«Где же ты теперь, воля вольная,
С кем же ты теперь ласковый рассвет встречаешь, ответь.
Хорошо с тобой, да плохо без тебя…».
КИНО
Её звали Дашей, и она жила в девятиэтажке на улице имени одного известного писателя. Ей было чуть больше шестнадцати, она училась в девятом классе в школе, точнее, не в школе – в гимназии, расположенной практически в центре города. Она слушала рэп, смотрела ужастики, по вечерам не вылезала из чата, в общем, жила жизнью обыкновенного молодого человека ее возраста. Во всяком случае, она считала, что в ее жизни нет ничего сверхъестественного. Да, ей было чуть больше шестнадцати…
На календаре был март, конец марта, если быть точным, но погода стояла далеко не мартовская. Дул холодный промозглый ветер, гонявший по небу тяжелые свинцовые тучи, иногда разрождавшиеся мелким колючим снегом. Под ногами местами хлюпала сырость, местами еще лежал утоптанный ногами прохожих до состояния льда снег, и редкие и слабые попытки солнца пробиться сквозь тучевую завесу и осветить просыпающийся весенний город хотя бы одним лучиком, в зачет не шли, ибо были крайне неудачны.
Настроение у Даши было тоже далеко не весеннее. Она стояла на мостике через канал, опершись на кованый парапет, выкрашенный когда-то черной краской. Краска эта из черной превратилась в бурую, местами отшелушилась, оставив ржавые проплешины некрашеного металла. Шершавая поверхность перилл парапета неприятно холодила, и даже сквозь теплый свитер Даша ощущала этот холод. Но это ощущение было каким-то далеким, будто бы это и вовсе не ее руки лежали на холодном металле. Даша смотрела на воду.
Вода в канале этой зимой так и не замерзла, обидев тем самым детвору и прочих любителей конькового спорта. Так только слегка у берегов образовалось какое-то подобие льда, и к середине марта это подобие быстренько растаяло. Ветер гнал по поверхности воды крупную рябь, в этих образуемых ветром волнах бултыхался всяческий мусор, попавший в канал из реки и теперь проплывавший мимо стоящей на мостике Даши. Даша разглядела яркую упаковку из-под чипсов, пятилитровую коричневую баклажку, на этикетке которой, чудом уцелевшей, значилось «Родное пиво». Роднее не придумаешь, промелькнула мысль, и Даша усмехнулась про себя. Да уж…. Проплыло сучковатое бревно. На узловатой ветке, торчавшей из бревна подобно мачте, Даша разглядела странный предмет, болтавшийся как флаг на тонком сучке. Приглядевшись, Даша ругнулась про себя. То был использованный презерватив, выполнивший свое предназначение и теперь гордо украшавший плывущее бревно. Все эти вещи когда-то были нужны, имели свое четкое предназначение, и обертка, и баклажка, и презерватив, а теперь вот стали мусором и уплывали куда-то. Куда, Даше думать не хотелось.
В жизни, собственно, так и происходит. И сегодня тоже произошло, с ней, с Дашей. Человек, который говорил, что жить не может без неё, что она нужна ему пуще воздуха, что если она перестанет любить его, он не знает, что сделает с собой, этот человек даже не пришел, чтобы сказать лично то, о чем написал в смс-ке. Он написал: «Даша, ты знаешь, я не смогу прийти сегодня. И вообще не смогу прийти. Видишь ли, я встречаюсь с другой девушкой. Извини. Пока».
Сначала была обида. Нет, сначала было удивление: с другой девушкой? Как так? А потом уже: пфф, ну и ладно! Она ушла из кафе, оставив чай в широкой белой чашке тихо остывать на столике.
Нельзя сказать, что парни оставались равнодушны к ее внешности. Ее правильное лицо, на котором огромными бездонными колодцами темнели карие глаза, ее темные волосы, волнами опускавшиеся чуть ниже плеч, красиво очерченный профиль носа, красивый изгиб линии губ; ее фигура, в конце концов – заставляли парней провожать её весьма заинтересованными взглядами. Она была красивой девушкой, знала это и умела этим пользоваться. И, тем не менее, больше года ее отношения с сильным полом не продолжались. Что-то было не так то ли с этим полом, то ли с ней самой.
Даша достала телефон, чтобы снова прочитать эту смс-ку. Зачем, спрашивается? Сзади раздался гогот. От этого звука Даша вздрогнула, словно этот смех был материален и ударил ее в спину. Телефон выскользнул из руки и, несколько раз перекувыркнувшись в воздухе, плюхнулся в воду. Первым порывом Дашкиным было броситься вслед за телефоном, но здравый смысл ее остановил. Она резко обернулась на источник звука. Трое парней смачно ржали над очередной сальной шуткой, и в их гогот вплетался тонкий смех двух девчонок. Уроды, мать их так! Бросив ещё один взгляд на то место, где канул ее телефон, Даша зашагала прочь.
***
Его звали Олегом, он жил в пятиэтажке на улице имени одного известного полководца. Ему было чуть больше тридцати, он работал финансовым директором в фирме, занимавшейся кое-какой торговлей, и имел долю в бизнесе, не очень крупном и не слишком прибыльном. Но как поется в известной песенке:
Не беда, что этот бизнес маленький
И боится тучи грозовой.
В этой жизни есть простое правило:
Лучше маленький – но свой.
Он слушал рок, смотрел фильмы Гая Ричи и Мартина Скорсезе, по вечерам, если вечер не был занят, сидел за компьютером, убивая врагов спецподразделения американских морпехов. Да, ему было чуть больше тридцати….
Иногда к нему приходила подруга, и если они не занимались сексом, то ей удавалось вытащить его в какое-нибудь злачное место, где они выпивали по паре коктейлей, он – обязательно текилу «Мариаче» с двумя ломтиками лайма и тремя кубиками льда, она – непременно ликерный коктейль с белым и ванильными ликерами, белым шоколадом и пятью кубиками льда. А после коктейлей они либо играли в бильярд, либо шли в кино, либо просто шли куда глаза глядят. Он чаще молчал, зато она говорила и за себя, и за него. Рассказывала, как прошел день, какие сейчас пошли дети (она работала преподавателем математики в школе, в какой, он не интересовался), сколько ей нужно еще успеть проверить домашних заданий, какие у нее планы на завтрашний день, и какие у неё планы вообще. О, планы у нее были – дай бог, Александр Македонский позавидовал бы.
Для начала, ей нужно было бриллиантовое ожерелье, которое она видела в таком-то ювелирном магазине. Потом она хотела особняк в три этажа с бассейном и вертолетной площадкой, и не где-нибудь на Рублевке, а непременно в Беверли Хиллз, хотела, чтобы в гараже этого особняка стояло спортивное купе от «Мазерати», хотела быть на короткой ноге со всем голливудским бомондом, запросто жать руку Брэду Питту и говорить о новинках моды с Мадонной, хотела за год объехать весь мир. А еще хотела слетать на Луну – последнее время в новостных сводках частенько фигурировала фраза «космический туризм». Но для реализации всех этих планов ей был нужен принц на белом коне, то есть человек, владеющий как минимум десятью процентами акций корпорации, занимающейся продажей энергетических ресурсов. Олег же был простым финансовым директором небольшой фирмы и не владел этими необходимыми для ее счастья десятью процентами акций. Поэтому частенько задавался вопросом, почему она все еще с ним?
Она нравилась ему, эта невысокая стройная двадцатипятилетняя учительница математики. У нее были приличные формы – взгляду, да и рукам тоже, было за что зацепиться – и милая мордашка, она умела хорошо варить кофе, она не давила на Олега, требуя повышенного внимания к своей особе, и это все его вполне устраивало. То есть, не устраивало, конечно, если говорить об абсолюте, но идеальных людей нет, Олег это прекрасно понимал. Все люди – в природе своей эгоисты, ищут всегда что-то исключительно себе удобное, и не находя, под конец жизни зачастую жалеют зря потраченные годы этой жизни. Поэтому Олег не искал идеалов, он жил тем, что мог получить от этой жизни, жил с теми женщинами, с какими эта жизнь его периодически сталкивала. И сам не стремился быть идеалом, поскольку считал это занятие абсолютно бесполезным. Шел, не оглядываясь, вперед, и не тратя время на воспоминания о прошлом.
Да, он не мог сказать, что любил свою подружку. Она ему нравилась, не более того. Тем более, он ни в коем случае не собирался узаконивать свои с ней отношения, несмотря на то, что многие из его друзей давно уже обременились семейными узами и свысока поглядывали на до сих пор холостого Олега. Мол, каждый уважающий себя мужчина просто обязан выполнить этот замусоленный, засиженный мухами план: посадить дерево, построить дом, вырастить сына (или что получится). Олег знал, что брак для него был слишком серьезным институтом, чтобы подходить к этому вопросу легко, так, как это делали его друзья и знакомые. Зачем жениться, если через год придется разводиться? Глупо, как минимум. Впрочем, подружка тоже не слишком настаивала на браке, хотя и попыталась как-то раз поговорить с Олегом на эту тему. Этот разговор закончился, даже не начавшись, и с тех пор подружка больше никогда не заговаривала с Олегом о свадьбе. Нет, Олег не был противником брака, просто не было пока еще той женщины, которой он мог бы с чувством ответственности заявить: предлагаю руку и сердце. Пока что не было.
В этот день Олег задержался на работе. Как, впрочем, он задерживался уже две недели подряд. Был отчетный период, нужно было перелопатить кучу бумаг, подготовить массу отчетов, в том числе, перед собственниками фирмы, собрать материал на предстоящий в апреле совет директоров, так что под конец дня от этой массы цифр у него разболелась голова.
Съеденная уже дома таблетка обезболивающего помогла снять боль, но усталость никуда не делась. Есть не хотелось. Он включил компьютер, сел за свою стрелялку. Где-то на середине миссии, в которой спецподразделению американских морпехов нужно было – с боем, разумеется – пробраться из одного жилого района вражеского города в другой жилой район этого же вражеского города, где была зажата противником и отчаянно отбивалась группа американских солдат, позвонил Виталий, державший магазин снаряжения для подводного плаванья и сам любивший поплавать с аквалангом. После вежливой преамбулы, в которой было выяснено хреновое состояние Олега, Виталий поделился своими новостями. У него их было три.
Во-первых, он в хлам разбил свою «мазду». Олег, правда, подозревал, что под «хламом» Виталий подразумевал разбитый бампер или вмятину где-нибудь на крыле. Он, Виталий, имел склонность к преувеличениям.
Во-вторых, он сегодня продал пару дорогих аквалангов и один гидрокостюм и считал, что день сегодня был удачным.
В-третьих, он открыл сезон ныряниям, полазав по дну канала. Вода была холоднющая, течение в канале – критически сильным, из-за чего видимость была практически нулевая. Он едва не напоролся на торчащий из песка на дне стальной прут, костюм все же разорвал. А еще ему на голову упал мобильник. Не супер дорогой, но далеко не бюджетный. Смартфон из серии «все есть и за смешные деньги». Вот дожили, разорялся Виталий, жалуемся, что бедно живем, а телефоны в реку выбрасываем.
Олег кивал в ответ. Пока не понял, что его киваний ровным счетом никто не видит.
- Слушай, - поинтересовался как бы невзначай Виталий, - если мне не изменяет память, у тебя же есть знакомый в сотовой компании. Или знакомая?
- Ну, есть, - буркнул Олег. Меньше всего он хотел сейчас вспоминать Светку, работавшую руководителем отдела в местном филиале крупного федерального оператора сотовой связи. Все, что связывало Олега с этой дамой, давным-давно кануло в лету и теперь не имело ровным счетом никакого значения, однако до сих пор в душе у Олега имелся неприятный осадок, который всплывал при каждом упоминании этой особы. Виталий, видимо, уловил в Олеговом молчании нехорошую подоплеку:
- Да я не настаиваю. Просто между делом, если будет желание, узнай, чей это номер. Тебе ж нетрудно, в самом деле. Так я занесу тебе телефон?
Олег тяжело вздохнул. От Виталия невозможно было отмазаться.
- Хорошо, заноси, только завтра, ладно?
- Заметано.
Олег отложил свой мобильник и попытался сосредоточиться на игре. Проклятые духи были, казалось, кругом, прятались под каждой подворотней, угрожая выстрелом в спину. Но опытный морпех всегда был начеку. Застрелив очередного духа, Олег подумал, что пора бы уже позвонить подружке. Часы на стене показывали половину девятого, за окном было уже темно, в желтом свете фонаря к земле летели снежинки. Март месяц, черт его дери, и снежинки.
Подружка не звонила. Олег пожал плечами и хотел вернуться к игре, но передумал. Настроение было испорчено. Почему она не звонила? Ведь договаривались вроде бы. Или нет? Черт, все поперепуталось. Сегодня как будто была пятница, значит, это на сегодня была договоренность. Тогда почему же нет звонка? Сам позвоню, решил Олег.
Телефон долгое время издавал длинные гудки вызова, потом подружка ответила. Точнее, ответил мужской голос.
- Да?
Олег не стал развивать диалог. Наверное, он ошибся и выбрал в справочнике телефона не тот номер. Он проверил журнал вызовов. Нет, все было правильно, вызывал он именно свою подружку. Ладно, черт с ним, еще раз наберу, решил Олег и нажал на вызов.
На этот раз ответила подружка.
- Привет, Олежка. Соскучился, что ли?
- Да, типа того. Вроде договаривались, если помнишь, что ты позвонишь. И даже придешь.
- Да? Ах да, точно. Прости, я забыла. Впрочем, не забыла… Вань, отстань! – в трубке послышался достаточно громкий шлепок, затем раздался мужской смех. – Это я не тебе, Олежка.
- Я понял, - Олег поморщился: головная боль вдруг вернулась, причем так резко, словно ему на голову кто-то добрый уронил кирпич. – Не буду мешать. Резвись себе на здоровье.
- Олежка, ну не обижайся. Ты же знаешь, что женщине нужно внимание, а у тебя его приходится клещами выдирать.
- Я же сказал, что понял. Не считай меня уж полным идиотом. Надеюсь, сейчас ты не обделена вниманием. Все дырки вниманием заткнула?
В трубке повисло напряженное молчание, длившееся секунд пять, потом раздались короткие гудки. Ну вот, подумал Олег, поставлена очередная точка. Спокойно так подумал. Отрешенно. А спустя минуту:
- Вот сука, твою мать! Надо ж, ты подумай-ка! Блять! Внимания ей не хватает! Ну и катись к чертям! Пусть этот Ваня твой внимание свое на тебя тратит. Надеюсь, оно у него достаточно большое, это его внимание. Сука! – и ударом кулака уничтожил клавиатуру, верой и правдой служившую ему вот уже восемь лет.
Гибель клавиатуры стала последним гвоздем, вбитым в крышку гроба сегодняшнего дня. Олег включил музыку, достал из мини-бара бутылку водки и стал пить прямо из горла, ничем не закусывая. Сидел на диване и пил большими глотками водку под тяжелые аккорды электрических виолончелей финской «Апокалиптики». После нескольких первых глотков измена подружки перестала казаться ему столь уж важным событием, чтобы думать о нем, да еще и расстраиваться по этому поводу. Когда он выпил уже треть пол-литровой бутылки, прошла головная боль, и ему стало уже смешно. Он тихо посмеивался, хотя ему было дико смешно. Его просто распирал хохот. А когда была выпита еще треть бутылки, он перестал вообще что-либо соображать, просто делал глоток за глотком, пока мозг его не отключился. Олег икнул, глянул бараньими глазами на пустую бутылку и завалился на диван.
Утро субботы было поганым. Собственно, утро для Олега наступило где-то часов в двенадцать дня, если часы не брехали. Да и то, оно наступило только лишь потому, что пришел Виталик. Он звонил в дверь долго, настойчиво, потом позвонил с мобильного. Олегов телефон валялся в останках клавиатуры, и мелодия всё той же «Апокалиптики», установленная в качестве сигнала вызова, всё-таки вытащила Олега из цепких объятий Морфея, смешанных с алкоголем. Открыв глаза, Олег непонимающе уставился на пустую водочную бутылку у себя в руке, потом его внимание переключилось на надрывавшийся телефон. Сквозь похмельный туман продралось воспоминание о вчерашнем разговоре с Виталиком. Да, что-то там про сотовый телефон, якобы свалившийся Виталику на голову. И вроде бы он собирался принести этот самый телефон ему, Олегу, для того, чтобы он, Олег то есть, выяснил, кому же он принадлежит. Бред, подумалось Олегу, и эта мысль была очень даже трезвой. Какой смысл выяснять, чей это аппарат, если он утонул в воде и вряд ли подлежит восстановлению. Сим-карту можно запросто восстановить у оператора, а вот сам мобильник купание наверняка не пережил. Впрочем, ему-то что за дело.
Виталий, войдя в квартиру, сразу сморщился.
- Ты здесь, оказывается, в одного водяру глушишь. Ну ты и перец, Олег. – Виталий бросил скептический взгляд на пустую водочную бутылку. – Мда, однако. Осознаю, как тебе должно быть сейчас хреново. Был повод?
Олег кивнул.
- Купил машину? – Виталик хитро улыбнулся и выглянул во двор. Он знал, что Олег месяц назад расстался со своей старенькой «Волгой» и все деньги вложил в бизнес. И две недели кряду таскал Виталия по автосалонам, советовался, какую лучше купить, а поскольку денег у него не было даже на половину машины, Виталик не преминул отпустить шпильку по этому поводу.
- Да, две. Вон стоят, - Олег мотнул головой на книжную полку, где под стеклом в соседстве с Брэдбери, Достоевским, Конфуцием, Генри Миллером, Дяченками и другими умными людьми стояли масштабные модели штук пяти машин. – И нечего тут скалиться. Давай свою мобилу.
Виталий сочувственно покачал головой и вынул из кармана обрушившийся ему вчера на голову девайс.
- Вот. Симка с флэшкой внутри, принес как есть…. Тебе бы полечиться малость, а?
- Еще чего. Ты знаешь прекрасно, что я не похмеляюсь. – Олег взял протянутый Виталием телефон и потряс его. Из-под задней крышки тоненькой струйкой потекла вода. – Ладно, посмотрю, что можно сделать. Только вот не понимаю, зачем тебе это нужно. Все равно телефон мертв.
- А, сам не знаю. Так, на всякий случай. Может, флэшка сохранилась, может там что-то важное владелец хранил, на этой флэшке. А мы ее вернем.
- С каких это пор, Виталик, ты такой добродетельный стал?
- Со вчерашних, надо думать.
- Сильно же тебя шибануло. Ладно, сказал – значит сделаю. Ну, чего смотришь? – Олег проследил взгляд Виталика. – Да, клаву разбил. У тебя так не бывает?
- Нет, так не бывает. И чем же это бесправное существо перед тобой провинилось?
- Ничем. Просто под руку попалось.
- Так-так… - Виталий снова хитро прищурился. – С Валькой поругался, да? И чего тебе спокойно не живется? Ты же…
Олег не дал Виталию договорить и вытолкал его за дверь. Он знал, что Виталий не обидится на этот демарш, что он, Виталий, все понял. Положив электронного утопленника на стол, Олег направился в душ. После душа он собирался пробежать по городу километров эдак десять, чтобы выгнать из себя последствия вчерашнего самобичевания водкой.
****
Даша встала в десять.
Вчера она сообщила родителям, что потеряла телефон. Отец, не отрывая взгляда от телевизора – там транслировался матч высшей футбольной лиги Алжира, очень важный матч, судя по напряженной папиной физиономии и паре пива на журнальном столике – сказал, что ничего страшного нет, купим новый, что сейчас скидки, можно взять хороший аппарат и совсем недорого, даже этот, с отгрызенным яблоком, если дочь паче чаяния его возжелает. Папик всегда был добрым, когда смотрел футбол, мог пообещать все, что хочешь, даже то, чего и в природе не существует, лишь бы его не отвлекали.
Мама попыталась выяснить подробности, когда Даша заглянула на кухню чего-нибудь перекусить. Даша застала маму за работой – она шинковала капусту для борща, острый нож в маминой руке хищно, смачно и предельно точно открамсывал от половинки капустного вилка тонкие длинные полоски. Эта точность всегда восхищала Дашу, у нее самой, когда она бралась за эту ювелирную работу, получались то толстенные бруски, то просто стружка, ни на что не пригодная. А как-то раз она вместе с капустой едва не нашинковала собственный палец. Классный получился бы супец, красненький, даже томату класть не пришлось бы. Жаль только кровь при температуре быстро сворачивается.
Проведя быструю инвентаризацию холодильника и кастрюль на плите, и не найдя там чего-то, достойного внимания, Даша поинтересовалась, куда подевались бананы. Мама, не прерывая равномерного движения ножом, будто бы, прервись она хотя бы на мгновение, наступит апокалипсис, ответила, что бананы съел отец, что там есть овощной салат на майонезе – огурчики, помидорчики, листья салата, лук, - а если Даша пожелает, то может сделать себе свежий салат. По тону, с каким мама произнесла эту фразу, Даша поняла, что она настроена на серьезный и долгий разговор, поэтому чмокнула маму в щеку, совсем забыв про помаду на губах, и быстро слиняла к себе в комнату, сказав маме, что у нее нет аппетита, и что лучше она дождется завершения маминых трудов по изготовлению борща. Объясняться с мамой сейчас ей хотелось меньше всего. Покидая кухню, Даша вдруг поняла, что равномерный стук ножа об разделочную доску прекратился, и на мгновение замерла в дверном проеме, но лишь на мгновение. Мало ли почему мама перестала резать капусту, так ведь?
У себя в комнате она, не снимая джинсов и свитера, рухнула на кровать и доверила подушке свои слезы. Так и уснула, в свитере и джинсах. А проснувшись, решила, что сегодня в школу не пойдет. Два прогулянных урока погоды ей не сделают, и хотя гимназическая дисциплина строго контролировалась старостами классов, Даша понадеялась на то, что подруга Малика, являющаяся назначенной на этот год старостой класса, не выдаст и что-нибудь изобретет, благо, на ее фантазию можно было положиться.
Родителей не было, они решили навестить не то шурина, не то деверя, не то еще бог весть кого, короче, какую-то родню – пятая вода на киселе – проживавшую в районе на другой стороне реки. Этот визит они планировали достаточно давно, что-то – Даша предполагала – банальное нежелание ехать – постоянно мешало им реализовать эти планы, и вот, наконец, событие свершилось. Предки отчалили с официальным визитом, предоставив Дашу самой себе на целый божий день. Посему Даша решила не упускать такую возможность. На скору руку пожевав вчерашний салат, она извлекла отложенную на черный день нычку и ринулась навстречу новому дню.
****
Олег, решивший потом и кровью выгнать из себя все признаки алкоголя, бежал ровным кроссовым темпом. В наушниках разорялся «Тиамат», Олег бежал и обдумывал вчерашний неприятный разговор с Валькой, вспоминал всю историю своего с ней романа, разумеется, пытался обнаружить в себе хоть какие-то изъяны, но находил их почему-то в Вальке. Пардон, в Валентине Игоревне.
Их отношения длились около года и поначалу были очень даже интересными. Познакомил их, как бы невзначай, все тот же друг Виталий. Пригласил Олега понырять, а там, кроме Олега, набралось человек десять ныряльщиков, среди них и Валя, симпатичная девушка, показавшаяся Олегу слегка застенчивой, а от этого еще более симпатичной. Правда, застенчивость эта испарилась при первом же постельном акте. Она была неутомима и требовала от Олега больше изобретательности и страсти. И то, и другое у Олега иссякло довольно быстро, и он расслабился, позволив Вале самой проявлять изобретательность и кипеть страстью. Так длилось где-то с неделю, потом Олег поставил перед ней условие: если она хочет, чтобы он тоже хотел, то не стоит делать это каждый день. Она согласилась и стала звонить, перед тем, как прийти. И все было нормально. Нормально по меркам Олега, конечно.
Охлаждение отношений Олег почувствовал где-то месяц назад. Валька стала реже звонить, их прогулки становились все более шаблонными, секс сделался пресным и не приносил уже тех ощущений, которые были вначале. Так что в принципе он был морально готов к вчерашней сцене. И все равно взбесился. Да, он не пытался освежить отношения хоть чем-то, просто позволил событиям развиваться самостоятельно, но и она тоже не приложила ни капли усилий в этом направлении. Значит, можно было сделать вывод: Олег перестал быть ей интересен. А это задевало его мужское эго. Впервые случилось так, что это не он первым порвал отношения, а девушка дала ему отставку. Это обстоятельство его бесило.
Олег бежал. Смотрел себе под ноги и бежал, сохраняя темп и слушая музыку. Теперь уже Кипелов взывал к судьбе и просил позволить ему «родиться вновь из воды и света» и «жить, не зная тайн завтрашнего дня». Олег и сам бы с радостью вернулся бы лет так на десять назад, когда ему было двадцать, он был очкастым ботаником и учился в колледже. Да, вернись все взад, он, наверное, по-другому распорядился бы отпущенным ему временем, не стал бы тратить его попусту, а непременно выучился бы играть на электрогитаре, стал бы байкером и, одетый в черную кожу, обвешанный толстыми металлическими цепочками, катался бы по стране на своем потрепанном жизнью «харлее». То есть полностью соответствовал бы образу, воспетому «Арией»:
Ты – летящий вдаль, вдаль ангел,
Ты – летящий вдаль беспечный ангел.
Но нет, выучился на бухгалтера и стал с низов подниматься наверх, зарабатывая опыт и деньги. Надеясь, что с приобретением того и другого получит все остальное, все прочие блага мира. Но, однако ж, весь его опыт не помог ему не остаться вновь в одиночестве.
На очередном повороте он поскользнулся на влажной поверхности укатанного снега, потерял равновесие, налетел на бредшую по тротуару девушку в коричневой кожаной куртке, темно-синих джинсах, в полосатом шарфике, (детали ее одежды он рассмотрел уже позже), сбил ее с ног, по инерции еще секунд десять махал руками, пытаясь сохранить равновесие, пока не шлепнулся на задницу, причем прямо в лужу. Как говорится, сел в лужу, только в прямом смысле. Один наушник вылетел из уха, другой попросту оторвался, тонкие спортивные брюки быстро намокли, кроссовки были в грязи. Да, вот ведь бывает же так.
Олег поднялся из лужи, уроненная им девушка тоже была уже на ногах. Ее костюм пострадал меньше – она приземлилась на одно колено и не в лужу.
- Вы в порядке? – он подошел к ней с извиняющейся улыбкой.
- Да, вроде бы. Во всяком случае, кости целы. Наверное. Вскрытие покажет, как говориться, – девушка тоже улыбнулась.
- Надеюсь, до этого не дойдет. Прошу меня извинить за этот инцидент, но поверьте: сбивать вас в мои планы не входило. Просто снег скользкий, мокрый. Меня занесло.
- Все нормально, можете не извиняться. Я цела, а вот вы, кажется, пострадали больше меня.
- Ерунда. Пострадала только одежда, а это поправимо. Так что все о’кей.
- Что ж, если так, то я, пожалуй, пойду. Удачи вам в вашем беге. Постарайтесь больше никого не сбить.
- Постараюсь. Спасибо. Ммм….
- А меня Дашей зовут.
- Да? Красивое имя Дарья. Не Донцова случаем?
- Двух таких дур не бывает, полагаю.
- Понятно. А я – Олег, - Олег достал из портмоне визитку и протянул его девушке. – Водянников Олег Владимирович к вашим услугам.
Олег сделал шутливый поклон. Даша взяла протянутую визитку, прочла содержащуюся на ней информацию, тисненную красивыми золотистыми буквами на темном фоне: Водянников Олег Владимирович, финансовый директор ОАО такого-то, телефон рабочий, телефон мобильный. Подумала и убрала ее в сумочку.
- Вы знаете, позвонить я вам все равно не смогу. Я, видите ли, потеряла свой телефон. И потом, мне всего шестнадцать, и кажется, я не имею права брать у вас эту визитку. Мне действительно надо идти.
- Не смею вас задерживать, Даша. Еще раз прошу меня извинить. И счастливого вам пути.
- Ага, спасибо. До свиданья.
- До свиданья…. Погодите-ка, вы сказали, что потеряли свой сотовый телефон?
- Да, а что?
- Да так…. И давно?
- Нет, вчера.
- Ясно. Извините, что задержал вас. Всего доброго.
****
- Слушайте, Даша, у меня предложение.
- Руки и сердца? – Даша испугалась собственной наглости.
- Не будем торопить события. – Олег улыбнулся, поддерживая игру. – Нет запасных душ и сердец, запомните. У меня предложение другого рода. Это уже третья наша с вами встреча. Давайте обращаться друг к другу на «ты».
- Ну…. Если вам удобно, что малолетка будет вам «тыкать», я не против.
Они сидели за столиком в одном из многочисленных кафе, и пили капучино. Точнее, кофе пил Олег, Даша лишь делала вид. Капучино ей никогда не нравился.
С момента того ТНТП, тротуарно-не-транспортного происшествия, прошла неделя. Олег таки обратился к Светке, и та, воспользовавшись своим служебным положением, выдала Олегу адрес, по которому был прописан человек, оформивший подключение зарегистрированного на сим-карте номера, а также фамилию, имя и отчество этого человека. Этим человеком оказался какой-то мужик, живший от Олегова дома в пятнадцати минутах езды на маршрутке.
Олег, получив эту информацию, хотел было позвонить Виталию – как-никак это именно он желал выступить в роли доброго волшебника – но что-то его удержало. И он сам пошел по указанному адресу. И у входа во двор встретился со своей недавней знакомой, той девушкой, которую он сбил с ног во время пробежки.
- Вы меня преследуете? – поинтересовалась девушка.
- Да что вы. Не обольщайтесь.
- И не собиралась.
- Чудесно. А вы случаем не знаете, это четвертый дом?
- Да. Вон там табличка есть.
- Где? А, вижу…. Точно, он. А квартира сто восьмая в каком подъезде?
- А зачем вам это? – в голосе девушки появилась настороженность.
- Видите ли, одному моему другу-аквалангисту во время погружения упал на голову сотовый телефон, - и Олег поведал Даше всю трагическую историю Виталькиного неудачного первого в сезоне погружения. Про то, каким образом он узнал адрес, Олег тактично умолчал.
- Эпическая история, - Даша улыбнулась. – Вы знаете, это ведь мой телефон. Это я его уронила с моста. Как раз накануне нашего с вами столкновения.
- Да, припоминаю, вы говорили про то, что потеряли свой телефон. Только вот зарегистрирован он на другого человека, Островского Никифора Пантелеевича, проживающего на этой вот улице, в этом вот доме, в квартире сто восемь.
- Все верно. Это мой папа. Я – несовершеннолетняя, и по закону я не имею права заключать договор от своего имени без согласия моих родителей, разве нет?
- Да, кажется, именно так говорит гражданский кодекс.
- Впрочем, если вас мучают сомнения, пойдемте вместе. Я как раз иду домой, так что у вас будет возможность лично вручить найденный вашим другом телефон моему папе.
- Идет….
Зачем Олег пригласил Дашу в кафе, он и сам до сих пор не понял. Ей было всего шестнадцать, и в перспективе…. Да не было вообще никакой перспективы, если честно, Олег это прекрасно понимал. Даже если он вопреки здравому смыслу закрутит с ней роман, максимум через год она уйдет от него к парню ее возраста. На первых порах ей будет импонировать то обстоятельство, что ей удалось заарканить взрослого мужика. Но потом её утвердившееся самомнение скажет «адью».
Но он понимал также и то, что именно вопреки здравому смыслу хочет снова видеть ее глаза, ее улыбку, хочет говорить с ней. После той встречи во дворе ее дома она вспоминалась ему чуть ли не в каждом предмете, в каждом звуке. И даже один раз приснилась. Олег чувствовал, что влюбляется.
Он уже и забыл, как это – влюбляться. Последний раз это чувство посетило его, когда он учился в университете. Тогда он влюбился по самое не хочу, он болел этой своей любовью, но тем больнее был ее конец. Впрочем, это было уже достаточно давно, и та глубоченная сердечная рана уже заросла, оставив после себя неровный шрам. С тех пор Олег решил никогда не влюбляться. И это у него вполне получалось. До недавнего времени.
Поэтому в субботу он позвонил Даше. Придумал пустячный повод для встречи и пригласил ее в кафе. В голове промелькнуло: что я делаю? Но Олег тут же отмел этот риторический вопрос. Он ждал, что Даша скажет что-то типа «я не могу, у меня дела» или «я не могу, так как иду со своим парнем в кино», но она этого не сказала, лишь поинтересовалась, в какое именно кафе….
Олег сделал глоток из своей чашки, аккуратно поставил ее на блюдце.
- Знаешь, все в этом мире относительно. Как говаривала моя бабушка, неудобно штаны через голову надевать, остальное все удобно.
- Ваша… твоя бабушка – мудрая женщина.
- Да, видимо. Я – не в нее. Постоянно совершаю ошибки, наступаю на одни и те же грабли.
- Ну, наверное, все люди такие. Учатся на собственных ошибках.
- Возможно. Кто-то, может, и учится. Да, я вчера нашел тебя в социальной сети. Ник у тебя такой интересный. И ящик почтовый тоже необычный.
- Ну, ящик этот у меня уже давно.
- Вот как?
- Не удивляйся. Современные дети уже с малых лет владеют компьютером.
- Хм, полагаю, с тобой было именно так. Ну а ник?
- Этот ник – напоминание одному человеку. Чтобы знал и помнил.
- Как все серьезно, однако, - Олег улыбнулся. – Проблемы с парнями, нет?
- Да какие там проблемы. Это у них, наверное, проблемы, не у меня…. – Даша вертела в пальцах Олегову визитку. – Интересно, а чем же занимается финансовый директор?
Олег посмотрел в Дашины карие глазища. В них было лукавство и что-то еще, неуловимое, как искра, промелькнувшее и тут же исчезнувшее.
- Да чем…. Чем может заниматься бухгалтер? Гоняет цифры, составляет отчеты, консультирует руководство по вопросам применения финансового и налогового законодательства, совместно с юристами разрабатывает финансовую стратегию предприятия, ведет переговоры с банками, договаривается о кредитах, договаривается с налоговой инспекцией, руководит своим отделом, в конце концов. Когда в отделе одни, извини, бабы, половина из которых только вышла со студенческой скамьи и ничего не умеет, кроме как строить глазки и раздвигать ноги… блин, прости, сорвалось.
- Да ничего, все в норме. Не извиняйся, я уже не маленькая.
- Ну, кто бы сомневался. Так вот, а вторая половина – матерые тетки бальзаковского возраста, у которых мужья, дети и все прочие удовольствия, этот вот коллектив – словно пауки в банке, мохнатые такие пауки, черные. И грызутся по-черному. Никогда не видела, как грызутся пауки?
- Брр, нет, - Даша передернула плечами и изобразила на лице отвращение. Пауков она терпеть не могла.
- Жаль, очень занимательное зрелище. И самое печальное то, что мне вся их подковерная возня очень даже понятна. Я стравливаю их потихоньку, и этим путем добиваюсь весьма неплохих результатов трудовой дисциплины. Черт, женщины – они и есть женщины. Молоденькие девчонки хотят через свое тело побыстрее выслужиться, а бабы-ягодки всеми силами пытаются этого не допустить.
- Да, не простая у вас работа, Олег Владимирович. Ой, извини….
- Сложная работа, психологическая, можно сказать.
- Мне тоже нравится психология. Люблю манипулировать людьми.
- Ого, даже так?
- Мда, такая вот невольная деаномизация. Будешь знать теперь.
- Мной тоже попытаешься манипулировать?
- Не знаю, не знаю, есть ли смысл.
- Время покажет, наверное.
- Угу.
Из развешанных по периметру кафе динамиков БИ-2 пели:
Переверни мой мир понарошку,
Чтоб отлетела моя голова.
И ты потерялась в словах, моя крошка
И медленно таяла, как на углях.
На острие твоей вычурной брошки
Кроется звонкая смерть хрусталя.
В нашей любви все так сложно, просто.
И перед соблазном не устоять.
Повелитель молний желание исполнит,
Рискованная близость не разорит меня….
Олег сделал глоток из своей чашки, вернул ее на блюдце, еще некоторое время вслушивался в песню, потом прервал затягивающееся молчание:
- Я тут вчера клипы Кипелова смотрел. Люблю, знаешь ли, этого исполнителя. А ты какую музыку случаешь?
- Я? – вопрос застал Дашу врасплох. Она тоже слушала песню и потому оказалась не готова к повороту беседы. – Ну, всякую. По настроению.
- Но есть же пара-тройка любимых музыкантов, нет?
- Да, разумеется. Ну, это в первую очередь русский рэп, потом стихи в аудио, кое-что из зарубежного попа. Могу порекомендовать пару песен, если хочешь.
- Да, если это не Тимати, можно, пожалуй, - Олег записал в телефонную записную книжку названия песен и исполнителей, которые ему назвала Даша. – Обязательно послушаю. Интересно, а здесь танцуют?
Даша обежала взглядом кафе. В дальнем углу лицо нерусской национальности уминало чебурек, еще за одним столиком сидела компашка молодых людей, пила кто пиво, кто «ягуар». Остальные столики пустовали.
- Нет, вряд ли.
- А ты не танцуешь? Ну, брейк-данс, к примеру, как поклонница рэпа.
- Брейк? Нет, не танцую. Вообще не танцую, и никогда не танцевала.
- А меня всегда завораживала музыка танца. Впрочем, это ведь дело вкуса.
Они разговаривали еще где-то час. Олег узнал, что Даша, некоторое время назад перенесла операцию на челюсти, что у нее на следующей неделе пробный государственный экзамен по математике, что из-за подготовки к государственной итоговой аттестации, на которую уходит масса времени, она забросила практически все свои увлечения. Он рассказал ей о том, что увлекается велосипедным туризмом, любит кататься на природе, делать длительные заезды, пригласил её, если у нее появится свободная минутка, тоже покататься, выехать за город, вдохнуть свежий апрельский воздух русских полей, благо из-за резкого скачка температуры все начало резко подсыхать.
Потом он проводил ее до дома. И пожелал ей удачи на экзамене, пусть и пробном. Даша улыбнулась:
- Спасибо. Удача мне действительно не помешает.
В эту ночь Даша приснилась Олегу снова.
****
- Привет. Как прошел твой дебют?
- Дебют? Мы этот чертов экзамен уже четвертый раз за год пишем!
- Сочувствую.
- Не стоит. Да как прошел…. Нормально. Училка заметила у меня на столе мобильник, наорала. Я же ведь явно что-то недоброе задумала. Ну, я в долгу не осталась. Весело было.
****
- Привет. Не отвлекаю?
- Да нет, все равно я ничего не делаю.
- А чего так?
- Болею.
- Вот как? Все серьезно?
- Увы, да. Так что прошу помнить меня живой и относительно красивой.
- Ну, допустим, простуда не имеет летального исхода.
- Жестокий ты. А может, я чем-то серьезным заболеваю?
- Да? И чем же? Воспалением хитрости? О, это опаснейшее заболевание. Сам его боюсь как огня. Потому как без нее, без хитрости бишь, я ну никак.
- Вот все вы такие бессердечные. Нет, чтобы посочувствовать, так диагнозы ставить начинают.
- Ну, если тебе полегчает, то, конечно, сочувствую.
- Спасибо за сочувствие. Да, в той твоей смс-ке вчерашней после «о» запятая не ставится.
- А вот и неправда твоя. Спорим?
- Давай.
- Докажи, почему не ставится.
- Тебе прям процитировать параграф из учебника или прислать ссылку на этот абзац?
- Вот ты как, значит, пустила в ход тяжелую артиллерию. Ну ладно, все равно ты меня не переспоришь. Видишь ли, это авторская запятая, а авторские запятые никаким правилам не подчиняются. Это тебе на будущее. И вообще, Дашенька, акценты там были совсем другие.
- Я вам не Дашенька, сударь. И с акцентами своими я как-нибудь сама разберусь.
- Не умеешь ты проигрывать. И вообще, с чего это вдруг такая смена тональности?
- Блин, да температура у меня около тридцати восьми.
- Горячая ты девушка, однако…. С чего бы это, есть предположения?
- Да жрать надо больше и лечиться нормально.
- Тогда давай лечись. Верю в твое благоразумие, ставлю на тебя.
- Ага, Пикачу, я выбираю тебя!
- Пикачу – это вроде как покемон, да? Ну, это я не смотрел, так что юмора не понял, извини.
- Ну и о чем с тобою говорить после этого?
- Ну, так просвети. Я ж динозавр мезозойской эры, не забывай об этом.
- Если так интересно, возьми статейку и почитай. Когда кто-то из героев хочет вызвать покемона, он кидает шар с ним и кричит: имярек, я выбираю тебя! Фу, стыдно этого не знать.
- Спасибо. Теперь моя мудрость возросла, ибо узнал я что-то о покемонах. И ни фига мне не стыдно. Ладно, давай лечись. Стране… да чего там стране – миру ты нужна здоровая и крепкая. Ну, и относительно красивая.
****
- Приветствую.
- Буэнас ночес, сеньор.
- Какая такая ночес? Скорее уж вечерос, нет?
- Ну, буэнас тардес, не придирайся.
- Чем занимаешься?
- Уроки делаю.
- Кто же это, позволь спросить, вечером в воскресенье уроки делает?
- Я. Другие их вообще не делают.
- Ну, ты же человек исключительный во всех смыслах.
- Это такая тонкая ирония?
- Нет, это такой не тонкий комплимент. И что это за уроки такие?
- Эссе по обществознанию на тему взаимосвязи общества и инфузории «туфельки».
- Серьезная тема. Помощь нужна? А то я могу чего-нибудь накропать.
- Да нет, я уже закончила почти что.
- Ну, если что, знай, куда можно обратиться за эссе. Сегодня в городе марафон был.
- Да? И?
- Толпа народу бежала кто десять, кто сорок километров. Я ехал рядом на велосипеде.
- Никого не сбил? Ну, там кровь, мозги на асфальте, как это обычно бывает?
- Как обычно, говоришь? Ну да, марафон не досчитался половины участников.
- Ты там, что, с бензопилой ехал, что ли?
- Как ты банально мыслишь. Бензопила – это для дилетантов. Все было более изыскано. Я применил метод древних колесничих – острые пики в осях колес.
- Фу, какое пижонство. По мне, так самым изысканным способом было бы применение психологического оружия, чтобы люди посходили с ума и начали сами убивать друг дружку.
- Опять это пресловутое психологическое оружие. Там все-таки много было народу, как-никак.
- Жалкие людишки, хе-хе-хе.
- Какая ты кровожадная. А представь себе, что ты останешься вообще одна в этом мире. Все друг дружку перебьют, и никого не будет.
- Я, пожалуй, оставлю еще кое-кого одного. Это мне только сейчас в голову пришло. Да оно и к лучшему, что такого никогда не будет.
****
Светило яркое солнце, но холодный ветер нес с реки сырость. Олег стоял с Дашей у парапета набережной и смотрел ей в глаза. Смотрел и как всегда тонул в них. Он знал, что сегодня все должно закончится. Он был к этому готов… и не готов абсолютно.
Прошло больше месяца с тех пор, как случай свел его с Дашей. Слепой случай. И за этот месяц она засела в его душе как заноза, как цепкая колючка. И выдирать эту колючку будет достаточно больно, Олег это знал. Он не мог позволить этой девочке, чей интерес к нему начинал перерастать из простого интереса во что-то более сильное, не мог позволить ей врасти корнями в его душу. Он чувствовал, как просыпается в ней это чувство (да и в нем тоже), как захватывает ее целиком, что с каждым звонком, с каждой встречей, которых она (он догадывался) ждала с надеждой и страхом, что он не позвонит, не придет – эти корни становятся крепче. И знал, что должен положить этому конец. Просто потому, что он был старше, просто потому, что на нем будет лежать ответственность за все. Нет, ответственности он не боялся, той ответственности, которой грозился ему закон. Его страшила ответственность моральная, ответственность перед своей совестью. Ответственность за то, что позволил себе воспользоваться минутной слабостью человека, оказавшегося в трудной ситуации. И решение, которое он принял и за себя, и за неё, было очень непростым.
Из стоявшей неподалеку машины доносилась музыка. Олег узнал Кипелова:
Я прикоснулся к мечтам твоим,
И был недобрым этот миг.
Песком сквозь пальцы мои скользил
Тот мир, что был открыт двоим.
Мы шли навстречу, всё ускоряя шаг,
Прошли насквозь, друг друга не узнав….
Даша молча глядела на реку, Олег молча глядел на Дашу. Потом вздохнул, накрыл ладонью её ладонь, посмотрел в её умные красивые глаза, кивнул, отвечая на невысказанный вопрос, и пошел прочь, туда, где среди деревьев виднелся выход с набережной.
Он дошел до фонтана, пока что не работающего, и обернулся. Никогда не оборачивался, а тут вдруг обернулся. Даша стояла там, где он оставил ее, вся в лучах солнца, как в золотом одеянии, изящная, стройная, красивая. Ветер играл в ее волосах, и они тоже светились на солнце. Болезненный комок сжался в груди, и он понял, что уже не сможет повернуться к ней спиной. Он сделал шаг вперед, к ней, еще один шаг, еще один. Он ждал, что она тоже пойдет к нему навстречу. Но она стояла и смотрела на него.
Металлический фонарный столб с треском переломился и рухнул на парапет, оторвав мимолетом девочке голову. Олег с ужасом наблюдал, как голова, брызгая кровью из разорванных артерий, несколько раз перекувыркнулась в воздухе и шлепнулась в реку. Обезглавленное тело было отброшено ударом и теперь лежало в луже собственной крови.
Олег попятился. Он отступал задом, шаг, еще шаг, еще и…
…проснулся. Телефон надрывался благим матом. Олег нажал на кнопку вызова и поднес аппарат к уху. Знакомый голос внутри телефона произнес:
- Привет, это я.
26 мая 2012 г.