единение Вишну и Шивы в одном теле) и в знаменитой статуе, отражающей доктрину Тримурти – трехликом Брахме-Вишну-Шиве.
Арийцы считали Брахму творцом миров. Существовала также, как мы помним, философия зла и дуальности материального существования. С развитием этой теории имя нового бога – Шивы, или Махадевы, – воплощающего духовное просветление, приобретало все большую популярность. Какую же роль играли все эти божества в эволюции космоса? Существовал мир, в котором добро порождало зло и наоборот, а добро без зла было просто термином. Как же Великий Бог мог быть ответствен за все это? Никак. Поэтому появился миф, согласно которому Брахма создал четырех прекрасных юношей. Им суждено было стать прародителями человечества. Однажды они сидели на берегу озера Манасаровара, и вдруг перед ними в облике лебедя – прототипа Парамахамсы, верховного лебедя, олицетворяющего освобожденную душу, – предстал Шива. Он стал уверять юношей, что мир вокруг них – не более чем иллюзия и единственный способ избежать жизненных оков – не иметь детей. Юноши восприняли слова Шивы и остались на берегу озера, погруженные в транс и бесполезные для мира. Тогда Брахма создал восемь творцов – Параджапати, а они уже создали хаос – наш мир.
История идей – это, возможно, единственная история, которую можно проследить в Индии. История Брахмы, создавшего Параджапати, – это история, цель которой показать роль Шивы в процессе творения. Очевидно, что здесь мы сталкиваемся и с более древней космогонией. Один из Параджапати был убежден, что является Повелителем богов и людей, и был оскорблен, когда понял, что Шива так не считает. Здесь мы видим, как в индуистском пантеоне появляется новый бог. Главный Параджапати – Дакша – из-за оскорбленного самолюбия враждует с Шивой, Великим Богом. Но у Дакши есть дочь по имени Сати – воплощение женского сострадания и преданности. Душа ее принадлежит Шиве. Дакша объявляет о церемонии сваямвары и приглашает на нее богов и царей. Один Шива не приглашен. Выйдя к собравшимся с гирляндой, Сати бросает ее в воздух. «Прими, о Шива, мою гирлянду!» – говорит она. И Шива немедленно появляется среди собравшихся с гирляндой на шее.
В проявленной вселенной, как мы это видим на нашем уровне понимания, нет ни одного живущего, кто бы включал в себя эту тройственность и всю полноту идеи существования – извечного, универсального закона постоянных перемен отдаляющих от неизменного Принципа и неустанного стремления в совершении непрерывных попыток, дабы возвратится к изначальному совершенству и несказанному душевному покою безвременья, неотделимому от этого – больше, чем извечный и всегда возвращающийся человек, идущий наперекор времени, тот, кто является вновь из века в век «для поражения творящих зло, для прочного восстановления дхармы».
Человеку, шествующему во времени, не присуще практически ни одно из солярных качеств, качеств Вишну.
Человеку, стоящему вне времени, не присуще практически ни одно из качеств молнии, качеств Шивы-разрушителя.
Следы более древних мифов прослеживаются в следующем акте драмы: Шива идет по земле, неся на спине мертвую Сати и разрушая все на своем пути. Земля высыхает, растения вянут, урожай гибнет. Все живое содрогается, видя печаль Великого Бога. Тогда Вишну, желая спасти человечество, предстает перед Шивой и своим смертоносным диском принимается разрезать тело Сати на куски, пока Шива не осознает, что бремя его исчезло. Он возвращается в Кайлас и погружается в транс. Тело Сати разделено на пятьдесят две части. Там, где часть ее тела падает на землю, возникает алтарь.
Эта история напоминает миф о Персефоне и Деметре, пятьдесят две части тела Сати заставляют нас вспомнить другую легенду, где фигурирует семьдесят два фрагмента тела Осириса, найденные Исидой в Библосе. Говорят, что раньше год состоял из семидесяти двух недель. Таким образом, тело Осириса олицетворяет собою год, разделенный на отрезки. Можно ли в таком случае персонифицировать Сати?
Как мы знаем, культ богинь появился задолго до культа богов. Примечательно, что в древних египетских мифах активную позицию занимает именно женщина, которая ищет и находит мертвое тело мужчины. История Шивы и Сати более поздняя, и потому здесь иная ситуация – муж ищет и находит тело жены.
Человек, идущий наперекор времени – тот, кто пребывает в вечности, но действует во времени. Согласно арийской доктрине отрешенного неистовства, он обладает верностью Вишну к изначальной структуре творения, священной всесокрушающей яростью Шивы (в свете дальнейшего творения), и бездонным спокойствием Брахмы, которое являет собой спокойствие всех трех: вневременной покой по ту сторону раскатов всех войн, протекающих во времени.
Очевидно, что, с точки зрения философии, индуизм, во-первых, подразумевает некий склад ума и некое мировоззрение. Кроме того, он представляет собой систему культов, сложившихся в далекой древности, к одному из которых и примыкает последователь индуизма.
Индусы – представители одной из немногих современных цивилизаций, открыто называющие себя язычниками. В качестве другого примера можно привести синтоизм – систему традиционных верований японцев. Поскольку Япония - одна из главенствующих наций современности, их пример неоценим. Они блестяще продемонстрировали нам, что, буде одному народу необходимо перенять какие-то изобретения, чтобы не отстать от других народов, нет никакой необходимости принимать также и религию или образ мыслей изобретателей. Самолеты, танки, банковская система - все это прекрасно может сочетаться с солнечной династией имераторов-богов, в божественное происхождение коих в наши дни верят так же, как когда-то, шесть тысяч лет назад, верили египтяне. И когда Индия освободится от внутренних противоречий и иностранного гнета, она вновь станет мировой державой и, быть может, будет гораздо сильнее Японии, еще раз продемонстрировав всем истинность нашей точки зрения.
В настоящее же время Индия остается последним великим оплотом арийской цивилизации и, в значительной степени, арийского языка и расы; здесь живое и прекрасное язычество принадлежит как простонародью, так и интеллигенции.
Мне нравится, когда культы индуизма называют «языческими»; это также тешит слух многих падших арийцев из Европы, что рассматривают «языческую Грецию» и «языческую красоту» в качестве совершенного выражения их гения в далеком прошлом. Да, это - одна из главных причин, по которым мы предпочитаем использовать именно это слово.
Даже во времена былой славы Индия никогда не была так популярна, как сейчас. Причиной тому – сложившееся представление об индуистской духовности и той философии непротивления злу, которую проповедовал Махатма Ганди. И действительно - немногие люди прониклись духом Христа также глубоко, как Махатма Ганди или другие выдающиеся индусы современности и прошлого века.
Если же говорить о европейских исследователях индуизма, то все они искали в нем учение о морали - или, лучше сказать, моральное обоснование любви и доброты. Похожие вещи они могли бы обнаружить и в христианстве, если бы смогли очистить человеческую и божественную личность Христа от всевозможной теологической путаницы.
Другими словами, они лелеяли мечту о «лучшем христианстве», которое соберет честных людей со всего мира для того, чтобы «служить человечеству», подобно Рамакришне, или же нести миру чистую и преданную любовь, как вайшнавы.
Современным индусам очень нравятся подобные порывы, а многие из них вполне согласны с тем, что в индуизме куда больше настоящей христианской духовности, нежели чем в самом христианстве.
Что можно сказать по этому поводу? Ничего, кроме того, что подобные взгляды, по большому счету, есть выражение глубокого комплекса неполноценности индусов. Концепция чистой духовности и индивидуальной духовной реализации - естественная составляющая всех религиозных учений, и поэтому «реализовавшийся» индуист будет выглядеть так же, как и «реализовавшийся» христианин. Опять же, наставления, содержащиеся в бесчисленных индусских трактатах, во многом схожи и с христианством. Некоторые даже считают, что индийская мысль оказала большое влияние на христианские моральные концепции. Так или иначе, можно предположить, что неприятие христианства образованными индусами, в первую очередь, связано с наличием в индуизме элементов, схожих с христианством.
«Религия любви» не была для индусов каким-то новшеством, в отличие от людей древней Европы. Но это ни в коей мере не означает того, что индуизм как философия и культ непохож на арийское язычество на Западе, до того, как оно было подавлено христианством.
Мы находим в язычестве, равно как и в верованиях античной Греции, всевозможные философские тенденции, подчас противоречивые, подчас перекликающиеся друг с другом (как, например, концепции о переселении душ). Но, самое главное – как в культах, так и в повседневной жизни индусов мы видим одну существенную вещь, во многом определяющую цель нашего существования – я имею в виду Красоту.
«Внешняя красота означает красоту внутреннюю», - говорил Платон. В наши дни, когда люди говорят об Индии, они слишком часто вспоминают о подобной «внутренней красоте», забывая при этом о красоте внешней.
«Духовность, духовность…». Все говорят о ней – неважно, известно ли им, что это такое, или нет. «Духовность» - модное слово. Более того, если кто-то, говоря об Индии, не ставит особое ударение на тамошней «духовности», людям кажется, что этот человек враждебно настроен по отношению к Востоку.
Но никто их них не обращает внимания на «внешнюю», физическую красоту индусов. Говорить об индуизме - значит, говорить о самой Индии, а здесь, как нигде, одним из первых достоинств как нации, так и отдельного человека считается именно красота телесная. Красивая душа предпочитает красивое тело, а тело есть ничто иное как выражение внутренней сущности.
Посему физическая красота расы есть признак благородного происхождения и больших возможностей. Многим людям кажется, что индуизм есть не более чем абстрактное учение, которое могло зародиться где угодно. Увы, при этом они забывают о том, что приверженцы индуизма - одна из самых красивых рас на Земле. В этом, без сомнения, и кроется тайна индийской культуры.
Для большинства индусов ритуалы имеют огромную символическую ценность, а для некоторых они – самая значительная вещь в мире. Интересно, что до сих пор никто не обращал внимания на внешнюю красоту ежедневных ритуалов, праздников и церемоний. Более того, множество образованных индусов, видимо, полагают, что восхвалять внешние аспекты религии, апеллирующие к человеческим чувствам – ниже их достоинства.
Среди современных потомков арийских племен на Западе заметно сильное сожаление о потерянном прошлом; подобные люди до сих пор помнят, какой когда-то была их раса, а также понимают, какой она могла бы стать, если бы их предки остались верны древним европейским культам. Интересно, что эта ностальгия – отнюдь не новое явление как для христианизированного Запада, так и для христианизированного Востока. Истоки ее можно проследить на шестнадцать веков назад – когда император Юлиан попытался «реанимировать» культуру и общество «античности» в ее первозданном великолепии. С тех пор чем дальше, тем более привлекательным «античный мир» казался человечеству. Безусловно – у этой культуры были свои недостатки. Были ужасные пороки, которые и привели его к краху. Однако интеллектуальные достижения той поры до сих пор вызывают чувство гордости за человеческую мысль. Но главное, в чем заключается притягательность «античности» - в культе внешней красоты, потерянном в Европе и на Ближнем Востоке.
В наши дни этот культ нашел последнее прибежище в Индии. Известно, как однажды Юлиан приказал организовать процессию на улицах Константинополя - процессию во славу Диониса, бога Радости и Жизни. Увы, попытка была обречена на провал. Процессия эта была не более чем нелепым карнавалом; глядя на него, Юлиан был так огорчен, словно бы его глазам открылось мрачное будущее Средиземноморья. Император уединился в саду, среди колонн, скрытых ветвями ив, один из приближенных, отыскав его, спросил у Юлиана, отчего же он так печален. Император молча посмотрел на своего друга, затем, отодвинув ветви, указал на то, что скрывалось за ними: фреска одного из древних художников, где была изображена процессия во славу Диониса - улыбка молодого мира; воплощение красоты. «Вот чего я хотел», - ответствовал император.
Это было время, когда великий Самудра Гупта властвовал в Индии. Ах! Если бы только Юлиан мог видеть всю красоту повседневной жизни той страны, ее празднества и процессии во славу богов и богинь! Красота эта - сродни тому, что желал он. Если бы он смог увидеть, что арийское язычество будет существовать и процветать вечно на этой роскошной земле, что Индия понесет молодость мира от века к веку, сквозь бесконечное будущее - тогда, несомненно, он благословил бы великую страну со слезами радости на глазах.
Отправляйтесь в Мадуру или Рамесварам, где по сей день можно увидеть настоящее индуистское шествие: слоны с древними статуями на головах, со спин на землю ниспадают позолоченные шелковые драпировки; флейты и барабаны; свет факелов отражается на бронзовых полуобнаженных телах, прекрасных, словно греческие статуи; колесницы, медленно объезжающие священные ступы, на их пути сотни и тысячи паломников рассыпают цветочные гирлянды. И над этим всем - над спокойными водами, над прекрасной толпой, над могучими столбами, над огромными пирамидальными зданиями - над всем этим сверкает звездное небо. Если бы солнцепоклонник Юлиан, ценитель прекрасного, увидел это воплощение своей мечты, он, уверяю вас, воскликнул бы: «Этого я хотел!».
Но не только благодаря культу формы индуизм является религией красоты. Концепция бога как созидателя и разрушителя – это тоже воплощение видения жизни и вселенной с точки зрения Художника. В «абсолютистских религиях» центром мира является человек, а уж затем - его история: страдания, попытки обрести счастье, спасение. Примечательно, что в этих религиях бог есть прежде всего отец человека, и именно к своим детям он проявляет особенную нежность.
Как это ни парадоксально, в индуизме, который основан на интеллекте, нет места таким антропоморфным концепциям. В центр мира он ставит вечную Вселенную, человек же – одна из деталей Бытия. Бог, согласно индуистам, есть внутренняя Сила, глубинное «Я», Суть Бытия, что зовется «Величайшей душой» (Параматма). Никаких личных качеств в Нем нет. Нет никакого особого внимания по отношению к какому-либо существу, появившемуся и исчезнувшему в круговороте времен. Ничего, кроме бесконечного и вечного Состояния, вечного выражения неизвестной Сути, которая является подлинной реальностью всех вещей.
Круговорот рождения и смерти, где ничто не повторяется, но, в то же время, неизменно. Игра, которая не имеет ни начала, ни конца, ни цели, ни предназначения, которая, однако прекрасна, какой бы мимолетной не была судьба отдельных явлений в ее потоке. Задача всех вещей, всех индивидов – все более и более осознавать красоту этой Игры и, в конце концов, познать сущность Силы, которая играет – но играет Сама с Собой.
Никто не знает, что представляет собой эта Сила, кроме тех, кто осознал ее в самих себе. Однако все мы восхищаемся и поклоняемся Ей - не потому, что знаем Ее, не потому, что она - бог.
Богом становится все, чему мы поклоняемся. Именно поэтому мы служим Ей, равно как миллионам и миллионам Ее воплощений (неважно, разрушают ли они нас, или же помогают нам) - потому что Ее воплощения прекрасны.
Сотворение – только часть игры Бытия. Увы, многие люди на Западе, как правило, поклоняются только этому аспекту бога. Индусы же служат богу во всех его проявлениях, ради самой красоты божественной Игры. Они восхваляют как его разрушительные аспекты, так и созидательные. Они поклоняются Его Энергии (Шакти) - как Матери Кали и ее проявлениям в лице Дурги, Ягаддатри, Чиннамасты, бесконечно разрушающей и перерождающей себя. Они поклоняются Ему как Танцующему Царю (Натарадж), что попирает жизнь и разрушает ее в яростном ритме танца, в то время как Его бесстрастное лицо, выражающее высшую мудрость, спокойно, словно море в безветренную погоду.
Тот, чьи глаза видят Красоту, понимает, что созидание и разрушение - едины. И величайшая заслуга Индии не в том, что здешний народ красив; не в том, что красива здешняя повседневная жизнь или религиозные ритуалы; а в том, что посреди утилитарного, «гуманитарного», догматичного мира современности в этой стране продолжают восхвалять абстрактные ценности Красоты ради Красоты - выраженные в концепциях Божественного – как в религии, так и в обычной жизни.
источник:
“Indian Paganism: the last living expression of Aryan beauty”,
глава III из книги “A Warning to the Hindus” («Предупреждение индусам»), Calcutta, 1939