- Совсем не в себе. Ногти грызёт, смотрит в стену и пишет, пишет, пишет...
- Да, как бы совсем не чокнулся...
- Да уж и чокнулся, наверное. Сидит и бормочет.
- Да, Наташ...
- Детей видеть не желает, ко мне никакого внимания. Я ему: «Нам бы нашу двушку как-нибудь расширить, тесно ведь и мне, и детям, и тебе бы кабинетик.», а он чуть не рычит на меня.
Набранное четырнадцатым кеглем, популярным шрифтом "Times New Roman" наконец собрал воедино. Хорошо, что успел распечатать — винчестер спалился, и всё бы в тартарары полетело. Вот раньше жили — пером по бумаге и всё железно , и "Рукописи не горят!" Запустив длинные пальцы в кудрявую гриву, снова придирчиво всё перечитал.Обрадовался : "Ай да сукин сын!"Самолично отнёс в редакцию, потому что ну её, электронную почту.
"Ну, то есть, конечно, - чесал в затылке редактор, - история увлекательная и, может быть, даже поучительная для молодёжи, но форма романа несколько непривычна для нашего читателя."
Дрогнул в хитрой улыбке только один уголок рта. Скромно пообещал поработать над формой, поучиться у классиков. Ещё успеется. И нашумит, и прославится. Будут учить и в школе, и в университете к экзамену, и склеротики для укрепления памяти. Какая разница, раньше или позже...
А пока — в клуб бороться со стрессом. Рубиться будем не в секу, не в очко, а в штосс.
- Что-с? Не смущайтесь, пожалуйста, Наталья Николаевна. Мы, психоаналитики, народ простой, непритязательный. Вот Вам диванчик удобный, прилягте без смущения и говорите всё, как на духу. Дантес моя фамилия. Жорж Дантес. Недавно здесь работаю. Бейджиком ещё не обзавёлся, но навидался уж порядочно проблем чужих, и всё, что мне скажете — могила, никто не узнает. Я человек порядочный.
- Совсем не в себе. Ногти грызёт, смотрит в стену и пишет, пишет, пишет...
- Муж?
- Да, как бы совсем не чокнулся... Сидит и бормочет...
- Да уж и чокнулся, наверное..
- Детей видеть не желает, ко мне никакого внимания. Я ему: «Нам бы нашу двушку как-нибудь расширить, тесно ведь и мне, и детям, и тебе бы кабинетик.», а он чуть не рычит на меня.
Сочувствую...
Страшно чесалась правая ладонь — к расходам и бакенбарды — к чему неизвестно...
- Мой ангел!
- Что, Саша?
- Ты не знаешь, где моя рукопись?
- Которая?
- Та, что не принял редактор, которую я проигрывал в штосс, а после отыгрался...
Она уж пыльная была, и я её...
- Выкинула?! Какая же ты дура, мой ангел! Это же "Евгений Онегин"!
- У нас места мало и так. Нам бы нашу двушку как-нибудь расширить, тесно ведь и мне, и детям, и тебе бы кабинетик...
- Дура! Кто тебя этому научил?
- Психоаналитик. Жорж Дантес. Ты же не...
- Прости. Не плачь... Пойду набью морду этому придурку.
По пути, дабы немножечко взбодриться, они зашли в ресторан "Морошка" на Проспекте. Он и Данзас...