Эх, народ ты мой русский душа широкая на вечных сказках-ценностях воспитанная.
Веками наши истории складывались да в уста из уст передавались. Не подходят они никакому народу другому пускай даже северному… У нас-то помимо морозов и хлеб всходит — пашни чем только не колосятся. Умельцы народные южные растения к суровой жизни приспосабливают — яблоки, виноград — не сочтешь всего.
Европейцы-то лапотниками нас по сей день считают, хотя лишь благодаря баням нашим сами-то мыться научились. Через нас у них и щипчики для снятия блошек пропали, да Лувр с Парижем вонь свою вечную утратили.
Что такое? Грязь на улицах наших? Но тут уж выбирай, что милей тебе — а по мне так страшнее грязь в душах человеческих или смешение народного уклада. Именно в смешении этом я Европейскую диверсию на русские души и просматриваю.
Эту историю мы начали с тобой читатель о сказках-былинах — про них и продолжим теперь без отступлениев.
Сказки русские — несть числа им. Разные. Испокон веку возле люлек мамки-бабки-сестры напевали-рассказывали. Хорошо все было. Рос народ на устоях вековых пока с закордонья не полезли истории всякие поганые.
Оно казалось бы, какой страх в человечке деревянном что батюшку своего плотника бросил. Переживал же после вражина, мол, гибнет Карла без внимания сыновьего. Но в наших-то везде и матушка-тятька, или бабка с дедом рядышком с диттятями, а в зарубежье-то поганом сплошь сироты.
Взять хоть Золушку. Шибко сказка страшная хоть и красивая — тут тебе и мачеха злая и сестры вреднючие. Но извернулась все-таки падчерица с башмачком своим хрустальным, да так, что хэппи энд тот с принцем на белом коне всем парням теперь, я думаю, аукается.
Сказка ложь да в ней — намёк…
Намёк — понимаете? На-мёк. Но глухими девчонки наши стали с наукой той зарубежной-вражеской. Подавай им сразу все теперь на блюдечке. Того не понимают дурочки что не растет яблонька сразу с яблоками. Да и не напасешься принцев этих на всю ораву вашенскую.
Кричи — не кричи, а глас вопиющего — лишь глас вопиющего. Жизнь проходит, а сказка про лярву эту Золушку по-прежнему в немалой цене.
Нет грех жаловаться. Кто из мужчинок-то разобрамшись, так на Золушкину историю и ловят теперича рыбку-то.
Историй мужских не счесть на эту тему.
Так чего же хотят Золушки?
Значит, чтобы карета соответственная была. Бал-веселуха, ну и прынца, естественно,хоть завалящего какого в услужении.
— Вот он принц мой, — улыбается девчонка красивая, — Довезешь меня недалеко не задорого?
А я чего? Я завсегда. Сказка-то давно разгадана, да и времени навалом — лето как-никак.
Разговорились. Каникулы у девчонки — студенточка... но хваткая.
— Время есть? — спрашивает.
А я чего? — пошла игра-то.
Оказалось рубероид нужно маме свезти три рулона километров за тридцать — на дачу евоную. Грузим-везем. Забавно мне как девчонка с места в карьер меня в услужение-то взяла. Но красивая стерва, Машей зовут — и главное знает — не откажу.
Лето жаркое, а я свою игру веду, и кондиционер не включаю. Окна нарастопашку пух-июнь. В машине Круг Миха играет шансон модный.
Едем… Загород. Дача. Девчонка пока замки все открыла, умаялась. Хозяйственная у меня Мария вон испарина уж на лбу как последний рулон в сарай перекинули. Вымазались там-сям.
Обратно едем, хвастается. Мол, никогда с первым встречным сразу шашни не заводит. Только рестораны да цветы ей подавай, а жара на улице поддает — не перескочить. Воздух из окошек не остужает совсем, а только лупит как из духовки.
— Куда ты сейчас? — Машуля меня с интересом спрашивает.
— Да в сауну, — скромничаю и самую новомодную называю, мол, бассейн там длинный-длинный — поплаваю-остыну. Коктейли опять же. Оттянусь-развеюсь. Ну и спрашиваю её: тебя домой, мол?
Тут уж главное не передержать — сейчас или налево домой везти или направо в сауну. Молчит-сопит красавица — уплывает евоный праздник.
— А поехали вместе поплаваем, — говорю тогда, — Если время, конечно, есть…
Давно это было, но именно так и попалась в сети «принца переростка» Золушка моя.
После сауны той мы с Машулей редко расставались. Пляжи-миражи-куражи-вояжи — эх лето наше сибирское, да июнь-июль жаркие. Однако дрессировать девчоночку пару раз таки приходилось.
Звонит она мне как-то, мол, соскучилась. Дня два не видела принца своего: хочу-люблю —постель — полет фантазии.
Приезжаю и вижу вымогательство только отстроенное. Выпадает девчонка моя совсем не по форме соревнований заявленных. Платье вечернее — шикарное, да шляпа с перьями черными.
— Ау, — говорю, — Манюня. Заказывали парня для постели, а сами? Видишь не в шкуре я куда собралась-то, подруга?
Называет тогда девчонка моя ресторацию новомодную с дурным ценником, мол, туда хочу. Не знают секретов-то наших Золушки русские — мы хоть принцы и отзывчивые, но позволять помыкать собой нельзя — сразу замуж соберутся, а я там уже почти лет двадцать был в ту пору.
— Нет уж, — говорю, — Заказывала парня в постель — получай — жрать красиво не договаривались, — И кроссовку драную из салона показываю, — Едешь? — спрашиваю, да резко так.
— Д-а-а-а, — Маша моя злобствует и шляпу с себя рвет. Совесть-то гложет, конечно, прынца но виду тот не подаёт — дрессировка. Иначе никак…
Расставались, конечно, тяжело мы. Целый год прошел, прикипел я к Золушке своей, а тут жених ей подвернулся. «Конь» на колесах еще белей, чем у меня. Холостой-богатый-перспективный.
Грущу. Все как всегда — только-только Золушка чуток отдрессируется, как мужчинка подходящий находится. Всегда так.
Скольких уж я замуж выдал не счесть. Правда, когда благоверному изменять начинают, так для начала все-таки ко мне. Мол, ты замуж провожал, так давай теперя встречай — надоел тот до смерти со своими бабами — некачественного прынца подобрали. Отдувайся.
Уворачиваться от таких претензий на собственное время тяжело, хотя заготовок миллион. Взять хоть Золушку мою Машу. Нарисовалась девчоночка моя лет аж через шесть и все как под копирку: «Хочу. Два дня одна. Ребенок у мамы. С ночевкой. Ресторан. Клуб ночной. Потом на явочную квартиру — обеспечивай программу».
Я бы рад обеспечить, но клубы ночные не про меня. Старенький стал. Ресторан туда-сюда, но клуб… А соответствовать надо иначе после фарту не будет. Думал-думал заготовочку увернуться от танцев этих ночных и придумал…
Надеваю джинсы новые два раза одеванные. Лопнули они на мне год назад прямо по ткани, а зачем хранил их, сам не знал.
Вечер. Лето. Июнь. Все как тогда.
Машуля красивая не переплыть. Чмоки. Едем. Ресторация. Выходим из тачки. Охаю.
— Дорогая глянь то там?
Хохочет девочка моя:
— Джинсы лопнули,аж плавки торчат… — соображает-грустнеет, — А как пойдем-то.
Тащу пиджак из салона. Мол, танцы-клуб в сторону ужинаем и на явку.
Соглашается Золушка, а прынца совесть гложет, но иначе никак — оседлают сразу, а марку терять никогда нельзя…
Сказки-сказки. Сколько вас на Руси было нашенских. Жили-учились по вам деды с бабками и не путались в жизни тогдашней.
А сейчас?
До городу до Парижу всего восемь часов лету — каждый может себе позволить. Перемешались народы-поверья. Проникла отрава в самую суть человеческую и приходится теперь прынцам нынешним идти на придумки всякие пакостные.
Стыдно блин…
Июнь 2012 Иркутск.