Оглянулся, во взгляде тотчас застыл серебристый лед.
Я улыбнулась, схватила за руку, цепко держа:
"Этот странник...Не думай, конечно же, он не ее.
Не смотри. Ведь она, как царица сейчас хороша".
А весь следующий день у него не спадал жар.
Я шептала молитвы, лечила медом и молоком.
Он кричал, метался в бреду, и даже схватил кинжал.
"Лучше выспись, любимый. А завтра все станет легко".
Я сидела у изголовья, а он ночью звал ее.
Я могла только плакать, целуя родные виски.
"Не волнуйся, родной мой, она ничего не поймет.
И она не узнает: мы так и не стали близки".