* * *
- Ты знаешь, - говорил он, закурив, -
Как от людской мы чёрствости устали!
Намедни мне чиновник заявил:
«Мы тут причём? Мы вас не посылали!»
Как удержать тогда себя я смог,
Чтоб не разбить лоснящуюся морду!
Ведь он хоть и ничтожный, но всё ж бог.
А мне сидеть потом из-за урода.
Ты ж понимаешь – нашей нет вины,
Что кто-то нас в ту мясорубку гонит.
Нет ничего ужаснее войны…
Зато все люди там – как на ладони!
Она просвечивает всех нас, как рентген.
Личины все безжалостно срывает:
Один уж в первом же бою сдаётся в плен,
Другой хоть гибнет – группу прикрывает!
Вот, если бы такого бугая
Послать на фронт – узнать почём фунт лиха…
Он налил стопки полно, по края
И, выпив залпом, выругался тихо.
- Был кореш у меня, - продолжил он,
Чуть-чуть помедлив, глядя вдаль куда-то,
- Обычный парень, несколько долдон.
Посмеивались мы над тем солдатом.
Он на десантника был также не похож,
Как, скажем, железяка та – на мину,
Как не похож степной ковыль на рожь,
Как горы не похожи на равнину.
Я удивлялся: как он к нам попал?
Он лишь вчера, небось, окончил школу.
А он всё улыбался и молчал,
Не реагируя на шутки и приколы.
Но вот однажды наш «летучий взвод»
Был послан «духов» скинуть с перевала –
Ударить в тыл, осуществив обход.
Крутое дело всем нам предстояло!
Я только лучших отобрал с собой –
Опасным мне поход тот показался.
И очень трудный предстоял нам бой.
А тот парнишка с нами увязался.
Он так просил: «Товарищ капитан!
Не воевал я, а уж год здесь скоро…»
Ходил за мной буквально по пятам,
И я, не выдержав, поддался уговорам.
Я так подумал: а, пускай идёт.
В бой не пущу, но помощь всё ж ребятам:
Ещё один им с ним гранатомёт,
Да и рожков возьмёт он к автоматам.
Но всё предвидеть в жизни может кто?
Нам оставалось чуть до перевала,
Но на открытом небольшом плато
Засада нас из «духов» поджидала.
Радист нас продал. Я потом узнал.
Он к ним перебежал в начале боя.
А паренёк, которого я взял,
Меня контуженного прикрывал собою.
Недолго длился бой. Нам повезло –
Прислали на подмогу нам «вертушки»…
Немало всё ж там наших полегло,
Но жаль особенно мне паренька Павлушку.
Он бился в граде шквального огня,
Пока, очнувшись, ни сумел глаза открыть я.
Но и тогда не бросил он меня,
Не испугался, не уполз в укрытье.
Мне не забыть тот бой и пацана,
Что оказался истинным мужчиной.
И при таких парнях, моя страна,
Нет опасаться за тебя причины.
Окурок затушив, друг замолчал.
- Что стало с ним? – спросил я, наливая.
Друг вздрогнул и тоскливо промычал:
- Убит. Когда к «вертушке» отступали.
Он доказал нам всем, что не был слаб.
Мы были уж почти все в вертолёте,
А он последним прикрывал нам трап,
И пулю получил почти на взлёте…
Давай за Павла, всех поправших смерть,
За тех, кто штурмовал ту сучью точку!
Не дай Бог матери чужой в глаза смотреть,
Ей говоря о гибели сыночка…
Он помрачнел вновь. Как ему помочь -
Защитнику отчизны трудной нашей?
Мы, молча, выпили, не чокаясь.
В ту ночь
Я плохо спал – мне снились он и Паша.