Синяя книга - 1. встреча с Незнакомкой

               
                В С Т Р Е Ч А  С  Н Е З Н А К О М К О Й

                «Она – одна, но может всё,..»
                ( Мудрость  Соломона  8-27)


        Встреча с незнакомкой всегда приятный сюрприз Судьбы. Это очередной шанс блефануть в жизненной игре.
        Азарт, риск, экспромт в вперемешку с галантностью и хамством! Всё разумно от жизни и проклято от догм.
        Хотим ли мы этого или нет, но, волею Всевышнего, нам не дано избежать даже одной-единственной встречи с незнакомкой и не принять из её рук запретный «плод познания добра и зла». А там, кому, как повезёт; то ли стать жертвой злой приманки, по воле того же господа Х, то ли самому превратиться в изверга из плоти и мозга. А коли посчастливится, то вкусить «золотой середины» райского плода и прожить долгую и счастливую жизнь с избранной незнакомкой.
        Описывая собственную встречу со своей таинственной Незнакомкой, я воздержусь, как от хмельных дифирамбов в её адрес, так и от желчной анафемы. Полный букет высочайших и низменных чувств был унаследован ею, явно, не от прародительницы рода человеческого, а, как мне думается, наоборот, передан через божественные руки горемычной Еве для собственного выживания в кровожадной среде существования сильных мира сего.
        Встреча с ней, хотя и разбудила во мне рефлексивную фантазию в неконтролируемой части разума, но на корню уничтожила ростки дешёвого флирта и банальных заигрываний. Несмотря на жёсткие ограничивающие рамки таинственной встречи, я всё же не был лишён взаимного интригующего внимания со стороны Незнакомки.
        Прагматичный астроном считает, что в замкнутой вселенной встреча двух метеоритов, летящих в разные стороны в миллионе световых лет друг от друга, неизбежна в пространстве и во времени. Наши шансы на встречу, по логике, были близки к абсолютному Нолю и всё же, по каким-то непознанным законам, она состоялась, как самая, казалось бы, заурядная.

                *   *   *

        Я не был заядлым театралом и поклонником сценических подмостков. И всё же, моё аналитическое любопытство частенько гнало меня в самый центр каких-либо неординарных и курьёзных событий, где феномены и пройдохи умело загоняли толпу простаков в экстаз низменных чувств на сумасшествие.  Найдя такого «режиссера», я пристально следил за его классной магической игрой «единомышленника» толпы. Мне очень хотелось «раскрыть» этого мини гения для себя, ничуть не мешая тому зарабатывать свой, выделенный господом, хлеб насущный.
        Если честно, то все они, как бы были моим зеркальным отражением, а мне всегда хотелось видеть себя со стороны.

                *   *    *   

        По словам знатоков, намечавшееся  представление обещало быть стоящим. Ещё задолго до приезда знаменитого театра город захлестнули слухи, сплетни и небылицы о нём. Даже публичная казнь пойманного разбойника и та забылась, едва топор палача отсёк повинную голову. Горожане с нескрываемым любопытством толкались то у городских ворот, то на площади у дома важного вельможи, предоставившего в распоряжение актёров едва ль не половину  своего роскошного   особняка.
        Его дом стоял фасадом на площадь и одной, глухой стеной на проезжую улицу. Только в конце стены аркой выделялась небольшая дверь для прислуги.  Другая стена упиралась в аналогичную стену соседнего особняка не менее роскошного  вида. Действия спектакля должны были разыгрываться под сводами портика вознёсшегося над мостовой на полутораметровую высоту и хорошо обозреваемого с любой точки площади.
        До начала представления было ещё уйма времени, и мы с Матвеем решили выйти за город к священному источнику, где всегда было свежо. А сегодня ещё и не так людно. В тени у источника ощущалась загадочная лёгкость не только в теле, но в мыслях, и мы с моим другом подолгу дискутировали и спорили на вечные темы мироздания. Сегодняшний день не стал исключением. Пока спорили о существовании «Синей книга» и гадали о возможном сюжете, время незаметно улетучилось, и мы поспешили в город. Войдя за крепостные ворота, мы сразу поняли, что добрую половину представления просто проболтали. Улицы, ведущие к центру города, были почти пусты.
        Мы прибавили в шаге, но, подойдя к дому мецената, расстроились вконец так, как вся площадь была до отказа запружена зрителями. Не выручало и возвышение импровизированного помоста. Мы вздыхали вместе с другими опоздавшими, толкаясь почти у самой двери под аркой.
        Настроение упало. Мы уже собирались уходить, как вдруг я увидел, что в неприметную дверь вошла женщина с корзинкой на голове. Меня будто кто толкнул последовать за нею. Не раздумывая, я предложил Матвею пойти со мною, но он наотрез отказался от столь безумной затеи, сказав, что колода на голгофе ещё не остыла и, что наши головы оценят не дороже головы разбойника, труп которого впервые не выставили для всеобщего обозрения и устрашения.   Несмотря на это мой мозг уже с молниеносной быстротой подсчитывал все возможные плюсы и минусы очередной авантюры и, пока инстинкт самосохранения сопоставлял их для наложения «вето», внутренний голос прокричал: «Занавес!»
        - Занавес! – вырвалось из моей глотки.
        Матвей посмотрел в сторону невидимого представления. Затем повернулся ко мне и, как бы рассердившись, сказал: - Ты как хочешь, а меня уволь. Не по душе мне это. И ради чего?
        Он был прав на все сто. Но я уже не слышал его, тем более, что я не мог объяснить ни ему, ни самому себе о своём нежданном желании  именно  сейчас проникнуть  за стены этого особняка, чего бы мне это ни стоило.
        Я огляделся. Вечерние тени от домов накрыли половину площади и всю улицу. Небосвод на западе затягивался фиолетовыми платами туч с тонкой золочёной канвой сверху и снизу. Солнца уже не было видно, но оно на прощание выставило свой световой крест в расчёте на невежество суеверной толпы и этим попыталось отвлечь людей, хоть на мгновение от представления.  Для меня же это было прозаическим предупреждением о завтрашнем изменении погоды.
        Прижимаясь к торговым рядам, я подошёл к поманившей меня двери.  Сердце сильно стучало. Ладони вспотели. В теле появилась мелкая дрожь. Я прислушался. За дверью слышались едва уловимые грубые голоса. Они могли принадлежать охранникам дома, стоявшим на своём посту у хозяйственного входа. Мне был необходим любой предлог, чтобы войти вовнутрь.
        Я ещё раз осмотрелся вокруг в поисках подсказки Судьбы; не я же лично затевал авантюру с проникновением в чужой дом, и неведомо с какой целью.
        И тут меня осенила: «Продукты!»
        Та женщина, наверняка, несла в своей корзине, что-то съестное для своих господ.
        Я видел, что не все палатки закрылись на время представления.  Торговцы понимали, что толпе после зрелища захочется есть и выпить. Но я не мог вслепую набрать воображаемый заказ, тем более, что у меня, как назло, не было с собою ни сумки, ни корзины. Шестым чувством, я ощущал, что ключик от заветной двери лежит где-то рядом, вот только я должен буду немного расслабиться и избавиться от приступа страха, ведь уже, кто-то Свыше, крепко держал меня за руку и настойчиво вёл по лабиринтам неведомой мне игры властителя или властителей мира сего.
        Я глубоко вздохнул и… Едва дрожь покинула моё тело я будто прозрел.  Тут же, в нескольких метрах от себя я приметил аккуратный короб с ларец величиной, сплетённый из тростника и отделанный по углам кованой медью. Он стоял сбоку от прилавка и был невидим с улицы. Невероятно, но я ничуть не засомневался в такой любезности со стороны Судьбы.
        Не теряя больше ни секунды, я сильно постучал в дверь, а когда услышал звук отодвигаемого засова, то в два прыжка преодолел расстояние до своего «пропуска» в неизвестное, схватил его и мигом влетел в приоткрывшуюся дверь, словно за мною гналась собака.
        - Кто таков? – услышал я грубый устрашающий голос невидимого охранника.
        - Пряности для стола вашего господина! – выпалил я на одном дыхании первое, что пришло на ум.
        - Показывай! – приказал тот же голос.
        Я поспешил исполнить приказ, чтобы отвлечь внимание стражей от двери, засов которой был ещё отодвинут, и я мог, в случае провала моей затеи, тут же выскочить на улицу и затеряться в толпе под покровом сгущающихся сумерек.
        Я поставил короб на землю и, повернувшись лицом к двери, присел на одно колено для лучшего старта с места. Я же понятия не имел, что конкретно подложила мне непредсказуемая Судьба в короб. Пока я возился с хитроумной застёжкой крышки, один из охранников отошёл в сторону горящих на стене факелов, взял один из них, и вернулся к нам. Из-за волнения, темноты и суеты, я не сразу открыл секретный замочек. Под крышкой лежал лоскут тёмной плотной ткани, бережно укрывавший содержимое. Приподняв за край покрывала, я первым уловил дурманящий аромат заморских пряностей, и с облегчением вздохнул. Теперь я мог смело встать на ноги и осмотреться.
        Стражники тупо уставились сквозь прорези в масках на аккуратно уложенные на дне короба мешочки, свёртки, миниатюрные сосуды и флаконы всевозможных форм. Я не больше их понимал в этих специях, но в данный момент позволил себе приподнять подбородок своей значимости в этом мире. Исходивший из короба смешанный и настоянный запах многих уголков планеты внушал в их тёмные души магический страх и слепое преклонение.
        Они переглянулись. Затем один, видимо старший, сказал другому, чтобы тот сопроводил меня с факелом до кухни. Такая забота меня не устраивала, тем более, что конечный пункт моего намерения мог оказаться в противоположном конце особняка.
        Закрывая крышку  загадочного короба, я настойчиво отказался от их услуг, соврав, что и без них знаю свой маршрут. Они же, находясь ещё где-то там-там-там, в эфемерно-эфирном пространстве, не усомнились в моей добропорядочности и охотно предоставили мне полную свободу в передвижении по лабиринтам огромного особняка.
        Я взял подарок Судьбы в левую руку, а факел в правую и пошёл по едва освещённому коридору на встречу с Незнакомкой. А чтобы не привлекать ненужного внимания стражей, я зашагал  уверенно и быстро. Дойдя до поворота, я увидел за ним ещё один коридор с пугающим мраком в глубине. Немного углубившись, остановился и стал размышлять над следующим манёвром на чужой территории. Короб и факел теперь мешали, но избавляться от них было рановато, слишком близко были ненужные свидетели моего «непредвиденного» падения, отчего я, не только потерял свою драгоценную ношу, а и сам «заблудился».
         С этими и с другими неотвязными мыслями я уже медленнее и осторожнее тронулся на поиски своей Судьбы.
         В одном из закоулков, повиновавшись внутреннему голосу или гласу свыше, я вновь остановился. Затем, хорошенько встряхнув несколько раз надоевший короб, положил его боком на невысокий постамент в нише к ногам одного из мраморных воинов, которые стали встречаться на моём пути. С факелом я не спешил расставаться, хотя риск был «засветиться», но и без света был риск не меньший.
         Дальше я уже двигался будто загипнотизированный, вроде, как по сценарию, но без какой-либо репетиции или словно слепец, ведомый невидимым поводырем по виртуальному лабиринту игровой «бродилки» представляемому не то моему взору, не то – сознанию.
         Подобные ассоциации начали мешать мне сосредоточиться на главном, а лабиринтам, казалось, конца не будет. Видимо это пересеклись и закоротили линии разных миров, и мой разум опасно закачался на острие паники. В такие минуты я готов был встретить, как спасение, даже смертельную опасность для жизни, но только бы не быть один на один со своим страхом. И всё же, в глубине моей души, таилась надежда, что меня заманили сюда не для экскурсии по вечности и во мраке и что, вот-вот,  выведут в следующее действие, к которому я уже был психологически готов и ждал за каждым углом или выступом. И точно.
        Едва я успел подвести черту под анализом своего положения, как вдруг увидел, точнее, ощутил идущего впереди себя человека.
        Поразительно мы устроены. Всегда медлительные в принятии повседневных решений, в экстремальных ситуациях, мы частенько оказываемся   перед осмыслением, не только уже кем-то принятого плана, а и его молниеносного, чисто механического исполнения нами, что даёт очки не в пользу Homo sapiens.
        Вот и сейчас, пока мой мозг соображал на авось, а факел тут же потух, накрытый прихваченным для этого случая куском материала из короба и улетел далеко назад.  Тело инстинктивно замерло, дыхание остановилось на полу вздохе, глаза, ослеплённые факелом, заметались по черноте в поисках иного источника света.
        От перенапряжения я вздрогнул всем телом раз, другой, третий. И было отчего.
        Кто-то Свыше решил погонять неугомонного искателя приключений теперь уже по бесконечным каменным лабиринтам очередного балагана в идеальной тишине надавившей на барабанные перепонки изнутри больно и тягуче. Чем не ситуация, когда большинство сердец не выдерживают, а головы сходят с ума?
        Я не запаниковал и не остановился. Выставив вперёд одну руку, пошёл по инерции дальше. Я верил интуиции. Она не могла  ошибиться именно в критический момент. Только она засекла излучение от другого живого существа в поле своего действия, определила его человекоподобную природу, и тут же подняла тревогу в отвлечённом светом сознании.
        Невидимый для моих глаз незнакомец, шёл довольно быстро в равных со мною условиях. Я уже не сомневался в том, что иду за человеком, но не мог сообразить, как тот умудряется освещать себе путь, что не видно было ни лучика, ни контура его фигуры на фоне потаённого источника света.       Несомненно, то шёл, кто-то из прислуги, знающий эти каменные закрутасы, как свои пять пальцев. Думаю, что он, за долгие годы службы приспособился обходиться без ламп и факелов и чувствовал себя в этом мраке, как я под солнцем. Этим особым и редким даром природы он заинтриговал меня, но я не знал, что он собой представлял. Можно ли ему довериться или лучше держаться от него на безопасном расстоянии?  Как бы там ни было – добр он или сама злость, а в моём положении выбирать не приходится. Сумеешь выйти на «хвосте» к цели незамеченным, считай сюрприз в твоих руках. «Засветишься» - сам окажешься сюрпризом в руках сильных мира сего.
         Благодаря чувству самосохранения, мне с первой попытки удалось, как бы стать его невидимой тенью и вслепую копировать каждое его движение. Попав в гипнотическое поле инкогнито, я вдруг явственно ощутил полную потерю физико-химическую сущность своего собственного тела. Я как бы вновь вернулся духом в первозданный мрак и хаос небытия. Все препятствия на пути моей гонки за лидером улавливались лишь локационным участком моего мозга, и информация от него курсировала по своим законспирированным каналам связи. Впервые оказавшись плотью смертного в состоянии некоего вакуума, я на некоторое время даже забыл о цели своего мероприятия. Уже ради таких редких ощущений стоило согласиться с предложением непредсказуемой Судьбы.
         Увлёкшись игрой мозга в непривычной среде, я едва не налетел на спину внезапно остановившегося проводника. Слившись вмиг со своей плотью, я снова почувствовал её материальную уязвимость в этом мире и от этой убийственной мысли незамедлительно покрылся с ног до головы холодным потом.
         - Кто здесь? – прогремел бас, больно ударив по слуховым нервам.
         Я отскочил прочь и, не дыша, затаился за невидимым выступом,  какого- то углубления или поворота. Проводник тоже замер. Не услышав ответа, он, видимо, соображал над возникшим подозрении о слежке за ним и решал, как ему поступить. Я тоже соображал. Но не о своём спасении в этой ситуации.   Меня, как ни странно, заинтересовала потная оболочка вокруг моего тела. Мне показалось, что в данный момент пот выступил не излишком влаги и не охлаждающим душем, а самым настоящим защитным экраном от чужого радара. На подсознании, я чётко «видел», как моя влажная защита не отражала поискового излучения незнакомца, а, преломляя, пропускала его вокруг моего тела в обе стороны. Это было для меня настоящим открытием, но, поблагодарив свою хранительницу за внимание, я отложил эту новость до лучших времён.
        Неожиданно темнота лабиринта исчезла от бледного света, выскользнувшего из-под руки проводника. Я инстинктивно дёрнулся всем телом, словно дичь, попавшая в капкан. Источник света был очень слабым, но для отдыхавших глаз он оказался предательски ярким.
        Я нервно завертел головой в поисках надёжного укрытия. Выступ, за которым я временно укрылся, оказался косяком открытой двери в какое-то помещение. Я облегчённо вздохнул и вытер рукавом пот с лица. Это всё же было укрытие.
        Выждав минуту, другую, пока сердце вернётся в более спокойный режим работы, я осторожно выглянул из своего укрытия. В полутора десятке метров от меня, по правую сторону вновь потемневшего коридора, вырисовывался чёрный вертикальный прямоугольник, окаймлённый тонкой нитью едва видимого отсюда света. Это тоже была дверь, за которой скрылся странный проводник.
        Я прислушался. Тишину ничто не нарушало, но я не спешил действовать. Я пытался угадать, туда ли привела меня непредсказуемая Судьба или это её очередной сюрприз на заданном маршруте? Судя по прошлым марафонам с препятствиями, я ещё не прошёл и десятого отрезка пути. К тому же, она всегда непоследовательна в своих намерениях и, частыми, чисто женскими кульбитами в самый неожиданный момент, вынуждает держать ухо востро… Если не хочешь лишних неприятностей от других Авторов Большой игры.
        Не уловив ничего подозрительного, я осторожно вышел и крадучись вдоль стенки подошёл к очерченной внутренним светом двери, чтобы заглянуть в щель и получить необходимую информацию для следующего этапа. Не успел я прильнуть лбом к бледной нити просвета, как дверь резко распахнулась вовсю ширь и сильно прижала  меня к стене. Умудрённый горьким опытом предыдущих испытаний, я совсем не удивился такому грубому удару  Судьбы.
        Могла бы попридержать немного тяжёлую дверь. Больно ведь, чёрт возьми!..
        - Поторопись дорогая! – снова оглушил меня бас проводника.
        Коварная дверь так же резко захлопнулась, и всё погрузилась в привычный мрак. Прочь от меня удалялись гулкие звуки тяжёлой поступи уходящего мужчины.
        «Итак, - подумал я, - информации под вопросительным знаком я получил предостаточно. А что дальше?»
        Растирая ушибленную грудь осторожными движениями рук, я стал прогонять полученный пакет шифровки сначала через канал безопасности.
        «Кто ушёл прочь, поторопив грубо и властно свою дорогую? – пошла раскладка собранных сведений по их важности. – Какое общественное положение занимает собирающаяся за дверью женщина?»
        На хозяйку дома она не дотягивает, иначе не я стоял бы у дверей её покоев, а чёрные исполины вооружённых воинов; да и коридор освещался бы десятками факелов и фонарей. В графу прислуги, эта таинственная пара, так же не вписывалась. Что-то властное, повелительное исходило от ушедшего мужчины.
        Я стал лихорадочно подбирать ему существующие в этом особняке должности: "Дворецкий? Начальник охраны? Возможно". Но шестое чувство не пожелало остановиться моей дедукции на вальяжных, но всё же услужливых должностях для ушедшего незнакомца. Если бы время позволило мне, то вскоре я вычислил бы его положение на иерархической лестнице. Но!.. Время в угоду Фортуне вынуждает это сделать едва ль не за секунду до столкновения лоб в лоб с инкогнито. И нет бы, наградить меня за феноменальные аналитические  способности в вычислениях за столь рекордный срок. Так нет же, у самой финишной ленточки ставит очередную подножку, намекая на то, что мною пройден лишь очередной, но неизвестно какой по счёту этап гонки.
        Просмотрев  результаты размышлений ещё раз, мне  удалось  вознести скрытную парочку над титулами и званиями, не только этого знатного дома, не только всего города, но, несмотря на детективную таинственность, даже приблизить к дворцовым покоям столицы. Но, но, но! Фортуну видимо не устраивали успехи выскочки из низов, и она жёстко и опасно тормознула меня, едва не разлучив душу с телом.
        - Эй, слуга! – загрохотала вся чернота вселенной. – Ты что оглох или сдох?
        Я почувствовал, как волосы на моей голове зашевелились, а колени заныли от неожиданного отключения напряжения в мышцах и в сухожилиях. Меня затошнило. Тело похолодело, а в голову ударил жар.
        - Я когда приказал тебе принести сюда факела? – нарушил, казалось бы, незыблемую немоту, тот же громоподобный голос. Он обрушился на меня с одной стороны коридора, как будто понеслось целое стадо обезумевших слонов.  На раздумье и панику не оставалось ни секунды. Финишная ленточка оказалась недосягаемой для моего самолюбия; а ведь я почти коснулся её грудью.
Оттолкнувшись от холодных камней стены, я хотел было в несколько прыжков преодолеть расстояние до своего укрытия и затаиться там, но, ещё не успев оторвать мокрых ладоней от стены, я тут же прилип к ней, едва не потеряв от страха сознание.
        С другой стороны коридора забрезжил свет. Слуга с факелами ещё не дошёл до поворота и на доли секунды оттянул пренеприятнейшую для меня развязку с этой дурацкой затеей. Путь к спасительной комнате был отрезан и мне, чтобы не засветиться ярким пламенем, пришлось рискнуть по-чёрному.
        Я метнулся к чужой двери, рванул её на себя и мигом исчез за нею. Мне показалось, что даже свет из комнаты не успел выскользнуть в коридор. С такой же поспешностью я отключил  своё сознание на логические  действия.  Последним, что ещё задержалось за дверью, была мысль: « Ну, в этот раз ты влип в самое «яблочко» всех неприятностей, где стрелки заждались на исходных позициях!» 
        За дверью всё отчётливее слышались шаги и ругань. Они неумолимо приближались. Затаив дыхание, и не поворачиваясь, я стал медленно отступать в глубь комнаты, ещё не осознавая, что, возможно, отступаю навстречу пущенной стреле или кинжала.
        Когда отступаешь на своей территории, то уверен, что если не помогут, то хоть нож в спину не всадят. На чужой же – оборона на два фронта, если не круговая.
        От этой мысли я резко обернулся и посмотрел в сторону ожидаемой засады.
        В глубине просторной комнаты, у самой стены стоял невысокий вытянутый вдоль стены стол с парой выдвижных ящиков по обе стороны. На нём стояло множество флаконов, баночек и коробочек. По краям возвышалось два массивных позолоченных подсвечника с зажжёнными, довольно яркими свечами. И всё это отражалось, как в воде в огромном полированном до блеска зеркале, подобие которого мне ещё не доводилось видеть. Справа от двери стояла громоздкая вешалка вся увешанная театральными костюмами и платьями. Слева же от зеркала тянулась складная ширма из бамбука обтянутая расписным заморским шёлком. Перед столом стоял табурет с резными ножками и с небольшой подушкой из того же шёлка.
        К моему удивлению, кроме меня и моего испуганного отражения, в тылу никого не оказалось, но неусыпное чувство указывало на скрытую слежку за собой. Я уверен был, что хозяйка не могла выскользнуть из комнаты незамеченной, но куда она подевалась, не мог понять. Какая-то мистика!
        За дверью неожиданно всё стихло.
        Я сообразил, что там прислушиваются к тому, что происходит здесь, и решают для себя постучаться или войти без стука.
        Воспользовавшись замешательством извне, я в два прыжка преодолел расстояние до вешалки, нырнул под длинные по’лы одежд и замер; ни жив, ни мёртв. Едва успел затаиться, как дверь беззвучно отворилась, и я услышал повелительный голос моего проводника: - Дорогая, я прислал тебе факельщиков.
        - Я не нуждаюсь в них, и ты это хорошо знаешь, - донёсся из глубины комнаты спокойный, немного усталый женский голос.
        Я едва не поперхнулся на полувздохе, услышав голос невидимки. В лицо ударила кровь, по телу пошли нервные разряды. Я попытался представить, что будет со мною, если, не дай бог, этот громила найдёт меня здесь, спрятавшегося в покоях его дорогой женщины. Лучше умереть от разрыва сердца, чем попасть живым в его варварские лапища.
        - Тогда в чём задержка? – грубо спросил он таинственную незнакомку.
        - У меня разболелась голова, и я хотела бы остаться немного одна, - тихим голосом ответила она в своё оправдание. – Ты же знаешь, каким трудным был день.
        - Да-да-да! – изменившимся голосом ответил проводник, вмиг потеряв повелительный тон. – Я и сам чувствую, что устал. А тут ещё духота не спадает.
        - Спасибо дорогой! – поблагодарила она, явно с наигранной нежностью. – К ужину я выйду. За мной никого не присылай.
        - Хорошо! Тебе, что-нибудь прислать? – спросил, как мне показалось, совсем другой человек.
        - Я приму снадобье от мигрени и прилягу ненадолго.
        Женщины, женщины! Как сильны они в игре чувствами.
        Я услышал, как тихо скрипнула закрывающаяся дверь, а за ней застучали по каменным плитам подошвы уходящего двуличного проводника и его слуг.
        Я облегчённо вздохнул. Как-никак, а основная, как мне казалось, опасность покидала меня на неопределённое время. Хотя от незнакомой женщины можно тоже иметь нежелательных любезностей не меньше, чем от деспота. Но в данной ситуации у меня не было выбора и я верил в свою звезду. Иначе, ни за что не пошёл бы на поводу у Судьбы, себе же на погибель. 
        Наконец все подозрительные затихли. Я прислушался к тишине воцарившейся в комнате. Ловил каждый шорох или звук, который сопровождает всё живое, но, странное дело, кроме звона в ушах ничего настораживающего не улавливалось, будто загадочная незнакомка передумала в последний момент и быстренько выпорхнула за закрывающуюся дверь. Если это так, то это меня устраивает больше, чем сидение в неудобной и унизительной позе под подолами в полнейшей неопределённости. И всё же я нутром чувствовал, что она в комнате и лихорадочно искал, пусть не достойный, но хотя бы безопасный выход для себя. Я знал, что, когда женщина, после длительного и трудного дня, остаётся в одиночестве, то она может подолгу сидеть перед зеркалом, углубившись в свои мысли и мечты. Возможно и моя Незнакомка, воспользовавшись передышкой, так же унеслась в зазеркальную вселенную своего «Я». Когда ещё ей представиться побыть наедине с самим собою?
        Я осторожно раздвинул по`лы мельпоменовского гардероба и посмотрел в узкую щель в сторону зеркала.
        К моему удивлению, там никого не оказалось. Значит, она всё же решила отдохнуть за ширмой на невидимом отсюда топчане.
        Я уже приготовился раздвинуть одежды шире, как неожиданно мой взгляд обратился к зеркалу. Мне померещилось, будто из зазеркалья на меня  кто-то пристально смотрит.
        Я машинально отпустил края одежды и, затаившись вновь, вслушался в обманчивую тишину ещё напряжённее.
        «Показалось! - сказал я про себя, как бы успокаивая себя. – Нервишки шалят, а мозг сразу галлюцинировать».
        Переведя дух, я ещё раз раздвинул свои кулисы и, прервав дыхание, посмотрел в странное зеркало. И едва не вывалился из своего тряпичного укрытия.
        По ту сторону отражающей поверхности сидела девушка и с улыбкой смотрела прямо мне в глаза.
        В своих путешествиях по миру мне доводилось видеть и встречать немало фокусников, магов, колдунов и просто бездарных, но наглых шарлатанов, но никому из них не удавалось удивить меня сильнее, чем этой потусторонней иллюзионистке или колдунье.
        От духоты и нервных встрясок я взмок и тяжело задышал. Такого поворота событий я никак не ожидал и не мог предвидеть. В поисках объяснения виденного феномена и возможного подхода к нему или ухода со сцены без негативных последствий для себя, моё мышление заработало с явной перегрузкой.
        «Если это фантом, то мне нечего так раскисать от пота, - пронеслось в моей голове. – А ежели этот настенный «шедевр» реальность, то я уже давно у него на мушке и лишь, что-то удерживает стрелка от нажатия на спусковой крючок».
        Я не исключал и психологическую атаку с её стороны,  вызывающую паническое отключение основных очагов сопротивления в жертве, коим я сейчас был. В данной ситуации мне ничего не оставалось, как только сделать третью, контрольную попытку выглянуть из-за импровизированных кулис своего затхлого мирка и посмотреть Истине прямо в глаза, какой бы она не была.
        Видение не исчезло.
        Более того, оно наклонило свою аккуратную головку чуть влево и улыбнулось, глядя на меня с кокетливым любопытством.
        - И долго будем подсматривать или?.. – с хитрецой и усмешкой спросила меня  зазеркальная  девушка.
        До одури, насытившись угарным продуктом собственного дыхания, потения и страха, я больше не мог сидеть на корточках, и кубарем вывалился наружу, едва не свалив на пол весь театральный гардероб. До слуха долетело едва скрываемое хихиканье.
        Я сел на пол, распрямился и с некоторой опаской глянул в сторону зеркала.
        «Что за наваждение?» - мелькнуло в моём мозгу.
        На пустовавшем ранее табурете, теперь сидела вполоборота ко мне та самая зазеркальная белокурая девушка и улыбалась. Она была одета в светлый хитон из тончайшей ткани, которая при таком освещении сохраняла свою непроницаемость лишь в редких складках и накладках одного куска материи на другой. Девушка казалась обнажённой, если бы не широкий геометрический орнамент, выполненный в светло-коричневых тонах на груди, поясе и по краю подола. Замысловатый рисунок сдерживал мужланскую похотливую охоту увидеть желаемое по инстинкту. В милой обворожительной улыбке Незнакомки промелькнула довольно знакомая усмешка самой Фортуны, по воле которой я оказался перед личиком новых,  соблазнительных, но довольно коварных испытаний.
        Если страх всё время пинает испытуемого и держит его в постоянном напряжении, то красота частенько парализует свою жертву с первого взгляда, а затем делает с ней всё, что заблагорассудится, и тогда даже страху не по силам вывести несчастного из смертельно опасного оцепенения.
        Я тоже, как истукан сидел перед ней в полнейшем оцепенении. Войди сейчас её грозный покровитель или повелитель, и я не шелохнулся бы.       Запрограммированный  от рождения смоляными кучеряшками, смуглой кожей и карими глазами местных красавиц, я не мог поверить в то, что передо мною сидит живой человек, а не божественное небесное изваяние из лучшего мрамора. Я даже не мог представить, что в нашем мире такое возможно.
       - Ты пришёл в себя? – спросила, повернувшись ко мне, не иначе, как сама богиня красоты.
       Я кивнул головой, хотя был очень далёк от своего привычного состояния, если не кавалера, то, по крайней мере, Homo sapiens.
       - Встань и подойди ко мне. – Полушёпотом попросила она, и поманила к себе ручкой.
       Она сделала это так, будто мы с ней заранее обговорили наше тайное свидание.
       Я покорно встал. Недоверчиво покосился на дверь. Бог знает, что взбредёт ей в прелестную головку! Чуть дыша, я приблизился к ней. Вблизи Незнакомка была ещё обворожительнее и недоступнее из-за своей неземной красоты. У меня в глазах потемнело от прилива крови в голову.
       При ярком свете необычных свечей, я увидел, что глаза  у девушки голубовато-зелёные и переливаются подобно аквамаринам. Не иначе, как сама Горгона Медуза, чудом вырвавшаяся из мифических тартар в тайне от ревнивой Геры. Такой редкостный самоцвет надо, не задумываясь, скрыть навечно от завистливого глаза Человека, либо поскорее уничтожить так, как нет в мире такого замка, к которому не подберётся заветный ключик. Я достаточно хорошо знаю психологию Человека, чтобы быть столь категоричным и безжалостным в своих выводах.
       Во все века люди проливают кровь в ужасных бойнях из-за относительной ценности золота и камней. А тут, если не сама богиня, то красавица первая  среди смертных. Не зря ведь ушедший незнакомец прячет её от всех в таких недоступных и мрачных лабиринтах. А если и позволяет ей появиться на людях, то непременно в маске или под толстым слоем обезличивающего грима на лице.
       Остановившись в нескольких шагах от неё, я почувствовал, как страх и оцепенение стали отступать, а тело наполнялось непривычной лёгкостью и душевным покоем, очень схожим с сонливой усталостью. Ко лбу, будто    прикоснулись прохладной ладонью. Дыхание выровнялось. Я понял, что проник за невидимую границу её защитного поля или сферы. Это, что-то вроде ауры её.
       Я стоял лицом к ней и к зеркалу, и мне захотелось увидеть её в отражении. В этих краях зеркала в большой редкости, а вот такого огромного и чистого в отображении оригинала вряд ли, где ещё сыщешь.
       Я перевёл взгляд с её притягательного личика на зеркало и от увиденного в отражении вздрогнул всем телом.
       Она громко засмеялась, видимо зная, что я там увижу, вернее сказать, чего не увижу.
        В чёрном проёме зеркала ничего не отражалось за исключением белого пламени на концах свечей.
        Ладно бы этот магический отражатель нами живыми, теплокровными пренебрёг. А то ведь ни свечей, ни подсвечников, ни прочих предметов всей комнаты не пожелал дублировать на своей поверхности.
        - Я не хочу, чтобы оно мешало мне... Нам! Ты не против? -  с загадочной улыбкой спросила она.
        Я не в силах был уловить её намёков, но автоматически кивнут в знак согласия.
        - Подойди ближе, - едва слышно прошептала она, и протянула мне навстречу оголённые до локтей, изящные ручки с розовыми пальчиками.
        Голова  Незнакомки была немного запрокинута назад, глаза почти закрыты, а рот чуть приоткрыт. Золотистые с перламутровым переливом волосы свисали волнистыми локонами ниже оголённых плеч. И эта неписанная красота контрастно выделялась на фоне чёрного всепоглощающего зеркального холста слегка подсвеченном огнями волшебных свечей, которые так же выпали из поля зрения, но уже по ту сторону зазеркалья.
        Я чувствовал, что делаю что-то не то и не так, но был бессилен перед чьей-то силой полностью подчинившей мой разум и мою плоть.
        Зачарованный ею, я в замедленном темпе преодолел разделявшие нас метры. Остановился. Затем взял в свои горячие руки её опаловые пальчики и поднёс их к своим сухим губам. Не сводя с неё влюблённых глаз, я коснулся губами мягких подушечек среднего и безымянного пальцев повёрнутой к моему лицу ладошки, отчего её головка слегка вздрогнула, будто от моих губ через пальцы в неё проник сгусток невидимой энергии. И в тот же миг я сам вздрогнул, получив ответный разряд или приняв обратно отразившийся в её глубинах собственный импульс.
        Слух уловил нежные переливы колокольчиков, гармоничную капель, ритмичные наплывы шелеста сухой листвы или исходящих, как бы из-под пола,  струй газа или пара, и очень мелодичную, немного меланхоличную музыку, льющуюся из невидимых инструментов.
        Я замер пойманный ею врасплох. Мне показалось, что я уже где-то слышал эту мелодию, но только не в этих варварских землях и не в это дикое время.
        Музыка, нарастая, полилась отовсюду, как предрассветный туман, как птичьи песни на рассвете.
        - Приятный сюрприз, не правда ли? – услышал я едва уловимый нежный голосок.
        Незнакомка загадочно улыбалась.
        Встретившись с нею взглядом, я растерялся. В голове всё перемешалось.
        - Напугала я тебя! – с улыбкой сказала она. – А может ты сам себя испугал? Не я же пожелала услышать эту мелодию здесь. Она и мне по душе.
        Я и здесь оказался за порогом понимания того, что происходит вокруг меня.
        У меня вдруг закралось сомнение.
        Аккуратная и последовательная во всём, но непредсказуемая в замыслах Фортуна, что-то здесь напутала со мною и с этой девушкой. Прелестная незнакомка никак не вписывалась в эту мрачную, грубую среду обитания эмоций и инстинктов, будто и впрямь она проникла сюда случайно из другого времени через, походивший на зеркало, колдовской прямоугольник.
        Если это не сон и не галлюцинация, то кто она в действительности?  Где другая женщина, которая здесь была до моего появления? И, что вообще происходит со мною в этой комнате?
        - Я, лично, ничего странного не вижу, - ответила  девушка, прочитав мои мысли.
        «Мои мысли считываются ею, как с написанного на папирусе, а для неё ничего странного!» - удивился я в мыслях.
        Она плавно освободила из моих ладоней одну свою руку и указала ею на табурет, стоявший рядом с ней. Я покорно присел на самый край, при этом, продолжал удерживать её вторую руку. В полнейшем замешательстве, я пытался выяснить, читает ли она сама мои мысли или я сам того не замечая, говорю вслух? Как бы свихнулся маленько!
        - Не терзай себя сомнениями, - успокоительно произнесла Незнакомка. – Сумасшедшим не дано анализировать на разрядку. Ты желаешь знать, кто я такая? Забавно!  Ты же с самого начала знал, к кому направился, рискуя головой. В противном случае, ты довольствовался бы женщиной с другой стороны площади, и не здесь, а в каком-нибудь  дешёвом и вонючем притоне.
        В этом она была права отчасти. Я знал, что и в болоте встречаются белоснежные лилии, из-за которых не жалко голову потерять, прямом смысле слова.
        - Неисправимый идеалист! Если такое и случается, то крайне редко, как исключение, да и то, истина эта тонет  там в вине.
        Незнакомка вздохнула, как бы подчёркивая безысходность сказанному, и замолчала, уединившись со своими размышлениями.
        Я понял, что мои первые амурные порывы тела и души оказались истраченными впустую. Передо мною восседала не женщина в моём привычном понимании и восприятии, а нечто обобщающее всего разнообразия большей части Вселенной. И вот это, считай уникальное и, казалось бы, неподвластное никому и ничему создание, дало приручить себя грубой, невежественной силе мышц в лице мужчины!
       - А вот тут-то, милый мой, ты не прав! – встрепенулась Незнакомка. – Я могу предоставить тебе возможность увидеть игру в поддавки с самим Творцом.
Она легко и грациозно спорхнула со своего табурета и, сжав своей ручкой мою правую руку, потянула её к себе, а сама повернулась к зеркалу, тем самым, как бы предлагая мне следовать за нею.
        Я вскочил на ноги и тоже повернулся к зеркалу  не думая, что нам придётся  идти дальше него. Я, грешным делом, даже усмехнуться успел, вспомнив чью-то цитату: «Свет мой, зеркальце скажи, да всю правду расскажи!»
        Едва я взглянул на  темь-зеркалище, как почувствовал, что моя самодовольная  усмешка вмиг превратилась  в  гримасу  растерянности  и удивления.   
        Не знаю, каким образом, но вместо загадочного отражателя комнатной жизни прелестной хозяйки, на стене проступила дверь, точно такая, в какую я проник в этот особняк. От неожиданности я отпрянул назад, но хрупкие пальчики оказались на редкость крепким звеном между нами и удержали меня от панического отступления.
        - Постарайся выбросить из головы все страхи, если не хочешь себе нажить новых неприятностей, - посоветовала она, впервые сменив улыбку на озабоченность. -  Страх не лучший советчик в нашем деле. Чтобы  выжить, надо мгновенно сориентироваться в ситуации и прямо от порога включиться в игру.   Не твои ли мысли, я высказываю?
        Она вновь мило и чуть кокетливо улыбнулась, словно ничего не произошло. Затем, отпустив мою правую руку, взяла своей правой ручкой мою левую, подняла её до уровня своих глаз и положила на мою влажную ладонь свою невесомую и хрупкую, как восковой слепок, ручку. Таким необычным приготовлением к неведомому церемониалу она предложила мне войти дважды в одну и ту же дверь, но уже в сопровождении кумира, если не всех мужчин города, то большей его части. В какой-то миг, в её, чуть сощуренных глазах, мне почудилась знакомая усмешка Фортуны. На анализ своего сомнения у меня уже не было времени. Я уже толкнул свободной рукой дверь и устремил взор вперёд, чтобы успеть воспользоваться её советом раньше, чем я переступлю порог в неведомое. 
         - О! Какой гость к нам пожаловал! – неожиданно донеслось до меня из противоположного конца огромного зала под открытым небом.
        Я могу поклясться в том, что не сделал ни шагу вперёд и, тем не менее, непонятно каким образом, оказался в этой величественной, ротондоидальной,  в три яруса зале.
        Я стоял со своей очаровательной спутницей в разрезе длинного, поставленного полукругом стола, по обе стороны которого восседало не менее тысячи приглашённых  знатных гостей. За ним на возвышении стоял ещё один стол. Он, видимо, предназначался для самых избранных и уважаемых людей общества. Их было около полусотни, и сидели они по одну сторону стола, лицом к залу и к нам. Вот оттуда-то и вылетел искренне радостный и хмельной возглас.
         Не успел я прийти в себя от увиденного, как из-за элитного застолья вышел высокий мускулистый, схожий с римским богом мужчина и, радостно приветствуя в нашу сторону обеими руками, быстрыми шагами направился по кругу к нам. Одет он был в шикарную тунику бежевого цвета. С плеч его ниспадала и развивалась стягом пурпурная накидка пристёгнутая на левой и правой груди золотыми гербовыми бляхами. На голове его сверкала не то золотая корона, не то золотой венок.
        От растерянности я забыл про всё на свете, не говоря уж о, каких-то там советах.
        Сами представьте, прямо с «чёрного хода» оказаться в самом эпицентре всеобщего внимания триумфального пиршества и удостоиться чести коронованной особы.
        Краем глаз я взглянул на Незнакомку в надежде в её глазах найти какой-нибудь, мало-мальски, вразумительный, если не ответ, то хотя бы намёк на окружавшее меня представление. Намёк оказался просто сногсшибательный!
        На меня косили огромные карие глазища,  на иссиня-фиолетовом лице негритянки, чистейшей породы.
        От неожиданности, я нервно отдёрнул руку. Что-то с грохотом полетело на мозаичный мраморный пол, оглушая весь зал.
        -Ах ты, грязная скотина! – услышал я дикий окрик справа от себя.
        Я, инстинктивно втянув голову в плечи, отскочил  назад. И вовремя  это сделал. Появившийся, словно из-под земли, охранник или надзиратель промахнулся с первого замаха плетью и, раздосадованный такой непростительной оплошностью на виду у своего хозяина и гостей, бросил на пол плеть и выхватил из ножен меч.
        Такая игра моей Судьбы, с явным ориентированием на смерть, меня никак не устраивала.
        Этот ретивый служака из-за меня мог стать жертвой для подвыпившей компании и так же рискует потерять свою голову на импровизированной сцене.  Он прекрасно понимал это и не хотел промахнуться вторично. Мне же, тем более не хотелось подставлять свою голову под острие его безжалостного меча из-за оплошности Фортуны. Не за тем я сюда шёл.
        Не дав надзирателю замахнуться наверняка, я со всей силы ударил головой ему в живот и стремглав побежал к чернеющему между ближайшими колоннами проходу. Вдогонку услышал громкий хохот, свист и пьяные выкрики.  Они подгоняли меня сильнее стаи бешеных собак. Едва я заскочил под арки, как всё разом стихло, и лишь тихий странный смех продолжал звенеть в моих ушах. Он чем-то походил на неприятный звон вырвавшегося из ножен меча прямо над моей головою. От этой неприятной ассоциации по телу пробежал холодок страха.
        Я глубоко вздохнул и попытался успокоиться.
        За моей спиною, спиной ко мне стояло моё зеркальное отражение с глупейшей мимикой на лице. Подсвеченное светом свечей и кровяного давления испуга, оно на редкость выглядело карикатурно даже для меня самого, хотя мне сейчас было не до сарказма и юмора. В ушах продолжало звенеть, но уже десятками серебряных колокольчиков, отчего мне показалось, что кто-то невидимый за зеркалом продолжает заливаться смехом от нахлынувшего на него небывалого веселья.
        Я отступил от зеркала и, наткнувшись на табурет, вздрогнул.
        Переливы колокольчиков неожиданно оборвались, но шум разогнанной крови продолжал давить на виски и барабанные перепонки.
        - Осмотрительно поступаешь, - услышал я за спиной голос Незнакомки.  – Зеркало – вещь коварная, поверь мне! Оно не только шишки простакам набивает, но и у мудрецов с лёгкостью отделяет голову от  туловища. Вон как полосонуло оно тебя по спине.
        Я взглянул на свою отражённую в зеркале спину. Спина, к счастью, оказалось целёхонькой, а вот мой новенький стильный хитон был разрезан от левого плеча до самого пояса и сквозь прорезь проглядывала смуглая кожа.
        Я попытался представить, что могло случиться с моей спиной в целом, не увернись я от ретивого служаки, и мне стало дурно. На какое-то мгновение моё сознание  поплыло. Теряя контроль над своим телом, я не рухнул на пол, а лишь частично потерял видимость, и похолодел весь.
        Придя немного в себя, я тихо спросил: - Что это было?
        - Всего лишь твой страх, о котором я тебя предупреждала, - с усмешкой ответила она.
        - Нет! Я имею ввиду, там за дверью, то есть, за зеркалом?
        - Этого, увы, мы уже никогда не узнаем… Оно уже, бог знает, в каком времени, и не каждому доступно.
        - Так это было не виде’ньем под гипнозом?
        - А разве есть разница в виде’ньи? Всё разнообразие и переплетение Мира расшифровывается лишь заложенными возможностями – ключами индивидуума Вселенной.
        - Не сложно ли я изъясняюсь? – спросила она.
        - Вроде нет, - ответил я, вовсе не вникая в смысл сказанного ею.               
        Я ещё находился под впечатлением пережитого и не мог так запросто переключиться с эмоций на фантазию. Меня, конечно,  интересовали мои способности и возможности в виде’ньи под гипнозом и без него, но не так сразу.
        - По сравнению с кем? – спросила Незнакомка, вновь проникнув в мои мысли, не испросив на то моего согласия. – Неужели ты не понял, что ты Один, но бесконечен?
        «Как один?» - попытался я представить свою персональную, но ограниченную массу и объём в идеальном вакууме, в её несуществующих, по физике моих представлений о Мире, пределах.
        Светлый, освещённый (видимый) вакуум отпадал. А вот тёмный Ноль норовил меня рассосать на чуждые составные отречённого Мира, превращая в Ничто, и, в то же время,  во Всё, засасывая сам вакуум.
        Такое представление своих истинных масштабов или ориентиров без каких-либо точек опоры ничего не прояснило в её определении.
        Я взглянул в зеркало в поисках ответа.
        Чёрная поверхность его показалась мне бездонной, словно ночное небо и мерцало мириадами точек. Такое впечатление, будто я и впрямь вижу прямоугольник открытого космоса.
        - Тебе мешала оболочка Земли, не так ли? – донёсся до моих ушей едва улавливаемый шёпот из самой середины, нет – глубины зазеркалья. – Только в этот раз не спеши с само устрашающими выводами.
        «Откуда  Незнакомке знать, что мне по-настоящему мешает, если я даже не думал об этом? - пронеслось в голове. – Не иначе она, что-то уже затеяла. А что именно?»
        Только я задал вопрос самому себе, как рамка загадочно зеркала начала расползаться по  сторонам  под  давлением, неизвестно откуда   взявшегося космоса.
        Я повернулся лицом к Незнакомке и опять вздрогнул от увиденного.
        «Не пугай себя!» - зашептали её голосом звёзды, окружившие меня со всех сторон.
        Как мне сохранять спокойствие, когда под моими ногами зияла такая же бездна, и лишь вдалеке, в голубых, дымчатых разводах, виднелся большой диск моей колыбели, а рядом, поменьше, серебрился другой.
        В своих мечтах, я возносил себя над облаками, но никогда не терял их библейской, убаюкивающей упругости под собою. А тут  я в миг оказался в тысячи раз дальше, не только земных облаков, а и самой планеты и, что удивительное и страшное, я удалялся от неё без какого-либо ощущения движения.
        «Она остерегала меня от поспешных выводов!» - попытался я  не втягиваться в панику.
        А как  тут сосредоточиться на логике и здравомыслии, когда я, как во сне, в миг телепортировался в неведомую среду обитания, да ещё  и с видом на улетающую прочь Землю?
        Я инстинктивно протянул к ней руки, как это делают лунатики и дети, но, к своему нахлынувшему ужасу не увидел их перед собою. Чернота поглотила их.
        Я осмотрелся, в надежде увидеть хоть слабый отсвет на своей одежде, но и его поглотил мрак разрежённого пространства. Тогда я помахал руками перед глазами на фоне ещё видимой Земли и обомлел на какое-то время. Рук не было видно, будто их у меня оторвало встречным потоком при пересечении одной из сфер, а рефлексивная память продолжала работать в своём бюрократическом отделе мозга. Оставалась проверка на ощупь.
        При таких перегрузках даже в тренированном теле возможны временные отключения отдельных блоков управления и контроля в мозге, и в центр переработки информации поступают данные лишь по силовым каналам.
        Я, как мне показалось, провёл ладонями по лицу, желая ими закрыть глаза, но я, не только не ощутил прикосновения пальцев к векам и ресницам, а даже не моргнул глазами.
        Меня затрясло. Но затрясло не тело в привычном его состоянии, а что-то в виде души – абстрактной субстанции или частицы выбитой из единого генетического носителя информации. А само тело, видимо, осталось у Незнакомки под залог или для сохранения.
        Получив такой невесомый результат самосохранения, я понял, что надо поторопиться с перегруппировкой большей части аналитического мышления, если желаю выжить в новых условиях существования, как вид ещё не совсем рассосанный бесконечностью.
        «На Земле я ходок, в воде – пловец, в воздухе – птица! А в космосе кем мне суждено быть для выживания?» - промелькнуло в той части моего «Я», которое ещё осталось.
        Я огляделся вокруг. Земля успела уменьшиться до размера мелкой монеты, а Луна и вовсе затерялась среди огромных ярких звёзд; возможно она спряталась за планету. Справа от себя я увидел лохматый шар Солнца.    Прикованный своей колыбелью, я как-то упустил его из виду. На Земле Солнце доминировало практически над всем и во всём, здесь же оно ежесекундно безжалостно сжималось чёрной рукой Рока. Судя по закатному спектру светила, набирал, или уже набрал, скорость равную световой. Странно, что от этой фантастической информации моя эмоциональная защита не сработала на страх.   Видимо, я впрямь раздвоился и теперь, бог знает где, нахожусь от своей материальной скорлупы. А как уютно было мне в её защитной тесноте. Но былого уже не вернуть и я продолжаю перемещаться по Вселенной в неузнаваемом обличье с умопомрачительной скоростью, со сверхсекретной миссией своей   Судьбы привлекая к себе внимание или распугивая встречных инопланетян. В том, что был чьим-то  агентом, я был уверен на все сто процентов. 
        Простившись с Солнцем, я, как бы поставил последнюю точку на своей,  уже прошлой и, вроде бы выдуманной жизни. Вслед за моим светилом под чёрную точку полетели вереницей новые звёзды и целые созвездия, будто по ним бил бесконечной очередью, на редкость, меткий стрелок.
        Через некоторое время он, сделал своё чёрное дело, незаметно  удалился, а я остался один на один с собою в сплошной черноте или темноте уже без каких-либо ориентиров на пространство, время и движения в них. В такой, невообразимой изоляции, я вряд ли смогу определить субстанцию своих bit; того, что ещё осталось от моего былого, как мне казалось, вечного и бесконечного «Я». Вот когда появился идеальный панорамный экран для демонстраций галлюцинаций  гениальнейших сценаристов, но, вопреки моим ожиданиям, этого не произошло. Я уже было, подумал, что Судьба, по своей прихоти, взяла, да и выключила все каналы информации двойного действия и теперь решает, в какую папку  втиснуть мой наработанный sati. Для моего земного вида, это значило только одно – смерть!
        Удивительно, но, столкнувшись вплотную с реальностью, которая пугает всех мыслящих на протяжении всей жизни, я не ощутил никакого страха перед ней. Более того, меня заинтересовала её сущность и истинное назначение… И есть ли смерть вообще, как последняя инстанция всего и вся?
        Моя Незнакомка вряд ли подходит для этой роли. «У Смерти не женское лицо!» - сказал кто-то. Хотя я уверен, что никому ещё не удалось лицезреть настоящую Смерть. Все кому повезло вернуться с того света по разным причинам получили лишь  временную отсрочку и теперь, от пережитого страха или нахлынувшей радости, фантазируют на все лады. Не веришь  им – иди сам проверь! Желающих изобличить «счастливчиков» во вранье пока не нашлось.     Я не исключаю, что мою Незнакомку так же интересует этот вечный вопрос, и она отправила меня (возможно, не только меня одного) в глубь или на край неизведанного и хорошо скрываемого за ответом.
        В связи с этим, возникает вопрос: «А на какой именно срок она меня командирует в никуда, если посылает не навсегда?»
        Только я стал входить во вкус жизни и, на тебе, полный обрыв!
        Я даже не знаю для себя; умер ли я знавших меня людей или безвести пропал, как это случалось не раз на Земле с другими людьми? Возможны и другие варианты, о которых я даже не подозреваю. Одно пока обнадёживает, я не перестал мыслить и, как мне кажется, КПД моего мышления несколько увеличился. Это можно связать с полнейшей свободой от контрольных функций за физико-химическими процессами материальной оболочки моего «Я». Ну, что ж, моя любознательная красавица, сделаю всё что в моих силах. Это всё же интереснее, чем заниматься версификацией ранее спетого для вечно неприступного женского сердца. И мне льстит то, что из тысяч и тысяч твоих поклонников ты избрала и меня, правда, не ясно для каких именно целей?
        И так, если я правильно понял из её начальной программы на пути к цели, то я, как десантник, обязан, как можно скорее определиться со своим местоположением в окружающем меня непроницаемом Мире; лечу ли я со скоростью доступной лишь мне одному или застрял в одной из «Чёрных дыр»? Расширяюсь ли, поглощая Вселенную, или сжимаюсь до Абсолютного Вакуума?
       Если я всё же перемещаюсь в пространстве, то, обязательно, когда-нибудь и куда-нибудь пристану или упаду, провалюсь, чем, думаю, немного удовлетворю её интерес. В остальных трёх перипетиях, я могу застрять на неопределённое время, что не входит в её, а теперь и в мои планы.
        - Умница! – услышал я, чей-то очень знакомый голос.
        - Кто здесь? – крикнул я.
        Криком это назвать нельзя было так, как информация прошла по замкнутой цепи моего «Я» и вряд ли огласила немую темноту на какое-либо расстояние. Наверняка, я услышал  беглянку  из  собственной памяти похвалившую саму себя за сообразительность.
        Эх! Мне бы вырваться из мрака неопределенности, и я трижды похвалил бы себя за находчивость: «Умница! Умница! Ум…»
        - Глупец! – прервал моё самолюбование тот же голос.
От неожиданности, я вздрогнул, но не частью тела, а сработал лишь блок, отвечающий за эмоциональные встряски.
        «Неужели, кто-то следит за мною? – мелькнуло в подсознании, - или это снова тот же Случай?»
        Мне точно известно, что Случай – это незафиксированная аксиома! Два случая наводят на размышление. Три – аксиома, она же результат статистической рутины.
        И так, пока не прозвучал третий звонок, можно позволить себе вольность в размышлениях так, как второго такого случая может уже не представиться, даже через вечность. Да, в  тех кратких возгласах, я заподозрил свою земную Незнакомку. Всё можно предположить и допустить в отпущенное тебе время. Так, что, милое создание, поторопилось ты вычеркнуть меня из списка своих поклонников!
        - О, боже! – услышал я, будто вздохнула сама темнота.
        В этот раз я не вздрагивал, а лишь сделал рефлексивную попытку ответить вздохом сожаления. Я понял, что моё  относительно беззаботное одиночество, длившееся секунду или миллионы лет, закончилось. А оно оказалось не таким уж и кошмарным, как его любят расписывать  пастыри наших «заблудших душ». Чем-то смахивает на нирвану или на отпускной промежуток в реинкарнации. Тот, кто там побывал, поймёт меня.
       «Да, жаль, - подвёл я итог после третьего предупреждения, - хороший отдых всегда не в ладах с жёстким  лимитом времени!»
       - В этом ты прав – услышал я резюме из невидимого встречного потока, который я вдруг ощутил по всем каналам информации. – А то я подумала, что не дождусь уже тебя, мол, «мы его потеряли».
       Я по-прежнему ничего не видел и не чувствовал своей материальности, но, случайно, встретившийся голос внёс своё веское слово в существование ещё одной аксиомы Вечности. Я понял, что не изменился, носитель генетической единицы информации и не вымер для той же Земли, как не вымерли там всякие инфузории, динозавры, мамонты, люди…
        «Люди!» - повторил я, прочитав в мрачном некрологе имя рода своего.
        - Да, да, люди! – донёсся до меня, её совсем равнодушный голос. – Это всего лишь дистанция, на которой ещё работает твой личный код.
        Инстинктивно я сделал попытку остановиться, чтобы не столкнуться с хозяйкой голоса так, как он опасно приближался прямо по курсу и уже давил на перепонки приёма звуковой информации.
        То, что тот, скажем объект, говорил на моём языке общения, да ещё в знакомом диапазоне звучания вселяло некоторую надежду на благополучный исход нашей встречи, если ей суждено случиться, но, в то же время, его высказывание о нас – людях, как о чём-то чуждом ему, настораживало меня.
        - Ты кто? – выпалил я сгусток предупредительной информации навстречу инкогнито, допуская, что, тот, возможно, оповещён о моём визите и подготовлен к встрече званного или незваного гостя, чего не скажешь обо мне.
Ответа не последовало.
        Это оказалось для  меня очередной неожиданностью, тем более, что я видел своё вопросительное послание, уносящееся во мрак в виде едва заметного спектрального кольца или сферы высвечивавшем на своём пути массу микроскопических частичек скрываемой мраком.
        Потеряв привычную точку относительности своей планеты, я теперь не мог систематизировать и координировать поступающую информацию по шаблону. По мере удаления моего цветового послания, оно непонятно каким образом превратилось в ярко-зелёный кружочек величиной с разменную монету. Мой мозг воспринял его за добрый сигнал.
        Я с детства любил цветные осколки стёкол и полупрозрачных  камней и в молчаливом одиночестве, подолгу смотрел сквозь них на окружающий меня мир, мечтая и фантазируя.
        Вот и сейчас мне захотелось взять это отшлифованный изумруд, если это был камень ниспосланный мне Судьбой, и посмотреть сквозь него на непроницаемую вселенную изнутри. Я почему-то уверовал в то, что обязательно увижу, что-то важное и значительное в своей жизни. А что может быть важнее и значительнее в мире, кроме зарождения, чего-либо или кого-либо? Не знаю!
        - Хм! – послышалось мне.
        Из центра управления органами, я послал сигнал в блок отвечающий за движениями рук, для имитации их работы. Тела то я лишился. Включение произошло в рабочем режиме, как бы уже существующих рук. Сознание, загипнотизированное живым цветом, не сразу отреагировало на столь глобальное изменение во вселенной бесконечного потока или остановившегося времени. Я всё ещё не ощущал былые объёмы своего тела, но в сознание уже стали  прибывать посыльные с посланиями  добытыми  извне. Мне  неведомо было, какую форму этого «извне» преподнесла Судьба мне в этот раз, но, судя по своей памяти, она не тронула былого тела, а приготовила сюрприз за  светящейся кнопкой, которую она исподволь заставляла нажать. И я действительно, увидев на ярком фоне контур своего пальца, нажал на кнопку сильно-пресильно. Тут же услышал глухой, как бы за плотной звукоизоляционной стенкой, прерывистый сигнал сирены.
       Я догадался, что это кнопка сигнализации и всё же вздрогнул, но уже не в том, почти нулевом объёме своего «Я», а всем телом, словно стряхнул с себя затяжной летаргический сон. Рука тут же обессилено упала на грудь.  Живой огонёк кнопки выскользнул из-под пальца и исчез из поля зрения, и лишь слух не упускал волну потусторонних сигналов.
       Где-то в глубине аналитического сознания я просчитал всевозможные комбинации относительно своего нынешнего местонахождения, но из страха перед самим собою не решался согласиться с единственным ответом обведённым красной жирной линией, как окончательный приговор. Я не хотел верить в то, что Незнакомка способна на такую чудовищную игру в отношении меня, упрятав в этот раз в «ящик».
        «Чёрт бы её побрал!» - пронеслось в моём негодующем сознании.
        - Поосторожнее, поосторожнее! – почудилось мне извне.
        К усиливающемуся сигналу добавились,  вроде чьи-то, неразборчивые  голоса  и довольно странные и неприятные  шуршаще-скрежещущие звуки. Я подумал, что ко мне  кто-то пробивается с помощью извечной лопаты и других подручных средств эксгуматоров или «чёрных копателей». И это, бог знает, в какой глухомани! Где пылинку на миллион кубических парсеков не сыщешь!
        Мне бы в данной ситуации  не донимать себя всякими дурацкими предположениями и суждениями, а взять да помочь моим незнакомым спасателям поскорее вызволить себя из завала непроницаемости, а там, на свету, видно будет, куда меня занесло или занесли, и как выпутаться из всего этого.
        Шуршание прямо над моим лицом усилилось. Вдруг оглушающий звук удара металла о металл оборвал все другие звуки извне. После него воцарилась леденящая душу тишина.
        Прошла секунда или минута. А может и вечность! Пойди, определи, когда ждёшь!
        «Я» вновь сжался до предела так,  что тело, предоставленное мне напрокат, осталось невостребованным. А, жаль! Оно могло понравиться мне и в нём чувствовалось бы привычнее, чем в безразмерной пустыне. Мне ничего не оставалось, как снова послать в эфир «SOS», авось чудо спасения не прошло мимо, и мой сигнал бедствия услышали уже без помощи зелёной кнопки.
        В этот раз  я не увидел сопровождающего эффекта в виде кольца и не знал, вырвался мой призыв о помощи  из  засасывающей  трясины сжатия или нет. Мне оставалось только слушать и ждать, ждать, ждать!
        Вдруг мне показалось, что я слышу слабое шипение, очень схожее с шипением потревоженной  змеи или огня присосавшегося к струе газа.       Ассоциативный выбор оказался не из приятных, но, при нулевом предложении мрачной неизвестности, я был рад пока и этой связи со своим миром. Шипение же, не подпитав  варианты призрачных надежд, неожиданно стихло. Его сменил глухой хлопок вырвавшегося сгустка атмосферы, будто, кто-то рядом вскрыл загерметизированную ёмкость.
        - Вот это да! – отчётливо услышал я своими ушами, чей-то удивлённый голос.
       - Да тут только золота больше, чем у всех Тутанхомонов вместе взятых! – удивился вслух другой, более грубый голос.               
        Говорящие,  явно находились на расстоянии вытянутой, но я их не видел, как будто нас разделяла тонкая перегородка коммуналки параллельных миров. Чтобы их заметить мне необходимо было в срочном порядке переключиться на  ви’денье излучений их  мира, то есть, сесть на аккумуляционную запаску питания. Это удалось сделать с первой попытки, хотя, признаться, раньше я понятия не имел о такой способности своего системного блока.
        Надо мною склонились два странных существа и переговаривались между собой, совсем не замечая моего присутствия. Я их видел, но не очень чётко, как бы через солнцезащитные стёкла с желтоватым разводом.
        -Может контейнер сами вскроем или сначала сообщим о находке шефу? – спросило существо с мягким тембром в голосе.
        - Он уже в курсе и вот-вот выйдет с нами на связь. Ему успели донести эти продажные контролёры, - зло ответил второй субъект.
        - Как ты думаешь, сколько он отвалит нам за эту находку?
        - Если верить легенде, то на консервацию, только золота, ушло несколько десятков тонн! Рубин же в нём такой, что я представить себе не могу, почти девять тысяч каратов! Он вложен в целую глыбу чистейшего горного хрусталя, а тот в свою очередь платинирован толщиной в семь дюймов! И всё это ради сохранения или изоляции какого-то там вируса!
        В то, о чём они говорили, я не вникал, но по возбуждению в их разговоре можно было догадаться, что речь идёт о чём-то очень важном для них. Меня  больше интересовали не они сами и что они нашли, а место, куда я вылетел из тартарары.
        Оглядевшись, насколько позволяла мне ситуация, я понял, что не вылетел я, а в летел в огромное ярко освещённый зал, до отказа заполненный странными приборами и невиданной техникой. Что эти двое были не меньше напичканы всевозможными датчиками, кнопками и всякой всячиной от науки, но отличались от панельных собратьев лишь автономным режимом мышления и передвижения, и ещё по форме напоминали уродливых людей, которых природа иногда выбрасывает в жизнь для устрашения рода человеческого.
        Неожиданно за их спинами вспыхнул огромный экран и на нём я увидел живого человека в натуральных объёмах и пропорциях. Он шёл прямо на нас и говорил на ходу, обращаясь к одному из роботов.
        - Он сам подал сигнал или вы его провоцировали?
        - Шеф, вы не предупреждали нас о его сигнализации – начал оправдываться робот, стоявший слева от экрана. – Видимо, она сработала, когда мы вскрыли бетонный саркофаг ничем не отличавшийся от тех, что мы находили ранее и запеленговали слабые импульсы только, когда раскроили свинцовую оболочку контейнера.
        О вознаграждении они уже забыли. Судя по оправдывающейся интонации в их речи, они больше беспокоились о своих головах на плечах.
        - Вы должны были действовать строго по инструкции! – закричал человек с экрана. – Я же, строго-настрого, запретил вскрытие любого могильника до моего прибытия!
        - Но, шеф, за эти годы мы вскрыли шесть аналогичных склепов и думали, что и этот окажется фальшивкой.
        - Думаю только я, истуканы, – закричал он во всю глотку, - а ваше дело только исполнять приказы! Поняли? Вы случайно, с дуру, не разрезали капсулу?
        - Нет, шеф, нет! – испуганным голосом ответили роботы вместе.
        - Немедленно, не теряя ни секунды, опустите капсулу в свинцовую ванну, заглушите всю лабораторию и залейте её жидким азотом. Быть может, мы ещё не опоздали.
        Я скоро приду.
        Оба робота тут же повернулись в мою сторону и десятками датчиков и приборов уставились на меня.
        Меня, как током шибануло: «Вот куда командировала меня моя Незнакомка».
        Из разговора я понял, что стал вирусом, к тому же, очень дорогим и довольно опасным для кого-то. Только сейчас до меня дошло, отчего не получилось с чистотой цвета аварийного ви’денья. Я же умудрился смотреть на их мир сквозь рубин, хрусталь, платину, золото и, возможно, ещё сквозь что-то менее ценное, неупомянутое ими. Как я вообще ухитрился прозреть сквозь такую броню? Наверное, я представлял реальную угрозу для всего человечества и, хуже того, не поддавался ни изучению, ни дрессировке без столь дорогой клетки, а тем более, оказался бессмертным для них.
        Задумавшись над своим новым, воистину, драгоценным положением, я не заметил, как сверху опустились два мощных захвата со щупальцами и обхватили мою бесценную ловушку. Один робот остался возле меня управлять захватами, а другой отошёл в сторону свинцовой ванны.
        Не знаю, каким образом, но я, с интеллектом далёким от точных наук, уверен был, что новая свинцовая оболочка может послужить опасной трясиной при выходе из затянувшегося анабиоза, но всё же преодолимого пока для меня.  Чего не знали эти истуканы так это то, что шеф знал гораздо больше обо мне, отчего и торопил их с экстренной консервацией и заморозкой всей лаборатории. А это уже было по-настоящему опасно для меня; хотя я не знал почему.
        На раздумье времени не оставалось ни секунды. Моя капсула уже зависла над тигельной печью и вот-вот должна была нырнуть в кипящий свинец, а оттуда в вакуумный душ на пару секунд, и смирительная рубашка обновлена.  Для спасительного толчка мне необходим был сгусток  или пучок мощной энергии направленного действия.
        И тут экран вновь вспыхнул.
        Я увидел бегущего к нам шефа с целой свитой перепуганных людей в серых комбинезонах. Он что-то кричал застывшим в нерешительности роботам.
        Зазвучала сирена, и замигали аварийные лампочки по всему залу. Из открывшихся отверстий в потолке и стенах с шипением ударили струи жидкого азота, окуривая молочными клубами пара всё на своём пути. Роботы, забыв про меня, бросились к заблокированным намертво дверям. Меня, как кто  толкнул.
        Я мигом вытянул вперёд руки или щупальца, а может всего лишь молекулярные или атомные цепочки, к державшим захватам и закоротил их на наружной оболочке сзади себя. Раздался оглушительный треск, и тут же вспыхнула шаровая молния. Я сфокусировал её пучком через сердцевину рубина прямо на цифровое табло экрана, потому что, только через него можно было ещё ускользнуть из темницы. Едва луч проник сквозь экран в блок питания, как тут же всё стихло, а ещё через мгновение лаборатория погрузилась в непроницаемую темноту.
        Я замер в ожидании.
        Проклятая темнота, опять некстати! Из-за неё я  не успел с  переключением и едва не угодил в один из капканов моего нового преследователя. Я вздохнул с облегчением, когда, шестым чувством, уловил, что уже недосягаем для него.
        Я огляделся. Кругом царил привычный для меня непроницаемый мрак.
        «Для «Шефа» - то недосягаем,- подумал я,- а вот для остальных, желающих поохотится на меня?»
        Наверняка не он один висит у меня на хвосте или ставит хитроумные ловушки на моей тропе. А путь мой лежит во мраке, к которому я вроде стал привыкать, надеясь, что и охотники так же в нём слепы.
        После лабораторных испытаний я уже не так страшился темноты. В ней боязнь быстрее уступает осторожности и рациональности действий. Вот я и поторопился  максимально использовать предоставленную в моё распоряжение темноту. Вообщем, решил помозговать над метаморфозами своей личности, пока позволяют Свыше. Но, прежде чем нырнуть во внутрь самого себя, я из той же осторожности, не забыл внимательно осмотреться, ведь после щекотливых приёмов на Олимпе и в таинственной лаборатории, я уже не был уверен в своей Судьбе, как в защитнице и покровительнице.
         И точно.
         Сзади себя я увидел уносящуюся прочь от меня светящуюся пыль, похожую на  хвост кометы. Через секунду или две я спиной  почувствовал упругую волну не то какой-то атмосферы, не то сгустка энергии, не то иной неведомой пластичной материи этого уголка Вселенной.
        Я быстро развернулся и в тот же миг, краем глаз заметил, что пролетел сквозь прямоугольную раму невесть откуда взявшуюся здесь. Всё происходило на таких скоростях и так неожиданно, что я совсем забыл о своём желании пофилософствовать со своим внутренним голосом на вечные темы Мироздания.
        Только я вознамерился определить, в какие такие ворота влетел с запрограммированного захода, как тут же, впервые за вечность, почувствовал в ногах что-то твёрдое и довольное знакомое. Это оказался тот самый табурет, который стоял сзади меня во время моего второго  запуска Незнакомкой, если не к самому  Чёрту на кулички, то в  места не менее отдалённые и малоизвестные. От столкновения с табуретом он грохнулся на пол. Я вздрогнул и ещё раз оглянулся.
       Сзади оказалась стена, а на ней висело знакомое зеркало с зазеркальным  двойником, смотревшим на меня со смешанным чувством страха и удивления на лице, как будто он ещё не вернулся с того света.
       «Какие  нервы надо иметь, чтобы  узнать в отражении себя, а не чужую физиономию!» - подумал я о своём относительном хладнокровии по отношению к происходящей со мною метаморфозе или телепортации.
       Удивляться, да и только! Вот только удивлять, как и искать ответ, хоть на один вопрос, мне не дали опять.
       - А ты ведь был так близок к цели, - услышал я сзади себя тихий голос Незнакомки, - ещё бы немного хладнокровия и любопытства и…
       Странно, но я не вздрогнул в этот раз, как бывало раньше, а даже немного расслабился от её последних слов. Мой зазеркальный двойник так же умиротворённо и задумчиво смотрел мне в глаза.
       - Советую ещё раз, не заигрывай с зеркалом, не то катоптрофобия  штука влюбчивая – ужас!
       - Что, что, влюбчивая? – как-то незаметно для самого себя переключился я от познания глобальной  проблемы Вселенной к простейшему познанию энциклопедии, которое Незнакомка, наверняка, подкинула для снятия стресса.
       - Это тот же страх, но только собственного отражения, - продолжил её спокойный голос за моей спиной. – Тебе он пока не грозит из-за  твоего пренебрежения к собственной наружности.
        Я, действительно, если и  задерживал внимание на своём отражении, то лишь из любопытства и не более. Вот и сейчас, я не задерживаю взгляд на отражённом лице, а проникаю через его глаза в бездну непознанного.   
        «Что собой представляет страх? – сразу с хода задаюсь я вопросом, - Вирус, бактерия или некая закодированная комбинация элементарных частиц? А может он одна из вездесущих, но неуловимых энергетических волн определённой частоты опутавших всю Вселенную вдоль и поперёк? Какую роль играет страх в Мире и, в частности, в нашей жизни? Страх – это защитная реакция самой жизни или он является провокационной разведкой смерти?»
        Мне не раз доводилось наблюдать, как противоречивый страх с одинаковым усердием помогал и нападающим и их жертвам, удовлетворяя, по прихоти Свыше, всего лишь одну из сторон.
        - Тебя снова  куда-то уносит, - остановила она меня между вопросами и ответами. – Вот неугомонный! Я думала, что ты это слово за версту будешь обходить. А ты его, словно леденец, под язык кладёшь.
        -Извини! – Свернул я свои безответные размышления.
        Я повернулся в её сторону. Незнакомка стояла в непривычной, манерной, точнее, в закостенелой позе манекена, окружённая тремя полупрозрачными зеркалами, высотой с  её  рост.
        «Изящная безделушка в первоклассной упаковке!» - было первой оценкой увиденного.
        - Здесь, признаюсь, ты прав. Это всего лишь голограмма… Чем-то напоминает мира, - прошептали её эфемерные губки, - хотя, как ты успел зацепиться в страхе, это всё же живая частица моей единой энергетической волны в необходимой для показа проекции.
        В который раз я оказался перед дилеммой: «Кто она и Что я  или Что она и Кто я?»
        Как бы самостоятельно и творчески я не мыслил, всё же не застрахован от планомерного эволюционного программирования кем-то извне. Дотошная статистика, каждую мою попытку взять верх над Миром своей исключительностью, беспристрастно подрывает своей процентовкой всего и вся, вводя меня в определённое соотношение ко всему без исключения по формуле 2Пr; макромира и микромира.
        Любуясь её игрой в зеркалах, как фарфоровой танцовщицей в музыкальной шкатулке, я всё же  желал видеть не частицу, а весь сгусток завораживающей энергии в первозданном виде в том, в котором я её увидел впервые. Она того стоила. Вот только сто’ю  ли я того – это вопрос?
        - Хм! – услышал я за спиной.
        И вновь, едва я попытался вспомнить то чудесное мгновение, как комната неожиданно погрузилась во мрак, и лишь слева от меня светилась маленькая фосфорическая точка не то фитиль, погасшей свечи, не то, возможно, ещё чего-то загадочного.
        Я инстинктивно затаил дыхание и быстро повернул голову в сторону угасающего света. Присмотревшись к нему, я заметил, что тлеющий светоч не собирался угасать, как мне показалось. Источник довольно странно пульсировал и как бы завораживал моё внимание. Он явно не желал выказывать свой генератор.
        Я стоял, не двигаясь, а он, окружённый полусотней вспыхнувших микроскопических точек, расположившихся симметрично вокруг своего центра, медленно приближался ко мне. Это насторожило меня и я плавно, без лишних движений отступил на шаг назад. Я хотел сделать это чуть живее, но моё тело обволокла невидимая, но довольно упругая среда, будто я попал на большую глубину океана. Размышляя о непривычных ощущениях, я продолжал следить за красивым созвездием, которое как бы замерло в ожидании. Возможно, мне почудилось, и страхи моего подсознания были напрасны, тем более, что ждать в темноте всегда не из приятных ощущений.
        Переборов в себе очередной прилив страха я решился приблизиться к гипнотическому кружеву с ярким ядром и едва за это не поплатился, только не знаю чем именно.
        Это чудо темноты опередило меня в решительности на какую-то долю секунды и первым метнулось в мою сторону. Стремительно и ловко раскинув вокруг меня свои невидимые щупальца со светящимися оконечностями, неведомое существо или, бог знает, что ещё, хотело опутать меня по рукам и ногам. Я всё же успел отреагировать на бросок и отскочить на безопасное для себя расстояние. Тут же, как по сигналу тревоги, включилось моё прозрение во мраке окружающего меня мира, он  оказался  совсем  непохожим  на  земной.    В  нём кишели сотни, а может и тысячи всевозможных видов и форм незнакомой мне жизни. То, что я принял за агрессивный светлячок с сетями, больше походил на диковинную офиури, только с множеством щупальцев и со светящейся приманкой в центре диска. Я знал, что подобные красавицы обитают на больших глубинах земных океанов, но никак не предполагал, когда-либо увидеть их в живую и притом в местах их постоянной прописки.
         Я попытался понять Незнакомку, устроившую мне первое, как я думаю, свидание в пучине океанских вод.
         «Неужели наше знакомство произошло именно здесь? – ухватился  я за первое предположение моего под, а может и без под сознания, - но где же она сама?»
         - Бог ты мой! – пробормотал я, холодея всем телом. – Да эта тварь снова приготовилась к броску.
         Пока та растягивала свои сети, я молниеносно сконцентрировался и в несколько толчков отскочил от настырной хищницы. Удаляясь от неё, я с облегчением на душе увидел, как резко поблек её гипнотический маяк, а светящиеся буйки на концах щупальцев и вовсе погасли. Вскоре световая приманка офиури исчезла из виду.
         «Вот теперь можно поикать мою неугомонную любительницу сюрпризов», - подумал я о Незнакомке.
         Среди бесчисленного множества здешних обитателей, проносящихся мимо меня без задержки в одном направлении, я не увидел ни одной живности, хоть отдалённо схожей с ней. Они вроде, как волнами или колонами проплывали куда-то вглубь и с каждым наплывом новобранцев ускоряли свою безудержную гонку во мрак бездны.
        Вращаясь вокруг своей оси в ритме набегающих масс неведомого пополнения и пытаясь при этом засечь среди них бегущую по волнам, скрытно от меня Незнакомку, я, как-то не сразу сообразил, что попал в мощный восходящий поток подводного смерча или циклона. А пока сообразил, то уже было поздно.  Скорость в эпицентре была такова, что большинство гонимых вкруг меня подводников смазывалось в гофрированную трубу, по которой Судьба, словно Фурии, погнала свою жертву или игрушку навстречу новому испытанию.
        Не выискивая больше знакомого лица, я попытался сообразить: «С какой такой целью она «утопила» меня на такую глубину пространства и времени?»
        Я был уверен в том, что погрузился на миллиард, другой лет назад на дно водной стихии господствовавшей на нашей планете. Что же она хотела выудить для себя, опустив меня на дно для приманки? Экзотическая, для моего восприятия, офиури вряд ли её интересовала. Ей и не такие экземпляры подносили на голубом блюдечке с золотой каёмочкой. Скорее всего, офиури, по стечению обстоятельств, послужила детонатором к моей, возможной телепортации в замедленном  метаморфозном действии.
        Я должен был раньше заметить, что телепортация, спонтанное перемещение – это та же жизнь, только сжатая во времени до параболы определённой частоты, затем перекинута на другую частоту и вновь спущена в заданном направлении с определённой скоростью. Вот и я сейчас, по той же формуле, сжимаюсь с видом на свой испытательный стенд со стороны, для   сальто-мортале в иную форму жизни. Жаль, я не успел увидеть себя в глубоководном исполнении, как и в вирусном. И ещё, сожалею, что так же не сумел определиться со временем своих, поистине, сказочных  путешествий относительно, относительно… ну, хотя бы моего рождения на планете Земля, как человекоподобный субъект.
        «Чёрт возьми! – вырвалось у меня самопроизвольно. – эта временная относительность, важная для целой жизни, ничего не значит в замкнутой или бесконечной вселенной. Она же всегда ограничена двумя точками параболы и никуда собственно не двигается, а лишь повторяет ритм бегущих под ней волн».
Теперь я стал гадать, в какую баранку изогнёт меня Фортуна в этот раз, и на какие волны выбросит?
         Гадать долго не пришлось. Хотя я не исключаю того, что подсунули мне «кофейную гущу» в сжимаемом состоянии секунды или миллиона лет в прикладной относительности к относительному.
         Неожиданно я почувствовал, как всё вокруг замерло. Видимо, наступил именно тот самый момент для моего очередного перевоплощения-метаморфозы по предписанию. Та же секунда или вечность неизвестности давила на мою психику. Волнение достигло критического предела. И тут я почувствовал на себе круговую компрессацию, это могло означать, что настал час моего рождаться, вылупляться из яйца, проклёвываться из зерна или из кристалла, вспыхивать  из  искры  или  из  целой  вселенной.  А  может  просто  войти  в  какое- нибудь «случайное» соединение для разрыва замкнутого круга неизвестности.  Сейчас мне было всё равно кем, чем стать, только бы суметь увидеть весь процесс со стороны, а не гадать  вдогонку  ушедшему.
          Яркая вспышка света ослепила меня. Она оказалась некстати, но, увы, я не мог задвинуть шторы по своей прихоти, а вынужден был, пропустив что-то очень важное за ослеплённостью, переключиться  на заданную программу с вырванным предисловием.
         - Ты успел вынуть? – услышал я взволнованный голос женщины, довольно глухой и тихий.
         - Кажется, да, - ответил ей грубый мужской голос, где-то рядом.
- я боюсь! – произнесла она с дрожью в голосе.
         Я сощурил глаза, чтобы увидеть, чем-то напуганную парочку, и осмотрелся вокруг.
         Яркий свет исходил из глубины необычного  грота или пещеры, куда меня телепортировали согласно следующему пункту их программы.  Стены,  потолок и пол были   покрыты   обильной слизью, отчего казалось, что пещера вся  ходит ходуном. Через минуту, другую глаза немного адаптировались с переходным освещением и я мог оглядеться получше. Но едва я начал передавать зримую информацию на расшифровку в мозг, как, неожиданно, услышал сзади себя странные звуки, заставившие меня вздрогнуть и быстро развернуться. Я ещё не списал в архивный отдел памяти свою встречу с офиури и был готов к любой встрече. В нескольких шагах от меня, в мою сторону перекатывались огромные мутные пузыри с тёмным ядром внутри.
          Я замер, загипнотизированный ими; ни мыслей, ни эмоций и, как ни странно, ни страхующих реакций. Ещё пару перекатов и они подомнут меня под собою.
         - Я всё же схожу к ручью, - вывел меня из необычного оцепенения тот же женский голос, донёсшийся из внешнего мира.
         Пузыри неожиданно замерли в замешательстве. А может, решили посовещаться по-своему.
         И тут пещеру затрясло, да так, что один из замешкавшихся пузырей вылетел из толпы и налетел на меня всей своей массой и мы, словно сиамские близнецы, стремительно покатились по сколькому полу к выходу.
         - Смотри, а то вода прохладная и ветер усиливается, чего доброго, застудиться можно, - предупредил женщину мужчина.
         У самого выхода нас тряхануло, что мы с ним просто вылетели наружу.
         Яркий солнечный свет резанул по глазам. Я зажмурился. Когда открыл глаза, то увидел, что лечу по воздуху ввысь, притом внутри полупрозрачного пузыря или шара успевшего от встрясок, растерять, где-то там, у входа всю свою жидкость, а с нею и ядро.
         Я посмотрел вниз. Там я увидел светловолосую женщину, присевшую над переливающимся на солнце небольшим ручьём. Поодаль, спиной к ней сидел в ожидании и раздумье мужчина. Крепчающий ветер теребил их волосы и одежду. Их лиц мне не удалось увидеть, о чём в будущем я очень сожалел и в чём долго винил свою Судьбу, хотя в чём-то она вела себя предусмотрительно. Ведь таким образом она предоставила мне право выбора на всю жизнь с учётом моего меняющегося вкуса на женские лица.
        Ветер уносил меня в необычном транспорте всё выше и выше.  С высоты птичьего полёта я видел, как женщина встала, поправила растрепавшиеся волосы и, приложив ладонь козырьком ко лбу, посмотрела в противоположную от меня сторону. Я тоже туда повернулся.
        Горизонт был затянут иссиня-серой пеленой. Прямо на меня двигался чёрный хобот чудовищного смерча всасывающего в себя всё, что можно было оторвать от поверхности земли и поднять в воздух. Горизонтальные и вертикальные прострелы молний метили в то, что чудом не унесло ввысь, а, попав в самое яблочко цели, расщепляли на части и поджигали.
        Сам хобот был ещё далёк от меня, но его дьявольский раструб заставил мой летательный аппарат подчиниться и лечь в дрейф по восходящей невидимого потока. Предотвратить или, как-то изменить надвигающуюся катастрофу я уже не мог и пролететь на безопасном расстоянии так же был бессилен. Оставалось только смиренно ждать развязки и созерцать сквозь подсохшую оболочку на устрашающее действо небесных сил.
        Как ни странно, но страха перед одним из самых разрушительных торнадо, я не ощущал, как будто он закручивался для меня в чашке с чаем.  Значит, в этот раз Фортуна, избавив от очередной закалки моей психики и души, решила подвергнуть меня испытанию на чём-то другом. Глядя на крушащую всё на своём пути косу стихии, я начинал заводиться любопытством почемучки.
        Какое истинное назначение этих цикличных по времени стихий на Земле? Почему они работают в вертикальном режиме? На какую высоту и сколько отправляют они собранный урожай, и для каких целей? Являются ли они транспортными каналами и для внешних сырьевых баз космоса? Совпадает ли их график поставок с графиком транзитных посланцев из глубин вселенной в лице астероидов, комет, болидов и всевозможных излучений? Если они встречаются через посредников, то каким товаром обмениваются, где именно и как? Кто организует сделки и поставки, и ведёт бухгалтерию таких операций? И можно ли заполучить пакет акций этих фирм или хотя бы «погреть руки» на этом дельце?
        Целая вереница извечных вопросов от главного заказчика закрутилась в вихревом потоке вокруг центра моего мышления, копируя действия наступающего циклона.
        Ещё, не будучи захвачен в общую массу необогащённого сырья, я догадался, в каком таком качестве отправила меня Незнакомка в довольно опасный вояж в космос. Её замысел в отношении меня больше походил на инкарнацию, чем на телепортацию, а умирать в расцвете сил, пусть даже ради высоких целей Избранных не хотелось. Буду надеяться на её милость, как-никак, я кое-что всё же сделал для неё и, думаю, ещё пригожусь в будущем.
        С такими хрупкими надеждами я, набирая приличную скорость, завертелся в самом сердце смерча. Путь был не близок, и я решил пока отвлечься на бессмысленном созерцании из центра своего скоростного взлёта ввысь, а заодно и немного пофантазировать в охраняемом стихией одиночестве.
        - Ты новичок? – услышал я вдруг сзади себя.
        Я оглянулся.
        «Вот тебе и охраняемое одиночество!» - с разочарованием подумал я.
        Вплотную ко мне, не отставая, летела коричневая капля с десятком волосков на немного вытянутом хвосте и с желтоватой сердцевиной. Она была облачена в измятую, но довольно прозрачную оболочку, как личинка незнакомого насекомого. Несмотря на кажущуюся сюрреалистичность происходящего вокруг меня и со мною в частности, я воспринимал всё, как обыденное многоликого мира, и решил даже подыграть ему.
        Я ответил любопытствующему незнакомцу так же обыденно: - Да.
        - То-то я вижу, экипировка у тебя странная и идёшь не в своём потоке, - презрительно выпалил омерзительный тип и, немного отдалившись в сторону, прибавил в скорости, чему я был рад.
        И так, благодаря умчавшейся говорящей твари, я узнал, что нахожусь в одной из транспортных артерий, по которой космос высасывает из недр планеты всё, что ему необходимо. Здесь на спиральных магистралях существуют свои правила дорожного движения, которые не следует нарушать, если хочу возвратиться домой живым и здоровым.
        Я ещё раз повернулся в сторону первого попутчика.
        - Ого! – воскликнул я, увидев целый эскорт хвостатых головастиков в продолговатых полупрозрачных капсулах у себя сзади.
        Я попробовал сместиться чуть в сторону, чтобы не мешать их коллективному продвижению.
        Не знаю, каким образом, но мне легко удался этот манёвр на космических скоростях, словно я всю жизнь только и летал по этому маршруту.
        Их полоса была свободна от «чайника», но, вместо того, чтобы с диким криками и улюлюканьем умчаться вперёд, этот рой экспедиторов синхронно повторил мой манёвр, а затем вдруг рассыпался и окружил меня полукольцом.
        От неожиданности их поведения, я метнулся обратно на заданную Незнакомкой траекторию полёта.
        Их реакция была профессиональной и согласованной во всём. Эти твари, не только не отстали от меня, а,  вновь сложившись в эскортную линию, приблизились вплотную, дыша мне в затылок.
        «Кто посадил эту свору уродов мне на хвост и для каких целей?» - подумал я, разглядывая их на внутренней, отражаемой поверхности моей оболочки.
        Судьба вряд ли на это пойдёт. Она, быстрей всего, сама сейчас озадачена их прилипчивостью ко мне и ищет вариант, как бы прикрыть меня от них и самой не засветиться.
        - Это он, отвечаю! – услышал я голос одного из преследователей.
        Я невольно оглянулся, хотя нутром чувствовал, что не следовало этого делать.
        - Видишь, видишь, он оглядывается! Я сразу его заподозрил. – Довольно громко говорил один из них, как будто он орал мне у самого уха.
        - Фу! – с некоторым облегчением вздохнул я.
        Судьба и впрямь своё дело сделала, подключив их волну на мой пеленг. Теперь я хоть буду знать, о чём они и с кем переговариваются, и что захотят предпринять в отношении меня.
        - Этого мало, дорогой братец, - услышал я другой голос очень схожий с моим собственным голосом.
        Первой мыслью было то, что я сам машинально высказался вслух, а оболочка, каким-то образом преобразовала мои слова от второго лица. При нынешней обстановке и не такое услышишь, пора бы привыкнуть к подобным выходкам перенапряжения.
        - Ты был слишком занят своим неуёмным любопытством, чтобы заметить брата – близнеца, - с некоторой ноткой упрёка высказался некто моим голосом.
        Могу поклясться на чём угодно и кем угодно, но я с самого рождения был один одинешенек, и ещё, я не размножаюсь простым делением червя или клетки. Это видимо и есть очередной сюрприз Незнакомки, который, хочешь не хочешь, а надо принимать с хорошей миной на лице. Нельзя отбросить и то, что это может быть радиоуловка моих преследователей разоблачивших моё подслушивание. Откуда мне знать, на что они способны в своих намерениях.
        - Эти ребята из отряда  слежения и сопровождения; что-то вроде транспортной полиции, - развеял  мои сомнения мой невидимый родственничек, - а сами ловцы находятся на перевалочной базе и, несомненно, давно суетятся для встречи столь дорогих гостей. Не часто балует их жизнь таким, можно сказать, феноменальным  уловом,
        Да ещё в двух экземплярах. Кое-кто из них уже дырочки на погонах сделал, ожидая летящего в их сети повышения в званиях и по службе.
        Увесистая порция новой информации от моего дублёра захлестнула мой центр переработки под самое Некуда!
        Я подумал, что если Судьба действительно занимается своим делом, то неплохо бы было реинкарнироваться мне вновь и подобрать для меня более стандартное начало бытия смертного, а эту пробу списать в журнал статистики для отчёта перед вышестоящими инстанциями. Отпускается же какой-то процент или 000 процента на ненасытную «смертность» на любой стадии жизни всего и вся Вселенной? Почему бы не воспользоваться этой сноской «плюс-минус» статистики и не дать мне ещё один шанс! Чем я хуже других?
        Высказавшись в сердцах  о наболевшем, я стал ждать, надеясь, что моя просьба долетит до ушей вершителей судеб и он или она, ввиду исключения, дадут ещё один заход на реинкарнацию, но уже в общий блок материального мира.
        Прошло мгновение или относительная вечность томительного ожидания, но ничего не изменилось во мне. Не поворачиваясь, я видел в отражении ту же стаю загонщиков, которые безошибочно повторяли мою программу движения, как  под копирку. Впереди зияла настоящая чернота тартарары. Краем глаз я посмотрел вниз, желая увидеть поверхность Земли, но и там, за фосфорическими свечениями спиральных завихрений циклона зияла такая же чернота.
        - Командир, шеф на проводе. – Услышал я взволнованный голос полицейского связиста.
        - Не дыши! – шёпотом предупредил меня невидимый двойник.
        Я и так, кажется,  не дышал, находясь ещё в клеточной фазе развития и всё же, по наследственной привычке сымитировал задержку вздоха.
        - Слышите? – услышал я чей-то властный голос, - срочно дайте анкету ХХ.
        - Шеф, мы сразу отправили все данные на пост, - ответил старший эскорта.
        - Копию мне! Копию! Не-мед-ле-н-но! – Закричал он в эфир так, что в ушах зазвенело.
        - Есть! – испуганно ответил тот.
        Наступила выжидательная пауза для всех заинтересованных сторон.
        - Так, так! – тихо протянул шеф, видимо просматривая полученное досье на нас. И тут, совсем некстати, эфир заполнился режущими слух, звуковыми помехами.
        Я понял, с кем имею дело.
        Осторожный шеф с некоторым запозданием запустил по всем каналам существующей связи плотную завесу радиопомех, через которую если и прорвёшься, то наверняка уже упустишь драгоценное время.
       «Опыта и чутья ему не занимать, - пронеслось в моих озадаченных мыслях, - надо попробовать включиться в его ячейку в самом центре ЕГНИ».
       Вряд ли эта подсказка пришла бы ко мне самостоятельно. Я не то, что не имею понятия в системах связи, но даже не представляю, где и какой она может быть.
       - Не отвлекайся, братишка, не то мы упустим нужную волну, - прервал мои несвоевременные умозаключения мой двойник.
       Попав, без элементарнейшей начальной подготовки, в неведомую мне субстанцию, и застряв в ней дольше допустимого срока пребывания, я почувствовал первые признаки страха и паники. На такой срок, Незнакомка ещё не отправляла меня за миражём. Мне до слёз захотелось вернуться на вечернюю площадь моего города, где давно уже тихо и покойно и где никому нет дела до моей персоны, даже бессонным стражникам засыпающего города.
         - …Этим олухам, передайте, чтобы они немедленно отстали от  «меченного»! -  вновь я услышал раздражённый голос шефа, код которого, мой невидимый покровитель и гений сумел подобрать за один миг. – Я лично займусь им.
        - Этот тип настырнее, чем я думал! – спокойно произнёс мой брат невидимка, будто знал того целую вечность.
        «Ты-то откуда его знаешь, - удивился я в мыслях, - Вундеркинд в зародыше?»
        - Знаю, знаю! – прервал он мои мысли на взлёте вопросов. – Ты лучше не отвлекайся.
        Я посмотрел в импровизированный отражатель.
        Преследователи сгинули во тьме, будто их и не было. Впереди и сзади никого и ничего подозрительного не наблюдалось, а вокруг проносилось множество незнакомцев занятых своим привычным делом челнока. Мы для них были такими же трудягами бесконечных дорог и не вызывали никакого к себе интереса. Каждый спешил к перевалочному пункту, не нарушая кем-то установленного графика очерёдности и разгрузки.
        - Сосредоточься, скоро появится встречный поток, - предупредил меня брат.
        И точно, только он умолк, как мимо нас промелькнул первенец встречным курсом. Если бы не его предупреждение, довольно своевременное, то я бы и не заметил пионера с далёких планет.
        - Это пока свои, с авангарда. У них потолок невысок, и не всё принимают, - проинформировал меня он. –  Львиная  доля их груза местного значения и оседает, не выходя за пределы атмосферы планеты. Она  выполняет роль, чем-то напоминающую, плаценту для вновь поступающих извне.
        «Может мы тоже из спринтеров? – С надеждой подумал я. Ведь так захотелось поскорее вернуться.
        - Увы! Мы не только оказались в списке «дальнобойщиков», но ещё  движемся по правительственной полосе магистрали под грифом «СС», и многие из попутчиков и встречных  не видят нас, и не слышат, - затем после паузы, добавил, - и, вообще, груз у нас липовый и служит он лишь ширмой для очень любопытных!   
        Встречный поток нарастал и уплотнялся. Я вдруг подумал о возможном столкновении с кем-либо.
        - О, не беспокойся! Их шеф позаботился о нашей безопасности и до самой ловушки «зелёную улицу» проложил. Он ещё не забыл, как ты в последний раз полвселенной разворотил.
        - Я - я – я? – удивлённо спросил я. – Половину вселенной?
        - Расслабься. Лучше обрати внимание на чуму, которая к нам приближается. – С усмешкой сказал он.
        Я увидел небольшую стайку непонятных соединений в таких же оболочках, как и у большинства мигрантов и инстинктивно отпрянул в сторону, не желая встречи с ними, но мне это не удалось.
        - Не ожидал, что ты такой тёмный и трусливый, - сердито упрекнул меня он, удержав от опрометчивого броска, - ты же мог сейчас всё испортить.  Шеф, наверняка, засёк твой импульсивный всплеск и насторожился.
        Я был в полной растерянности от непонимания всего происходящего.
        Чумная команда мирно пролетела мимо, а я трясся мелкой дрожью, чем усиливал свой предательский импульс в эфире.
        Я по-настоящему испугался какой-то ничтожной частички окружающего мира, а не самого Мира до отказа забитого этой и прочей, более убийственной дрянью. Став изгоем оставшейся половины Вселенной, я впервые устрашился самого себя. Я вдруг почувствовал невыносимое давление отовсюду.
        - Я домой хочу, - едва слышно пролепетал я.
        Мне стало тоскливо, а на глазах выступили слёзы. Я даже не побоялся того, что по-приземлению могу в три дня загнуться от хозяйничавшей  ныне в  моём доме чумы.
        - А ты сделай три глубоких вздоха, с задержкой и придёшь в норму, - посоветовал брат, - уже немного осталось лететь. Вон первые ласточки с перевалочной базы появились на горизонте.
        Я последовал его совету, но быстрого эффекта не почувствовал.
        Мимо  нас  стали  проноситься  одиночные,  групповые  и  целые скопища и вереницы неведомых мне соединений и форм жизни, хранившиеся в спецхране целые века и тысячелетия. Они были упакованы в кристаллические сверкающие капсулы и гипнотизировали алчный взор землянина пребывающего ещё в молекулярном состоянии. Не исключено, что когда-то и мой генетический блок был расконсервирован, а затем отправлен в аналогичном контейнере на одну из планет Вселенной и там уже растиражирован до заданного количества; позднее был убран назад лишь отборным семенным фондом.
        - Всем быть наготове! Он на подходе. – Прервал мои размышления неугомонный шеф.
        Я съёжился.
        - Нам тоже пора приготовиться, - отрывисто и довольно сухо сказал мой невидимый защитник, - вон комета появилась. Это целый караван грузов для нашей солнечной системы. За её хвостом мы должны, лоб в лоб столкнуться с одним из встречных челноков, которого я тебе укажу и, раздробив его на мириады горящих осколков, отрикошетиться назад в лучевой проход ударной волны, по пути никого больше  не цепляя. Если мы удачно протараним свою цель, то пойдёт цепная реакция. Понимаешь, что тогда будет? Настоящее светопреставление! В общей суматохе и панике шеф потеряет из виду и тебя и меня.
         «Почему не нас?» - подумал я, но не успел задать этот вопрос вслух.
         Яркая вспышка осветила Вселенную на нашем пути. Это локомотив кометы пересёк наш маршрут и унёсся прочь, потянув за собою целый эшелон с грузом. Разгрузка и загрузка литерного проходила прямо на ходу и, несмотря на космические скорости, они  велись быстро  и слажено. Я зачарованно смотрел на уникальное для землянина зрелище.
         - Вот он,  чуть левее хвоста. Видишь перламутровый ромб? – прервал он моё созерцание космического чуда. – Ты готов?
         Я вдруг почувствовал сильную перегрузку по ходу своего движения, будто налетел на невидимую вязкую преграду, и тут же центр тяжести мгновенно переместился назад, словно меня выстрелили из чего-то. Состояние, признаюсь, отвратительное. На Земле – сравнимо лишь с вырванным, но работающим мозгом.  Невыносимо жгло по всему периметру оболочки мозга. Казалось, что ещё немного и моё серое вещество, а в нём и я, заживо сгорит в огненном шаре. Мой братец, наверняка, знал о адском давлении этих многоходовых комбинаций на сверхсветовых скоростях, но не предупредил меня об этом загодя, да и сам не захотел принять на себя такой крест.
         Странно мы устроены! А может вместе с нами, и вся Вселенная также странно  устроена.  Ещё несколько минут назад я рад был умереть лишь бы не чувствовать нестерпимой боли от ожогов и обрывов во всём теле, а через несколько рикошетных бросков во времени, я уже почувствовал некоторую отвлечённость от своих, казалось бы вечных страданий. И ещё немного погодя, мой центр выживания стал вырабатывать фермент адаптационной защиты.
        Вот когда воистину понимаешь: «Время лечит!»
        Да, за Движение приходится платить сполна своим целителям. Чужим же – стократно так, как чаще всего мы способны излечивать себя сами, но то ли боимся, это делать, то ли ленимся. Нам об этом неведомо.
        В этот раз мне не к кому было обратиться за помощью и пришлось самому себе стать Гиппократом для спасения собственной жизни.
        Едва мне удалось притупить ощущения  давления и боли, как тут же всё и вся погрузилось во мрак небытия, оставив только одни вопросительные знаки в точках былой боли и обновлённого сознания.
        Я замер в ожидании, по опыту зная, что кто-то из решающих дал команду на отключение испытательного стенда, на котором я набрал необходимое количество положительных или отрицательных тестовых баллов.
        Я попытался представить себе картину, где мой брат отдувается за меня, как за ведомого, перед дотошной экзаменационной комиссией, если это был по-настоящему мой брат-близнец, по всем статьям и характеристикам.
        Из этого ничего не получилось.
        Пребывая во мраке и в ожидании, я не мог нормально расслабиться на метаморфозы своих впечатлений. Зацикленная на статистической информации, моя рассудительность удерживает меня от нежелательных, воистину глупых шагов.
        Вот и в этот раз, Судьба, наверняка, сыграла со мною или мною очередную партию большой игры и предоставила мне тайм-аут не для отдыха, а для рутинной работы статиста. Мне ещё повезло. Эта отупляющая работа идёт в  моём подсознании, как бы двадцать пятым кадром и на экран монитора выдаёт лишь исходные данные, как результат интуиции или шестого чувства.
        Благодаря «интуиции» и, конечно,  незабвенной Незнакомке, я и впрямь узнал, где раки зимуют!.. И не только раки…
        Я лично был свидетелем очередной глобальной сортировки и перераспределения материальных ценностей не только планеты Земля, а и огромной территории космоса. Теперь я знаю, что ничто и никто не вымирал и не вымирает, а лишь, соблюдая очередность во времени, приходят  на  означенный полигон на определённое время. Я знаю и то, что миллиарды «вымерших» видов флоры и фауны преспокойно «спят», не где-то в глубинах космоса (хотя и там они сканированы  точь в точь), а покоятся рядом с нами на нашей планете, как обитатели заколдованного царства до поры, до времени. Вот только сейчас до меня доходит смысл слов Незнакомки, пусть и не в полном объёме: «Ты один, но бесконечен!»
        Воспринимая эту цитату, я дублировался и тиражировался до бесконечности раз, и заполнял её собою до Абсолютного Ноля или вакуума.
        Возможно, и в этот момент, забитая мною Вселенная застопорила всякое движение в себе и во мне. В такой ситуации я чувствую, что уже не понимаю той информации, которую выбивает каждый запрещённый кадр, и начинаю терять его из вида.
         Вдруг мне почудилось, что я слышу голоса не из своей памяти и не из галлюциногенного мира. Это могло означать, что тайм-аут закончен и пора на выход!
         Я осторожно и, чуть дыша, осмотрелся.
         Мрак был по-прежнему непроницаем для моих глаз.
         Голоса повторились.
         Мой мозг заработал на холостых оборотах, через интуицию выдавая лишь предположения   и   пугающую чепуху.  Я не знал, чего ожидать от неизвестности и начал  немного нервничать.
         Неожиданно, прямо над моей головой раздался противный смех сыча.
         Я вздрогнул всем телом.
         - Гляди, оно всё слышит! – донёсся до моих ушей, чей-то приглушённый голос.
         - Привидения не слышат нас. Они в нашем мире глухонемые, -  вступил в спор другой голос. – Они обитают в ином измерении параллельного мира и, просто так к нам не могут проникнуть.
        Прислушиваясь к спору невидимок, я соображал: «Либо Незнакомка затеяла следующий раунд в тёмную, без стрессовых толчков, либо где-то произошёл разрыв информационной магистрали?»
        Чтобы там ни было, я должен быть готовым ко всему.
        - Тебе не кажется, что оно на кого-то смахивает? – Удивился второй голос.
        - Вы бы лучше дров в костёр подложили, - вступил в разговор женский голос. – Туман с реки только подымается, а они из него уже привидение слепили. Ну и мужики!
        - Костёр твой не погаснет, - огрызнулся один из мужиков. – Ты на развалины посмотри.
        - Боже мой! –  испуганно протянула женщина.
        Я напряг своё зрение, но кроме бледного мигающего пятна перед глазами ничего не увидел. В очередной раз я пожалел о своём несовершенстве в столь комбинированном мире.
        Представьте себе, столько раз слышать о привидениях и вот оно, где-то в двух шагах от меня, и не видеть его. Обидно! Те, кто у костра, как-то умудрились его заметить, сами того не желая.
        Стоило мне пустить «слезу» на свою Судьбу, как тут же невидимая пелена, окружавшая меня исчезла, и я увидел перед собою то же самое зеркало в комнате Незнакомки, но не с отражающей поверхностью, а как бы с прозрачным невидимым стеклом, через которое я увидел ночную жизнь неведомого мне мира.
        Снаружи, по обе стороны, действительно виднелись сильно разрушенные стены исчезавшие в темноте. Перед моими глазами простиралась низина, поросшая кустарником и редкими деревьями. Реки, о которой упомянула женщина, из-за ползущего поодаль тумана, не было видно. Слева, в метрах пятидесяти от меня горел небольшой костёр, возле которого неподвижно стояли трое человек с обращёнными в мою сторону лицами. Я решил подойти поближе к мнимому проёму в стене, чтобы убедиться в реальности видимого мною ночного пейзажа.
        Шагнув вперёд, я почувствовал под ногами камни и песок. Озадаченный этим дополнением извне, я посмотрел себе под ноги. Ног я не увидел. А вот белый балахон, одетый на меня без моего ведома, свисал до самых россыпей битого камня. Он то и скрывал мои ноги. Исходивший от обновки запах напоминал мне о гардеробе Незнакомки. Я поднял руки, чтобы проверить, как он на мне сидит, и попытался понять смысл всего происходящего со мною…
        - А ты говорила туман! – дрожащим голосом сказал один из мужчин.
        - Мне страшно! - едва слышно ответила женщина и медленно и медленно опустилась на лежащее у костра бревно.
        Её  страх передался мне. При мысли о том, что меня выпотрошили до призрачного состояния, мои символические коленки дрогнули, и я едва не упал.
        «Доигрался! – пронеслось сквозняком в моей опустошённой голове. – Теперь, как выкручиваться?»
        С подобными явлениями, отдалённо смахивающими на при – видения, я сталкивался довольно часто, и сам того не подозревая. Я эти моменты «побочного виденья» называл прострелами во времени, а проще – галлюцинациями, но только не с медицинским подходом к этому вполне реальному, но вовсе неизученному явлению природы.
        Каким-то образом, попав в эту временну’ю брешь, я оказался в фантомной оболочке давно ушедшего в иной мир человека. Хотелось бы увидеть «себя» со стороны. Теоретически это возможно. И на практике подобный фокус изредка удаётся некоторым колдунам. Но я с такими не встречался.
        - Что это он застыл, как распятие? – Прервал мои потусторонние размышления один из мужчин.
        Я действительно стоял с поднятыми в сторону руками, как бы ожидая порыва ветра, чтобы взлететь на небеса.
        Вечер был тихим. Клубы тумана медленно ползли вверх по пологому склону, по пути поглощая низкорослый кустарник. Его силы давления вряд ли хватит для моего парусного балахона, хотя я, являясь представителем иного физического мира, могу не воспринять потуги и более могущественных его собратьев по атмосфере.
        - Может это вовсе не привидение? – Спросил другой.
        - А что же? – Поинтересовалась женщина.
        - Мало ли что может висеть там из тряпок. Днём сюда заглядывают все, кому не лень, вот кто-нибудь и повесил для прикола это пугало. –        Рассудительно ответил ей тот.
        Не желая  так стоять до бесконечности, я опустил руки.
Женщина ойкнула.
        - Может, подойдём поближе, а то так до утра глаз не сомкнём, сторожа чёрт знает что? – Предложил мужчина стоявший справа от костра.
        Сыч вновь напомнил о себе. Видимо мы вторглись в его охотничьи владения и распугали его добычу.
        - Ник, давай уйдём отсюда, - тихо произнесла Светка и взяла меня за руку.
        Руки её были сильно холодны и слегка дрожали. В широко открытых глазах отражались пляшущие языки пламени и скрывали нахлынувший на неё испуг.
Суеверного страха я не ощущал, но темнота всегда предлагала мне игру только чёрными картами, а это был не мой цвет, и мне приходилось напрягаться и осторожничать по любому пустяку при игре с ней.
        Вот и сейчас я должен играть на темноту, а в придачу ещё и на Светку, которая, возможно, не столько трусит, сколько подыгрывает обстановке, инстинктивно проверяя у меня и у Витальки защитную реакцию для себя. Признаться, такой возбуждённой я увидел её впервые и едва узнавал знакомые черты лица.
        Я ещё раз посмотрел в сторону развалин и тут же, вздрогнув всем телом, отступил назад.
        В тёмном проломе стены, вместо привидения стоял мой двойник, только в какой-то странной маскарадной одежде древних людей и в упор смотрел мне в глаза.
        - Что с тобой? – Услышал я взволнованный голос новой знакомой.
        - Ничего. Померещилось! – Ответил мужчина стоявший возле женщины.
        У меня получилось настоящее переселение или реинкарнация  «души»  в другое тело. Не без помощи Незнакомки или нанятого ею медиума, я увидел себя со стороны. Вот только, увы, без привиденческой оболочки. И Светкиного кавалера едва с ума не свёл своим вторжением в его сознание. Хотелось бы знать, о чём он сейчас размышляет после того, как увидел себя на месте привидения?
        Я по-прежнему стоял в своём маскхалате и пристально всматривался и прислушивался. Отвлечённый на какое-то время их разговором, я не сразу сообразил, что «вселился» то я, не в первое попавшееся тело молодого человека, а именно в своего двойника, разделённого от меня временем, и смотрел я из его глазниц на себя самого, как в зеркале.
        Разговаривая тихо о чём-то своём, все трое взялись быстро укладывать вещи в рюкзаки. Ник украдкой посматривал в мою сторону.
        «Задал я ему задачку! – с сочувствием подумал я о нём, - а себе? До конца жизни не разрешить!»
        Они стали гасить костёр, давая мне знать, что наша встреча закончена.
        Как же так, я столько лет или тысячелетий её ждал в «одиночке», мечтал сказать о многом, что довелось пережить за время заточения, а вышло, что и «Здрасьте!» не успел вымолвить, а мне: «Ваше время истекло. Конец свиданию!»
        Не зная, насколько теперь мне придётся расстаться со своей второй половиной Вселенной, я не мог просто так стоять и равнодушно смотреть ему вслед. Ведь  для чего-то Судьба устроила нам встречу именно здесь и сейчас?  Видимо, что-то не получалось у Неё без нас.
        Мне тоже захотелось знать о её тайных планах относительно нас.  Первое-то знакомство с двойником или близнецом уже произошло, но до сих пор мне неведомо, есть ли он на самом деле в природе или это всего лишь игра воображения навязанная мне Свыше.
        Не зная правил и рамок, ограничивающих действия настоящих призраков, я метнулся вслед уходящей троицы, но, не успев сделать и шага, как, наступив на край чужого балахона, упал. Сыч злорадно расхохотался у меня над самой головой. Падая, я видел, как Ник остановился и повернулся в мою сторону, видимо он тоже, шестым чувством ощутил скрытую связь со странным виденьем.
        Лёжа лицом вниз, я услышал лёгкий хлопок, будто лопнул детский надувной шарик и тут же всё сгинуло, всё в том же вездесущем мраке. По инерции я сделал попытку встать на ноги, и, возможно, встал, но от этого ничего не изменилось. Я вновь повис в вакууме небытия с очередной пятиминуткой на анализ сыгранной мною сцены. Сыгранной без антрактов! На одном дыхании!
        В этот раз мне уже не хотелось ни о чём думать, ничего не сопоставлять, не делать никаких выводов из всего происходящего со мною, а тем более, планировать что-либо. Я устал!
        Как представляет Незнакомка моё «одиночество» в сочетании с бесконечностью, если я могу устать, истощиться физически и духовно до предела? Ведь мне, несмотря на мою исключительность, кстати, до сих пор, скрытую от меня, необходима подзарядка. Проще говоря; питание и отдых!
         В надежде быть услышанным на телепатическом уровне связи, я огляделся. Увы! Эфир был пуст и нем. В этот раз я не ощущал ни давления, ни растяжения. Подобное состояние даже невозможно с чем-либо сравнивать так, как оно не имеет никаких ассоциативных сравнений в привычной жизни.
         «Неужели мне всё же удалось проникнуть в мифические или реальные, устрашающие тартары, в этакую, сверхсекретную инкубационную лабораторию всего и вся, где засекреченные алхимики корпели и денно и нощно над «философским камнем»? – предположил я, сам того не желая, - а может «Я», действительно остался  «Один» от и до по замкнутой? Почему бы мне, по инерции, не разобраться с оставшейся половиной, тем более, что настырный шеф вряд ли оставит меня в покое в самом укромном уголке оставшейся части Вселенной».
         Это были лишь успокаивающиеся предположения или пожелания моей затянувшейся невостребованности. А ведь каким  многообещающим был взгляд округлых желтова-зелёных глаз на застывшем лице Незн…
         «Стоп!» - резко оборвал я сам себя.
         Если мне память не изменяет, то при первом нашем знакомстве Она выглядела намного моложе и привлекательней. Я был просто очарован её неземной красотой и обаянием. А тут на меня уставилась немигающим взглядом одна из Фурий. Неужели столько времени прошло, что мой нежнейший бутон превратился в такой омерзительный фрукт? Или, чего хуже, я по-настоящему отошёл в иной мир госпожи Смерти?
         Я вздрогнул от таких кошмарных рассуждений или сновидений.
         «Мама родненькая, где мои, минус миллион или миллиард, семнадцать лет?! Тётенька, я больше не буду! – закричал я в душе. – Я домой хочу!»
         От нахлынувшего страха я зажмурился и по-детски втянул голову в плечи. Но не тут-то было. Мы продолжали смотреть друг другу в глаза, как барельефы на двух могильных обелисках поставленных по чьему-то капризу один против другого на старом заброшенном кладбище.
         Если эта кошмарная метаморфоза не плод моей фантазии, то у меня есть надежда на то, что я есть Я, только волею Судьбы, опять скитаюсь в обновке с чужого плеча. А ежели это галлюцинация, то я об этом уже никогда не узнаю, и сожалеть не буду во веки веков. Мне ведь доводилось встречать людей, точнее сказать, тела знакомых людей заселёнными, по неведомым причинам, другими людьми.
         Возможно, что вот сейчас я, не отводя взгляда с незнакомого лика, точно также паразитирую в чужом теле или скрываюсь от преследования. А может, я вижу происходящее, находясь в коме или во сне. Ещё никому из мыслящих не удалось зафиксировать отличительную разницу между всевозможными видениями. Одни только фильтрованные результаты для диссертаций и публикаций кормящихся от догм и пера.
         «Так, на завтра у меня назначена встреча с Платоном, а он любит подобные штучки». – Неожиданно перескочил я в своих рассуждениях.
Вдруг я уловил едва заметную усмешку на холодном пепельном лице моей новой попутчице или надзирательнице по вечности. Возможно, мне показалось, но её губы немного разошлись и за ними показался один-единственный зуб. Это довольно неприятное зрелище, но у меня  и такая картина не вызывала ни страха, ни омерзительного отвращения. Вот что значит сила времени!  Привыкаешь ко всему. 
         Мне юная  Незнакомка изменила ( я так думаю), и я, как-то незаметно пережил ревностный промежуток. Вот и к отрицательности ожившей каменной маски у  меня пробуждается не то интерес, не то любопытство. Эх, жаль, что Микель Анджело сейчас не вытащить из капеллы,  он бы, наверняка, заинтересовался ею, как художник.
         «Подожди, подожди! – удивлённо остановил я себя. – Минуту назад я планировал встречу с каким-то там Платоном, о котором кроме имени я сейчас ничего не знаю и не помню, и вот, на тебе, под гипнотическим взглядом таинственного барельефа я сумел подружиться с замкнутым и недоверчивым Буанаротти. Каким образом?»
         Очередная волна мыслей захлестнула моё воображение.
         Кто я на самом деле? Марионетка в чужих руках или всё такая же «Единица» играющая со Вселенной, скуки ради? Так и до сотворения Мира докатиться можно! А что, вакансия есть и я единственный претендент на эту должность. Надо лишь произнести сокровенное и магическое «Слово!»
         - Я, Бог! – закричал я, что было духу.
         - Ого! – отозвалось эхо.
         Не вступая с ним в полемику, я на одном дыхании добавил: - И всякий мой оппонент сам претендует на это звание!
         Эхо поперхнулось и замерло, не найдя, что ответить на подобное заявление.
         В надежде на победу в большой игре я сделал решительный ход с Е2 на Е4. ответный ход был за инкогнито не пожелавшем открыться на мой, явно провокационный вызов. В ожидании я повернулся в сторону каменного соглядатая.
         Сквозь проржавевшие края глазниц маски, я увидел узурпатора упрятавшего меня в Бастилию на пожизненные страдания и муки. Он всегда навещал меня, когда ему было плохо. Поначалу своего заточения я негодовал, впадал в истерику, потом умолял отпустить меня на свободу на любых условиях, а ныне впал в меланхолию, граничащую с тихим помешательством. Даже цепи и маска уже не раздражали и не тяготили тело и душу. Видимо, на то была воля Всевышнего, к которому, за эти бесконечные годы, я отправил несчётное количество молитв и пролил немало слёз.
        Филиппу всегда становилось не по себе, когда ему намекали на мою живучесть в этом мире и он, облачаясь во всё чёрное, с низко опущенным капюшоном и с бокалом отравленного вина приходил ко мне, чтобы избавиться от меня навсегда.
        Сегодня он появился в шикарном ярком одеянии, но без регалий и мантии. Шатаясь в узком проёме двери, он старался не ударяться обнажённой головой о низкий арочный свод и не уронить из непослушной руки бокала с остатками вина. Впервые моего мучителя сопровождал один из его личных телохранителей с факелом в руке.
        Я глубоко верил в то, что Филипп, когда-нибудь не выдержит проклятия нависшего над нашим родом и решиться на убийство. Я много раз просил его и господа Бога избавить меня от незаслуженных испытаний, но безжалостная Судьба каждый раз откладывала моё истинное освобождение. Нынче же Смерть стояла в нескольких шагах от меня, пряча бледное лицо за спиной своего повелителя и держа в свободной руке свой кинжал. Я видел, как рука охранника слегка дрожала, и эта предательская дрожь передалась мне.
        Свыкнувшись с постоянной угрозой смерти, я всё же не ожидал, что, вопреки всему, умирать мне не захочется. Я испугался сильнее, чем в первый день моего заточения.
        Затаив дыхание и стараясь не греметь цепями на руках и ногах, я стал медленно отступать в глубь камеры. Дрожащий блеск холодного металла заворожил моё внимание.
        Я забыл, что когда-то гадалка предсказала мне совсем другой конец   моей  земной  жизни  и, тупо уставившись, мерцающее лезвие кинжала, зашептал: - Господи! Спаси и сохрани! Господи!
         Со злой усмешкой на оплывших губах, Филипп двинулся ко мне. Он широко расставлял ноги, чтобы сохранить равновесие. Не отставая от него, в камеру входил  его наёмный убийца. Моя спина упёрлась в стену. Дальше отступать было не куда. Бежать я тоже не мог. Зона свободного передвижения была равна длине моей цепи – от стены до двери. И эту, мною выстраданную территорию, шаг за шагом, урезали заговорщики, пришедшие по мою душу. Ещё несколько шагов и мой мирок ограничится острием кинжала, которое устрашающе мерцало за спиной Филиппа.
          Прижавшись плотнее к стене, я вдруг вспомнил слова старой гадалки: «Свободу тебе дарует человек, пожелавший твоей смерти, притом ценой собственной жизни».
          Филипп остановился и поднял бокал над головой.
          Охранник замер за его спиной в ожидании приказа.
          Не теряя ни секунды, я метнулся к ненавистному брату и, что есть силы, толкнул его на своего телохранителя.
          Мой, некогда любимый братец, тоже знал о роковом предсказании, но до последней секунды терзался сомнениями.
          Наткнувшись на острие кинжала, Филипп, глухо вздохнув, выронил из ослабевшей руки бокал и тот, с оглушительным звоном ударившись о каменный пол, разлетелся вдребезги.
          Охранник, ещё не сознавая до конца о том, что произошло что-то ужасное и непоправимое, беспомощно поддерживал обмякшее тело своего господина на холодной стали проклятого кинжала. В его левой руке дрожал факел, гоняя по прокопченным и замшелым стенам пугающие тени.
         - Всё кончено! Я свободен! – Произнёс я впервые  громко и спокойно  за долгие годы заточения.
         Перепуганный насмерть охранник уронил факел, чтобы вытащить кинжал из тела убитого.
         Потеряв смертоносную опору сзади, мой бедный брат грохнулся прямо на горевший факел и я, наконец, освободившийся, вновь погрузился в предательскую бездну тьмы, так и не успев ещё ощутить всей прелести долгожданного вызволения из темницы.
        Эндшпиль этой партии был уже за мной, но в самый решающий момент, кому-то Свыше захотелось прервать нашу игру на моём матовом ходе.
        Господи, когда-то же должны соблюдаться  в Мире установленные правила игры, даже при полнейшей анархии или при бескомпромиссном противостоянии идей и мнений? Неужели я так никогда и нигде не смогу быть абсолютно свободной личностью, путь хоть на мгновение?
        - Не мешает тебе процитировать строчки одного самобытного вольнодумца, - услышал я новый незнакомый, нравоучительный  голос неопределённого рода.
        «Давай, валяй!» – согласился я в мыслях, так и  не освободившись от контроля извне.
         Под покровом темноты языки, как с цепи срываются, а ушам деваться некуда – пропускают вовнутрь мозга всё без разбора.
               
                «Не может быть Свободы там,
                Где есть казна и есть устав.
                И где Анархия царит
                Свободе никогда не быть…»

        «Что-то в этом есть, если принять во внимание моё последнее заточение», - подумал я вслух.
        - Не перебивай! – прозвучал уже женский голос со знакомым приятным оттенком.
        Неужели моя давняя пассия вспомнила о своём дон Кихоте или мне, после стольких лет одиночества послышалось?
        Приму это предложение за первый случай.
        А безродный голос с металлическим тембром продолжил своё цитирование, даже не заметив чужого вмешательство:
               
                «Поспешно, всюду,  Чёрт и Бог,
                Свободу гонят за порог.
                Вольнолюбивые умы
                Её страшатся, как чумы.
                ***
                Сладка на вкус, легка на слух,
                Доступней нет её вокруг,
                Но, странно, страны и народы
                Всегда враждебны для свободы.
                ***
                Вот парадокс из парадоксов;
                Она и есть, и нету вовсе!
                Как, вездесущий в Мире, Бог
                К нам до сих пор придти не смог!
                ***
                С минуты первого восхода,
                Наобещает нам Свобода,
                А жизнь велит не доверяться
                И сколько сил есть с Миром драться.
                ***
                Дерёмся мы за хлеб насущный,
                За быт враждуем проклятущий.
                В борьбе за Веру иль Идею,
                Уподобляемся злодею.
                ***

                Нам не страшны суды и казни,
                Мораль и посулы напрасны.
                Ведь наша жизнь всегда в осаде –
                Мы ко всему, ко всем в засаде.
                ***
                Стремясь  скорей освободиться,
                Покоем жаждем насладиться.
                Но он удел для одного –
                Нет  НИЧЕГО  и НИКОГО!»

        Голос, странно щёлкнув, смолк, будто где-то отключили говорящую машину. В ожидании каких-либо комментариев к стихотворению, я не спешил анализировать смысл необычного нравоучения. Ведь ещё минуту назад я всей грудью вдыхал хмельную, в тоже время, отравленную атмосферу так называемой Свободы, а после услышанного вынужден был слегка попридержать свои мечтательные эмоции. Метаморфозы, происходящие со мною в мире, всё больше запутывают меня.
        Неужели я в самом деле ОДИН и вся интеллектуальная скачка по файлам во всех измерениях является всего лишь бесконечной, недоступной пониманию, комбинационной игрой инкогнито с идеальным вакуумом? Какое-то время назад, я реально замахнулся на роль Творца и ничуть не сомневался в своей вселенской исключительности, а в результате, едва не выбыл из списка труппы. А каково же тем, в чью, отлаженную временем программу рядового обывателя, я, по-хаккерски, проникаю (к примеру), Александром Македонским, а затем, заразив его разрушающим вирусом «исключительности», удаляюсь восвояси?
        Мне не раз доводилось видеть этих несчастных «Янусов», по разному доказывающих окружающим, что они не те, за кого их принимают. Где-то в глубине моего сознания, нет-нет, да закрадётся сомнение о моей нынешней личности, и только напоминание о Судьбе мальчика из Вифлеема сдерживает меня от самоубийственных  попыток мнимого саморазоблачения ради справедливости.
        - Ну, вот, опять тебя сносит! – прервал мои размышления голос Незнакомки.
        Я оглянулся на голос. К моему удивлению, она, освещённая свечами, преспокойно сидела по ту сторону зеркала и, подперев кулачками подбородок, с любопытством смотрела мне в глаза, как будто я вернулся живым и невредимым, если не с того света, то с очень долгого и опасного странствования. Я не знаю по «относительности», на какое точно время мы были разлучены, (надеюсь, не по её воле), но успел затосковать по ней.
        Отвечая взглядом на взгляд, я искал скрываемые изменения в чертах её личика и по ним, попытался вычислить приблизительно неуловимое время разлуки. Для чего? Не знаю! Видимо такая установка была спущена мне Свыше. Меня же больше манила и привлекала она сама, такая близкая и в тоже время недоступная.
        Вдруг она слегка  улыбнулась, не то, прочитав мои мысли, не то, что-то вспомнив.
        Я синхронно ответил ей взаимной улыбкой.
        «Проклятое зеркало! Разнести бы его вдребезги!» - подумал я и мысленно замахнулся на него.
        Незнакомка тут же шутливо погрозила мне пальчиком.
        Я же, не зная  для чего, точь в точь, повторил движение её руки и, ещё не осознавая всей нелепости своего нового положения, едва не свалился с того самого табурета, на котором ранее так грациозно восседала она. И было отчего.
       Я, массой в 76 кг. и ростом 176 см., по прихоти невидимого иллюзиониста, бесследно растворился в её миниатюрных и очень нежных формах, при этом, ничуть не ощущая каких-либо неудобств и стеснения. Как будто меня  специально прогоняли по метаморфозным этапам полигона для приобретения необходимых канонических параметров вожделенной плоти.
       Здесь, что-то не укладывалось в рамки привычного понимания, а точнее, всё не укладывалось…
       Каким образом моя биохимическая система, без каких-либо проблем, мгновенно и без отторжения вжилась в самые сюрреалистические формы и составы и при этом ни разу, мои функционально-контрольные пункты мозгового центра управления не объявили тревоги интервенции или внутреннего предательства?    Неужели, чтобы подтвердить моё истинное одиночество в феноменальной бесконечности комбинаций, надо было из нас двоих лепить пародию на Гермафродита?
        Мне плевать на подобные натуралистические примеры чьих-то идей и гипотез. Мой гуманитарный склад ума никогда не выйдет за рамки прикладной арифметики начального образования. И даже вечность, дарованная мне, будет тратиться на познание только самого себя в любой не цифровой ипостаси.
        Признаюсь, при первой встрече с Незнакомкой я жаждал платонической  близости с ней, но только не такой лабораторной. Оставив сие уникальное творение в моё распоряжение без подготовки и инструкций, она даже не подумала о возможных непредсказуемых последствиях, которые могут произойти, как с ней самой, так и с её защитной сферой.
       Схватившись за край стола, я огляделся.
       Похоже, что за время моего отсутствия в комнате ничего не изменилось, если не считать моего, правильнее сказать, нашего положения в ней. Где-то в глубине подсознания я всё же надеялся увидеть покинутую мною плоть с новым обладателем; возможно с душой самой Незнакомки, но я вновь получил очередное своё одиночество в данном уголке Вселенной.
       И сразу; вопросы, вопросы, вопросы! Они бесконечной вереницей устремились сквозь чужую наружную защиту.
       Где в настоящий момент находится обитель  моего «Я» и, кто ею пользуется? Как долго это продлиться по отношению с человеческой жизнью?    Незнакомка сама устроила этот биомаскарад или, кто-то есть выше её?  Как вести себя в присутствии её Мужчины, если, не приведи господь, он надумает явиться ещё раз и, чего хуже, вдруг воспылает неудержимой похотью к её плоти?
       От этой ужасной мысли меня затрясло. В ушах сначала зазвонили тысячи тревожных колокольчиков, а затем застучали сотни барабанов, их ритмичные удары зародили в моём сознании размеренный гул шагающих по мостовой легионеров.
        - Шаги! – неожиданно воскликнул я.
       «Но это уже не моя фантазия их воспроизводит», - пронеслось в напуганном сознании. Они чётко слышны за дверью. И всё громче и громче!
       Я весь похолодел. Выскакивать за дверь  было неразумно, да  поздно и здесь спрятаться было негде. В бессильной злобе я сжал, предоставленный в моё распоряжение кулачёк и со всей силой ударил по проклятому зеркалу раз, другой.
       От моих нынешних стараний оно не задребезжало, а тем более не раскололось на тысячи осколков, как мне этого хотелось. Зеркало, чуть скрипнув невидимыми навесами, приоткрылось, как самая обычная дверь и притом в мою сторону.
       Без лишних вопросов по этому поводу, я быстренько потянул зеркальную дверь  на себя и прошмыгнул за неё, даже не обратив внимания на исчезновение в тот момент стола с тяжёлыми подсвечниками и прочими предметами.
       - Где ты была, дорогая? – самопроизвольно и довольно грубо произнёс  я, обращаясь к Незнакомке, - я уже всех на ноги поднял. И, не докончив своего нежданного упрёка, я закашлялся.
       «Где я?» - пронеслось у меня в голове, только не знаю в какой именно голове.
       Ровно секунду назад, я трусливо спасался бегством из комнаты через заколдованное зеркало и неожиданно оказался вновь в её стенах.
       -Ты никак ревнуешь? – с улыбкой спросила она вопросом на вопрос.
       Что я мог ей ответить на это, если, ту же секунду назад, её действительно, на половину не было, а на другую половину ничтожного времени с ней был чужой мужчина.
        Я искоса глянул на вешалку справа, подозревая, что там под длинными полами одежд можно легко спрятаться от нежданно возвратившегося хозяина дома, а хозяином, на этот момент, был уже я.
        Она продолжала улыбаться.
        Ей-то весело. Я ж, при первом всплеске страха, мигом вылетел из её уютного гнёздышка, даже не успев запятнать его своим потом и теперь пыхтел и потел в чужую жилетку. Раздираемый двумя, во всём противоположными, мужчинами, я готов был разорваться на части, лишь бы сохранить свою частицу индивидуальности. Кровь резко ударила в голову. В глазах потемнело. От нахлынувшей злости и бессилия я так хлопнул дверью, что она едва не сорвалась с кованых петель.
        - Вот стерва! – выплеснул я остаток желчной ненавистной ревности в освещённый факельщиками коридор. – Всё равно я его поймаю!
        - Вон он! Держите его. – донеслось вдруг до моего слуха из-за закрывшейся двери.
        Ещё толком не вникнув в суть происходящего, я инстинктивно ухватился за массивный выступ медного засова и задвинул его до упора. Толстая дубовая дверь могла б сдержать, на некоторое время, опьянённых от вина и насилия солдат «неверных» ворвавшихся в здание библиотеки, но она, как и вся Александрия была обречена на полное разграбление и уничтожение.
         Успевшие забежать вместе со мною служители и хранители библиотеки поспешили по узкому коридору к тайному подземному ходу ведущему за реку. Завалив пару бронзовых богов на грохочущую дверь, я устремился вслед за ними тем более, что путь к подземелью пролегал через настоящий лабиринт со множеством смертельных ловушек, о которых знали только несколько посвящённых из свиты фараона и главного жреца.
        У самого входа в лабиринт я догнал последнего из беглецов. Он был стар и выглядел очень усталым и больным, отчего отставал от других. Понимая, что старцу вряд ли удастся самому добраться до спасительного хода, я подхватил его, затем перевалил через плечо и, не замедляя шага, стал настигать остальных. Через несколько путаных закоулков и залов с множеством одинаковых дверей, мы попали в совсем узкий и низкий ход, ведущий по наклону вниз.
        - Всё, отец, мы уже в спасительном подземелье! – радостно сообщил я, чуть живому старцу.
        - Нет, сынок, это всего лишь западня, куда мы заманиваем непрошенных гостей, - едва слышимым шёпотом проговорил он, - а до нашего тоннеля нам ещё придётся немного поплутать.
        Плутать по пещерам и подземельям мне иногда доводилось, но после одной ночной прогулки с девушкой, спровоцировавшей эту опаснейшую для нас обоих затею, я стал настороженно и неохотно подходить к ним, а тем более прогуливаться в них даже с огнём и со спец снаряжением.
        Угораздило меня как-то однажды, в кругу друзей, у входа одной из меловых пещер, клюнуть на проверку своей интуиции и ориентации в незнакомом замкнутом пространстве без света и верёвки.
        Если бы мне предложили идти одному, то я, ни за что не согласился бы на такую авантюру. А то, в тёплый майский вечер, под восходящей над рекой луной, и при целом хоре соловьёв, подходит ко мне голубоглазая сердцеедка вплотную и, заглядывая прямо в душу и в сердце, спрашивает с улыбкой: - А со мною пойдёшь?
        Не знаю, благодаря какому чуду или, действительно, интуиция вела нас, как Моисея по пустыне, но мы с ней, всё же вышли под утро на самую вершину горы, белые, белые, как привидения, уставшие и безразличные к освежающему рассвету, к соловьям, к дурманящему запаху сочной зелени вековой дубравы и друг к другу.
        Здесь же положение моё было иное.
        Были яркие факела, вели опытные проводники, и всё же я чувствовал себя в большей опасности.
        Я допускал гениальную продуманность создателей этих лабиринтов на защиту от десятков, пусть сотен непрошенных гостей, но, когда они текут, как воды священного Нила или песок пустыни и, не считаясь с потерями в своей саранчовой массе, то пройдут через сотню подобных заслонов на своём пути.  Наше спасение заключалось лишь в выигранном времени.
        Эти дикари с севера ощущались спиной на всём протяжении пути, до последнего небольшого помещения с ложным потолком. За ним был прорыт последний ход, ведущий под рекой к заброшенному карьеру.
        Несмотря на усталость и духоту никто не думал об отдыхе. Чтобы не отставать с непривычной ношей я старался идти и дышать размерено, в такт нескольких шагов на один вздох, пауза и выдох. Старик, то ли понимал, как мне с ним нелегко, то ли и вовсе ослабел, но не сопротивлялся и не ворчал, когда я его поправлял на своём плече, будто мешок с мукой, а лишь тихо кряхтел и что-то бормотал про себя.
       У самого выхода, впереди идущая вереница, вдруг остановилась.  Поравнявшись с последним, я осторожно снял старца с онемевшего плеча и опустил его на каменный пол. Освободившись от тяжести, я распрямился, насколько позволяли стены и потолок, и посмотрел вперёд.
        Тоннель перекрывала стена из монолитной плиты сероватого песчаника, как будто мы в спешке  угодили в тупик. Самый первый и, по-видимому, самый главный из присутствующих поднял руку, чтобы все умолкли и не шевелились, хотя и без его команды тишина воцарилась, как в склепе. Он затем приложил ухо к перегородившему нам путь камню, надеясь услышать то, что недоступно нашему слуху.
        Я перевёл свой взгляд на притихшего старца.
        Тот, поймав моё внимание, поднял руку, как бы прося меня наклониться к нему. Я опустился на одно колено и, приподняв старца немного, прислонил его в сидячем положении к стене. Он глубоко вздохнул и едва слышно заговорил мне в ухо.
        - Это уже второе их нашествие. Им нужна только «Синяя книга». Я хочу передать её тебе так, как мне осталось совсем немного…
        Я хотел подбодрить слабеющего на глазах старика, но он, приподняв немного правую руку, не дал мне этого сделать.
        -Не перебивай. У меня и так сил мало. Один свиток «Евангелия от св. Петра» я успел спрятать в подземном хранилище редких манускриптов, а вот книгу, - и он полез за пазуху, - истинное сокровище, я вынужден был прихватить с собою. Она написана раньше трудов Моисея и апостолов Христа.  Они – проклятые варвары, воистину, страшатся её сильнее, чем самого Сатаны и неустанно рыщут по всему белу свету, чтобы уничтожить её.
        Старец протянул мне  довольно необычный по форме документ. Странные на вид страницы были склеены, как лепестки у цветка и сжаты с обеих сторон тонкими прямоугольными дощечками, выкрашенными в серовато-синий цвет с золочёной надписью на одной из них: «Синяя книга или Евангелие от святого С.».
        Я впервые видел, а тем более, держал подобный источник информации и уже ничуть не сомневался, в здравомыслии загадочного старика, хотя в начале отнёсся к его словам с некоторым скептицизмом: «Мало ли, что взбредёт человеку в голову на склоне лет?».
       Меня разобрало любопытство, но в данной ситуации я мог только пофантазировать о содержании книги и не более.
       Впереди послышался шорох. Это тронулась с места и стала медленно отодвигаться плита, по воле одного из посвящённых в тайну скрытого механизма. Едва образовалась узкая щель, как сквозь неё проскочили прямые, слепящие лучи заходящего солнца.
       Я невольно зажмурился от яркого света. И тут, тишину разорвали дикие крики варваров выскакивающих из засады. Спасительная плита остановилась, а затем, так же медленно поползла назад, но было уже поздно.
       Первые из нападавших подбежали и, не мешкая, воткнули в сужающийся просвет заранее заготовленную пробку. Образовавшаяся щель, хотя и была узковатой, но боком в неё можно было пролезть, а о стрелах и говорить  не стоит.
        - Беги скорее назад! – задыхаясь, проговорил старик, - там за поворотом, справа есть ещё один тайный лаз. Он выходит на скалу, где тебя могут увидеть только птицы. Этот ход односторонний.
       Не вникая в последнее предупреждение, я приготовился, чтобы вновь взвалить на своё, немного оправившееся плечо, еле живого хранителя рукописных ценностей, но тут одна из залетевших стрел попала ему прямо в грудь, а другая звонко ударилась в стену, едва не зацепив мою опущенную руку. Я сообразил, что через минуту, другую нас расстреляют, как поднятых на крыло уток и, больше не теряя ни секунды, побежал назад в темноту, крепко прижимая к груди таинственную, как сказал старик: «Книгу».
       Скользя свободной рукой по правой стороне стены, я вскоре был у спасительного лаза. Для ориентировки я обвёл ладонью по арке свода и, определив её сжатые объёмы, согнулся, чтобы не удариться в темноте головой о возможные выступы и неровности свода.
       Нынешняя гонка во мраке лабиринта отличалась от первой тем, что тогда я шёл по закоулкам незнакомого особняка по пятам грозного поводыря. В этом же марафоне на выживание, целая свора обезумевших  преследователей наступала мне на пятки и лишала права на малейшую слабость или ошибку. Вот когда «случайная» стрела, чудесным образом, сделала меня и зрячим в инфракрасном спектре, и очень проворным в ограниченном пространстве. Я не просто хотел жить, но вынужден был выжить любым способом, и всё ради этой Книги.
       Неожиданно я упёрся в стенку. Ощупав её для уверенности обеими руками, я пришёл к удручающему выводу: «Тупик!» Видимо я не совсем «прозрел» для новых условий и, где-то  впопыхах пропустил нужное ответвление.
       Я замер и прислушался. Воцарилась неприятная могильная тишина.  Возможно преследователи ещё не успели проникнуть в лабиринт в достаточном количестве или пока не нашли мой тайный ход. Оставаться здесь было так же опасно, как и возвращаться назад, в поисках    злополучного выхода. Можно запросто получить банальный разрыв сердца, так и не узрев со стороны приближающуюся Смерть.
       Постояв в нерешительности ещё мгновение, я нехотя тронулся в обратный путь, но едва я сделал шаг, как кожей вспотевшего лица ощутил сквозняк. Это означало, что мой тупичок был с секретом, и мне оставалось лишь послать свою интуицию на поиски ключика к нему.
       Я наслюнил мизинец и поднял его к своду, где надеялся отыскать щель, в которую стремился едва уловимый поток воздуха. Задача была не из лёгких, но выбора у меня не было в тёмном, тёмном, тёмном проходе, где наверняка и чёрной кошки не было, а по условиям игры на жизнь или смерть надо было её искать. И всё же мне с первой попытки удалось попасть пальцем прямо в небольшое углубление, куда с трудом мог просунуться сжатый кулак.     Воодушевлённый таким везением, я просунул в углубление руку по локоть, там нащупал небольшое кольцо, но зацепить его мне удалось из-за узкого рукава, скатавшегося у локтя. Я сунул книгу под мышку, затем засучил повыше рукав и протянул оголившуюся руку за второй попыткой.
       К моему удивлению и радости, зацепленное пальцами кольцо довольно легко пошло вниз до самого края свода. Не снимая с него пальцев, я замер в ожидании. Время, как назло, стало предательски растягиваться. Только теперь я вспомнил о Незнакомке, которая в этот раз предоставила мне играть без антрактов и передышек.
       «Хорошо бы сразу под занавес выйти!» - подумал я и глубоко вздохнул.
       Только я попытался отвлечься от окружающей меня реальности, как тут же услышал уже знакомый шуршащий звук трущихся друг о друга каменных плит.
       Я напрягся. Похоже на то, что моя западня для  непрошенных гостей либо открывается для выпуска меня на свободу, либо сжимается, превращаясь в этакую инквизиционную соковыжималку на крови. И тут я вспомнил про кольцо. Я протянул руку вверх, но, ни свисающего прежде кольца, ни  углубления, ни самого потолка на месте не оказалось. Всё исчезло куда-то, на недоступную для моих рук высоту и расстояние. Я опустил руку на уровень плеча и обвёл ею вокруг своей оси, подозревая, что и стены также могли, под непонятный шорох покинуть меня. И точно. Подозрительное шуршание каменных плит ещё продолжалось некоторое время, и тут подо мною, что-то глухо треснуло, затем пол под моими ногами дрогнул. От неожиданности я ойкнул. Плита, на которой я стоял, медленно поползла в неизвестную сторону, но в какую именно и для каких целей, я не мог предположить. Не успел я поискать подходящего ответа в аналитическом отделе мозга, как вдруг предательский пол резко метнулся из-под моих ног и я, вскрикнув, полетел в низ.
        Оказавшись в свободном полёте над бездной, я с опозданием  понял, что с кольцом поспешил, что в тёмном, тёмном, тёмном тайнике был выбор, а я его не удосужился поискать и теперь, через секунду, другую, сполна расплачусь собственной жизнью. Но прошла секунда в томительном ожидании, другая, третья, а я  всё падал и падал.
        «Таких глубоких колодцев не роют даже для поиска воды, - успел подумать я, - а тут, всего-навсего ловушка; хватило бы и десятка два метров глубины!»
        Это означало, что секретное колечко предназначалось только для меня, и моя египетская одиссея канула в бездну времени вместе со мною, как и книга…
        - О! – воскликнул я, вспомнив о завещанной книге.
        Удивительно, но книгу я не потерял при падении, а лишь выронил из-под мышки. Всё происходило так стремительно, что мне было не до неё в тот момент, и она преспокойно летела или висела в метре от меня, встречаясь с неизвестностью.
        После стольких перипетий, я уже не удивился очередному чудесному прозрению во тьме. Я видел, как неведомый фолиант самопроизвольно открылся на первой странице, а затем перелистывался до последнего листа. Я без каких-либо восклицаний и недоумения считывал незнакомый мне шрифт не по слогам, а целыми страницами сразу. Я так же спокойно отнёсся к тому, что, с последней точкой загадочного текста, книга исчезла из моего поля зрения, как будто я видел её во сне.
        Вот только она растворилась в небытие, я вдруг «вспомнил», что положил её не под мышку, а сунул в небольшую нишу, которую упустил из внимания из-за найденного чуть раньше углубления в своде. Возможно, что именно в той нише находился рычаг или аналогичное кольцо для выхода наверх или вниз? Теперь поздно об этом думать. Надо готовиться к новым сюрпризам затянувшегося приземления, если оно всё же состоится.
        Находясь в полнейшем неведении, ничего и никого не видя, и в то же время, кожей чувствуя неустанный надзор, можно ожидать чего угодно. Вот я и ждал, оглядываясь вокруг. От напряжения в уставших глазах зарябило белыми точками. Они всё больше заполняли обозреваемый мною мрак.
        Я закрыл глаза, чтобы снять неприятное наваждение, навязанное мне усталостью, и точки исчезли.
        «Вот тебе на!» - удивился я.
        Я снова открыл глаза. Точки расположились на своих былых местах. Я понял, что они не испускаются из глубин моего мозга, а я их вижу воочию.
        Для достоверности я ещё раз закрыл и открыл глаза. Скудная картинка с точками повторилась в точности, это значило, что я, благополучно выпав из колодца лабиринта, теперь продолжаю куда-то  падать, лететь или перемещаться.
        Если верить учёным мужам, утверждавшим, что пирамиды высасывают из Земли преобразованную из неё энергетику и посылают её в космос, то я, по лабиринтам и всевозможным ходам проник под одну из таких динамо-пирамид и, пройдя предварительную метаморфозную переработку, выведен был за около земную орбиту. А может и дальше. Не исключаю и другого варианта моего затянувшегося падения-провала в никуда, которому я пытаюсь найти, хоть какое-то, на мой взгляд, логическое объяснение тем более, что пока не ведая истины, я вправе выбирать даже самую абсурдную версию своего полёта. На то была воля Незнакомки, которая никогда не согласовывает свои замыслы со мною в отношении меня и моих действий.
        Я сфокусировал своё зрение на небольшой скопление мигающих точек.
        - Мама, мия! – вырвалось у меня из груди, - да это же звёзды!
        Если я не провалился в секретный планетарий египетских астрономов, то кому-то угодно было ещё раз погонять меня среди звёзд, как одного  из гончих псов из аналогичного созвездия.
        Зодиакальные рисунки ночного неба гораздо приятнее для психики, нежели хаос белых точек, но в данный момент, их внезапное появление насторожило меня.
        Для начала я решил осмотреться. По графике знакомых созвездий мне легче было бы сориентироваться о своём нынешнем местонахождении в пространстве, а там и время начнём вычитать или слагать для успокоения или для паники. Ведь для преодоления расстояния и в сто тысяч световых лет всегда может хватить человеческой жизни длиною всего 70-80 земных лет. А вот чтобы вернуться в своё время может не хватить и звёздной вечности. Хорошо, если вояж на «машине времени» был изначально предусмотрен Свыше, без каких-либо исправлений в маршрутном листе по пути следования. Кому хочется угодить в белую графу «безвести пропавший»?
        Рассматривая не спеша звёздный хаос, сквозь трафаретную символику созвездий, я постепенно успокаивался, а когда в поле зрения попали Солнце и луна, то вообще облегчённо вздохнул, как будто я зашёл на знакомую улицу, и оставалось только дойти до родного дома. По ходу движения, я попытался издали заприметить характерные детали своей колыбели, но никак не мог их отыскать.
       Вроде наше Светило уже определилось с привычной осью своего стояния, и Луна на положенном расстоянии завертелась, а Земли всё не видать, да не видать. Это мне уже не понравилось и насторожило.
      Поискав её ещё немного вокруг себя, я выглянул из-за Луны в сторону едва заметного Плутона.
      Сердцем чувствовал, что неприятностей от привередливой особы долго ждать не придётся.
       Из соседней галактики летел огромный, с четверть луны обломок и двигался он прямо на пересечение наших с Фаэтоном  орбит. Угораздило нам жить на самом краю галактики. Все, кому не лень заглядывают к нам на огонёк, и не всегда с подарками и миром. Вот и этот придурок несётся к нам навстречу сломя голову.
       Просчитав исходные неприятной информации, я понял, что в этот раз мне не удастся уклониться от этого камикадзе. Оставалась одна надежда на Фаэтона, которому Судьба уготовила на этот раз роль моего телохранителя и Спасителя. В ожидании неминуемой развязки, я молился и причитал: «Если Судьба смилостивится на этот раз, то обязательно заведу себе мозгового защитника, а эту, бесконечно жующую живность – динозавров в основном уничтожу».
        Живи я, где-нибудь в центре, то мог бы подождать с их эволюцией.  Здесь же, докучливые соседи и всякие проходимцы с большой дороги вынуждают меня защищаться всеми доступными мне средствами.
        Я вновь посмотрел вдаль. Этот кретин так разогнался, что уже не сможет самостоятельно ни затормозить, ни свернуть в сторону. Я понимал, что Фаэтон обречён, но сожаления и угрызения совести придут ко мне лишь после собственного спасения, а оно пока под вопросом, и этот роковой вопрос не заставил себя долго ждать.
       Удар кометы пришёлся точно в центр обреченной планеты, как будто невидимый биллиардист мастерски ударил лоб «пирамиды» и «шары» со смертоносным ускорением разлетелись в поисках своих целей.
       Не успев ещё облегчённо вздохнуть, я с ужасом увидел несущийся прямо на меня осколок от разбитого вдребезги Фаэтона, в поперечнике, не менее 20-25 км. В плотном окружении сотен мелких, но не менее опасных частиц, тем более, что Луна ухитрилась заблаговременно спрятаться за моей спиной, а я, пойманный врасплох, должен был расплачиваться теперь за двоих.
        Я напрягся. И всё же удар оказался нокаутирующим.
        Меня тряхнуло так, как никогда ранее. Перед глазами всё поплыло.  Теряя сознание, я неожиданно почувствовал под собою прохладу каменного пола. В этот момент, мне уже было всё равно, упал ли я, наконец, на дно бездонного колодца в лабиринте или в мою грудь угодил кем-то пущенный камень, конечный результат ощущался одинаково   для  всего  тела  и особенно для груди. Уже не хотелось думать ни о суперкниге, ни о Homo sapiens,  ни,   тем более, о Незнакомке, пополнившей моё воображение болевыми ощущениями.
       Сколько я находился на грани жизни и смерти и где именно пребывал мой дух, пока моё тело пластом лежало на сырых камнях неведомого приюта?
       Моё общее состояние было не из приятных, но сил не было даже приподняться. Наверное, мои доводы Небожителя были восприняты с кулаками. Или, возомнив себя «пупом вселенной», я сам нарвался на неприятность. И всё же, моя неугомонная натура поинтересовалась у скудного информационного окружения во мраке о месте моего нынешнего лежачего положения. Не по своей же воле я везде лезу на рожон так, что Судьба должна быть ко мне справедливой.
         Не успел я ещё до конца оформить свою мольбу о справедливости, как услышал рядом устрашающий рык голодного хищника или скрип массивной двери, которую лет сто не смазывали.
        «Если подо мною каменный пол, - попытался я рассуждать логически, - то зверю здесь делать нечего. А если и он попал сюда по принуждению Рока?»
        От этой мысли меня всего передёрнуло.
        Я  вскочил  на  ноги  и, дрожа  всем телом, посмотрел в сторону спугнувшего меня звука.
        - Вот это уж слишком! – прошептал я себе под нос.
        Я стоял на мокрых камнях у ручья, а из-за высокого тростника, крадучись, выходила молодая пантера и в упор смотрела мне прямо в глаза.
        «Ты хотел справедливости? – услышал я внутренний, но не свой голос, - Вот перед тобою находится последняя, уцелевшая особь из этого семейства кошачьих. У неё двое голодных котят. Она тоже очень голодна. Если ты убежишь, то у неё уже не хватит сил для новой охоты и это может означать, что вся эволюция млекопитающих рассыплется, подобно карточному домику и жизнь на этой планете пойдёт по иному сценарию или вообще прекратится».
        Всё логично. Но в данной ситуации, моему инстинкту самосохранения наплевать и на голодную кошку, и на её выводок, и на то, что будет со всем миром, если меня в нём не станет. Я тоже могу быть чекой самоубийственной цивилизации. Не стоит меня выдёргивать, не подумав о последствиях для  человекоподобных  землян.
        Отвергнув провокационное предложение, навязываемое мне хищницей и следя за ней, я искоса искал орудие защиты. Справа, в трёх шагах от меня  лежала толстая, двух метровая палка с остро сломанным концом, как у копья.   Пантера, как бы  учуяв возможную опасность с моей стороны, замерла и прижалась к земле, а может по-своему рассчитывала, за сколько прыжков она покроет расстояние, разделявшее её от вымирания своей особи? Этим моментом я решил воспользоваться.
        Я рванулся к палке, но тут с ужасом отскочил назад в густой тростник.
        Сбитая с толку такими нелогичными зигзагами бегства жертвы, пантера потеряла несколько важных секунд. Да и о каком здравомыслии может идти речь, если у меня вместо рук и ног оказались копыта какого-то травоядного. Делая ими нереальные для меня прыжки то влево, то вправо, я прытко уносился прочь от преследования.
        С каждым рекордным скачком я осознавал, что такая желанная справедливость – это всего лишь неписанная условность взаимоотношений живущих бок о бок на ограниченном пространстве существования во времени. В данном случае, справедливость оказалась не на её стороне, и она сойдёт со сцены, уступив место под солнцем новому виду хищников, который внесёт изменения в устоявшиеся и не отвечающие новому времени правила взаимоотношений.
        Пока эта метаморфоза ещё не произошла я спешно уносил свои трансформированные конечности подальше от опасного места. Хотя, в нашем мире круговоротных условностей, нельзя исключать того, что, обезумев от страха, я смогу прибежать, как подарок на голубом блюдечке с золотой каёмочкой, прямо в пасть уже народившемуся виду плотоядных с новыми, воистину справедливыми договорённостями наших личных взаимоотношений, о которых, увы, никогда уже не узнаю. На то воля Свыше!
        Выскочив из тростника, я остановился, чтобы перевести дух и осмотреть повнимательней предоставленное в моё распоряжение блюдечко  Судьбы. Воля Свыше оказалась благосклонной на этот раз. Несколько антилоп и зебр, безразлично взглянув в мою сторону, преспокойно продолжили свою травоядную деятельность.
        Идиллическая картинка саван предательски усыпляющая чувство самосохранения!
        В обновлённом камуфляже стадо приняло меня за своего. А вот с человеческой начинкой, как мне сжиться с ними? Они хотя и не люди, но всё равно вскоре заметят, что у меня с головой не всё в порядке и постараются при случае откупиться «чужаком» возомнившим себя невесть кем.
        Ну, как тут не вспомнить о «гадком утёнке», в лучшем случае. А в худшем – сиюминутная гибель или изолятор для психов, если я всё же, за галлюцинациями, остаюсь в плоти человекоподобным и пытаюсь доказать окружающим обратное их виденью. Чем Чёрт не шутит,   пока… Незнакомка спит или не вспоминает обо мне! А вспоминать   она   явно  не  спешит…  Неужели  я   не  всё  ещё  сделал для неё?
         «Миленькая, ты моя, - запричитал я беззвучно, - смилуйся! Мне так страшно и одиноко в этом мире!»
        Мне действительно захотелось выйти из этой, довольно рискованной игры. Но как?
       По опыту игры в карты на интерес, я знал, что с выигрышем меня из-за стола, просто так не выпустят. Не для того наращивали, из кона в кон, банк, чтобы осчастливить меня случайным везением.
       Незнакомка, явно знала о моих  скрытых возможностях, если не всё, то, во всяком случае, намного больше меня самого и потихоньку, кокетливо уступая на мелочах, затягивала в свою авантюрную многоходовую игру. Возможно, я ошибаюсь. Уж больно она привлекательна!
       Я замер в ожидании. Пейзаж окружающих меня саван не менялся. Новые собратья по вегетарианской пище синхронно опускали и подымали свои головы и ничем не выказывали своего беспокойства.
       Что-то подобное, но только в голограмме я видел в чьём-то особняке, но только не припомню в чьём, и когда это было.
       Для проверки своего предположения, я осторожно осмотрелся. Очень не хотелось стать голограммным чучелом с чиповым мышлением. Похоже, что предоставленный мне простор выглядел натурально, хотя исключать свои сомнения я не имел права.
       Моя лесть адресованная Незнакомке и, явно, наигранное нытьё, видимо, не были замечены Сверху. С рассуждениями о картах и шулерстве я, похоже, всё испортил, чем затянул с решением своего возвращения домой в своё время.
       Я разочарованно вздохнул.
       Солнце стояло в зените, и до спасительной темноты было ещё далеко. Мирное стадо новых родственников не спешило покидать укромное от хищников местечко, и я вынужден был в данной ситуации подчиниться голосу стадного разума безопасности. Чтобы как-то скоротать  время, а заодно, пополнить силы в предоставленном мне на прокат теле, я приготовился щипать траву. Только я опустил голову, как почувствовал сильный толчок сзади.
       Я чудом удержался на всех четырёх и, инстинктивно, брыкнул задними копытами.
       С испугу, удар получился удачным. Нападавший дико взвыл от боли и отлетел далеко в кустарник.
       Не дожидаясь второго захода охотника за моей плотью или, бог знает, еще, за чем лакомым и ценным во мне, я метнулся к всполошившемуся стаду, в надежде затеряться в суматохе и в поднятой пыли.
       Проскакав в бешеном темпе несколько кругов, я остановился и замер, тяжело дыша. Опасность опять миновала меня, правда, адреналину накачала, на целое стадо хватило бы.
       В эту засушливую пору, поднятые клубы бурой пыли не сразу осядут на раскалённую почву и надо быть стократ внимательным и осторожным.
       Так называемая, справедливость, никогда не даст расслабиться в полную силу, а если и позволит маленько, то об этом мне сообщат уже по спиритическим каналам связи, по месту моего прибытия, где, по словам теологов, существует своя справедливость – воистину, божественная! Чем именно она отличается от жизненной, знает только Христос, но после голгофской путаницы со справедливостью, он не спешит со вторым пришествием в погрязший в грехах мир людей. Видимо, там, в облаках и спокойнее и безопаснее разглагольствовать и… о справедливости, в частности.
        Он то, наш справедливый спаситель, сидит за теми или за другими живописными облаками, а я в этих удушливых клубах, как в осаде и помощи неоткуда ждать. Осядет пыль, и я вновь окажусь, как на блюдечке…
        - Та – а – ак! – протянул я шёпотом. – Для блюдечка с золотой каёмочкой, я, видимо, тяжеловат оказался. Мне вот «тарелочку», да ещё летающую, как по заказу подали. Ясное дело, не по-моему капризу; но по мою душу – это точно!
        Мне доводилось не раз слышать о том, что на Землю иногда наведываются «братья по разуму» к своим  младшим по эволюции Homo sapiens , как бы, за обменом знаний и опыта, и не  всегда, с нашей точки зрения, цивилизованно.
        Интересно, а как инопланетяне, если это они, относятся к остальной нашей флоре и фауне? Для чего-то они приземлились вдали от мыслящих собратьев.
        Неприятный озноб пробежал по спине, от ушей, до самого хвоста.
        Едкая пыль ещё скрывала основную часть чужеродного транспорта, из которого, вот-вот, могли выйти любители инопланетных гербариев и чучел так, что я попытался скрыться в высокой траве, до их нежелательного появления. Но не тут-то было. Мои копыта – нет, снова ноги, как магнитом притянуло к горячей почке.
        «Успокойся, вначале! – услышал я внутренний голос. – Чучелом тебе уже не быть. А вот какой вид «сотрудничества» могут предложить звёздные пришельцы, можно только гадать».
        Честно говоря, мне не хотелось контактировать с ними; по крайней мере, сейчас.
        Я хорошо помню из истории и землян, что первые разведывательные экспедиции всегда несут с собою меч и крест для пролития моря жертвенной крови на алтарь цивилизованного сотрудничества в будущем. Эта радужная перспектива межпланетных, справедливых связей, в наше обозримое время, не упоминается даже суперпророками, а что говорить обо мне – рядовом обывателе!
        Потеряв возможность скрыться в ближайшем кустарнике, я решил, хотя бы залечь в выгоревшую траву. Может, повезёт, и меня не заметят? Мало ли, по какой причине им пришлось сесть, именно здесь. Будет разумно, если я не выскочу навстречу, неизвестно кому или чему.
         Я не хотел верить в то, что целью, незваных визитёров, является моя персона в любом исполнении. Наш мир так богат и привлекателен и без меня, вот пусть им и интересуются, сколько им захочется. 
        Облако пыли почти осело. Прижимаясь плотнее к земле и затаив дыхание, я с опаской и любопытством смотрел на невиданное мною транспортное средство для передвижения. Сопоставляя в памяти с современными возможностями людей, меня вдруг осенило: «А ведь «тарелки» зачастили к нам в самый кризис скоростных барьеров. Они, как осенние яблоки, посыпались с высот в поисках своего Ньютона».
        Одно такое расплющенное послание с высот заоблачных стояло в шагах сорока от моего укрытия и не спешило вызывать своего адресата.
        Трансформировавшись в загадочном облаке, состоящем из пыли и ещё, какой-то субстанции, а заодно телепортировавшись во времени, я мог оказаться возле неё совсем случайно. Нет! Я ещё не забыл, что хитромудрая случайность является начальным звеном закономерности. Ну, не шпионить же  за ней меня послали? Видимо, Судьбе угодно было, слепить из этакого простака агента 007. но для каких целей?
        Голливудом тут не пахнет! Иначе б, завистливый дублёр дышал бы мне в затылок. Подозрительные «качки» в штатском и в тёмных очках, так же не выпячивают, перед пронырливыми объективами корреспондентов и папарраций, свои бройлерные объёмы для рекламы.
        Предполагаю, что это ещё одна идиллическая картинка неизвестного Автора, только с сюрреалистическим  дополнением.
       «Мы уже это проходили!» - Произнёс мой внутренний голос.
       Если эта заоблачная штука не раздавит меня или не проглотит, словно моллюск, то мне будет, что рассказывать своим будущим внукам. А пока, новоиспечённый Джеймс Бонд (или под какой ещё кличкой меня завербовали),  пора тебе выходить на дело. Все заждались интриг и острых ощущений от своего кумира! Это я перехватил для храбрости. Больше нечем было поднять свой боевой дух. Да и насекомые стали, не на шутку, пробовать на  «зуб»  мою
залежавшуюся плоть, чего доброго, пернатые падальщики закружат над моей головой, тогда уж точно беду накличут.
       Приподняв  чуть голову, я осмотрелся. Ничего подозрительного не наблюдалось. «Тарелка», подобно выставочному экспонату, спокойно стояла, терпеливо ожидая своего зрителя. Всё ещё сомневаясь в её реальности, я нехотя поднялся и, не сводя глаз с серой матовой поверхности корпуса, стал, не спеша, приближаться к ней.
       Вблизи я увидел, что она была идеально обтекаемой, и без, каких-либо конструктивных деталей, словно была выточена на гигантском токарном станке из неизвестного материала и покрыта однотонной светопоглощающей краской.
       Ну, как тут определить, каким именно местом она меня лягнет, а каким укусит? У неё,  даже верх и низ различались, лишь по нынешнему положению; ни опор, ни иллюминаторов, ни антенн! Как ей только удаётся балансировать точно на оси? Раскрученная юла и та «плавает» по кругу для равновесия. А может «тарелка» и впрямь, работает по принципу детской игрушки, только с космическими оборотами и с идеально гладкой поверхностью? Нет! Земной сопромат мгновенно оставит от плода иноземной мысли, только условную ось, да и то в самых высотных слоях земной атмосферы. Здесь придётся искать иное решение создателей.
       Столкнувшись с непосильной обязаловкой, я подумал: «Теперь бы не помешала мне помощь Незнакомки или моего брата близнеца, если он не сгорел в том светопреставлении?»
       Не доходя до диска нескольких шагов, я остановился в некотором замешательстве. Весь интеллектуальный и интуитивный эфир молчал. Внутренний голос и тот, вместе с душой, опустился поближе к пяткам. Похоже на то, что защитное поле вокруг изучаемого мною объекта работало на каком-то излучении, надёжно охранявшем свои интересы от ненужных свидетелей.
        Я поднял голову, в надежде различить, среди знойной синевы неба, предполагаемый контур сферы защитного колпака.
       Неожиданно, между мной и «тарелкой» пронеслось несколько пар стрижей.
       Я вздрогнул.
       «Если птицы беспрепятственно пролетают сквозь её защиту, то почему она не выпускает меня?»
       У интуиции появилась работёнка на логику: «Если то была не зона защиты, значит, я был застигнут врасплох при оборотневой метаморфозе моей физиологии с копыт на ноги, и с некоторой задержкой сообщения об этом процессе в мозговой центр. Логично? Вроде, да!»
       Выходило, что птицы запросто сделали брешь в мнимой защите, и она лопнула от их острого крыла, словно мыльный пузырь.
       Теперь я был волен, выбирать; либо без риска присоединиться к толпе сомнительных «очевидцев» аномальщины, либо попробовать оценить свою значимость в глазах заоблачных купцов.
       Вроде вольный выбор, а не всегда склоняет нужную чашу весов. Вот и сейчас, я пожелал поскорее убраться восвояси, но предательская любознательность, заранее выставила высокий частокол из вопросов за моей спиной. Эта незримая западня  оказалась надёжнее любой другой ловушки. А тут, как нарочно, пара стремительных стрижей, покинув привычные высоты, словно пущенные бумеранги, пронеслись под плоскостью диска почти у самой оси. Я тут же забыл о бегстве.
        Предоставленный экспонат был в диаметре около 8-10 метров и высотой не превышал 6 метров. Игнорируя земные законы светотени, «тарелка» сбивала с толку любое мыслящее существо.
       Я не стал пока ломать себе голову этой странностью, а направился  к той точке диска, у которой, последняя пара птиц, едва не зацепила его крыльями. Интуиция намекала, что эти пернатые высотники оказались у земли так же не по своей воле. Их, третьего,  пролётного намёка, просто, глупо было ждать.
       Подойдя под диск на высоту своего роста, я уже смог, «на глаз» определить зазор между ним и почвой. Он равнялся 20-25см.
       «Сколько же весит эта Юла?» – мысленно, попытался я взвесить неизвестность, то ли монолита, то ли пустоты в оболочке. Не получалось даже приблизительно. Значит, этого пункта не значилось в моём задании. Но и без него, вопросов было, хоть пруд пруди.
       - Да – а – а! – с завистью, прошептал я, – Машинка-то, что надо! Класс!!! -  и рефлексивно протянул руку, чтобы ладонью провести по  магической поверхности, но тут же отдёрнул  её.
         Размечтался и, чуть было не забыл, что эту «ласточку» мастерили не братья Райт. И совершенствовалась она не одну сотню лет. Что в целях безопасности, надо бы вначале ознакомиться с её описанием и инструкцией по эксплуатации. Для этого понадобятся, как минимум, несколько месяцев. Но, увы, на ликбез времени отпущено не было. Сам же твердил, что хочу поскорее вернуться в своё время домой!
        «Спасибо за напоминание! – поблагодарил я с иронией, свой внутренний голос. – Взял бы, да помог! Вроде не чужие».
       Вырвав из пучка, непримятой травы полуметровый стебель, я ткнул острым концом в место «указанное» птицами. От такого контакта, вроде ничего опасного не произошло и всё же, едва уловимая световая волна пошла по кругу от точки прикосновения во все стороны корпуса «тарелки». При таком напряжении, мне могло и показаться.
        Выждав ещё немного, я осторожно дотронулся до того места указательным пальцем. На этот раз, я не только увидел, но и ощутил всплески всем телом. Каждое кольцо, как бы  покалывало иголками палец и усиливало прилив крови в голову, отчего стало трудно дышать, и заметно замедлилась реакция моего тела. Признаюсь, чувство не из приятных, особенно, когда надо быть начеку.
        Если этот аппарат так чутко реагирует, то это значит, что его поверхность покрыта, вроде, как искусственной кожей или  она вся опутана сверхчувствительными элементами, и, если я, хоть отчасти прав, то поверхность «тарелки» беспрерывно пульсирует на определённых частотах.   Тысячи, а может и миллионы микроударов в секунду по сопромату окружающего пространства, и она становится скользкой, как мыло.
        Мы вгоняем, извините за вынужденные ассоциации, в задний проход своих металлических монстров миллионы «лошадиных сил» ради того, чтобы перенести из пункта А  в пункт Б килограмм, другой, третий полезного груза. В этой же, миниатюрной и изящной безделушке, регулируется лишь частота ударов в нужном направлении и она неуловима для наших технологических динозавров.
      «Передайте государю, что англичане ружья кирпичом не чистят!» - неожиданно взбрело в мою голову, чьё-то не услышанное послание.
      Если я последую печальному примеру Левши, то домой уж точно не попаду. И так я застрял в неизвестности дольше допустимого.
       - Давно стоит? – услышал я чей-то вопрос.
       Я не шелохнулся.
       Отвлеченный сравнениями летательных возможностей «братьев по разуму», я сразу не сообразил, откуда именно прозвучал вопрос, а тем более, к кому он был обращён.
        «Нежели я опять кому-то дорогу перешёл?» - с нахлынувшим волнением, подумал я и, не двигаясь, посмотрел краем глаз по сторонам.
        - Только пыль успела осесть, мы сразу его засекли. – Услышал  я тихий, почти шёпотом, голос другого человека или компаньона визитёров.
        Мне показалось, что разговор идёт с той стороны «тарелки», а может быть из неё.
        «О ком ведётся речь или о чём? Кто они сами?» - пронеслось в обеспокоенных мыслях.
        Как нарочно, в точке прикосновения пальца, поверхность диска неожиданно вспучилась, как небольшой волдырь от ожога, а затем беззвучно лопнула. На том месте образовалась округлая дыра величиной с кулак, и в ней заблестело стекло в виде дверного «глазка».
       «Довольно неприятное совпадение голосов и «всевидящего ока» - озадаченно, подумал я. – И, на кой чёрт, я ткнул эту посудину?»
       - Ну, на этот раз, мы уж точно его не упустим? – произнёс первый говоривший.
       - Точно, точно, шеф! – прошептало ему в ответ сразу несколько сообщников или компаньонов.
       Продолжая анализировать словесную информацию, я, не двигаясь,  внимательно смотрел на «глазок». Он удивительнейшим образом стал расширяться по кругу, с некоторым опережением вертикальной дуги, и через полминуты или меньше, превратился в дверной проём овальной формы с пугающей чернотой внутри.
       «Нежели, это очередная западня назойливой ищейки? – предположил я, после сличения этих голосов с ранее записанными в памяти. – Пристал, как банный лист!  Вот возьму и, в наглую, пойду ему навстречу!»
      Глубоко вздохнув для решительности, я сделал шаг к проёму и, чуть пригнувшись под арку, заглянул вовнутрь корабля.
      - Шеф, шеф! – вдруг услышал я взволнованный голос, как бы издалека. – Он исчез!
      - Не слепой,  вижу! – оборвал того властный голос.
      - Но куда и как, шеф? – скулил дальше первый голос.
      - Заткнись ты! – зло закричал на него шеф. – Он видимо учуял нашу засаду или услышал твоё нытьё в эфире. Идиот!
      Учуял ли я западню или случайно подслушал чей-то разговор, в данный момент, это уже было не важно. Я понял, что мне подсунули новый лист, испещрённый незнакомыми иероглифами так плотно, что выглядел он, совершено чёрным.
       Не имея возможности рассмотреть, что-либо внутри диска, я оглянулся назад. Что я предполагал увидеть за своей спиной, не знаю, но только не роковое зеркало в комнате Незнакомки. Не веря своим глазам, я повернулся к нему.
       Всё сохранилось на своих местах, как и в тот злополучный момент, когда я впервые влетел в эту комнату, но только загадочное стекло зеркала или экрана, или  неведомая мне пластинчатая перегородка между мирами, не отражала зримую и мысленную действительность, а магически переливалась матовым светом.
        Аналогичное «Всевидящее Око», затуманенное от постороннего любопытства, мне уже доводилось видеть у сказочных волшебников из книг и с экранов. А здесь я почувствовал, что оно материализовано и скрывает от меня нечто ценное и важное. И всё же мне пришлось от него отвлечься.
        Я снова повернулся лицом к темноте, в надежде встретиться взглядом с могущественным повелителем Времени, но он не спешил с выходом. Не дождавшись его выхода, я повернулся и, с нескрываемым волнением, снова взглянул на экран «Ока».
        Матовая дымка защиты от сглаза рассеялась, и я  увидел, как бы с высоты 10 метров, несколько человек в одинаковой серой униформе, хаотично и бессмысленно озирающихся по сторонам на идеально гладкой поверхности неизвестной планеты. Вдалеке от них находился ещё один; он странно махал руками и что-то кричал, но мне его не было слышно. Возможно, то и был мой, вечно преследующий меня, рок в лице шефа.
       Оставив невидящий взор на удаляющемся отряде охотников по мою душу, я стал размышлять: « Где, в данный момент, я нахожусь? В заколдованной комнате Незнакомки или внутри летающей «тарелки»? На родной Земле или на далёкой чужой планете?»
       Я предчувствовал, что в этих вопросах скрывается моё возвращение «домой».
       От упоминания о доме, я тяжело вздохнул. Так, чего доброго, и прослезиться недолго.
       Я провёл рукой по застывшим, на одной точке,  глазам и вдруг заметил, что инопланетный сюжет в зеркале или экране, сменился, как будто чья-то рука в темноте переключила канал.
       Там, за воображаемой границей между нами стояла настоящая, живая стая дельфинов, окружённая со всех сторон голубизной подводного мира.
        Удивлённый нежданной сменой изображения, я не сразу заметил, что дельфины плыли, как бы вместе с моей, уже плывущей или летящей под водой «тарелкой». Моё и их  скоростное движение выдавали проносившиеся мимо нас рыбы, водоросли и подымающиеся пузыри газов.
       «Для чего погнали эту стаю подводных красавцев именно сейчас? Что они хотели мне этим сказать?» - понеслось по моим мозговым извилинам.
       - Heureka! – воскликнул я вслух, совсем забыв об осторожности.
       Так дельфины, как две капли воды, похожи на мою «летающую тарелку»; та же обтекаемость, тот же механизм движения в среде, и такая же пульсирующая поверхность всего тела. Разница только в хвосте и плавниках, которые дельфинам служат лишь эволюционными рулями для манёвров и для набора стартовой скорости.
       Наблюдая за грациозной, как бы натренированной для конкурсного показа, пластикой их, невидимого для глаза, движения, я перечислил в памяти, сначала десятки, затем сотни представителей фауны и флоры использующих для своего движения в пространстве не только конечности всяких форм и видов, но и вибрацию поверхностного слоя кожи, чешуи, оперения, коры, листвы, воды… Да что там рядовые представители Земли!
       Сама наша планета, циклично и ритмично, вулканит, трясёт,  ураганит на воде и на суше не для испытания рода человеческого, а для преодоления космического сопромата Вселенной в заданном направлении. И чем «ухабистей» дорога и плотнее атмосфера среди звёзд, тем сильнее мы ощущаем её выносливость на себе.
         Подведя черту под очередной попыткой расширить круг непознанного, я стал ждать от своих экзаменаторов, не диплома символических наук, а разрешения вернуться в родные пенаты, без каких-либо условий и обязаловки.
        Должна же, когда-то закончиться моя одиссея?
        Или;               
               « …Буду лежать я на дне морском
                Кучей истлевших костей.
                Вот, что такое романтика,
                В жизни бродячей моей!»…

       Я посмотрел в иллюминатор субмарины, подводной «тарелки», или в виртуальный овал параллельного мира. Не знаю! Эта затемнённая шкатулка с секретом, ни в какую не хотела, высвечивать своё таинственное нутро. А может это я, увлёкшись красочными видами за бортом, не включил своё шестое чувство на обзорное виденье? Всё возможно!
       Пока я решал, как включить «свет» в тёмной, тёмной, тёмной комнате, и стоит ли его вообще включать, как за стеклом иллюминатора на предыдущий пейзаж наложился, а затем проявился городской пейзаж в вечерних красках.
      Как только картины сменили полностью, я, как бы стал наблюдателем с крыши роскошного особняка. Кажется, что и воздух вокруг меня так же подстроили под представленное на обозрение полотно. Как мне показалось, на одной из улиц слева суетилось несколько человек. Их было плохо видно отсюда. Я подался немного вперёд и едва не поплатился за свою опрометчивость.  Пущенная, кем-то из толпы стрела, со свистом врезалась в обналичник окна, всего в нескольких сантиметрах от моего лица.
        Меня всего передёрнуло. Руки предательски вспотели, а в глазах потемнело.
        Не понимая, что же произошло, пока я ждал визы на возвращение, я отскочил от опасного зазеркалья и в темноте наткнулся на какое-то препятствие, которое с грохотом полетело в низ. Из глубины темноты послышались угрожающие возгласы разъярённых мужиков.
       «Это, явно, не учёные мужи с приятной вестью! – промелькнуло в напуганных мыслях. – И не шеф со своей командой».
      Эти  варвары  напомнили  мне, о располосованном  на  моей спине хитоне.
       «Неужели я вновь к ним попал?» - с испугом подумал  я.
       Со стороны кричащих и угрожающих  появился мерцающий свет факела. Он осветил непонятные нагромождения брёвен под непроницаемым сводом.
       Кинув взгляд по сторонам, я понял, что нахожусь на верхней площадке под крышей у слухового окна, а внизу по деревянным лестницам лезут вооружённые люди желающие, почему-то схватить меня или убить.
      - Живее дармоеды, а то он снова скроется! – донёсся до меня, довольно знакомый и в тоже время, неприятный голос.
      Они меня ещё не заметили и рыскали по наводке снизу  среди балок, расстрелов и прочих опор. У меня оставалось несколько минут, чтобы не засветиться изнутри. Окно же было под прицелом лучников, а спасательный вечер ещё не успел сгустить свои закатные краски до маскировочного фона.    Придётся идти на импровизационную хитрость.
       Я схватил, какой-то обломок доски и, не высовываясь, замахал им в окне. Несколько стрел влетели под перекрытие, но две штуки всё же попали в ложную цель, на что я и рассчитывал.
        Не дожидаясь пока стрелки перезарядят свои луки и прицелятся, я одним прыжком выскочил в окно и, благодаря сохранившимся навыкам от предков по Дарвину, на четвереньках устремился к спасительному коньку крыши, за которым надеялся укрыться от метких лучников.
        Едва мне удалось перемахнуть на другую сторону крыши, как над головой просвистели, опоздавшие на мгновение стрелы. Преодолевая страх, я всё же выглянул на миг из своего временного укрытия  в сторону стрелявших.  Упустив меня, они неохотно опустили свои луки, но продолжали смотреть в мою сторону. Среди общей массы жаждущей моей крови, я вдруг увидел одного молодого худощавого человека, очень похожего на моего друга Матвея, отказавшегося почти целую вечность назад от моей затеи.  Он интенсивно дёргал за рукав одного из стрелков и указывал в мою сторону.
        Я не мог поверить своим глазам.
        Человек, с которым я делил хлеб и воду, который клялся в преданности до гробовой доски, нынче сам своей рукой указывал на меня хладнокровному убийце, как охотнику на зайца.
        Что же произошло в городе и с ним  лично, за время нашей непредвиденной разлуки? Я не мог поверить в то, что он меня не узнал или отрёкся от меня.
        «Если уж друг, по каким-то причинам, отвернулся от меня, - со смешанным чувством подумал я, - то, что говорить о Незнакомке, которая давно вычеркнула моё имя из своей записной книжки».
        Не дожидаясь пока в окно вылезут мои преследователи, я быстро сполз на заднице по горячей черепице к краю крыши.
        Мне повезло в очередной раз. У самого дома рос старый раскидистый платан и его, могучие и длинные, ветки со стороны дома вытянулись выше крыши и нависали над самой моей головой. По одной из них я сполз на землю и, не переводя  духа, понёсся прочь от проклятого дома.
        В городе в такой час скрыться было почти невозможно, мои ноги понесли меня к городским воротам, которые, я надеялся, ещё не заперли на ночь.
        Выскочив из-за угла на финишную прямую, моё колотящееся сердце ёкнуло.
       Ворота уже были на запоре, и лишь слева от них чернел проём ночных дверей под деревянным навесом, и непонятно было открыта она или так же отдыхала?
       Я остановился в растерянности.
       Город жаждал моей жертвенной крови и вряд ли в нём найдётся смельчак, рискнувший спрятать меня так, что для меня, поворачиваться лицом к чёрной неприязни города было бы непростительной ошибкой. Нейтральная полоса под моими ногами сужалась и в пространстве и во времени. Преследователи были ещё далеко, но, учуяв мой след, они не заставят себя ждать. Надо было скорее найти спасительный выход.
       Возле ворот стоял вооружённый страж. Он, возможно, мог быть исключением, но, подчиняясь присяге и уставу службы, не задумываясь, арестует меня или проткнёт копьём.
       По воле Свыше, я до мозга костей был пацифистом. И, да простят мне это отступление от принципов мои единомышленники, но лучше выжившему разводить демагогию в своё оправдание, чем оказаться мёртвым, ради каких-то идей, да ещё в самом расцвете сил.
       Обозрев окружающую обстановку, я заметил возле охранника женщину. Она стояла ко мне спиной. Я почувствовал в ней, пока неясную надежду на своё спасение. По внешнему виду и позе, она походила на одну из «ночных бабочек» помогавших коротать постовую бессонницу ночного дозора.
       Держась тёмной стороны улицы, я чуть дыша, стал подкрадываться к парочке для решающего броска на живое препятствие с копьём. Пугливая куртизанка была не в счёт. Надо поторапливаться, пока удобный случай был на моей стороне.
       На крепостной стене города, один за другим вспыхивали факела ночников. Через несколько минут, небольшая площадь перед воротами так же осветится, идущими сюда факельщиками.
       Я глубоко вздохнул, затем сжался, как пружина. Просчитав
разделявшее нас расстояние, я стремглав рванулся к, ничего не подозревающему, стражнику. Когда до него оставалось несколько шагов, я заметил, что он не видит бегущего на него человека. Хотя стражник был обращён лицом в мою сторону, он, широко открыв глаза и рот, не шелохнувшись, смотрел на обворожившую его женщину. Мне оставалось только, воспользовавшись таким моментом, завалить его с налёту и его же копьём, проткнуть упавшего, как поросёнка, а затем, под визг или молчание женщины, успеть отодвинуть засов и выскочить за стены ненавистного города. Ещё шаг, другой!..
        Но тут женщина обернулась, то ли почувствовав приближение постороннего, то ли просто кокетничая с ним.
        Я стал, как вкопанный, словно меня поразила Горгона Медуза. Я не поверил своим глазам.
       Под личиною похотливой куртизанки скрывалась Незнакомка во всём блеске своей внешности и наряда. И неудивительно, что грозный и грубый мужлан теперь походил на музейный экспонат из живой плоти. Я сам, заглянув ей в глаза, почувствовал, как каменная тяжесть потекла по моим жилам в ноги. Ещё несколько секунд и я превращусь в очередную жертву женской красоты и обаяния на радость и потеху горожан.
        Незнакомка, как и при первой нашей встрече перед зеркалом чудес, мило улыбалась.
       Я сильно мотнул головой, стараясь стряхнуть несвоевременное наваждение, но она не растаяла во мраке наступающих сумерек.
       - Прощай, милый! – чуть слышно прошептала Незнакомка и плавно, почти не касаясь гулкой мостовой, прошла мимо меня в город.
        И снова я оказался перед выбором; вернуться, вслед за ней, во враждебный город или покинуть её, если не навсегда, то надолго.
Незнакомка, не поворачиваясь, удалялась, а для меня оставила незапертую дверь в городской стене, как прощальный подарок.
       Голоса приближающихся факельщиков вывели меня из оцепенения. Они ритмично опускались по деревянным ступенькам по другую сторону ворот. Я вновь посмотрел в сторону Незнакомки, но она, словно фея, растворилась в темноте. Повернувшись к воротам, я увидел, что остолбеневший стражник зашевелился. Толстая дверь, действительно была наполовину открытой и пока ни кем не охранялась.
       Не теряя больше ни секунды, я выскочил наружу и, не оборачиваясь, побежал к темнеющей вдали оливковой роще, где надеялся найти временное укрытие до рассвета.
       Углубившись в сумеречные заросли, я  немного успокоился и остановился. Отдышавшись, прислушался. Со стороны обезумевшего города никаких подозрительных звуков и голосов преследования не доносилось.  В роще также воцарилась полудремотная тишина и лишь, где-то близко миролюбиво журчал невидимый источник. И только сейчас я почувствовал настоящую жажду и усталость.
       Не расслабляясь полностью от усыпляющей музыки ручья или родника, я направился на его поиски. Это оказался родник, любовно обустроенный людьми.
Небольшая плита из цельного песчаника или мрамора, около полуметра высоты и одного метра ширины, с сюжетным барельефом. Стояла она посреди небольшой, с некоторым уклоном поляне. В середине барельефа торчала блестящая трубка толщиной с большой палец, из которой-то и стекала звонкая струя воды в каменный выступ напоминающий морскую, открытую раковину. Из-за сгустившихся сумерек резьбу на плите нельзя было разобрать, да мне, признаться, в эти минуты было не того.
        Подойдя вплотную к фонтану, у меня вдруг мелькнуло в голове: «Где-то я уже подобный источник встречал. Утром надо будет с ним ознакомиться получше».
       Я пригубил к леденящему  металлу и стал большими глотками утолять  жажду. Пил я, как мне показалось, целую вечность.
За время скитаний по бесконечности мой человеческий организм потерял живительной влаги ниже критического уровня, и восстанавливать процентный  баланс, мне пришлось без оглядки на возможную простуду.
         Наконец, напившись вдоволь, я распрямился. Осмотрел окружающую местность посвежевшим взглядом, вроде бы окрестности немного посветлели. Я взглянул на запад.
        Тёмные, фиолетово-коричневые складки закатных туч неохотно пропустили под собою последние, заштрихованные пылевой завесой, лучи ушедшего солнца.
        Провожая уходящий день, я зевнул. Сказывалась усталость.
       Удовлетворив верблюжьи запросы на воду, я теперь должен был срочно решить вопрос с безопасностью аварийного отдыха организма, не то он, в любую секунду вырубит сознание, и притом, в самом неподходящем месте.
       Я прислушался.
       Со стороны города, по-прежнему, ничего подозрительного не доносилось. Да кому охота покидать крепостные стены, на ночь глядя? Постепенно расслабляясь для сна, я стал выискивать для него безопасное и уютное  логово.
       - Ник, ты скоро? – вдруг почудилось мне.
       Меня словно молнией поразило. Пот от испуга и избытка воды мгновенно выступил по всему телу. Его крупные капли раздражающе потекли по лицу и рукам. Вновь стало трудно дышать. Я лихорадочно черпнул обеими ладонями освежающей влаги и плеснул себе на лицо. Я подумал, что это слух поторопился и выхватил из витающего над моей головою сна, чей-то вопрос.
      - Торопись, мы и так задержались! – донеслось не с высоты, а из-за ближайшей оливы.
       Неожиданно перед глазами всё посветлело, как будто с глаз спала мутная пелена. Изумлённый нежданным просветлением во взоре и в сознании, я снова огляделся.
       - Бог ты мой! – прошептал я, едва слышно.
       Да я же стою у того самого священного источника, от которого мы с Матвеем пошли в город на представление знаменитой театральной труппы, и где я, по воле Всевышнего, попал, не то в фантастическую, не то бредовую круговерть во времени и в пространстве. Всего, каких-нибудь  полчаса назад он был оголтелым корректировщиком у лучников, а нынче, как ни в чём ни бывало, спокойным тоном поторапливает меня куда-то с ним идти.
Ответив ему, что уже иду, я ещё пару раз охладил лицо из мраморной раковины.
        - Догоняй! – крикнул он.
        Прохлада воды немного освежила биологическую оболочку моего «Я», но не остудила пока моего разгорячённого воображения по поводу, не то происходивших со мною приключений, не то происходящих ныне наяву событий.
       Сопоставляю всё в своём, ещё не охладевшем сознании, я побежал вслед за ним. Мне вдруг захотелось побывать в шкуре пророка и, прорицательскими намёками, поведать Матвею о том, что ждёт нас в городе.
       Когда я его догнал, он обернулся.
       - Тебя нельзя к воде подпускать, - упрекнул он меня с улыбкой. – Она тебя сразу, куда-то уносит!
       Несмотря на то, что мы с ним были друзья, он, всегда становился оппонентом по любому спорному вопросу и очень редко соглашался со мною.  Правду сказать, я тоже не всегда ему уступал в спорах.
       Увидев его ехидненькую улыбку, я вдруг вспомнил, как однажды он, подсовывая мне  «Евангелие» от четырёх апостолов, намекнул о существовании ещё двух письменных свидетельствах жития Иисуса. Первая рукопись была от Петра, а вот вторая-то, почему-то называлась «Синей книгой».
        Мне очень хотелось похвастаться перед ним своей уникальной осведомлённостью о месте нахождения книги, а главное - о содержании её, но вспомнив о бессмертных «крестоносцах» святой инквизиции, не ведающих ни границ, ни времени,  я коснулся лишь слабых намёков и предположений. Он охотно включился в игру отрицаний, всего и вся, демагогической аргументацией истинных истин.
        Пока мы спорили о существовании «Синей книги» и гадали о возможном сюжете в ней, время незаметно улетучилось, и мы поспешили в город.


                ( 10.2.2003г.)