Старая любовь не ржавеет
( Кёхне севги пас атмас)
Все начертано заранее, что произойдет
И никто предначертанья судеб не уйдет
Низами
Наргиз проводила врача и вернулась в комнату. Мать уже сидела на кровати.
– Мама, почему ты встала? Врач сказал, чтобы ты еще немного полежала!
– Ай, дочка, что со мной случится? Повышенное давление – это мое обычное состояние. Я же с молодости гипертоник, а сейчас…, – мать махнула рукой, – все болезни от старости. Я уже замучила тебя своими болячками. С одной стороны прошу Аллаха поскорее прибрать меня на тот свет, а с другой стороны…– ты же останешься совсем одна. Бедная моя девочка! Бог дал тебе все: и красоту, и ум, а вот счастье тебе не досталось!
Наргиз села на кровать рядом с матерью:
– Мама, за счастьем всегда большая очередь, у меня, наверное, терпения не хватило стоять! – пошутила она. – Кроме того, мама, мы с тобой договорились, чтобы ты никогда больше не говорила о смерти.
– Да как не говорить! Мне уже за восемьдесят перевалило. Азраиль занес уже меня в свою тетрадь. Да не боюсь я смерти: в конце концов, я не буду жить тысячу лет! За тебя переживаю: что с тобой будет? Как же тебе не повезло в жизни! Два раза выйти замуж и оба раза неудачно! И главное: ребенка себе не нажила!
Наргиз на самом деле два раза состояла в браке. Первый муж погиб в автомобильной катастрофе, а второй умер от инфаркта. После этого она дала себе слово, что никогда больше не выйдет замуж. Подруга и соседка по дому Наиля смеялась:
– Чихай на все и выходи в третий раз!
– Ну, уж нет! – отвечала Наргиз. – И так все говорят, что я черная вдова.
– Мало ли кто и что говорит! Вот если бы мне попался настоящий мужик, то я даже не раздумывала бы!
Наргиз поинтересовалась, кого она считает «настоящими мужиками». Оказалась, мечта все женщин: физически здоровый, материально обеспеченный и без вредных привычек.
– Наиля! Такие мужики, соответствующие нашему возрасту, уже давным-давно женаты, и ни одна нормальная женщина не выпустит их из рук.
– А я все равно надеюсь найти какого-нибудь «завалящего мужичка», – сказала Наиля.
А Наргиз ответила, что не хочет ни «настоящего», ни «завалящего», хотя отсутствие мужа так или иначе доставляло ей по меньшей мере неудобства. У нее все время были проблемы то с протекающим краном, то с неисправной колонкой, то с телевизионной антенной. Короче говоря, с тем, что обычно входить в круг обязанностей мужчины.
Теплый апрельский день близился к концу. Наргиз прошла на кухню и стала готовить ужин. Шаркая ногами и держась за стенку, пришла мама. Она села на стул между холодильником и кухонным столом. Ей было скучно. Наргиз полдня проводила на работе, а она, как маленькая, ждала, когда дочь вернется с работы. Наргиз была единственной дочерью Мины ханум.
– Жаль, что у тебя нет ни брата, ни сестры! – со вздохом сказала она. Как ты будешь жить одна после моей смерти?
– Мама, ты опять говоришь об этом! Мы же с тобой договорились! – Наргиз укоризненно посмотрела на мать.
– Это меня, наверное, Бог наказывает! – продолжала Мина ханум, не обращая внимания на замечание дочери. – Надо было отдать тебя за сына Хуршуд ханум. Какой был хороший парень и как тебя любил! Если бы не твой отец, возможно, все было бы сейчас по-другому, и ты была бы счастлива.
– Постой, постой! – обернулась Наргиз, стоящая у плиты. Слова матери ее очень заинтересовали. – Какая Хуршуд ханум, какой это парень меня любил, а я даже не в курсе?
– Ой, дочка, это старая история, напрасно я вспомнила. Просто после твоих неудачных замужеств я стала думать о том, что мы с отцом тогда плохо поступили. Ведь она два раза официально приходила тебя сватать! Ну да ладно! Что было, то было, уже ничего не вернешь!
Но Наргиз была заинтригована. Как это она упустила такой случай в своей жизни: кто-то ее любил, посылал сватов, а она ничего об этом не знает! Все женщины любительницы романтических историй, а уж если это касается лично их, то это вдвойне интересно.
После ужина она полезла к матери с расспросами, чтобы та ей рассказала об этом.
– Зачем это тебе нужно? Ты что найдешь этого человека, разведешь с женой и выйдешь за него замуж? – улыбалась мать.
– Боже упаси! Что ты говоришь, мама? Разве я похожа на такую коварную женщину? Просто мне стало так интересно. Почему же я помню всех, кто за меня сватался, а про этот случай ничего не знаю?
Мина ханум сказала, что отец тогда запретил что-либо говорить дочери, потому что возникла конфликтная ситуация.
Наргиз еще более распалилась и стала опять приставать к матери с просьбой рассказать, что же произошло много лет тому назад.
Вот что рассказала Мина ханум своей дочери.
Давным-давно, когда Наргиз училась еще в девятом классе, соседка по дому сообщила Мине ханум, что за ее дочерью ходит сын Хуршуд ханум, которая с семьей жила в новой пятиэтажке, расположенной на их улице.
Мина ханум, проследив за дочерью, убедилась, что действительно, Октай каждый утро идет за ее дочерью в школу, а после занятий встречает ее, но держится на расстоянии десяти-пятнадцати метров и никогда к девочке не подходит. Мина ханум была знакома с Хуршуд ханум. Ее муж работал начальником районного отделения милиции. У них было двое детей: сын Октай, студент политехнического института, и дочь Солмаз, школьница.
Семья была приличная, уважаемая в махалле (округа), дети были очень воспитанные, очень вежливые, и Мина ханум знала, что ничего плохого Октай ее дочери не сделает. Жаловаться его родителям она даже не посмела, так как мальчик мог бы сказать, что он просто идет по улице. Ведь он ни разу не заговаривал с Нарой. Однако на всякий случай Мина ханум периодически спрашивала дочь, не подходит ли к ней кто-нибудь на улице. Мина ханум успокоилась, а потом и вовсе забыла об этом случае.
Хуршуд ханум иногда заходила к ним, но никогда ничего не говорила о чувствах своего сына.
Прошло два года. Нара окончила школу и поступила в институт.
Была середина сентября, когда в один из вечеров к ним пришла Хуршуд ханум с сестрой. Гости сели в гостиной. Мина ханум, позвав на помощь Нару, накрыла на стол. Аяз муаллим, поприветствовав пришедших, собрался выйти из комнаты:
– Ну, я пойду, здесь женское общество!
Однако Хуршуд ханум попросила его задержаться, объяснив, что они пришли по делу. Мина ханум тут же смекнула, в чем дело, но виду не подала.
– Аяз гардаш (брат)! Мы пришли к вам для переговоров, но визит наш официальный. Наш сын уже несколько лет любит вашу дочь. Мы раньше не поднимали этот вопрос, так как девочка еще училась в школе. Сейчас, Слава Аллаху, она уже поступила в институт, поэтому мы решили посвататься к вам. У вас единственная дочь, а у нас единственный сын. Вся округа знает, какой он парень. Он окончил институт и работает в проектном институте. Квартира у нас большая, если захотите, мы купим им другую или запишемся на кооператив. Мы сделаем все, что вы скажете, лишь бы вы дали согласие. Октай жить не может без вашей Нары. Он два года будто на работу ходит: провожает ее в школу и обратно, а теперь вот в институт за ней ходит. Он и на вступительных экзаменах все время был рядом и даже раньше вас узнал, что она поступила. Он пошел в институт с утра, и списки поступивших вывешивались прямо при нем. Он из автомата позвонил мне, так радовался:
– Мама, Нара поступила! – Вы уже потом пришли. В разговор вступила сестра Хуршуд ханум:
– Я не как тетя, а как обычный человек говорю: «Октай – золотой парень». Вы не пожалеете, что отдаете за нее вашу дочь.
– Я еще никому никого не даю, – сердито сказал он. – И потом, Мина, как это может быть, что моя дочь два года встречается с Октаем, а ты мне даже ничего не сказала?! Вообще, как ты могла это допустить?! Я весь день на работе, и дочь целый день на твоем попечении, а ты?! Ты же меня просто опозорила! Знаешь, что я сейчас с Нарой сделаю?!
– Аяз! Успокойся! Ни с кем Нара не встречается!
– Послушайте, сосед, да она, по-моему, его даже и не знает. Он за ней ходит, но все время держится на расстоянии. Он знает ваш характер, да и, вообще, из уважения к вам и вашей семье, Октай ни разу не заговорил с Наргиз.
– Я сам во всем разберусь, но, скажу честно, мне неприятно, что я не в курсе дела, – он обернулся к жене, – Мина, ты виновата в этом, ты вовремя не поставила меня в известность. Представляю себе, как надо мной смеется вся Кубинка ! Какой позор! Как я буду людям в глаза смотреть?!
– Да что ты говоришь, Аяз! Что, собственно говоря, произошло?! – возмутилась Мина ханум. – Твоя дочь сбежала что ли? Я Наре хорошее воспитание дала, мне нечего стыдиться!
Хуршуд ханум с сестрой вмешались, и им троим с большим трудом удалось немного успокоить Аяз муаллима и вернуть его к предмету беседы. Однако Аяз муаллим не дал возможность продолжить разговор.
– Хуршуд ханум! Я с большим уважением отношусь к вам и вашему мужу. Я знаю Октая, он чудесный парень, но моей дочери не исполнилось еще восемнадцати лет. Она еще ребенок, только поступила в институт. Ей обязательно надо получить образование, так что о замужестве речи быть не может!
– Мы создадим ей все условия! – сказала мать потенциального жениха.
– О чем вы говорите, ханум?! Где вы видели, чтобы замужняя женщина совмещала семью и учебу?!
– Аяз муаллим, мы вам обещаем…
– Не надо мне ничего обещать, – прервал Аяз муаллим Хуршуд ханум, – я не даю разрешения, – и встал из-за стола, показывая, что разговор окончен.
Сваты ушли ни с чем.
Примечательно то, что Наргиз, которая занималась в дальней комнате, даже не знала о том, что ее приходили сватать, и родители не сочли нужным ей об этом сказать.
Как-то встретившись на улице с Октаем, Аяз муаллим сказал:
– Не ожидал я от тебя такого поступка!
– Какого, Аяз муаллим! Разве я совершил какой-нибудь неправильный поступок?
– А ты считаешь приличным ходить за соседской девушкой по пятам? Разве можно ее так позорить?
– Аяз муаллим! Я хорошо знаю наши законы и обычаи: я ни разу не подошел и не заговорил с вашей дочерью!
– Как бы то ни было: об этом все знают и шушукаются.
Наргиз, с большим интересом слушающая рассказ матери, спросила:
– Действительно, мама, что здесь такого? И потом: какой странный парень: чего он ко мне не подошел? Какой отсталый дурак! Хорошо, что вы меня за него не отдали!
– Нет, дочка, не говори! Ведь это все происходило на Кубинке. Кубинка – это особая часть города: территория небольшая, в основном, одноэтажные дома с общими дворами. Несмотря на то, что с юридической точки зрения этот район города считался в то время неблагонадежным, в морально-этическом плане здесь все было благополучно. На Кубинке существовали свои законы и порядки. Здесь с большим уважением относились к девушкам, женщинам, старушкам. Никто не то, чтобы задеть, смеяться в их присутствии себе не позволял. Собственно говоря, раньше везде так было. Я иногда смотрю с балкона на улицу и вижу группу девушек и парней. Так эти парни так громко смеются, что мне девушек жалко становится. Но я сейчас тебе рассказываю про Кубинку, где ты родилась и выросла.
– Да, мама, я помню: некоторым девочкам не разрешали выходить со двора.
– Правильно! На улице играли только мальчики, а взрослые девочки старались на улице не задерживаться долго, потому что даже соседский мальчишка мог подойти и сказать: « А ну, иди домой!»
– Какой ужас! – вздохнула Нара.
– Не ужас, а порядок и уважение! А как относились к старушкам?! Идет, например, какая-нибудь старушка в чаршабе и ей надо перейти улицу, на которой в любое время дня то там, то здесь стояли мужчины. Сразу кто-нибудь из них помоложе подбегал к старушке:
– А ну давай я тебе помогу!
– Мама, а помнишь, когда сильный ливень был? Как нам тогда помогли незнакомые мужчины!
– Ну, это тогда по всему городу все друг другу помогали!
– Помнишь, как с верхних улиц неслась в нашу сторону посуда, мебель!
– Да, бедные люди! Никто не был готов к такому проливному дождю.
– А нас тогда со школы рано отпустили! Как мы промокли! Но я, кажется, отвлеклась! Что же было дальше?
– Да, да, дочка! Так вот: в то время отец посчитал, что Октай поступил неприлично, провожая и встречая тебя. Когда ты перешла на четвертый курс, Хуршуд ханум еще раз приходила к нам тебя сватать. Отец уперся, она стала его уговаривать, что, мол, Октай очень любит Наргиз. К тому же, все, что у них есть, все достанется их сыну, а значит его жене, т.е. тебе. И в подтверждение к своим словам она достала из-под келагая мужской носовой платок и развязала его: в нем были различные ювелирные изделия с драгоценными камнями, длинная золотая цепь, браслет с большим бриллиантом и что-то еще. Хуршуд ханум была хорошей, но недалекой женщиной. Она посчитала, что отец смягчится, увидев драгоценности. Ведь они жили очень богато, а у нас работал только один отец! Правда, он был главный бухгалтер на большом заводе, но мы жили средне. Мы хорошо питались, неплохо одевались, почти каждый год куда-то выезжали, но все равно богатыми не были.
– Увидев драгоценности, твой отец буквально рассвирепел: «Хуршуд ханум! Я не продаю свою дочь! Сейчас же уберите свой платок! Запомните: пока я жив, Нара никогда не выйдет замуж за вашего сына!
– Боже мой! А что же мне делать?! Октай ни о ком, кроме Нары, слышать не хочет! Не упрямьтесь, Аяз муаллим! Нара была бы очень счастлива, если бы вышла замуж за моего сына! – стала просить Хуршуд ханум, но отец перебил ее:
– Хуршуд ханум, двери нашего дома всегда открыты для вас, но, я вас очень прошу, никогда больше не приходите к нам сватать Нару! Я так решил и точка!
– Очень жаль! – сказала Хуршуд ханум и ушла ни с чем.
– Мама, прямо бразильский сериал какой-то! В нашем доме кипели такие страсти, а я ни сном, ни духом, несмотря на то, что все это касалось именно меня!
– В бразильском сериале герои уже давно бы поженились без ведома родителей, а у нас так не положено. Кроме того, отец строго-настрого предупредил меня, чтобы я тебе ничего не говорила, и никогда после этого не вспоминал этот случай.
– В бразильском сериале тоже не все так просто, но вы с папой, мама, меня просто убили! «Не положено!» Вот так вы и сделали! В сорок пять лет я совершенно случайно узнаю, что меня кто-то любил, и кто-то сватал! Как можно не говорить девушке о таких вещах! А может, он бы мне понравился! Может, это, действительно, была моя судьба?!
– Он тебе обязательно понравился бы! Он был замечательным парнем! – сказала Мина ханум.
Нара почему-то очень расстроилась. Отсутствие спутника жизни, детей, бытовые проблемы последнее время ее очень тяготили. Она с завистью смотрела на женщин, идущих в паре с мужем или ведущим за руку ребенка.
Вообще следует отметить, что у одинокой женщины множество проблем. Оставим в сторону вопрос о том, что все живые существа должны иметь пару. Это ясно, как день. Подтвердим, что одинокая женщина всегда уязвима. Всегда найдется какой-нибудь проходимец (кстати, даже может быть и женатый!), который будет приставать со своим идиотскими ухаживаниями и глупыми намеками. Конечно, и у замужних женщин могут возникать подобные проблемы, но не так часто, как у вдов и разведенных, потому что за спиной семейной женщины всегда незримо стоит ее муж (И дай Бог ему за это здоровья!).
Представьте себе, что одинокая женщина приглашена на какое-то торжество. Многие подумают: ну и что?! Нарядилась и пошла! Нет! Не все так просто!
Не будем говорить о том, что в то время, как все подъезжают или подходят со своими мужьями, она одна выходит из машины, и сама сдает свою верхнюю одежду в гардероб. Она сама выбирает и вручает подарок виновнику торжества. Может быть, в этом нет ничего особенного, но согласитесь, что какой-то дискомфорт в этом ощущается. Но все это еще ничего в сравнении с тем, когда свободная женщина оказывается за одним столом с семейными парами. Она делает вид, что не замечает, как чей-то муж спрашивает у своей жены, какой ей салат положить и мужественно, с независимым видом обслуживает себя сама. Слава Богу, сейчас в ресторанах очень предупредительные официанты. Затем она также продолжает делать вид, что не замечает, как уже немного подвыпивший чей-то муж начинает смотреть на нее заинтересованными масляными глазами. Она также не замечает, что его жена, мило улыбаясь, что-то шепчет на ухо своему супругу, глядя на его объект ненавидящим взглядом. Однако пик одиночества ощущается, когда под медленную музыку супруги выплывают потанцевать на середину зала. Хорошо, если к этому моменту одинокая успевает выйти в вестибюль, или найти какую-нибудь старушку, здоровье которой ее очень взволновало на этом торжестве, а если нет, то она усиленно изображает напавший на нее голод, давясь каким-нибудь салатом, и внутренне бывает очень довольна, если ее пригласит родственник или сослуживец. Однако, и это еще не все!
Апогеем вечера становится уход с торжества. Если кто-то случайно не предложит подвезти ее по дороге («Мы все равно едем в ту сторону!»), то ей придется одной нанимать такси или топать до автобусной остановки, завидуя женщинам, усаживающимся в автомобиль мужа.
Конечно, так бывает не всегда и не со всеми, и многие могут поспорить, что не все, написанное здесь соответствует действительности, но будем честны перед самими собой: хотя бы часть из всего этого правда. Во всяком случае, некоторые из подобных ощущений мне пришлось испытать самой, когда я из-за болезни мужа пошла на чью-то свадьбу одна.
Поужинав и уложив мать в постель, Нара стала выбирать для себя соответствующий наряд. Была середина мая. На следующий день в институте отмечали юбилей зав. кафедрой и, как всякая нормальная женщина, Нара хотела выглядеть хорошо. Она достала белый джинсовый костюм, погладила черную блузку, а затем допоздна смотрела телевизор.
Утром ее разбудила мать:
– Нара, вставай, ты опоздаешь!
Нара посмотрела на часы и ахнула: было двадцать минут девятого. Она бросилась на кухню, но мать ее остановила:
– Иди, умывайся! Я уже приготовила завтрак.
Нара с благодарностью посмотрела на мать, старую больную женщину, которая еле передвигалась по комнате, но материнские чувства которой воевали с болезнью ради своей дочери. Нара быстро умылась, наспех проглотила бутерброд, оделась. Когда она хотела надеть белые лодочки на шпильке, мать стала ее отговаривать, что не стоит, опаздывая, надевать обувь на высоком каблуке, но Нара отговорилась, сказав, что возьмет такси.
На лестнице она обогнала соседку Наилю, которая, оглядев ее с ног до головы, сказала:
– Какая же ты, зараза, красивая, прямо глаз не оторвать! И куда эти мужики, сволочи, смотрят?!
– Как куда? В телевизор! – ответила Нара, обгоняя соседку.
– А зонтик чего не взяла? – крикнула ей вслед Наиля.
– Слушай, какой зонтик, смотри, какая хорошая погода, солнце светит.
– А по телевизору дождь обещали!
Нара задержалась на мгновение и, посмотрев наверх, на медленно спускающуюся соседку, ответила:
– Если бы люди всегда получали то, что им обещают, то все были бы счастливы!
– А если тебе обещали по шее? – не унималась соседка.
– Отстань, я опаздываю! – крикнула Нара, выскакивая из блока.
По закону подлости ей не попалось ни одно пустое такси, вдобавок вдруг пошел сильный дождь, оправдав прогноз метеослужбы. Постояв еще минут десять, и промокнув, как следует, Нара побежала к остановке и, остановив отъезжающий автобус, с силой втиснулась в него. Автобус был небольшого размера, кажется, «Газель».
Насквозь промокшая, Нара стояла в окружении других пассажиров, раздумывая о том, что она не успела даже купить цветы для юбиляра, которая, возможно, обидится на нее. Автобус несколько раз останавливался, кто-то выходил, вернее, вылезал из автобуса, но Нара продвинулась вперед не более чем на двадцать сантиметров. Был час пик, автобус был битком набит пассажирами. Нара неоднократно делала попытки достать из сумки носовой платок, чтобы вытереть мокрое лицо, но это ей никак не удавалось. Она начинала злиться на себя за то, что проспала, за то, что теперь ей будет неудобно перед сотрудниками, за то, что коробка с подарком для юбиляра, возможно, помялась в сумке. Кроме того, она беспокоилась, что не успела приготовить обед для мамы. Короче говоря, ее голова была занята тем, чем обычно занята голова женщины, когда она остается наедине с собой.
Автобус вновь остановился, отпустив на свободу нескольких человек, но если вышло трое, то втиснулось пятеро. Нара по-прежнему стояла спиной к водителю и железная труба, отгораживающая его от салона, упиралась ей в бок. Возле нее вдруг оказался молодой мужчина с папкой в руке. Он был аккуратно причесан, хорошо выбрит. От него пахло хорошим парфюмом. Они встретились глазами, он приветливо улыбнулся ей и тихо проговорил милую глупость:
– Извините, здесь очень тесно.
– Да, – согласилась Нара, понимая, что ей понравился попутчик, который вежливо продолжил:
– Как вы промокли…
– Да, я попала в дождь…
– Все попали, но вам дождь к лицу, – шептал незнакомец.
– Разве дождь может быть кому-то к лицу? – удивилась Нара, не понимая, зачем она поддерживает разговор с этим человеком.
– Конечно! Вы так красиво промокли!
– Боже мой, да что вы говорите?
– Впрочем, красивым женщинам подходит все, даже …, – он не успел завершить свою фразу, потому что вдруг в автобусе сильно заплакал ребенок.
– Мама, мама! – кричал малыш, захлебываясь
– Откройте окно! Ребенок задыхается! – приказал кто-то кому-то.
– Ребенок может промокнуть, да и ветер сильный! – ответил кто-то.
В автобусе началась суматоха. Мать пыталась успокоить ребенка, кто-то советовал освободить ему ворот, кто-то предлагал воду, кто-то протягивал мандарин, кто-то конфеты, но малыш не успокаивался.
– Не доезжая Спартака , останови возле моста, мы сойдем! – попросила водителя мать ребенка.
И тут Нара очнулась:
– Боже мой! Какой Спартак, какой мост!? Куда едет этот автобус?
– В Хурдалан ! – отозвался водитель.
– Какой Хурдалан? Я еду в институт иностранных языков! – возмущенно прокричала Нара.
– Не знаю, может, ты едешь в институт, но лично я веду автобус в Хурдалан! – весело отозвался шофер.
Позабыв про ребенка, который неожиданно для всех успокоился, все смеялись над Нарой.
– Вы можете сейчас сойти и проехать две остановки до пятой поликлиники, потом дойдете пешком, – посоветовал ей мужчина, расточавший ей комплименты.
– Спасибо, я хорошо знаю город, – с досадой ответила Нара.
– Останови машину, ханум выходит! – крикнул ее попутчик и пожелал Наре счастливого пути.
Нара с большим трудом вылезла из автобуса, опять оказавшись под дождем. Она потеряла две пуговицы от куртки, колготки она, вероятно, порвала об чью-то «челночную» сумку, стоявшую около дверей. Водитель тут же рванул с места, не дав возможность Наре расплатиться за проезд.
– Боже мой, это же наша старая махалле (округа), – подумала Нара, но в тот момент ей было не до сантиментов. Дождь не переставал. Редкие прохожие в полном смысле слова пробегали мимо, по улице потоком текла темная вода. Пытаясь выбраться на тротуар, она сломала каблук.
– Ай, Аллах! Ну что же это сегодня за день! – в сердцах воскликнула Нара, промокшая до нитки.
Ей было очень неудобно стоять, так как одна нога находилась в туфельке на высоком каблуке, а другая буквально на земле. Нара стала спускаться с тротуара, чтобы подобрать каблук, но тут, проезжающая мимо машина обдала ее такими брызгами, что ее белый костюм превратился в грязно-серый. Окончательно промочив рукава еще утром бывшей белой куртки, но так и не найдя каблука, она решила вернуться домой, потому что в том виде, в котором она оказалась, появляться на работе было невозможно. Но это было еще не самое ужасное, что произошло с ней тем утром. Решив достать из сумки полиэтиленовый пакет, чтобы накинуть его на голову или плечи, она с ужасом обнаружила, что у нее нет ни кошелька, ни мобильного телефона. От злости, обиды и досады она не знала, что делать, но она поступила так, как на ее месте в первую минуту поступили бы многие женщины: она заплакала, но потом она тоже поступила так, как на ее месте поступили бы многие женщины: она решила подумать, как ей поступить.
В нескольких шагах от нее находился какой-то офис, и Нара предполагала попросить работников разрешить ей сделать звонок. Она даже еще не решила, куда будет звонить: домой нельзя, две-три приятельницы сейчас находились на работе и просить их приехать за ней было бессмысленно. Оставалась соседка Наиля, которой она и собиралась позвонить.
Но офис оказался закрыт! Нара стояла, прислонившись к огромной стеклянной стене, и плакала. Устав стоять на разной высоте, она сняла обувь. В заляпанном костюме, без обуви, с размазанной по лицу тушью для ресниц она представляла собой зрелище, прямо скажем, не для слабонервных.
Нара понимала, что она должна что-то предпринять, но пока она просто стояла и плакала и вовсе не оттого, что она сильно промокла, сломала каблук, потеряла мобильник и кошелек. Нет, она плакала как обычная незащищенная женщина, у которой не было не то, что мужа, а мужчины, кто подставил бы ей плечо, чтобы опереться.
Но именно этот мужчина в это время переходил, вернее, перебегал через улицу. Среднего роста, в черной джинсовой куртке, с какими-то покупками, с хлебом, который был виден через прозрачную пленку пакета – в другом пакете находились газеты и журналы. Мужчина издалека посмотрел на Нару, затем пошел в ее сторону, остановился и несколько секунд внимательно изучал ее. Затем он покачал головой, хмыкнул себе под нос, но Нара этого не заметила. Приблизившись к Наре, он широко улыбнулся и беззлобно пошутил:
– Ханум, вам не кажется, что идет дождь?!
– Хорошо, что не снег, – ответила Нара, улыбнувшись и не понимая, почему ей вдруг стало так легко, как будто она освободилась от многолетней тяжести, но, как истинная женщина, подумала, что для встречи с очередным незнакомцем она слишком плохо выглядит.
Мужчина взял у нее из рук туфли, опять улыбнулся и спросил:
– А где каблук?
Нара показала рукой в сторону мостовой:
– Я потеряла его там.
Мужчина неожиданно сбросил растерявшейся Наре на руки свои пакеты, засучил рукава куртки и побежал к дороге. Немного пошарив рукой в воде, он вытащил потерянный ею каблук.
– Вы живете здесь рядом? – спросил он, дойдя до нее.
– Нет, и никаких знакомых у меня здесь нет.
– Как нет?! А я?! Сейчас пойдем к нам, и вы приведете себя в порядок, – сказал он, забирая у Нары пакеты и подставляя ей руку.
– Извините, но я не могу пойти в дом к незнакомому человеку, это, по крайней мере, неудобно…
– А стоять на улице в подобном виде вам удобно? – перебил ее незнакомец.
Нара колебалась. В сложившейся ситуации она, действительно, нуждалась в чьей-то помощи, но принимать ее от незнакомого человека она не могла. Она подняла лицо и внимательно посмотрела в глаза незнакомцу. Он спокойно, даже с небольшой долей иронии, выдержал ее взгляд и сказал:
– Да не бойтесь вы меня! Я очень голоден, но хорошенькими женщинами не завтракаю, я их оставляю на ужин, – пошутил он.
Завораживающая улыбка незнакомца, добродушное лицо совсем не делали его похожим на маньяка. Терять было нечего, и Нара, не понимая почему, согласилась:
– Ну, хорошо, а где вы живете? И не возникнут ли у вас из-за меня какие-нибудь проблемы?
– Я живу там, в пятиэтажных домах, – он показал головой направление, а за меня не беспокойтесь, никаких проблем не будет. Он посмотрел на Нару:
– Только как вы пойдете? Стоять без обуви и идти – не одно и то же, – и, не дождавшись ответа, побежал к какой-то иномарке, стоящей прямо на тротуаре. Он дотронулся до машины, немного пошлепал по ней, и она стала сигналить с такой силой, как будто ее угоняют. Неизвестно откуда, выскочил мужчина средних лет и, увидев ее спутника, облокотившегося на машину, прокричал:
– Э-э-э! Ты же взрослый мужчина! Сейчас разве время для шуток (Зарафатын йериди?)
– Алиага! Специально отведенного времени для шуток не существует! Я тебя прошу, подбрось нас до дома!
Алиага повернулся в сторону Нары, на которую показал ее новый знакомый, осмотрел ее с ног до головы, сделал круглые глаза и проговорил:
– Ну, ладно! Раз говоришь, подбрось – подброшу!
Незнакомец, устроившись рядом с водителем, подъехал к Наре, которая села на заднее сиденье машины. Водитель, кивнув на Нарыны туфли, которые ее спутник держал в руке, и сказал:
– Полвека живу на этом свете и никак не могу понять этих женщин! Скажи, пожалуйста, ну кто в такой дождь надевает белые туфли да еще на шпильке?!
– Слушай, какое твое дело? Мы сами знаем, что нам носить и в какую погоду. Я прав, Нара ханум? – повернулся незнакомец к Наре.
Услышав свое имя, Нара была просто шокирована, и только она хотела спросить, откуда ему известно ее имя, как машина остановилась около пятиэтажки.
– Спасибо, Алиага! – поблагодарил ее спутник владельца машины, помогая Наре выйти из нее.
– Обращайся, если что! Я всегда готов! – ответил он, все еще с удивлением рассматривая Нару.
– Спасибо, но я завтра забираю свою машину из ремонта!
– Нет, я вообще говорю! Вдруг наметится какое-нибудь мероприятие (хейир иш)! – отвечал владелец иномарки.
– О чем ты говоришь, какое мероприятие?
– Полезное! Нужное! И не зарекайся, в жизни все может произойти! Так что про меня не забывай! – прокричал водитель в окошко, разворачивая машину.
– Давай поезжай отсюда!
Незнакомец с пакетами в руках пропустил Нару вперед, а сам следом за ней зашел в блок. Нара опять хотела спросить, откуда ему известно ее имя, но тут прямо перед ней открылась дверь квартиры, расположенной на первом этаже. Высокая женщина в брюках и в джинсовой рубашке сказала, обращаясь к Наре:
– Добро пожаловать!
Нара оказалась в просторной прихожей.
– Гюля, помоги ханум переодеться, мне кажется, она немного промокла, – пошутил ее новый приятель, обращаясь к хозяйке.
– Ничего себе, немного, – улыбнулась она, внимательно глядя на Нару.
Гюля провела гостью в ванную, дала новое большое полотенце и махровый халат одинакового с ним цвета.
– Умойтесь, переоденьтесь и давайте положим ваш костюм в стиральную машину. Пока мы будем завтракать, она постирает его.
– Не беспокойтесь, пожалуйста. Я немного обсохну и пойду. А костюм я постираю дома.
– Даже если он высохнет, он будет в таком виде, что идти в нем будет, по крайней мере, неприлично.
– Да мне неудобно вас беспокоить.
– О чем вы говорите!
Пока они говорили, из прихожей донесся голос ее знакомого:
– Гюля, накрывай на стол, я сейчас приду.
Через полчаса Нара сидела за столом с хозяевами квартиры, пила чай и рассказывала о том, что с ней сегодня произошло. Они весело смеялись.
– Представляешь, Гюля, я купил газеты, перебегаю дорогу и вдруг вижу, какая-то женщина стоит, прислонившись к стене. Подошел поближе и обалдел: она, оказывается босиком, да еще плачет!
– Спасибо вам большое! Я даже не представляю, чтобы я делала, если бы не вы! Знаете, мне так было обидно, что все это произошло на той улице, где я выросла. Я же до восемнадцати лет жила через дорогу от вас.
– Правда?! – удивилась Гюля. – Мы здесь живем очень давно, и родители наши здесь жили. Честно говоря, как только я вас увидела, мне почему-то показалось, что я с вами давно знакома. А в каком конкретно доме вы жили?
Но ее новый знакомый не дал ей и рта раскрыть;
– Наша гостья – дочь Аяз муаллима и Мины ханум. Это Нара, Гюля!
– Как! – одновременно воскликнули Гюля с Нарой.
– Конечно, это Нара! – обрадованно закричала Гюля. – Это надо же! Такая встреча!
– Так вы меня знаете? – с удивлением спросила Нара.
– Конечно, я вас сразу узнал. Вы стали еще красивее, – сказал хозяин квартиры, вставая из-за стола.
– Гюля, я пойду немного пройдусь. Что-нибудь купить к обеду?
– Да, гатыг, – растерянно сказала Гюля, не отрывая восхищенных глаз от Нары, – у нас сегодня долма на обед.
Хлопнула входная дверь. Нара посмотрела в окно. Дождь перестал, выглянуло солнце, но было еще сыро. Гюля достала из стиральной машины ее костюм и повесила сушиться. Еще войдя в квартиру, Нара обратила внимание, что Гюля как-то странно передвигается, а когда та вешала белье, увидела, что ее нога обута в высокий кожаный ботинок. Она почему-то вдруг вспомнила слова матери, что дочь Хуршуд ханум была инвалидом, но ее предположения были настолько невероятны, что она не могла в это поверить и ждала прояснения ситуации. Странным было то, что она знала имя хозяйки дома, ее новые знакомые звали ее по имени, но имя хозяина было все еще неизвестно. Во всяком случае, она не слышала, чтобы Гюля обратилась к нему по имени. Может, эта женщина сестра того самого парня, о котором ей рассказывала мать. Но тогда откуда Гюлин муж знает ее? Может, он тоже живет на этой улице? Мысли и предположения путались в ее голове. Единственное, в чем Нара была уверена, это то, что в этой квартире ей было очень уютно, и ей очень понравился муж хозяйки. Обычная история: мужчины, которые ей нравились, были всегда женаты.
– Так значит, вы – дочь Мины ханум, – прервала ее мысли Гюля. – Надо же! А я вас не узнала, а вот мой брат… Но Октая можно понять.
– Так это ваш брат?!
– Конечно! А вы его не узнали?
– Нет! Я же его никогда не видела!
– Господи! Какие раньше были порядки! Я еще тогда говорила Октаю, чтобы он подошел и сам поговорил с вами, а он отвечал, что так нельзя, он потом не сможет посмотреть вашему отцу в лицо.
– Да, сейчас нам все это кажется странным.
– Нара, простите, может, я не имею права вас спрашивать. Как потом сложилась ваша судьба?
– «Потом» – это когда? Что вы обо мне знаете?
– Долгое время мы не могли заставить Октая жениться. Даже когда вы вышли замуж, он не мог успокоиться: очень надеялся, что вы разведетесь.
– Что вы говорите?! Знаете, Гюляр, вы не поверите, но до недавнего времени я вообще ни о чем не знала! Представьте себе, что о вашем брате мама рассказала мне три-четыре дня тому назад, а сегодня я встретилась с вами. Это очень удивительно. Я никак не могу поверить в то, что со мной сегодня произошло. Я помню ваших родителей, ваша мама часто заходила к нам, мне было известно, что у вашей мамы есть дети, но не более того. И в школе я его не видела! Вы ведь тоже в восемнадцатой школе учились?
– Октай – да, а я в другой школе училась. К тому же вы, наверное, были маленькой. Но вы не ответили на мой вопрос.
– Ах, да! Я два раза была замужем, и оба моих мужа умерли!
– Какая радость! – обрадовалась Гюля, но, поняв, что сморозила глупость, поправила себя, – Аллах рехмет елесин! !
– Значит, вы сейчас свободны?
– Ну, в общем, да. Вы так спрашиваете, как будто у вас есть для меня жених, ; сказала Нара, сама не понимая, почему она произносит эти слова.
; Конечно! Жених все тот же, хронически в вас влюбленный. Когда он вас привел, я не могла понять, почему он такой воодушевленный, все время улыбается.
Я думала, что он встретил свою сотрудницу. С кем не бывает: попала в дождь, сломала каблук, но, увидев его глаза, я поняла, что здесь что-то не так. Кроме того, вы тоже показались мне очень знакомой и какой-то близкой. Так бывает. Просто я не могла в это поверить, потому что мы недавно опять вас вспоминали, и вдруг такая встреча.
; А я вам говорю, что мама мне только несколько дней тому назад рассказала эту историю.
; А как вы прореагировали?
; По-разному. Возмущалась, почему мне тогда ничего не рассказали, почему парень оказался таким нерешительным.
; Да, к сожалению, в жизни не всегда все складывается так, как нам хотелось бы.
; А разве у вашего брата нет семьи?
; У него был неудачный брак: они с женой были совершенно разные люди. Все удивлялись, как они могли пожениться. Пять лет тому назад он ушел от жены, оставил ее квартиру и переехал жить ко мне. У него есть двухкомнатная квартира в новостройке, но он ее сдает. С кем ему там жить? Его сердце разрывается от одиночества!
; А дети?
; О, дети ; эта наша незаживающая рана. Его сын, Паша, погиб в Карабахе. После этого Октай очень долго не мог прийти в себя. Представляешь, единственный сын ; и такое горе. (Гюляр невольно перешла на «ты»). Он только недавно стал ходить на свадьбы и торжества, а то долгое время я его не могла заставить куда-нибудь сходить, развеяться. На работу ; и обратно. До утра смотрит телевизор. Поэтому я сегодня очень обрадовалась за него. Может, теперь с вами он, наконец, обретет счастье. Он этого достоин! Ведь мой брат ; прекрасный человек!
; Печально, ; сказала Нара, ; но все это так неожиданно.
; Самое главное ; это то, чтобы вы по достоинству оценили моего брата, а за него я спокойна и смело говорю от его имени. Теперь он вас ни что не упустит! Согласны ли вы? Вопрос в этом.
; Гюляр, о чем вы говорите! Мы знакомы несколько часов!
; Мы знакомы сорок лет! ; воскликнула Гюляр.
Тут из прихожей послышался звук ключа, открывающего дверь. Это пришел Октай и принес пакеты, которые отдал сестре и спросил у нее:
; Ну, как, посватала невесту?
; Конечно! – гордо ответила Гюля.
Затем он вошел в комнату и, улыбаясь, обратился к Наре:
; Ну как вы успели соскучиться по мне?
; По вам? ; Нара растерялась и не знала, как ответить.
; Конечно, а кого здесь не было полчаса? ; продолжал шутить он.
; Ну, ладно, Октай! Не вводи девушку в краску! ; сказала Гюля, заходя в комнату с подносом в руках.
; Давайте, я вам помогу, ; вскочила Нара со своего места, оставляя заданный ей вопрос без ответа.
После обеда Нара засобиралась домой.
; Мне пора, уже поздно, да и мама дома одна, волнуется, наверное.
Она обнялась с Гюлей, которая взяла у нее номера телефонов и вышла в прихожую, где на полу стояли ее отремонтированные туфли. Она очень растрогалась.
; Вы не представляете себе, как я вам благодарна! ; сказала она, обращаясь к Октаю.
; А вы думали, что все джентльмены живут в центре города, а на Кубинке их нет? ; весело ответил он.
; По крайней мере, адрес одного джентльмена я теперь знаю. И адрес одной леди тоже, ; обернулась она к Гюляр.
; Ну ладно, леди, хватит речей в Парламенте! Карета подана! ; И на вопросительный взгляд сестры ответил:
; По такому случаю я попросил ускорить ремонт тачки!
; Случай, действительно, исключительный, ты поступил благоразумно! ; в тон брату ответила Гюля.
Нара на машине Октая поехала домой. По дороге Октай остановил машину около цветочного магазина и купил большой букет роз. Он положил цветы на сиденье и сказал Наре:
; Это цветы для тещи!
; Какой еще тещи? ; улыбалась Нара, совершенно не веря в происходящее.
; Для Мины ханум!
; Я не поняла! Разве вы сделали мне предложение, и я ответила на него согласием? ; спросила Нара.
; Извини, дорогая! Я двадцать лет ждал этого случая, поэтому не могу его упустить. Делать тебе предложение в машине неудобно, я попрошу твоей руки после того, как мы доедем.
Октай, действительно, признался Наре, что он любит ее двадцать пять лет и просит ее стать его женой. Все это происходило в подъезде их дома.
; Ай, Аллах! Я даже с тобой толком не знакома, ; ответила Нара, понимая, что не может отказать мужчине, которого видит впервые в жизни, ; однако я согласна.
; Ты никогда не пожалеешь об этом!
Они стали подниматься по лестнице, а навстречу им спускалась соседка Наиля.
; Господи, Боже мой! Откуда ты его нашла? ; воскликнула она вместо приветствия. ; Везет же людям! А говорила, что все мужики смотрят телевизор!
; Ну, видишь, оказалось, что не все! ; сказала Нара.
; Я вообще не смотрю телевизор! ; включился в разговор Октай.
; Надо же! А вы кто, жених? ; обратилась она к Октаю.
; Практически ; да! ; весело ответил он.
; А у вас есть еще какой-нибудь жених в запасе? ; не унималась Наиля, с восхищением глядя на Октая.
; А что, вы тоже не замужем? ; спросил Октай.
; Конечно! Все самые красивые незамужние женщины живут в этом блоке!
; Я в этом убедился!
Мина ханум радостно встретила Октая. Было такое впечатление, что она ждала его. Пока Нара возилась по хозяйству, они долго разговаривали, вспоминая всех знакомых.
; Октай! У меня одна дочь, и, как мать, я за нее очень беспокоюсь. Ей не повезло в жизни. Я тебя очень прошу: не обижай Нару! ; попросила Мина ханум Октая.
В тот же день Октай остался в доме у Нары, и вообще стал жить у нее, так как Мина ханум не хотела переезжать к Октаю.
Нара была счастлива! О таком добром и заботливом мужчине можно было только мечтать! Нара вновь почувствовала себя женщиной. Они были семьей: принимали гостей, сами ходили на разные торжества, и везде Октай представлял Нару как жену, хотя официально они не были зарегистрированы. Странным было то, что он никогда и не говорил об этом!
Мина ханум несколько раз спрашивала об этом у дочери. В последний раз Нара ей сказала:
; Мама, я не знаю, почему он не ведет меня в ЗАГС, но мне так хорошо с ним, что я даже не хочу спрашивать его об этом. Меня сейчас волнует совсем другое: я беременна, и именно об этом я боюсь ему сказать. Может, ему это не понравится! Мне очень стыдно в таком возрасте носить ребенка, но, мама, я не хочу от него избавляться! Я хочу этого малыша!
; Ай, Аллах! Какая радость! Бог услышал мои молитвы. Черт с ним с этим ЗАГСом! Не ведет – не надо! Нара, рожай ребенка и не смей делать аборт!
; А кто ей разрешит поступить так с моим ребенком?! ; сказал Октай, тихо вошедший в квартиру. ; Я давно понял, что ты беременна и очень счастлив, что у меня будет сын от любимой женщины!
; А вдруг будет дочь? ; испугалась Нара.
; Все равно! Кстати, наконец, мне в архиве нашли свидетельство о расторжении брака, а то я свое потерял, а моя бывшая не дала или не захотела дать мне свой экземпляр. Так что мы можем хоть завтра юридически оформить наши отношения.
; Слава Аллаху! ; сказала Мина ханум. ; Теперь я могу спокойно умереть!
; Нет! Наоборот, теперь вы должны спокойно ждать несколько месяцев своего внука, ; сказал Октай, ; а потом должны ждать, пока он пойдет в школу!
; Доживу ли я до этого!? ; вздохнула Мина ханум, ;но в данный момент я спокойна и счастлива.
* * * *
Это еще одна история о любви со счастливым концом. Без сомнения, герои очень долго шли к своему счастью, но все-таки его обрели! Может, и не так уж часто происходят в жизни подобные истории, но иногда случаются. Надо всегда во что-то верить и надеяться! Потому что мысль материальна.