29 ноября 2010 года на 74-ом году жизни ушла замечательная русская поэтесса Белла Ахмадулина. Её творчество настолько свободно от всяческих условностей, влияний и рамок, насколько это только возможно в тоталитарном обществе. Великие предшественницы - Марина Цветаева и Анна Ахматова, не колеблясь, назвали бы Беллу сестрой по литературе и жизни.
"Я старалась быть лучше", - сказала она о себе в предисловии к одному из поэтических сборников нового века. Этому старанию посвящён весь путь. Биография Ахмадулиной неотделима от времени, в котором она жила, потому и созвучно нам всё то, что вышло из-под её пера.
Талант поэта проявляется уже в детском возрасте. Ахмадулина начала говорить довольно поздно, и первыми словами была правильно выстроенная поэтическая строчка: "Я никогда такого не видала", сказанная после того, как впервые увидела расцветшие тюльпаны. Так, зреющая в долгом молчании, речь уронила свой первый плод. Стихи начала писать позднее, в школе.
Родители Беллы, видные государственные работники, неодобрительно отнеслись к увлечению, считая занятие дочери неперспективным. И если есть в ней способность к писанию, лучше применить эту способность в журналистике. Однако, после сдачи экзаменов в университет, Ахмадулина не прошла по конкурсу. И всё же, выполняя волю родителей, устроилась внештатным корреспондентом в многотиражку "Метростроевец".
Через год она поступила в Литинститут имени Горького, "превращающий соловьёв в попугаев, который прошла совершенно без вреда для себя" (цитата И. Бродского). Там Ахмадулина приобрела первую закалку, отказавшись подписывать коллективное письмо против Бориса Пастернака, терзаемого тогда за роман "Доктор Живаго". Её на год отстранили от учёбы, но потом восстановили и даже дали успешно закончить.
Первая книга стихов "Струна" вышла в 1962-ом году и сразу же была раскуплена. О стихах тепло отозвались критики, поэт Михаил Светлов даже написал о сборнике эссе.
"Пришла пора срочно взрослеть, - говорит о том времени сама Ахмадулина. - Стало понятно, что не всё так лучезарно. Какой-то выбор безвыходно надо было делать". Это было время, которое позже назовут "оттепелью". Молодые поэты собирались на поэтические встречи в различных аудиториях, выступали на стадионах. Имена Евтушенко, Вознесенского, Ахмадулиной и Рождественского не сходили с уст любителей поэзии. Казалось - что-то меняется благодаря поэтам, люди становились активными, обретая вкус к жизни, романтика и радость входили в послевоенный быт, наполняя мир надеждами на лучшее.
В 1968-ом году Ахмадулина совершает опрометчивый шаг: она издаёт на Западе новый поэтический сборник "Озноб", и этим закрывает себе дорогу в советские редакции и издательства. С этой поры её перестают печатать, и только одно разрешено: переводы и внутренние рецензии. Ахмадулина пишет об этом времени:
Меня терзали жизнь, нужда,
Страх поутру, что всё сначала...
В 70-х годах поэтесса переходит в открытую оппозицию к властям. Она выступает в защиту Александра Солженицына, помогает, вернувшейся из ссылки, сестре Марины Цветаевой - Анастасии, которая дописывает в то время книгу "Воспоминания", принимает участие в судьбе вдовы Осипа Мандельштама.
Чтобы как-то поддержать опальную поэтессу, вопреки травле, Владимир Высоцкий и Марина Влади приглашают Ахмадулину во Францию. Позже, вместе с мужем Борисом Мессерером, она совершает турне по Соединённым Штатам, читая свои стихи перед студентами и любителями русской словесности. Её приветствует, живущий в Америке, Иосиф Бродский. Ахмадулину избирают почётным членом Американской академии искусств и письменности.
В 1978 году, возвратившись на родину, Белла принимает участие в альманахе "Метрополь", идею создания которого предложил американский писатель Джон Апдайк. К сожалению, авторы альманаха не воспользовались предоставленной им свободой от цензуры. Зажатые системой, они не сказали ни чего крамольного, но сам факт издания взбесил власти и кары не замедлили посыпаться на головы участников. Кого-то отлучили от печати, кто-то вынужден был покинуть родину, кем-то надолго занялись органы госбезопасности. Время от времени распространялись слухи, что тот или иной автор альманаха покончил с собой, не выдержав давления.
Не плачьте обо мне, я проживу
Счастливой нищенкою, доброй каторжанкой,
Озябшею на севере южанкой,
Чахоточной да злой петербуржанкой
На малярийном юге проживу.
Как-то в те годы, находясь в Москве, Ахмадулина вместе с писателем Виктором Ерофеевым переходила шоссе, по которому то и дело проносились правительственные машины.
- Я не могу смотреть на эти членовозы, - сказала она Ерофееву. - Мне кажется, что если я буду на них смотреть, то прожгу их глазами. А к чему это - им и так осталось мало. Их время уже заканчивается.
В 1980 году Ахмадулина пишет открытое письмо в защиту академика Сахарова. Под письмом подписались также Владимир Высоцкий, Борис Мессерер, Булат Окуджава, Владимир Войнович, Юрий Любимов, Андрей Битов, Василий Аксёнов, Фазиль Искандер.
С букетом белоснежных лилий поэтесса приезжает в ссылку к Андрею Сахарову, беспрепятственно минуя оторопевшую охрану. "Это был шаг отчаяния, мне нечего было терять, - вспоминает Белла Ахмадулина. - Тогда, в 80-м, я опасалась обыска и сжигала адреса и подписи на письмах тех людей, которые сострадали Сахарову. Я боялась, что они пострадают".
И всё же надо отметить, что в эти тяжкие времена несвободы находились люди, вопреки установкам, спасавшие Беллу Ахмадулину из забвения Я говорю об издавшем в Грузии на свой страх и риск книгу её стихов, совершенно без цензуры, литературоведе Гии Маргвелашвили, об кинорежиссёре Эльдаре Рязанове, вставившем её стихи в фильмы "Ирония судьбы или С лёгким паром!", "Служебный роман", "Жестокий романс", композиторе Андрее Петрове, написавшем музыку к её стихам. Друзья всегда выручали Ахмадулину, и она умела дружить.
Когда моих товарищей корят,
Я понимаю слов закономерность,
Но нежности моей закаменелость
Мешает слушать мне, как их корят.
Лишь в начале 1980-го года ей было позволено негласно выступать в провинции. Дальше была смерть Высоцкого и борьба за сохранение его литературного наследия. В конце 80-х Белла возглавляет комиссию по изучению и изданию творчества В. Высоцкого.
В 1990-ом ей вручают госпремию, появляются возможности и перспективы, только время уже другое, бредящее политикой и разнообразными способами обогащения.
Как и всем, Ахмадулиной не повезло с наступлением катастрофических времён, когда уже было не до поэзии, не до литературы, а надо было думать: как выжить в стране с постоянно обваливающейся экономикой, как не умереть от голода и болезней? Что могло её утешить в это горестное время? Только надежды, внимание друзей и иллюзорная попытка скрыться в скорлупе собственного поэтического мира, жить как можно отдельно от внешних страстей. Почти неосуществимая задача - совершить подобный побег на склоне лет, когда зависимость от мелочей лишает ощущения свободы - состояния, ещё так недавно позволявшего переносить самые тяжёлые невзгоды.
Ахмадулина ушла не от старости или болезни, - её подкосило иное время, диктующее иные правила выживания, несовместимые ни с творчеством, ни с чем достойным человека, как личности, а не раба. Она ушла от оскорбления действительностью. И это ещё один повод серьёзно задуматься: к a к мы живём и з a ч e м?..