Оставив сиделку Колверт, я отправился разыскивать сестру Ли. Теперь, после высказанных Лиз подозрений, у меня зародилась некая теория, я только пока не знал, что с ней делать, но рассчитывал на помощь Холмса, а пока следовало собрать как можно больше сведений.
Ли я нашёл на втором этаже – она разносила лекарства бесплатным пациентам, как всегда, скромная и незаметная, глаза – в пол.
- Мисс Ли, можно вас на минутку?
Она вскинула настороженный взгляд. И я почувствовал вдруг, что меня весьма раздражает эта вечная настороженность. «Она не похожа на человека с чистой совестью», - подумал я.
- Мисс Ли, зачем вы солгали полицейским, будто видели меня выходящим из палаты мистера Хэллоуэя в день его смерти?
- Я не солгала, - сказала она слабым голосом, но упрямо. – Я видела вас.
- Вы лжёте. Я не был там, и вы меня видеть не могли. Следовательно, вы лжёте. И так как я убеждён в этом, я об этом вас и не спрашиваю. Я спрашиваю только, зачем вы это сделали?
- Я не солгала, - повторила она, словно механическая кукла. – Я видела вас.
«Если она скажет это ещё хоть один раз, я буду окончательно убеждён в том, что она лжёт, - подумал я. - Говоря с Лиз, я мог допустить недоразумение, но Ли, точно, лжёт. Всё одно к одному. И обломок зонда, и едкая жидкость, и то, что Холмс видел в палате китайца».
- Вас ваш отец заставил солгать? – резко, почти грубо спросил я. – Ли, вам лучше говорить правду сейчас, потому что когда за дело возьмётся полиция, последствия для вас, в любом случае, будут хуже.
- Я не солгала. Простите, доктор, мне нужно идти.
И ни раздражения, ни обиды, хотя я обвинил её во лжи, в лжесвидетельстве. «Это невозможно объяснить ничем, кроме одного: она точно лжёт», - понял я. Мои подозрения на её счёт превратились в уверенность.
- Если вам нужно идти, пожалуйста, идите, - сказал я. – Но позвольте вам напомнить, что когда-нибудь всё тайное становится явным.
К этому моменту я уже не сомневался в том, что не ошибаюсь. Я подумал, что Сен-Сим мог иметь доступ и к гардеробу, и к жидкости для очистки наконечников, и к аптеке, и к палатам. Я только в толк взять не мог, что за всем этим кроется, не видел никаких мотивов для того, чтобы топить меня, не видел связи с теми шестью женщинами, но мне в моей самонадеянности казалось почему-то, что это не так уж и важно, что главное я понял. Действительность довольно скоро объяснила мне, что я не понимаю ровно ничего. Но не сию минуту, и в тот вечер госпиталь Мэрвиля я покинул без новых приключений.
Когда я возвратился, Холмса с Мэрги ещё не было. Голова у меня раскалывалась, я прилёг в гостиной на диван и неожиданно для себя крепко заснул.
Проснулся от негромких голосов.
- Стоило вам только намекнуть на заразу, все они готовы были раскрывать самые интимные секреты. Вы, по-видимому, знаток человеческих душ, мистер Холмс...
- Люди боятся заразных болезней, боятся смерти, боли – ход был беспроигрышный, но на такой результат я, признаться, никак не рассчитывал. Невозможно объяснить это ничем иным, кроме как... Мы вас разбудили, Уотсон? Простите великодушно, но вы сами выбрали для сна не самое удачное место.
- Ничего. А как ваши успехи? Удалось разговорить свидетелей? Каким образом, интересно, вы так быстро управились?
- Просто сообщили, что у женщины при вскрытии обнаружено опасное инфекционное заболевание и попросили припомнить всех, кто мог ей это передать.
- И так шесть раз, - вставила Мэрги. – Стоило людям услышать об опасности инфекции, они все наперебой старались нам помочь. Не думаю, чтобы кто-то был забыт или оставлен без внимания. Я составила шесть длинных списков.
- А результат? Совпадения были?
- Результат более, чем удивителен, - проговорил Холмс, как-то странно растягивая слова – так, что у меня сложилось впечатление, будто он вообще не хочет говорить, во всяком случае, не уверен, что хочет говорить.
Я удержал себя от вопросов и понуканий – просто сидел и смотрел на его лицо – не в глаза, а в область переносицы, демонстрируя умеренное внимание, но не любопытство.
- У нас получилось два имени, присутствующих в четырёх списках из шести, - наконец, проговорил Холмс. – Это Руд Коллинер и доктор Уотсон.
- Я?
- Руд Коллинер и доктор Уотсон, - повторил он, игнорируя моё удивление.
Я не усидел на месте – встал и, сунув руки в карманы, прошёлся по гостиной туда и сюда, чувствуя спиной, как они оба за мной наблюдают.
- Наверное, - проговорил я, наконец, - для вас это не будет значимым, раз факты именно таковы, но я на всякий случай всё-таки скажу, что не знаком ни с одной из этих женщин.
- Но вы и о том, что знакомы с Сарой Коблер не знали, - заметил Холмс. -Возможно, и в этих случаях ваши пути как-то пересеклись, а вы не помните...
Мне показалось, что его интонации звучат несколько фальшиво. «Он мне не верит, - снова подумал я. – Но вот он говорит, что видел меня в своей палате собственными глазами, и я верю, и я ищу объяснения, перебираю какие-то варианты. Почему же он просто не верит мне? А Мэрги? Верит ли она?»
Я перевёл взгляд на Мэрги и увидел, что она смотрит только на Холмса и, похоже, склонна верить только ему.
- Я не знаю, что мне делать, - проговорил я, помолчав. – Мне говорят, что я был там, где я не был, что я делал то, чего не делал, знал людей, которых я не знаю. Говорят люди, которым незачем врать, которым я не могу не верить. Какая-то пьеса абсурда... Я должен поговорить с Коллинером с глазу на глаз, один. Он явно что-то утаил, но что, если он утаил это только от вас, Холмс – ведь вы всё-таки сыщик. И ваши отношения не безоблачны. Я поехал бы сам, я спросил бы его...
- Хорошо, - неожиданно легко, даже не дослушав, согласился Холмс. – Поезжайте. Только уж, наверное, завтра – сегодня поздно для визитов. Коллинер строго соблюдает режим дня, мы с мисс Кленчер устали, да и у вас вид очень утомлённый, хоть вы и спали. Давайте поужинаем чем-нибудь, если, конечно, найдётся, чем, и отправимся в постели. Это, мне кажется, будет лучшее времяпровождение в такой час.
Мэрги немедленно вспомнила о взятых на себя обязанностях хозяйки и отправилась собирать ужин, оставив нас с Холмсом вдвоём.
- Вы, действительно, скверно выглядите, Уотсон, - заметил он, озабоченно присматриваясь ко мне. - Я, конечно, понимаю, что вас не может не угнетать вся эта история, но...
- Просто головная боль, - поспешно перебил я. – Очень утомительная головная боль, не оставляет меня уже несколько дней, а сейчас просто невыносима. Я, наверное, не стану ужинать, сразу лягу. Передайте мои извинения мисс Кленчер.
С этими словами я встал и отправился к себе, где, приняв две таблетки успокоительного, бухнулся в постель с твёрдым намерением крепко проспать до утра. А, вернее сказать, до разговора с Коллинером, который отчего-то представлялся мне теперь прямо панацеей от всех моих несчастий.
Увы, заснуть-то я заснул, но меня снова посетил тот самый кошмар – маленькая задымлённая комнатушка, стены которой надвигаются на меня. Гул пламени, боль от близости его раскалённых языков, и я задыхаюсь, а чёрное обугленное тело приплясывает и корчится, и тянется скрюченными пальцами к моему лицу.
Я проснулся от собственного крика, захлёбываясь кровью, но был настолько одурманен, что не мог понять, на каком свете нахожусь, и что происходит.
- Тише, тише, успокойтесь, - влажный холод на лице и приглушенный голос Холмса. – У вас кровь носом пошла. Полежите тихо.
- Холмс!
- Тише, тише, - повторил он, ласково похлопывая меня по плечу. – Просто дурные сны. Они вас больше не потревожат.
Я увидел, что он не одет - только халат наброшен на плечи - и взлохмачен, значит, мой вопль поднял его с постели.
- Простите мне этот переполох. Я просто...
- Не надо, не извиняйтесь, - перебил он. – Я должен был предвидеть такую реакцию после вчерашней ночи откровений. Не стоило вообще оставлять вас одного, а снотворное – не лучшее средство от кошмаров, поверьте моему богатому опыту, - он усмехнулся. - Для человека, привыкшего быть с кошмарами на короткой ноге, самое важное порой – вовремя проснуться. Снотворное делает эту функцию практически неуправляемой. И появляется неприятная двойственность: вам смертельно хочется спать и отчаянно не хочется уснуть. Вот как вам сейчас, например. Глаза у вас закрываются, сознание уплывает, а вы сопротивляетесь этому, потому что боитесь возвращения ваших снов. Но уснуть вам всё-таки придётся. Поэтому я пока что побуду тут... Ну вот, кровь остановилась. Засыпайте. Засыпайте, только пока что не теряйте мой голос. Я ещё поговорю с вами.