Жил да был петух. Жил потому что был. Был пока жил. Петух не по воровским понятиям, а заправдешный, самделешный, сказать больше – Российский, а это значит: полу общипанный, синий, наглый, сухощавый, горластый, драчливый и похотливый до баб своего роду-племени и, судя по взгляду, не только.
В ту же пору жила и тоже была бабка. Жила с петухом. Да не в курятнике, как мечтал внук (там ей и место), а в хате добротной, а с петухом в одном дворе.
Жила бабка на вред внуку, косо смотрящему на ее недвижимость, и на радость мужу усопшему, а кто еще могилку приберет да стопочку по праздникам памятнику преподнесет, без ворчания?
Жили бабка с петухом, не тужили, это по сказочным понятиям, а наяву, тужили, каждый о своем.
В свое время списало государство бабку на пенсию, в связи с немощностью и инвалидностью, читай, если вместе сложить, за не надобностью. Списало и пенсию насчитало за 50 лет стажа нагорбаченного. Достойную пенсию, по меркам государевым, которая и принудила бабку с утра до вечера в огороде ковыряться.
А кто скажет, что пенсия не достойная, когда и на жизнь хватает, и сил лопатой управляться придает, при помощи лекарств аптечных и трав природных. Нормальная пенсия, получается. Жить можно, если скромно и с огородом. (Кстати, идея. Часть пенсии в России надо огородами выдавать, только, чур потом, когда самого на пенсию отодвинут, и мне огородик выдвинуть в под-московье,идея-то моя).
Жизнь текла своей чередой. И вот как-то бабка удумала, на почве старческого маразма, щец похлебать с петушиными потрашками, а петушок проведал об этом, из надежных источников. (А чего скроешь в деревне о ста дворах). Проведал и контрмеры принял. Голодовку объявил.
Исхудал, истощал. Кожа, кости да перья редкие. Скелет с гребешком набекрень да шпоры только и осталось от петушка. Извел себя на «нет», а своего добился. Отбил у бабки аппетит. Жалости не вызвал. Нет. Посмотрит она на него, подумает, что его хоть три дня вари, а пережевывать жилы беззубым ртом вряд ли удастся и бредет бабка в огород за капустой для постных щей, не ко времени поста.
Вот в этот момент наваливалась на бабку жалость, к себе, на почве ностальгии. Вспомнит молодость, когда орехи грецкие полным ртом в порох с кожурой. А после жалости хандра с бессонницей топырятся прихрамывая. Спутницы они, не разлучницы.
А у петушка недругов и без бабки хватало. Взять того же соседа слева. Петух голосистый, но дурной был. Не на зорьке криком своим солнышко из-за горизонта на небосвод выманивал, а голосил во всю округу, когда вздумается, а вздумывалось ему это всегда в одно, и тоже время, в час ночи, но всего до трех, а на зорьке дрема на него нападала.
Вот сосед и натесал в лесу биты, в городки играть, а фигура на площадке одна – петух. А петушку что оставалось, успевать увертываться да бдеть во все стороны, злость копить и месть вынашивать. А месть у петушка была лютая.
Сосед курей держал заморских, гамбургских. А петушок все ждал, когда петуха соседского на выставку увезут и как такое случалось он в курятник щась и три дня по ночам тихо в округе, а потом потомство пернатое разномастное вылуплялось. Всю родословную племенную выбраковывала у заводчика. Лютая месть не иначе.
А сосед приедет с выставки, взглянет на потомство и в лес бежит, психовать с топором, новые биты тесать.
Жил петух с бабкой, и побаивался и враждовал с ней, и ненавидел порой, но пользу приносил. Дровами бабку обеспечивал. Сосед то палки бабке в огород пачками закидывал, и росла у бабки поленница дров к зиме.
Бабка могла за хозяйство свое постоять, петушка защитить, но пользу в нем ощущала, помалкивала. Вот если б сосед петушка пришиб, то вряд ли сам его надолго пережил. Свела б она соседа со света к бабке не ходи. Это надо знать характер хозяйки. Бабка то настырная была, как стрелка компаса. Чего надумает, добьется, только щець с петушиными потрашками отведать так и не удалось. Но это исключение, чем закономерность, по объективным причинам.
Жили бабка с петухом, жили и жили, тужили, тужили, каждый о своем, долго жили-тужили и умерли в один день. От старости, от чего-то, надо же было помереть.
А внуку в хате бабкиной пожить не задалось. Сгорела избушка, красным петухом занялась, когда молния в поленницу угодила. Только один курятник мхом покрытый уцелел, куда и вселился внучек. Накаркал, петушок сизокрылый.
Сказочке конец.
Красиво солнце всходит с петухами.
Вспоминаю я по вечерам о детстве.