Солнце между тем медленно катилось к горизонту. Тени от деревьев, падающие на поверхность озера, удлинялись и удлинялись. Стала лениво плескаться рыба. Около самой лодки мелькнул силуэт огромной щуки, и мелкие рыбки сверкнули, спасаясь от ее зубов. Далеко, на середине озера, круглая голова какого-то зверя показалась из воды и оглядела все вокруг блестящими темными глазами. Затем зверь медленно перевернулся, нырнув обратно. В воздухе мелькнули его толстый хвост и внушительных размеров задняя часть тела. Громкий всплеск нарушил тишину.
Это словно разбудило Дашку и собаку. Верный вскочил и стал ловить носом запах. Но ветер дул в другую сторону, и он снова успокоился и улегся.
Дашка наконец взялась за весла. Они запутались среди водорослей, и она с трудом освободила их. Легкими и точными гребками она погнала лодку к входу в Копань. Голова у нее немного кружилась, и она подумала, что это – от солнца. Среди водорослей в почти прозрачной воде что-то мелькало. Казалось, лодку сопровождает неведомый эскорт озерных обитателей. Дашке хотелось искупаться в теплой озерной воде, но озеро пугало ее. Полусон-полуявь, привидевшаяся в Копани, усиливала ее страх.
Но вот, раздвинув ветви, закрывающие вход в Копань, лодка медленно пошла между ее узких заросших берегов. Топляков не было видно, и преграждавшие дорогу ветви исчезли. Очевидно, ГЭС спустила воду, и они оказались под водой. Легкая плоскодонка скользила, не задевая их. Черные ягоды черемухи касались лица Дашки, и она снова рвала их и ела. Губы ее стали совсем черными от сока, белые волосы, заплетенные утром в длинную косу, расплелись и растрепались, но она не замечала этого.
Удивительно легко они преодолели расстояние, отделяющее Копань от реки. И вот уже мощное течение приняло маленькую лодку в свои руки и понесло, словно скорлупку. Гребя наискосок против течения, Дашка чувствовала, что лодку сильно сносит. Когда они достигли середины реки, правая уключина, скрипевшая все время, наконец-то сломалась. Дашка от неожиданности чуть не уронила весло в воду. Грести без уключины было делом бесполезным. Промаявшись минут пять, она поднялась на ноги и стала грести одним веслом, как индеец на каноэ.
Река своей шириной могла поспорить с Миссисипи, и когда «каноэ» добралось до противоположного берега, деревня оказалась далеко вверху по течению. Дашка причалила к берегу и выпрыгнула из лодки. Здесь, на своем берегу, она не боялась ничего. Вода Реки была холодной, но ласковой, и они с Верным вдоволь в ней наплавались. После таинственно-красивого и страшноватого озера Река казалась родной и привычной. Наспех обсохнув на ветру, Дашка привязала Верного к цепи на носу лодки, взялась за нее сама, и они побрели вверх по течению.
Казалось, все было прекрасно. Они побывали на озере и благополучно переплыли через реку, несмотря на сломанную уключину. Перебраться через залив в устье речки им будет не трудно. Вот только добраться до него, и они – дома.
Дашка шла, и ей почему-то казалось, что воздух вокруг колеблется, и все слегка расплывалось перед ее глазами. Верный старательно, как ездовая собака, тянул лодку. Так, наверно, тянул когда-то нарты Белый клык, герой любимой Дашкиной книги. Иногда Дашке даже казалось, что они идут по снежной белой равнине. Голова ее почему-то болела и немного кружилась. Белые сумерки Севера опускались на землю, придавая всему окружающему колдовской и нереальный облик.