Ника проснулась утром, услышав запах дыма и грохот холодильника. Там пусто было, и в желудке тоже; мать отнесла последние деньги за электричество, но это — закон. Каждый гражданин должен платить за него, а то государству будет худо. «Как хорошо, когда стране хорошо,» - всегда говорила мать, поэтому Ника знала точно.
Во дворе под окнами сжигали мусор. Ника пошла мимо, а в куче пепла рылся старик. Копать мусор не полагалось, то был удел бедных, а их в стране быть не могло.
- Хорошо пахнет! - сказал дед. - Сегодня листья жгли.
- Так это вы, дедушка, тут работаете?
- Что ты, я кости ищу. Ночью, небось, собаки приходили погреться, может, какая сгорела.
- Тогда я пойду лучше, вы бедный, значит, вас нет.
- Беги, базар дальше будет, за углом.
Но идти на базар было не с чем. Ника шла на брошенную фабрику, она давно уже эту штуку задумала.
Развалины сторожили собаки, но были они так голодны, что не могли кусаться и лаять. Ника шла рядом и думала, что хорошо бы взять одну собаку и продать на рынке, тогда бы и за дом заплатить деньги были, и что-нибудь поесть. Но собак трогать тоже было нельзя, они государственные. И фабрика тоже, но она давно брошена, так что, может, никому уж до нее дела нет.
Ника полезла на эстакаду и скоро оказалась в просторном помещении, которое раньше было прядильным цехом. Тогда здесь мама работала, а сейчас она метет площадь да собирает крошки с земли. В дальнем углу валялись несколько досок, и Ника пошла посмотреть ближе. Там еще оказались два гвоздя и кусок провода. «С проволокой было бы хорошо,» - подумала она, - «но металл положено сдавать, иначе это воровство. И гвозди. Но, может быть...» Ника взяла доски и один гвоздь тоже, а остальное она вечером подберет и отдаст человеку со значком на груди. Металл пойдет на строительство новых машин и нового будущего.
Когда она шла обратно, старик все еще копался в остатках костров.
- А, вернулась? Угли уже простыли, только вечером снова можно будет жечь, когда придет человек со спичками.
- Нет. Нет, я не на костер пришла. Дедушка, сделай мне костыль, у меня и гвоздь есть!
- Откуда гвоздь? Неужели ты его украла?
- Нет! Я его обменяла. На волосы. У меня записано!
Но старику документы были незачем. Он подобрал камень с земли и разломал одну доску. Длинную и короткую он сбил гвоздем наподобие креста.
- Держи. А эту я себе оставлю, буду гроб мастерить.
- Мне о гробе думать пока рано.
- Тогда держи костыль. Видишь, он как крест — можешь помолиться.
- Молиться нужно в церкви, а у меня денег нет. Теперь, дедушка, отрежь мне ногу.
- Нечем...
- А ты камнем, как эти доски. Сначала по коленке, а потом и всю целиком. Мне нужно, чтоб две получились.
- Вот дела! - Пробормотал дед. - Давай сюда!
Ника села возле пепелища и вытянула ногу вперед. Старик оглянулся кругом и подобрал другой камень с острой кромкой. «Ну, теперь терпи!» - сказал он, и ударил по коленке. Потом опять и опять. Из ноги текла кровь, а из дедовских глаз — слезы. Ника тоже решила немного заплакать, жаль, теперь она будет не такая красивая, и на базар ходить долго.
Старик закончил и присыпал рану золой.
- Это ничего, быстро заживет, - сказал он, вытирая слезы.
- А ты почему плачешь, дедушка?
- Да я и сам не знаю, забыл уже. Давно забыл. Ну, держи, принимай работу.
Ника поблагодарила старика, взяла костыль и неловко пошла на базар. Потом вернулась домой и положила в холодильник половину ноги, а сама легла отдохнуть. Теперь и денег есть чуть-чуть. Сейчас она немножко поспит, а вечером сходит заплатить за электричество.