(несмотря ни на что, ироническая повесть)
ГЛАВА 17
НОВАЯ ВЕРСИЯ
– Иван! – крикнул Пётр, встречая гостя на веранде. – Ты как здесь?
– Тут, по соседству, кое-какие мероприятия проводили. Чаем угостишь?
– Лёля! – шумнул Пётр. – У нас гость.
Одновременно с хозяйкой из своего дома выполз Кудимыч. Он будто всегда сидел в засаде, боясь пропустить малейшие события. А тут машина подъехала, и собаки не залаяли. Значит, кто-то свой появился, и не исключены возлияния.
– Моё почтение, – произнёс Кудимыч. – А я, понимаешь, по нужде вышел. Гляжу, лицо знакомое. Не мог не выразить почтение человеку, круглосуточно оберегающему мой чуткий сон.
– Ты нужду-то справил? – усмехнулся Исаич. – Или передумал?
– Не вижу повода для сарказма, – вздохнул пенсионер. – Старческий организм требует более тщательного отношения, чем молодой. И не прощает излишеств. Вот так-то!
– Да вы философ, – покачал головой Иван.
– С годами начинаешь понимать в жизни какие-то моменты, но, увы, поздно – одни только моменты нам и остаются.
– Что это с тобой, Кудимыч? – поразился Пётр. – Откуда столько пессимизма?
– Так два дня без спиртного! – воскликнул пенсионер. – И до пенсии еще три дня. Вот и считай. Пять дней излишеств.
– Так вы дни, проведённые впустую, излишествами называете? – догадался Иван.
– Вот именно! – чуть не крикнул Кудимыч. – Я ж, когда не выпиваю, ем больше. А еда – это самое пагубное излишество!
– У меня в машине валяется коньяк, – намекнул Иван Иванович. – На каком-то предприятии подарили. Может, попробуем?
– В отличие от тебя, Петя, – сказал Кудимыч, – человеку два часа не надо объяснять. Где будем? У меня или у вас? Только у меня закусить нечем, и не прибрано.
Эти два аргумента пенсионер мог бы приводить в любой день. И был бы прав всегда.
***
– Мама, – сказал Мефодий, как только родители вернулись с опознания, – мне в Город срочно нужно.
– Через два дня поедем, – сказала Капитолина. – А где Маша?
– Картошку почистила и варить поставила, – ответил Фодя. – И на стол накрыла.
– Вот золотая девка! – воскликнула Капа. – Я в ней не ошиблась. Ты хоть успел с Марией поближе познакомиться, Мефодий?
– Зачем?
– Когда ещё случай представится? Пользуйся моментом, олух!
– Мама, ты меня не слышишь. Я поем и в Город поеду. А завтра к вечеру вернусь. У меня важная встреча.
– Позвони и отмени, – вздохнула Капитолина. – Я специально собираю на даче всю семью, чтобы устроить твою личную жизнь. Уговариваю Машу. А он собирается уезжать. Ради чего мы тогда все вместе приволоклись сюда? Фоденька, ради меня. Отмени свои неотложные дела.
– Не могу, – упрямо заявил Мефодий. – Я уже дал согласие.
– Ладно, – вдруг согласилась Капитолина. – Тогда и Марию бери с собой. Разрешаю даже ей переночевать у нас. А завтра вместе обратно.
– Извините, – появилась со двора Маша. – Случайно услышала ваш разговор. А я бы лучше здесь, на природе осталась. Город надоел до тошноты. Когда ещё выберусь. Можно?
– Чего ж нельзя, – обречённо шепнула Капа. – Тебе всё можно. Картошка сварилась?
***
– А почему, – поинтересовался Кудимыч, – я от коньяка пьянею меньше, чем от водки?
Пётр пожал плечами, а Иван Иванович со знанием дела сообщил:
– Коньяк стаканами не пьют.
– Тоже верно, – согласился Кудимыч. – У Пети стаканов нету. Вот у меня есть. Может, ко мне…
– Так я чего зашёл, – прерывая пенсионера, перешел к делу комитетчик. – Ты, Пётр, по телефону мне про этот странный визит семейства Степановых рассказал. Я и подумал. Рыльце у них в пушку.
– Не заметил, – вставил Кудимыч.
– Чего ты не заметил? – поинтересовался Пётр.
– Пушок ни у кого из Степановых на лицах не заметил, – чётко выговорил пенсионер. – Физиономии были умытые, упитанные. Сидели тихо, вели себя скромно. Мать свою, Варвару, слушались.
– Всё? – спросил Иван.
– Доклад окончен, – кивнул Кудимыч.
– А мать нервничала, – сказал Пётр. – Интерес нездоровый проявляла. Отчего да почему.
– Возможно, это семейство как-то с вашим Пахомовым связано, – произнёс Иван Иванович. – Не мог он один два ограбления провернуть.
– Да, у Варвары двое сыновей – вполне крепкие ребята, – подтвердил мысль Ивана Пётр Исаевич. – Хоть и лет им не так много, а ростом и телосложением покрупнее нашего Кудимыча будут.
– Вот, и я говорю, что упитанные, – добавил пенсионер. – Это нам бывает и закусить нечем. А у них, видать, с этим всё в порядке. Кстати, у вас, Петя, закусить нечем? А то я что-то после лимона проголодался.
– Какого лимона? – опешил Исаич. – Мы же коньяк не закусывали?
– Тем более, – вздохнул Кудимыч. – Вот видишь, Иван Иванович. Так и живём, не ждём тишины. Хотят ли русские войны.
– Что это с ним? – Иван показал Петру на пенсионера.
– Старые дрожжи, – со знанием дела ответил Исаич. – Эффект домино в организме, изнурённом дешёвым алкоголем.
– Мы – красные кавалеристы, и про нас, – напевал Кудимыч, обращаясь к чёрному лабрадору Флинту. – Под знамёнами герцога Фанденбергского ведут рассказ. Нечего мне тебе дать, друг мой. Когда б имел златые горы, поделился бы чуток.
– Кудимыч, проводить? – спросил Пётр.
– Щас, допою, – вполне разумно ответил пенсионер.
– Может, в постели допоёшь? А то ведь я тебя знаю. Ты с последней нотой отрубаешься. И нам с Лёлей уже не до песен будет. Одна «Эх, ухнем» останется. А у меня радикулит и ишиас в одном флаконе. Иди спать. А?
После отхода парохода, названного когда-то Кудимычем, Иван попросил чаю и задумчиво произнёс:
– Как думаешь, Петя, связаны Степановы с этим Пахомовым?
– Наверняка. Слишком много совпадений. А может, они этого Кольку прячут у себя? Вот и суетятся.
– Я уже подумал об этом, – ответил Иван Иванович. – Проверим. А соседка ваша, которую после Лошаков ограбили, ничего не рассказывала?
– Дама с хорьком? – переспросил Пётр. – Так мы с ней и не общаемся. Она рабочих сразу же привезла, те крышу заколотили кое-как и всё. Больше мы её и не видели.
– А у Анфисы что украли? – поинтересовалась подошедшая с чаем Лёля.
– В том-то и дело, что ничего, – ответил Иван. – Она даже заявления не писала.
– Бред, – сказала Лёля.
– В смысле? – спросил Иван.
– Да эта Конева постоянно привозила и увозила какие-то мешки и пакеты. Раз в неделю – это точно. А орала как, когда примчалась впервые после ограбления! И всё из-за дырки в крыше? Бред занюханного хорька!
– Вот это новости, – буркнул Иван. – Интересно, интересно. А мне Маслов доложил, что претензий у Коневой не имеется. Вопросов становится больше, чем ответов.
***
После обеда Мефодий уехал в Город. Не то, чтобы сердце рвалось, как у пылкого возлюбленного, но учащённое сердцебиение наблюдалось. Он долго сомневался, но где-то на полпути всё же решился и набрал номер Сони. Услышав «Да?», чуть не отключил мобильник, но переборол себя:
– Привет.
– Ну, привет.
– Вот, еду, как обещал, – произнес Фодя.
– Молодец, – ответила Соня. – Завтра увидимся.
– Постой, – воскликнул Лошак. – Послушай. Может, сегодня?
– А смысл? – удивилась Брик. – У гаишников и у страховой компании рабочий день заканчивается. Не успеем.
– Да нет, – буркнул Мефодий. – Я имею в виду другое.
Соня промолчала, ожидая продолжения. Молчал и Лошак.
– Ты чего, – не выдержала девушка. – На свидание меня зовёшь?
– Что ты! – перепугался Фодя. – Какое свидание! Просто так, поболтать, кофе попить где-нибудь.
– Это мне из-за чашки кофе, а тем более неизвестно где, одеваться, краситься, переться куда-то? – сделала вид, что возмутилась Соня.
– Не надо никуда переться! – воскликнул Мефодий. – Я за тобой заеду. Говори адрес.
– Вот этого точно не надо, – отказалась Брик. – Давай через час на Невском, в «лягушатнике».
– Мчусь! – заорал счастливый Фодя.
– Ты там поосторожнее! – крикнула в ответ Соня. – Без жертв и землетрясений!
***
– Эй, хозяева! – окликнул кто-то Варвару.
Степанова, развешивающая на верёвке во дворе белье, оглянулась. За забором стояла молодая, явно городская пара с рюкзачками за плечами.
– Чего надо, – неприветливо буркнула Варвара.
– Не знаете, у кого бы дачу снять на пару недель? – поинтересовался парень.
– В Евпаторию езжай, – посоветовала хозяйка. – А здесь комары да мошки в эту пору.
– У нас на Евпаторию, а тем более на Анталию денег нет, – улыбнулся парень. – А у вас, говорят, озеро хорошее.
– Что есть, то есть, – улыбнулась Степанова. – Только у меня детей полон двор. Поспрашивай у кого-нибудь другого.
– Да мы уже спрашивали, – сказала девушка. – Все какие-то пугливые. Один только согласился, у него во дворе джип чёрный стоит.
– А, это Панкратов! По кличке Буржуин, – улыбнулась Варвара. – С этим лучше не связываться.
– Он дом сдаёт, – шёпотом произнесла девушка, – за тысячу долларов в месяц. Правда, дом хороший. Но нам было бы дешевле в Крым съездить. Там в сутки по сотне берут.
– Ах, Буржуин! – покачала головой Степанова. – Вот, жучара! Что же мне с вами делать?
– Мы – люди неприхотливые, – жалобно мяукнула девушка. – Уголок какой-нибудь тихий и плитку, чтобы приготовить чего-нибудь.
– Ладно, – Варвара вытерла руки об передник. – Пойдём, флигелёк покажу. Только там беспорядок. Прибрать надо.
Флигелёк оказался летней кухней, которую построил ещё отец Варвары. Но ею по назначению давно не пользовались. Младшие Степановы играли там то в больницу, то в школу. Через два часа флигелёк усилиями Варвары и потенциальных дачников блестел и готов был к приёму гостей. Там даже стояла старая широченная кровать с пружинным основанием.
– Пойдём, парень, – сказала Степанова. – Я тебе матрас выдам и постельное белье. Вас как зовут-то?
– Роман и Ольга.
– Пойдём, Роман, – вздохнула Варвара. – А Ольга пока стекло протрёт.
***
– Мама! – чуть не крикнул Макс, старший после матери Степанов. – Зачем ты их пустила? Тебе денег мало?
– Не в деньгах дело, сынок, – вздохнула Варвара. – Пожалела я их. Я с них, пожалуй, и брать ничего не буду. Если только сготовить попросят.
– Тебе мало своей оравы? – буркнул Макс. – И так готовишь с утра до ночи!
– Когда на девять человек варишь, сынок, то и на одиннадцать – не проблема. Всё равно постоянно после вас остаётся. Выбрасывать приходится. Поросят у меня нет, так хоть студентов подкормлю.
– А к рождеству зарежем? – улыбнулся Макс.
– Вот за что я тебя люблю, сынок, – вздохнула Варвара. – Так это за понятливость. Надо бы, кстати, плитку новую купить. Я на этой уже не справляюсь.
– Купим, мама. Андрюха приедет и купим.
***
– Что, Петюня? – поинтересовался проспавшийся Кудимыч. – Уехал комитетчик?
– Так давно уже, – ответил Пётр.
– А ничего не осталось? – поинтересовался пенсионер. – Не отвечай. И так вижу. Разве после меня останется. А ты в магазин не собираешься? Не отвечай. Вижу, не собираешься. А у Лёли? Понял, понял. Пойду, прогуляюсь по деревне. Может, где чего. В смысле, партнёр в шахматы найдётся. И нечего улыбаться над простой человеческой трагедией.
***
– Ты не обиделась, Мария? – спросила Капа, когда они с гостьей дружно мыли посуду.
– На сына вашего? – улыбнулась Бубликова. – С чего бы? Это его дело. Если честно, он мне не подходит. Я для работы в лесу мужа ищу. А ваш Мефодий – даже у себя на даче от инструментов шарахается. Не, пусть себе в городе живёт. Ему же лучше будет.
– Посмотрим, девочка моя, – улыбнулась Капитолина. – Не будем торопиться с выводами. Тебе что, город совсем не нравится?
– Как сказать, – пожала плечами Маша. – Есть, конечно, свои преимущества. Но для меня город, как кино интересное, что ли. Посмотрел, узнал что-то новое, и обратно домой вернулся. А жить в кино я не хочу.
– Тебе ещё сколько учиться?
– Три года, – ответила Мария.
– Посмотрим, что ты через пару лет запоешь.
– Посмотрим, – кивнула Бубликова, чтобы прекратить разговор. – Пойдёмте, на озеро прогуляемся. Люди, наверное, ещё купаются. А я в этом году ни разу.
– Ой, я устала, Машенька, – вздохнула Капитолина.-А мы сейчас Дмитрия Ивановича попросим. Он тебя проводит.
– Я могу и сама, – сказала Мария.
– Нет, ты тропинки не найдёшь, – ответила Лошак. – Митя! Ты где?
Сонный Дмитрий вошёл в дом. Он только прилёг в беседке, отдохнуть после обеда. Но зов жены – святое.
– Митя, – ласково промурлыкала Капа, – сходи с Машенькой на озеро.
– Так вода холодная уже, – начал отмазываться Лошак.
– Кто тебя купаться заставляет? – недовольно буркнула супруга. – Постой, воздухом подыши.
– Ты чего, думаешь, что через пятьдесят метров состав воздуха переменится? – ухмыльнулся Митька.
– А вы покажите мне, куда идти, – вмешалась Мария, – и всё. Отдыхайте спокойно.
– Ладно, – скрипнул суставами Лошак. – Чего это я, и правда? Возьму удочку, покидаю в сторонке. Собирайся, через пять минут двинем.
(продолжение следует)