«На белом, белом покрывале января…»
Ты стоишь у окна в своей комнате, раздвинув в стороны тюлевые портьеры, опершись руками на подоконник между двумя кактусами и одной фиалкой, не смотря на зимнюю пору, просто усыпанную цветами, и сквозь двойной стеклопакет европластика смотришь на творящееся за окном чудо.
В принципе, снег зимой – не самое чудесное чудо, но, что не говори, в южном городе, да еще расположенном практически на берегу моря, снегопад может стать чудом, особенно, учитывая статистику снегопадов за предшествующие зимы. Статистика-то, надо сказать, не самая яркая. Проще говоря, это первый снегопад за… за…, да года за четыре точно, а может и того больше. Как-то все больше обходилось дождем. Оно конечно, и этот снег не кажется сейчас всамделишным, настоящим. Того и гляди, белые пушистые снежинки превратятся в самый заурядный дождь. Пока, правда, этого не происходит, и слава богу.
Снег за окном медленно кружится, повинуясь легким, не осязаемым воздушным потокам, и сам кажется от этого тоже легким, невесомым. Крупные пушистые снежинки, в своем загадочном танце тихо опускающиеся вниз, кажется, зовут тебя присоединиться к ним, слиться с дивной музыкой этого танца. Ты поддаешься этому наваждению, и вот, тебе кажется, что ты уже там, за окном, такая же легкая, невесомая, паришь, подвластная только воздуху. Ты можешь протянуть руку, и тогда белая снежинка опустится на твою ладонь. Но стоит ей коснуться твоей руки, даже раньше, в одно мгновенье эта хрупкая ажурная конструкция, собранная неведомым архитектором из миллиона микроскопических льдинок, превращается в капельку воды. Физика, блин!
А вот если задуматься, какой финал ждет эти снежинки, так весело и беспечно падающие на землю? И можно ли считать их гибель поражением? Или же это победа? Снежинки падают на землю, чтобы слиться с другими снежинками в белое полотно снежного покрывала, теряя, таким образом, свою индивидуальность, становясь чем-то новым. Чего не скажешь о людях. Впрочем, это уже совсем другая история.
Сегодня семнадцатое число января, и надо ж, именно в этот день природа разверзлась снегопадом. Густой снегопад уже укрыл белым пушистым ковром мокрый асфальт (завтра, если не растает все за ночь, будет довольно скользко), скрыв все выбоины на покрытии, которые не успели заделать коммунальные службы; клумбу с петуньями тети Даши (петуньи явно не были готовы к такому повороту событий); детскую площадку – там, кажется, только что кружилась карусель, и слышался смех; декоративную изгородь вдоль тротуара, заботливо подстриженную все той же тетей Дашей; выстроившиеся как на параде машины жильцов и гостей этих жильцов, и вообще бог знает, чьи еще машины; скамейки, людей, идущих по своим делам. Что ж, необычный подарок, можно сказать.
Да, как ни крути, прошел еще один год. Год не календарный, начинающийся первого января и заканчивающийся тридцать первым декабря, а год персональный, отсчет дней которого начинается семнадцатого января и семнадцатого же января завершается. Есть в этом своя, особая магия. Змея, укусившая свой хвост, лента Мебиуса. Если стакан наполовину пуст, то ведь он и наполовину полон. Да, как ни крути, год стартовал. Еще один год, очередной, несущий практически те же хлопоты, радости и горести. Что-то может измениться? Школу отменят? Дадут Нобелевскую премию за вклад в искусство? Вряд ли. Хотя…, нет, вряд ли. Манга, конечно, штука красивая, но очень специфичная. Что еще тогда? Случиться конец света? Тоже нет, ведь майя немного просчитались в своем календаре, а может, и не немного даже. Одним словом, безнадега. Ну, если только уехать куда-то очень далеко, так далеко, чтобы никто не нашел. Порвать со всем, что держит здесь, в этом городе, этой стране, перерубить все нити (канаты!), связывающие тебя с этим местом и уехать. Забуриться в Тьму-Таракань, и поминай, как звали. Только вот зачем? Для того ли, чтобы и там, в этой Тьму-Таракани снова заводить знакомства, искать новых друзей, влюбиться в экранного мачо на «порше» или, что существенно хуже, без оного? Стоит ли тогда вообще куда-то дергаться в таком случае….
Из недр квартиры, перекрывая прочие звуки последних приготовлений к торжеству: шума воды из крана на кухне, легкого хрустального звона фужеров – донеслась музыка:
«На белом-белом покрывале января
Любимой девушки я имя написал!
Не прогоняй меня мороз, хочу побыть немного я
На белом-белом покрывале января».
Ты улыбаешься. Тебе приходит забавная мысль, что, если переставить ударение в слове «написал», получится совсем иной смысл. Впрочем, ты тут же отбрасываешь эту мысль. Нельзя так, говоришь ты себе, человек вот как романтично в любви признается своей девушке. На белом покрывале января…. Да уж, что ни говори, на самом покрывальном покрывале. Вот бы кто-нибудь так же вот написал бы на снегу твое имя. Кто-нибудь, любимый тобой до самых закорок души. Жаль только, что этот кто-то тащится в настоящий момент с букетом наперевес штурмует перекрестки города. Он, видите ли, решил пройтись пешком, воздухом подышать, город посмотреть. Давно не видел, надо думать!
Ты вздыхаешь. Твое дыханье оставляет на стекле небольшой запотевший кругляш. Ты рисуешь кончиком пальца букву «М» внутри этого кружка. Пусть она, эта буква проживет совсем немного, немногим дольше, чем снежинка на ладони, пусть пострадает чистота стекла (окно все равно мыть уже надо). Главное, что она была, эта аккуратная, с легким завитком первая буква твоего имени. И пусть свершиться чудо, в конце концов.
В прихожей раздается звонок. Это к тебе. Пора, и ты идешь открывать.
17.01.2012.