Просто Мария

               

       Накрапывал мелкий осенний дождь. Небо хмурилось и  казалось, что наступили сумерки. Было холодно и не уютно. Мария  медленно брела по деревенской улице, она промокла и продрогла. Но холода почти не ощущала. Слёзы катились по её щекам, Мария шла, не разбирая дороги, её старые промокшие туфли совсем порвались, и едва держались на ногах.Старая выцветшая куртка плотно облегала худенькую фигуру Марии. Хорошо, что идет дождик и слёзы не заметны подумала совсем еще не старая женщина. Не хотелось  Марии объяснять сельчанам, что у неё случилось, почему она плачет.
        А случилось у  Марии страшное. Долго она не могла решиться поехать в больницу провериться. Всё времени у неё не было, дела да проблемы житейские, и вот, наконец съездила.
 
        Мария давно плохо себя чувствовала, но всё терпела,
      -  Вот управлюсь  в огороде,  - говорила она себе,
      - тогда и съезжу. Ведь больница была в райцентре это не близко от села где жила Мария с детьми.
Время шло, а Мария таяла на глазах, бледная с синевой под глазами , она постоянно
 ощущала слабость. Но в огороде дел много, да и детишек не с кем оставить, ведь их мал- мала меньше шестеро,
 а мужа Мария схоронила совсем недавно. Меньшенькому - то второй  годик, а он еще и не ходит,хворый. Мария поправила  мокрые волосы, покрыла платок, и медленно  побрела к дому. Домик у Марии был не большой, но уютный. Весь в зелени. Прямо у крыльца раскинула свои длинные ветви рябина. Её красные гроздья украшали скромный домик Марии. На крылечке дома она присела на лавочку, пес- Жульбас подскочил  к хозяйке и лизнул ее руку, жалобно завыл. Мария погладила собаку. Она любила животных, всегда умела их успокоить, Мария сама  не знала, как у неё получалось, но её всегда звали соседи помочь, если телилась корова, и  нужно помочь принять новорожденного, если заболела лошадь, Марию звали  и она лечила. Не зная как это происходит, Мария шептала молитвы и гладила животное, разминала бока, и видимо её пальцы находили те места где была боль, она как-то по - особому массировала, и боль отступала. Сельчане не зря говорили:
   - Мария, руки у тебя" золотые".         
 Так  и жила она в селе, работала, помогала всем, кто просил. Высокая стройная женщина всегда веселая, узнав о своей болезни, как-то поникла, сгорбилась, под глазами появились темные круги. Она стала похожа на сгорбленную старуху.
Пожалеть Марию было некому. Она сирота, от рождения не знавшая свою мать, которая  умерла при родах, а отец с горя запил, да и сгинул где-то на чужбине. После смерти жены он уехал куда-то  в город на заработки, да так и  не вернулся. Марию выкормила и воспитала бабушка, но когда Марии исполнилось тринадцать лет, бабушка умерла. И Мария практически одна выросла, помогали соседки, приносили ей еду, помогали по хозяйству. Мария не по годам развитая девочка, понимала, что время тяжёлое, всем  трудно, ведь совсем недавно закончилась война, и люди начинали налаживать свой быт. Мария трудилась в колхозе. Потом вышла замуж и закружилась жизнь, себя жалеть было некогда, работа, дети, хозяйство. Муж любил Марию и старался все тяготы жизни взять на себя, да так случилось, словно надорвался. Заболел и вскоре умер.   

        Мария вспомнила, как робко она вошла в кабинет доктора, как доктор приветливый старичок сухенький не большого роста ,в очках,
долго осматривал её.  Смотрел какие-то снимки, а потом сказал ей, что раз нет у тебя родственников кроме детей, то скажу тебе прямо:
     - У тебя, голубушка, рак.
Мария помнит, как она широко раскрыла глаза и медленно опустилась на колени, а дальше она уже ничего не помнит.
         Операция была назначена, Мария должна приехать в больницу. Дальше  она помнит уже смутно как  приехала в райцентр, как добралась на попутной машине в деревню. Как шла и плакала, как добралась до своего дома. Медленно поднялась, погладив еще раз Жульбаса,  Мария открыла дверь, дети обступили её, прижимаясь к её мокрой куртке, наперебой стали рассказывать ей свои проблемы, Танюшка показала маме  свой порванный ботинок, а Петя  тянул за рукав, просил есть. Мария присела на табурет, обняла детей, и улыбаясь сквозь слёзы, сказала:
     - "Всё будет хорошо, мои милые". Мария медленно разделась и пошла на кухню. Ей надо было накормить детей, благо картошка уродилась хорошая в этом году.
      - Выживем, -  сказала себе Мария и занялась обедом.
Время пробежало быстро. День операции уже не за горами. Через два дня нужно ехать в город в больницу. Вечером Мария сходила к соседке бабе – Любе, попросила её присмотреть за ребятишками, Баба – Люба высокая черноволосая с добрым лицом женщина, знала Марию с детства, всегда помогала чем могла, да и сама Мария помогала бабе –Любе , то воду принесет, то в огороде поможет. Так и жили как родные. Соседка всплакнула, но быстро вытерла слёзы, и обняла Марию. Потом долго  и пристально смотрела не неё, словно запоминала, и вдруг  странно улыбнулась, и начала читать молитвы над неподвижно сидящей  Марией. Молитвы были длинные. Читала баба - Люба долго с усердием. Брызгала святой водой Марию, снова становилась на колени и снова читала. Она, словно ушла в другой мир, не видя ничего вокруг себя, истово молилась, и слёзы катились по её щекам. Баба – Люба переживала за  Марию как за родную дочь. Она с детства полюбила девочку - сиротку, она –то и научила Марию лечить животных, собирать травы целебные.

         Через два дня  Мария попрощалась с детьми, обняла их,  крепко прижала к груди и долго - долго не отпускала. Зашла к  бабе – Любе, попросила присмотреть за детьми. Медленно побрела в райцентр. Мария шла по знакомым улицам, вдыхала свежий осенний воздух. Мария любовалась красотой природы.Деревья стояли одетые в золото листвы, нежный ветерок изредка поднимал сухие листья и медленно кружил их, словно посыпал всё вокруг, страха в ней уже не было. Мария как-то успокоилась, скорее безразличие овладело ею. Но чем ближе  подходила к райцентру, тем сильнее у неё начинало ныть сердце. Её безразличие куда-то улетучилось, она снова заволновалась, но голова почему – то уже   не болела, Мария пришла на станцию, взяла билет, и стала ждать поезд. Она медленно прошлась вдоль железнодорожной линии, вокруг сновали люди, шумно и непривычно здесь было. Привыкшая к тихой жизни в селе, Мария окунулась в шумную атмосферу поселковых будней. Подводы сновали тут и там, кто-то торговал, что-то предлагал, кто-то менял свой товар, приговаривая и расхваливая его. К Марии подошёл мужчина, стал предлагать ей платок, красивый, нежно -  голубой,  он накинул на плечо и начал говорить, что очень подходит под цвет глаз. Но Мария  выскользнула из под  платка, и ничего не ответила мужчине. Она знала, что денег у нее равно столько, чтоб вернуться домой и ни копейки больше. Мария надеялась, что операция пройдет нормально, и она выживет. Ведь у неё дети, есть ради кого жить.
     Она вздохнула, много чего интересного продавали здесь.  Мария почувствовала легкий голод, ей захотелось есть. Она знала, что в кармане жакета у неё есть пара яблок. Но она их бережёт, кто знает, когда она доберется до больницы, да и когда ее там покормят. Поэтому яблочки она не трогала. А больше и взять – то нечего было. Жили они бедно, время – то тяжелое, разруха, откуда, что взять? Слава Богу, что картошка есть. Баба –Люба дала ей на дорожку кусочек сала с хлебом, сунула в последний момент. Мария не брала, знала, что старушка сама ели-ели выживает. Где она раздобыла это сало, Мария не могла понять. Но баба –Люба сунула ей в карман свёрток. А Мария попрощавшись, заскочила домой и отнесла еду детям. Она понимала, что дети остаются одни и есть им особо нечего.
     Мария медленно побрела назад к платформе, где должен появиться поезд, и вдруг она увидела нищего старика. Он сидел молча, положив перед собой старую фуражку, и ничего не говорил, ни у кого ничего не просил, глаза его были такими добрыми спокойными и Мария остановилась перед ним, сама того, не сознавая, она полезла в карман и вытащила оттуда  яблоки, тоже молча протянула нищему. Старик посмотрел на Марию, перекрестился, затем перекрестил её, и  сказал:
      - Спасибо, милая, последнее отдаёшь, доброе у тебя сердце, наклонил голову,  и   зашептал что-то, но Мария уже не слышала, поезд  подъезжал, и она быстрым шагом направилась в сторону платформы.
    Вскоре Мария добралась до больницы, пришла к доктору, уставшая, голодная, она уже не в силах волноваться, молча, протянула ему направление и медленно опустилась на стул.

          Мария уже три дня лежит в больнице, но операцию ей не делают. Снова обследуют её, снова делают снимки. Мария заволновалась, наверное, уже нельзя делать, видно упустила время, подумала она. И слёзы наворачиваются у неё на глазах. Мария вспомнила ,как баба-Люба молилась за неё, как Мария сама просила Господа Бога, чтоб помог ей ради детей. Она заплакала, перед глазами почему-то появился старичок – нищий, его глаза чистые, добрые как-то  по - особому смотрели на Марию.
         - Уварова Мария, зайдите в кабинет,  - пригласили Марию, и она пошла снова к доктору. Каково же было её удивление, когда доктор пожилой мужчина в очках с гладко причёсанной бородкой, сказал ей :
      - Голубушка, я ничего у вас не нахожу. Ваша опухоль рассосалась. Её нет. Мария ничего не понимая, словно онемела, она так и осталась стоять с открытым ртом, не могла вымолвить и слова. Только слёзы катились по ее щекам.
      - Да успокойтесь, голубушка! Всё у вас хорошо! Утрите слёзы, и езжайте домой.
      - Не знаю, что произошло, но у вас чисто, доктор приобнял  Марию, и как малого ребенка погладил по голове.
       - Ну и чудеса, голубушка, что вы делали, чем лечились?- удивленно спросил доктор.
       - Право, не может такого быть,- снова и снова произносил доктор,  радостно улыбаясь.

             У Марии словно выросли крылья, она мчалась по дороге, будто неведомая сила влекла её вперёд.  Дождик перестал моросить. И вдруг на небе появилась радуга. Мария остановилась, поправила платок, посмотрела на небо и, удивленно  улыбнулась.
      - Радуга осенью, - произнесла Мария вслух. Как – то не наблюдала Мария такого раньше. Всегда летом и весной, а вот осенью…..
  - Значит   жииииить будем, -  на распев произнесла Мария, жииииить…….