Когда мы присаживались, я перехватил её за талию и усадил себе на колени. Ни слова против. Словно так и должно было быть. Вот и пойми их, то строят из себя недотрогу, то сама любезность.
— А сейчас стала умничкой?
— Ещё какой! Пойми, я не хвастаюсь. Через пять лет ты обо мне услышишь. А, может быть, и раньше.
Она повернула лицо в мою сторону, и я не удержался, чтобы не поцеловать столь желанные губы. Время замерло. Мы целовались так страстно, что наши тела горели от напряжения.
— Боря говорил, что у тебя отдельная комната, счастливчик? — прошептала Люба мне в ухо. — Поедем к тебе.
— Ты чудо! Конечно, поедем!
— Сейчас я маме позвоню, что заночую у подруги. Она понимает, что я с тобой, но правила приличия надо соблюдать. И подругу заодно предупредить. Завтра же всем растрезвонит. Как же? Последний бастион пал.
— Ты разве бастион? Ты — мир! Ты — Вселенная!
Мы уселись в «пятёрочку» и понеслись в город.
— Ты почему так странно посматриваешь на меня?
— С трудом сдерживаюсь, чтобы не наброситься на тебя. Ты такая…
— Какая?
— Нет слов, чтобы описать тебя. Обворожительная. Сексуальная. В тебе заключены все красавицы мира!
— Ещё. Мне нравятся твои определения. В них что-то есть.
Я с трудом подбирал эпитеты. Люба была лучше всех слов.
Мать смотрела телевизор в зале. Мы, заговорщицки улыбаясь, тихо прошли в мою комнату. Люба окинула взглядом моё жилище, и без приглашения отправилась в ванную, а я впервые пожалел, что поленился поставить защёлку на дверь в свою комнату. С матери станется забыться, или нарочно войдёт в неподходящий момент. Так сказать, поучительная месть, чтобы не забывал, кто здесь хозяин.
Зашел к ней, и, улучив момент, когда герои на экране замолчали, иначе не услышит мои слова, сказал:
— Ко мне пришла девушка. Будет до утра. Возможно, и в последующие дни.
— Когда это Лариса стала девушкой? — с недоумением и едва заметным возмущением, спросила мать.
— Это другая. Не Лариса, — спокойно пояснил я, стараясь сдержать раздражение, надоело всё время оправдываться. И сколько ещё это будет продолжаться?
— Ты собрался жениться?
— Хотел бы, но она не хочет. Через неделю уезжает на учёбу.
— А-а, ну, тогда ладно. Не буду вам мешать. Что же я, не понимаю?
Мать страшно не хотела, чтобы я в дом приводил жену. Это уже давно понял. Может быть, и я подсознательно в этом ей подыгрывал? Легко расставался и заводил новых подружек.
Я взял в шкафу чистые простыни, наволочку, лишнюю подушку. Люба уже вышла, голову не стала мыть, и с любопытством осматривала обстановку, книги на полке.
— У тебя довольно уютно. По-мужски. Ничего лишнего. Когда у меня так будет? Всё своё, чтобы никто не мешал, не перекладывал. Постоянно ищу свои вещи.
— Хоть завтра, моя любовь. Всё к твоим ногам положу. Минутку, я тоже освежусь. А ты пока застели диван.
Я раскрыл его во всю ширь. Немного узковато при такой жаре, мне одному он был в самую пору, но с любимой всё сладится.
С Лариской у меня было всё великолепно, мы идеально подходили друг другу, понимали с полуслова, но с Любой меня било током от страстной нежности и любви. Да и её тоже трясло под моими жадными руками. Стоны неслись по всей квартире. Не знаю, слышно ли у соседей?
Подумают, что смотрю порнуху. Ничего страшного. Все мы люди. Терпите. Надо было включить музыку погромче. Что может быть лучше песен Хулио Иглесиаса, Шарля Азнавура, Барбры Стрейзанд в эти бесподобные минуты страсти?! Жизнь не может быть прекрасней, чем сейчас! Свет в комнате не включали, хватало уличного освещения сквозь незашторенное открытое окно. Сидя на мне в позе «наездницы», Люба спросила:
— Ты не удивился, что я так быстро согласилась приехать к тебе? Я подумала, что пусть эта последняя неделя будет нашей. 25 июля уезжаю в Москву. Уже билеты заблаговременно взяты, за сорок пять дней. И тогда забуду обо всём. И о тебе тоже. Но, наверное, изредка буду вспоминать эту чудесную ночь. Даже когда стану бабушкой. Ты оправдал все мои надежды. Мне с тобой очень хорошо.
— Может быть, бросишь свою науку? — осторожно начал я. — И мы сможем, пусть не каждую ночь, но довольно часто повторять азы пройдённого. Повторение — мать… нет, не мать, а … вот, осознанная необходимость любого приятного процесса.
— Болтун! Это не обсуждается. Это моя жизнь. А ты останешься в своей, если только не захочешь изменить её сам.
— Останься и я куплю тебе шикарную квартиру повышенной комфортности из четырёх комнат. Автомобиль «бентли». Ты будешь самой крутой дамой в городе.
— Ограбишь банк? — Люба засмеялась.
Я замолчал, не зная, что сказать. Начал её целовать, а она стонать и приговаривать:
— Нет! Нет! Да! Ещё! Ещё! О, нет! Не надо!
Я рычал и мял восхитительное тело, насаживая на себя. Всё сливалось в экстазе и наслаждении. Наконец она откинулась на край дивана.
— Ты зверь! Со мной ещё никто не делал такого. Я не знала, что так можно. Ты чудовище! Мой ласковый зверь. Почему ты раньше не приходил?
— Останься, и я каждый день…
Люба тихо засмеялась.
— Это нельзя повторить.
— Ты так думаешь? — с угрозой спросил я.
И снова она рыдала и приговаривала, когда я кусал её шею, плечи.
Мы угомонились под утро, когда восток начал алеть новым днём. Закрыли глаза, каждой клеточкой ощущая тело друг друга. Мы — два сообщающихся сосуда. Мы — два мира, два пульсара.
И откуда-то издалёка сразу раздался стук в дверь и приторно-ласковый голос матери:
— Костик! Пора вставать. На работу опоздаешь.
Быстрый взгляд на молчащий будильник, который отключил ещё ночью, уже зная, что за этим последует. 5-30. Моё время для утреннего туалета, бритья и лёгкого завтрака. Любушка беспробудно спала восхитительным эротичным калачиком, положив правую руку меж колен.
Набросил на неё простыню, от окна веяло приятной утренней прохладой, которая для сновидений нежелательна. Надел трусы, взял сотовый и вышел на кухню. Мать следом. Пожаловалась:
— Вы всю ночь не давали мне спать. Разве так можно?! Что за развратную девку ты привел?
— Не развратнее тебя, когда Михаил жарил. На всю квартиру соловьём разливалась.
Мать смутилась, чуть покраснела и отвела взгляд.
— Откуда ты знаешь?
— Невовремя заявился с работы. Ты даже не заметила, как я прошел в свою спальную, взял нужное, и ушел, чтобы вам не мешать. А ты всякий раз меня упрекаешь, что я привожу девчонок. Я-то им не плачу по две тысячи рублей, как это делаешь ты.
— Миша тебе сказал?
— Не мне, а своим друзьям за кружкой пива громко хвастался. Я случайно проходил мимо и услышал, что одна похотливая старая сучка, заведующая детским садом, за каждый визит отваливает ему по две тысячи, которые он уже второй год откладывает в банк. Скоро «ниссан» купит. А я всё недоумевал, почему нам денег постоянно не хватает? Живём вдвоём. В квартиру почти ничего не покупаем. Все воскресенья, как проклятый, подрабатываю. А это моя мамочка любовника прикармливает.
— Я ведь тоже женщина, — примирительно произнесла мать, выходя из кухни.
— А я разве против? Трахайся, покупай молоденьких парней, но не вмешивайся в мою жизнь! Я же тебе не указываю, кого приводить, а кого нет!
Мельком посмотрел на настенные часы. Можно и позвонить. Набрал номер мастера.
— Доброе утро, Николай Михайлович. Как спалось? А мне неважно. Хочется в отпуск. Да, я всё понимаю. Сочувствую. Но и ты должен меня понять. Я влюбился. И теперь ваш завод мне на хер не нужен! Даже если не дашь отпуск. После отпуска? Может, и вернусь. Она грозит послать меня подальше. Вот я и тороплюсь застолбить свой участок. Сам напиши заявление. Как я расписываюсь, ты знаешь. Борьке скажи, что с сестрой всё в порядке. Позже сама позвонит домой. Всё. Пока.
Матери:
— Старайся не шуметь. Двери пусть настежь. Всё какая-то прохлада.
Развернулся, и в спальную, приладился на диван, чуть подвинув горячее тело Любы. Потрясающее чувство комфортности и уюта! Счастье и должно вызывать такие эмоции. Я поцеловал плечо Любы и тут же уснул.
Проснулся от жары и осторожных движений Любы. Она пыталась высвободиться из моих объятий.
— Не уходи. Побудь со мною, — сказал я.
— Мы одни? В квартире такая тишина! Если бы не эти противные голоса с улицы!
— Мать на работе. Можешь ходить голой. На тебя приятно смотреть.
— Если и ты будешь…
— Договорились.
Она пошла в ванную и долго плескалась. Я успел залезть на антресоль и достать из кейса две пачки сотенных евро. Одну пачку положил в бюро и закрыл на ключ, другую положил в барсетку.
Когда душ в ванной затих, я вошел.
— Вот тебе чистое полотенце. Давай я тебя вытру.
— Я сама.
— Все девочки так говорят: Я сама. А мне приятно тебя прочувствовать. Ты такая свеженькая. Розовая.
— Как поросёночек, — фыркнула Люба, смеясь. — Щекотно!
— Как молочный поросёночек, которого хочется съесть.
Я взял её на руки и понёс на диван, уложил и раздвинул ноги…
Она заплакала. Но я не останавливался. Это были слёзы страсти. Когда я пришёл из ванной, она спросила:
— Ты разве ночью не устал? Я думала, что умру.
— С тобой невозможно устать. Твой вид мёртвого поднимет. Сейчас позавтракаем и снова отправимся в любовный путь.
— Ой, не надо! У меня всё тело болит.
— Я сделаю тебе массаж, и всё пройдёт.
— Мне надо маме позвонить. Я не думала, так долго задержаться. Уже почти двенадцать.
— Я Бориса предупредил, что с тобой всё в порядке.
— Что ты ему сказал?
— Так и выложил, что ты спишь, потом сама позвонишь.
— Ой, как стыдно! — Люба закрыла лицо ладонями. — Я же никогда маму не обманывала.
— Когда-то надо начинать, — философски заметил я.
— Тебе легко говорить.
— Ты кушать не хочешь?
— Как же не хочу? Кишки слиплись. Со вчерашнего вечера во рту маковой росинки не было.
— Не может быть, дай посмотреть, как у тебя всё слиплось? И правда! Ничего не отстаёт. Невозможно перелистать! А так? И здесь? Сложный случай. Надо заняться.
— Ой, не надо. Костенька, пожалей!
— Ладно, отдыхай до вечера. Пойдём на кухню.
— Твоя мать не заявится раньше времени?
— Я предупредил, чтобы не мешала. Выбирай, что тебе по вкусу?
— Да-а! Подобное изобилие я только в кино видела. Это так живут простые наладчики? Срочно скажу Борьке, чтобы учился на наладчика. Как вкусно! Ты из меня все соки выжал. Одни кости торчат, — она кокетливо искоса посмотрела на меня.
— И всё равно, ты очень аппетитно выглядишь. Я готов тебя с костями проглотить.
— Мы ещё вернемся сюда вечером?
— Ты хочешь?
— А ты — нет?
— Я подумал, может быть, нам на эту недельку до 25 июля смотаться на Чёрное море? Вода уже прогрелась. Можно и в Абхазию. Там народу поменьше. Опасаются нападения грузин.
— А ты не боишься грузин? Вдруг снова нападут?
— Это в другой стороне. На западе от Грузии. Чему быть, того не миновать.
— У тебя, в самом деле, есть деньги? Я думала, ты шутишь насчёт «бентли», элитной квартиры.
— В самом деле. Ну, с чего начнём?
— С Абхазии.
— Сейчас отправимся, или когда?
— Домой заглянем? Я же должна выслушать упрёки мамы, собрать чемодан.
— Это святое. У тебя хорошая мама.
— Когда ты успел её узнать?
— Хорошего человека сразу видно.
— А твоя мама хорошая?
Я пожал плечами.
— Увидишь сама. Если захочешь.
Мы оделись и вышли из квартиры. Я позвонил матери.
— Мама, мы до вечера ушли. Если захочешь, можешь пригласить Мишу. Сто тысяч оставил на трюмо. В казино выиграл. Бывает. Не всё же проигрывать? Но не сильно приучай к деньгам, на шею сядет. Да, я понял. До вечера.
Мы сели в «пятёрочку», которая долго не заводилась, словно решив наказать меня за предстоящую измену.
— Если у тебя есть деньги, почему не купишь хороший автомобиль? — спросила Люба.
— Не успеваю заняться покупкой. Для этого нужно время, а у меня в последнее время его постоянно не хватает. Для хорошего автомобиля нужен гараж, а я ещё не знаю, где жить буду. Всё так неопределенно. Держи, — вытащил из барсетки пачку евро. — Это твоим родителям. Калым за тебя.
— Ты меня покупаешь?! И я стану твоей женой?
— Если захочешь. Калым — это так. Ради шутки. Деньги твоим предкам на ремонт квартиры, на обустройство, покупку новой мебели. Дал бы и больше, но меня не поймут. Пойдут лишние разговоры. А так скажи им, что это твои деньги. Копила. Выиграла на своей олимпиаде. В казино. Ты же хороший математик. Всё рассчитала. Сделала ставку и выиграла. Помнишь фильм «21»? Там математики все казино обыгрывали. Не мне тебя учить. Но эти деньги пусть не связывают со мной.
— Костик, откуда у тебя деньги?
— Это так важно?
— Я же должна знать, с кем связалась и у кого беру деньги?!
— Я не преступник. Скажем так: я нашёл эти деньги.
— Тогда их нужно вернуть хозяину. Это элементарно. Как вечерняя чистка зубов. И не подлежит обсуждению.
— Я с тобой согласен. Но хозяину эти деньги уже не нужны.
— Ты убил его?!
— Я похож на убийцу?
— Не говори загадками.
— В воскресенье я отвозил тёщу Петровского на дачу. Задержался у неё. То это сделай, то там подкопай, мол, Андрею некогда, а у меня спина болит. Ну, и в темноте уже возвращался, когда началась эта гроза с молниями.
— У нас во дворе тоже ударила. Автомобили словно взбесились, полчаса орали.
— Вот и почти передо мной в машину какого-то старика ударила молния. Скорее всего, рядом взорвалась, а у него сердце не выдержало от неожиданности — умер. Съехал с дороги, три раза перекувыркнулся, и прямо в берёзу, которая и остановила автомобиль. Я к нему, чтобы оказать помощь. Я же не знал, что он мёртв. Потом, когда разобрался, увидел кейс с деньгами.
— Надо было просто его оставить на месте и сообщить в полицию.
— Чтобы полицейские всё себе забрали? За такие деньги любой пойдёт на должностное преступление. Слышала о повальном воровстве в правительстве? Всё сваливают на коррупцию. А они и есть главные коррупционеры! Так почему же я должен быть самым честным?! Твоим близким помешают эти деньги? Купят хорошую мебель.
Помолчали, пока ехали до дома Любы. Остановились у её подъезда, и я сказал:
— Я не преступник. Об этих деньгах никто не знает. Уедешь в Москву, я ещё дам. Купишь там квартиру.
Люба равнодушно покрутила пачку в руках, рассматривая, и вернула.
— Отдашь дома. Не в руках же нести. Пусть будет так. Абхазия соблазняет больше. Никогда на море не была. Ты прав — все разумные доводы стираются. Честные деньги так не перевозят. А старик точно мёртв?
— Мертвее не бывает. Я минут десять с ним сидел.
— Может быть, надо было сделать массаж сердца?
— Ты точно знаешь, что это нужно делать при инфаркте?
— Нет. Забудь. Это я вслух рассуждаю. Хотя, если он был мёртв, то навредить ничто не могло. Как хорошо было без них, пока я ничего не знала. Ладно. Как-нибудь переживём. Пойдём. Посидишь, пока я буду собирать вещи. Должна же мама увидеть того, ради кого я всю ночь не спала.
— Она вчера меня видела.
— И ты ей понравился. Сказала, что будь помоложе, обязательно повела бы под венец.
— Она и сейчас вполне привлекательна.
— Но-но-но! Только после моего отъезда можешь клинья подбивать. Мне понравится такой отчим.
— А где твой отец? Боря ничего не говорил про него.
— А про него и говорить нечего. Нас на водку променял. Многие мужики так делают. Если бы не автомобили, то все мужики спились бы, а так хоть небольшой страх удерживает от беспробудного пьянства. Ненавижу пьянчуг!
— У матери кто-нибудь есть?
— Временами появляются. Но она слишком гордая, чтобы уживаться. Все хотят быть лидерами в семье, а она сама всегда была лидером.
— Ты тоже лидер?
— А разве не видно? Но ты меня сильно смутил этой ночью. Мне хочется уступить своё лидерство. И деньги тут ни причём. О них я только что узнала. Не надо было предлагать.
— Но я же хочу, чтобы тебе в Москве было комфортно, чтобы ты ни о чём не думала, кроме своей науки.
— Правда? И ты отпустишь меня?
— Не хочется, но…
— А мне как не хочется! — Люба прижалась ко мне в лифте, и мы страстно поцеловались.
— Ой! У меня за ночь, наверное, губы опухли?
— Не так уж и сильно. Самую малость. Нам нужен месяц, чтобы они стали, как у Анджелины Джоли.
— Тебе нравятся надутые?
— Мне твои нравятся.
— Ты умеешь говорить приятные слова. И они идут от души. Я это сердцем чувствую.
Мы вошли в квартиру.
— Не разувайся. Ещё не успели навести порядок. И я ещё сбежала. Мне так стыдно. Бабуля, а где мама? Знакомься — это Константин. Мой лучший друг. А бабушку звать Евгения Мироновна.
— Оленька пошла продукты закупать. Вчера всё съели.
— Ой, Ромуля пришёл! — Люба присела перед, появившемся в дверном проёме, заспанным полуторагодовалым мальчуганом. — Иди ко мне мой маленький! Иди ко мне, мой сладенький! Правда, прелесть?! Я его так люблю!
— Оставайся, и у тебя будет такой же.
— Нет, такой прелести больше ни у кого не будет. Да, Ромуля?
— Костя, вы не смогли бы поставить на тумбочку телевизор и подсоединить к антенне? Так скучно без него.
— Бабуля, ещё вчера тебе говорили, что на новой квартире мы не скоро подключимся к общей антенне. Нужно давать заявку.
— Так дайте. Я же не знаю, куда звонить?
— У нас всем заведует Боря. К нему все запросы и пожелания. Если хочешь, могу дивиди поставить?
— Там одна похабщина.
— Ну, как знаешь. Костик, пока я занята, займись телевизором, вон там плейер, диски. Выбери бабушке что-нибудь по её вкусу.
Я занялся установкой телевизора, подключением плейера. Тем временем в прихожую вошла мать с тяжёлыми сумками, Любочка взяла у неё сумки и они ушли на кухню. Вероятно, Люба будет объяснять создавшуюся ситуацию. Не знаю, что она там обо мне наговорила, но, когда Люба вышла из кухни, то успокоила поднятой ладонью, мол, всё в порядке, грозы не будет.
— Я уже начинаю собираться. Когда у нас самолёт? — спросила она.
— Сейчас закажу билеты. Остановка была за тобой.
Я вышел на лоджию и начал названивать по аэрокассам. Никогда этого не делал. Поэтому всё проходило не очень гладко. То билетов нет, то время и дата вылета не устраивала.
— Любаша, где твой паспорт? Нужны данные.
— Ой, я даже не знаю, где он?! Как получила, так и валяется где-то.
— Без него мы не улетим. И ты в Москву не уедешь. Пока новый не получишь.
— Подожди. Дай вспомнить. Бабуля, где красная картонная папка?
Поиски паспорта отняли полчаса и уйму нервов, упрёков на повышенных тонах дочки к матери и наоборот.
продолжение следует: http://proza.ru/2012/06/24/578