В середине лета 1941 года девятнадцатилетний паренёк Василий Малышев из деревни, что прикорнула средь берёз под Старой Русой, ушел на фронт.
В 1942 году под Петрозаводском три батальона, в одном из которых он служил, попали в окружение. Прорваться сквозь огненный шквал к своим было крайне трудно. Дорога уходила через лес под непрекращающимся артобстрелом. Казалось бы, советские воинские части для врага невидимы — вокруг деревья, заросли кустарника, и тем не менее фашистские снаряды попадали точно в цель. Из трех наших батальонов из окружения вышло только полбатальона.
- До сих пор у меня осталось ощущение, - говорит Малышев, - что кто-то корректировал артиллерию противника. Но разве сейчас в этом разберешься?
Весной 1942 года он с эшелоном направляется под Сталинград и зачисляется санитарным инструктором. Здесь из-под обстрела Малышев вынес сотни истекающих кровью бойцов. Многие из них обязаны ему своей жизнью. В атаку он шел по приказу наравне со всеми. Принимал он также активное участие и в боевых операциях.
"Наш полк, — вспоминал он, — перед подготовкой крупного наступления получил задание — провести обманные маневры. Ночью мы делали марш-бросок. Перед рассветом вражеский разведывательный самолет "засвечивал" нас и передавал сведения в свой штаб. Днем весь полк тщательно маскировался. На следующую ночь все повторялось. Так мы создавали ложное впечатление о направлении готовящегося главного удара. Боевая операция была проведена успешно. Враг перебросил свои основные силы в нужную нашему командованию сторону — во многом это облегчило разгром фашистов под Сталинградом. По пути наступления нам встречались целые леса березовых крестов — немецкие кладбища. Наши танки сравнивали их с землей.
После победы под Сталинградом нас перебросили на 1-й Белорусский фронт. Запомнился мне один горячий бой в тех местах.
Враг был ожесточен и отступал с упорным сопротивлением, уничтожая следом за собой все, что мог. Преследовал его наш пехотный полк. На пути отступления фашисты выставляли заслоны, на высотах залегали немецкие пулеметчики. Они буквально косили очередями наших пехотных бойцов. Взяв одну высоту, мы тут же натыкались на другой пулемётный заслон. Такое повторялось полмесяца — изо дня в день. Обратились за помощью к Главному командованию. К нам прислали 5 танков. Бойцы, пехотинцы, кто как мог, прилепились к боевым машинам. Танкисты нас предупредили: "Держитесь за поручни крепко, стрелять будем с ходу — сильная отдача". Стремительные и мощные танки Т-34 мгновенно смяли сопротивление отступавшего врага — пулеметные гнезда сразу же были раздавлены, оборонительные рубежи с треском разлетались один за другим. Гнали мы фашистов километров пятнадцать. Вскоре они выдохлись — стали бросать оружие и целыми батальонами сдаваться в плен. Захватили мы и тяжелый фашистский обоз, загруженный награбленным добром..."
Вот с такими частыми боями войска советской освободительной армии продвигались к Одеру.
Повеяло весной 1945 года. Еще было холодно. Главная германская река широко разлилась. Мутная талая вода уносила последние куски грязного льда. Форсировали Одер ночью.
"Наши бойцы, — продолжает бывалый солдат, — переплывали реку не только на понтонах — плыли на бревнах, на самодельных плотах, на обломках различных деревянных сооружений. С противоположной стороны немцы включили мощные прожекторы. Начался артобстрел. Тысячи наших бойцов ушли на темное дно — в ледяную воду Мне повезло и на этот раз...".
Вот такое оно, фронтовое счастье-везение. За всю войну Василий Иванович Малышев был четырежды ранен, один раз контужен. Был награждён орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны и рядом боевых медалей. С армией Рокоссовского он дошел до Бранденбурга.
Впрочем, на войне иной раз улыбается и настоящее личное счастье. На фронте Малышев познакомился со своей будущей супругой Анной Минковой, зенитчицей из женской батареи. Вскоре война их разлучила. Но треугольники писем они присылали друг другу до самого Бранденбурга. А потом после всех невзгод они встретились весной 1945 года в Москве, где проживала Анна Минкова. Победила любовь.