Вообще то говоря, если бы была моя воля, я бы первое апреля попросту вычеркнул из всех календарей. Потому что в этот день просто никакой жизни нет, одно расстройство. Вы моего друга Васю знаете? Его хоть в космонавты бери – никакой нервной системы просто незаметно. Однако и он как-то раз на первое апреля чуть заикой не стал. А все из-за дурацкой людской привычки посмеяться за счет чужого горя.
Вот как-то я зашел к нему на работу – первого апреля как раз. А он тогда сантехником в театре работал. Сидит себе, значит, в своей комнатке, что ему в театре выделили, никого не трогает, какую то хреновину чинит. И тут его, понимаете ли, и достали. Звонит какая то девица – прямо по телефону. И заявляет так это нагло, что, мол, жениться на Васе хочет со всем пылом ее молодой жизни. А иначе – в момент с собой порешит. К тому же она от моего друга ожидает ребеночка, так что совершить церемонию бракосочетания было бы весьма кстати.
А телефон у Васи, конечно, не городской. Внутренний коммутатор, к которому городских секретарь директора подсоединяет. Очень, кстати, любопытная особа. В смысле, подслушивать любит чужие телефонные разговоры. А тут, заслышав такое пикантное известие и памятуя о первом апреля, переводит весь этот разговор на громкоговорящую связь. Так что откровения девицы весь театральный коллектив слушает с первого до последнего этажа. На сцене даже репетиция из-за этого прервалась – всем интересно.
А Вася, значит, побагровел, потом посинел, потом побелел. И дрожащим таким голосом начал объяснять своей знакомой, что он еще молод, и жениться не расположен. И вообще, такие вопросы, мол, по телефону не решаются особенно во время ответственной работы по замене сальников. Много там еще Вася своей подруге плел в полуобморочном состоянии. А та вдруг его прерывает и ехидно так спрашивает: помнит ли Вася, какой сегодня день на календаре.
И тут даже я сообразил – ведь первое апреля. Подсказываю Васе, что его на розыгрыш девица берет. А того уже заколдобило – он подробно в красках описывает знакомой, почему женитьба на ней сейчас невозможна. При этом все работники театра слушают этот непридуманный спектакль через громкоговорители и вовсю потешаются. Вася же ничего понять не может и когда он наконец дошел до того, что его речь на девять десятых стала состоять из междометий, знакомая вдруг говорит ему,- «С первым апреля», - и прекращает разговор.
Зато потом в васиной сантехнической каморке в ближайшие полчаса после этого не побывали разве только главреж с директором – посчитали, видимо, несолидным. Остальные все, как один человек, заявились над Васей позлорадствовать. И когда он наконец понял, что подруга его разыграла, до него одновременно дошло и то, что весь театр слышал его бледные оправдания, заикания и все такое прочее. Тут мой бедный друг впал в такую депрессию, что вечером понадобилось не меньше двух литров портвейна, чтобы его оттуда, из депрессии за уши вытащить. Хорошо еще, что назавтра выходной был. А уж в понедельник Вася слегка отошел от своих расстройств и снова был готов краны крутить как ни в чем не бывало.
Правда с девицей той я рассчитался не отходя, так сказать, от кассы. Имя ее Вася знал, конечно. Потому так и перепугался, что для ее претензий на моего друга имелись вполне реальные основания. А у секретарши директора телефон с автоответчиком. Так что номер, откуда звонили, я тоже узнал. К тому же секретарша, увидев васино депрессивное состояние, вовсю загорелась желанием исправить свою вину.
И вот звоню я васиной подруге. И скорбным голосом сообщаю, что моего лучшего друга после ее звонка отвезли в городскую больницу, прямо в реанимационное отделение. По причине сердечного приступа типа инфаркт Миокардова. Потому что Вася, мол, ее звонок очень близко к сердцу принял. Но, теряя последнее сознание, все же успел передать мне, самому близкому другу, что ее, мол, ни в чем не винит и пусть она в случае чего не вздумает мучаться угрызениями совести.
Сработало, знаете. Я ведь, хотя и не артист, но тоже умею быть убедительным, когда захочу. Так что в театр она позвонила через пятнадцать минут уже из больницы, когда выяснила, что никакого Васи туда еще не поступало. Она и тогда не поняла, что тоже не застрахована от первоапрельских розыгрышей, все требовала объяснить – куда же все-таки Васю отвезли и даже грозилась милицией. Так что от всего этого остался у меня на душе какой то нехороший осадок, который потом только в портвейне и растворился вечером. Вот потому я первое апреля и не люблю. Честное слово, если бы вычеркнуть все-таки этот день из календаря, всем бы спокойней стало.