Я дружил с девушкой. Работа занимала у меня всегда уйму времени и о серьёзных отношениях я пока не думал. Мне хватало таких небольших встреч с «сестрой» по разуму, за которую я считал свою подругу. Мне не нужна была женская ласка. Когда то я был женат и вдоволь натерпелся её. Сейчас я был холост уже больше семи лет и меня всё в моей жизни устраивало. Я был самодостаточен. Отдавался полностью работе и то, что мне не доставало в жизни - я получал от общения с Ольгой. Я всегда мог обратиться к ней за женским советом, а в большинстве своём нам просто было интересно вместе.
***
Как то мы сидели в кафе. Я вытащил Олю просто так, без повода. Просто хотелось сделать приятное. Мы сидели, пили красное вино и разговаривали.
- У каждого человека должны быть принципы, - размышлял я вслух. – Они основа человеческих отношений. Чтобы быть человеком нужно знать как вести себя в той или иной ситуации.
- О, это очень тонкая мысль, - сказала Ольга с улыбкой на лице. – Это значит, что если ты не знаешь как себя вести – ты не человек?
- Совершенно верно. Я пришёл к такому выводу. Разве это неправда?
- Возможно, - согласилась Ольга. Она как истинная женщина сначала соглашалась, а потом думала.
- Ты не согласна? – спросил я свою подругу.
- Да нет в общем то. Я так… Ещё не успела подумать. Это очень сложно.
- Что сложно? Думать? Ты меня удивляешь. Это на тебя не похоже.
- Да нет. Ты не понял. Думать не сложно. ТЫ задал сложный вопрос.
- А, понятно. И что ты думаешь?
- Ну, принципы действительно нужны. Это, наверное, такая основа совести. Если ты поступил так, как был уверен, что правильно, то тогда тебя не гложет совесть.
- Совершенно правильно. Вот видишь, ты всё поняла. Действительно совесть определяет человека. Все от нас ждут определённых действий и поступков, и если мы их не совершаем, могут сказать, что у нас нет совести. Но в основе всего лежат наши принципы. Внутренний устав, сформировавшийся за период взросления, когда нас воспитывали и учили, - добавил я в конце.
- Вот ты здорово сказал, Олег. Внутренний устав. Это что-то из Библии?
- Нет, не думаю, - усмехнулся я. – Это я сам только что придумал. Понравилось?
- Да. Внутренний устав – это как в армии, наверное? – с иронизировала Ольга.
- Я думаю, похоже на то. Хорошее сравнение. Ведь в армии устав превыше всего, - сказал я серьёзно, поняв иронию, но найдя сравнение предложенное Ольгой вполне совпадающим с моей концепцией.
- Точно. Я тоже самое имела ввиду, - Ольга подстроилась под меня, хотя возможно и была не совсем согласна и продолжила, - Устав человека. Жалко, что такого ещё никто не написал. Было бы сразу сразу понятно, как себя вести с другими людьми.
- Ага. Детям бы такое преподавать в школе вместо наук. Такую этику человеческих отношений. Было бы очень полезно, - поддержал я Ольгу.
- Хорошая идея, - согласилась Ольга. – Только я думаю, что вся проблема в том, что нельзя человека научить заучиванием прописных истин.
- В этом есть рациональное зерно, Оль. Я согласен. Не даром раньше сочиняли сказки. В них в иносказательной форме учили детей как себя вести с другими людьми.
- Тонко подмечено, Олег. Я тоже очень люблю сказки. Так разреши узнать, в чём твои принципы?
Я немного смутился и задумался. Ольга умела поймать меня на слове. Подумав, я сказал.
- Ну, наверное, основной мой принцип – не общаться с людьми, которые тебе сделали плохо.
Ольга задумчиво посмотрела на меня:
- А может они сделали плохо не со зла и раскаялись?
Я подумал и парировал, отстаивая свою правоту:
- Ну, если не со зла… то можно же осознать и извиниться? Что-то я извинений не слышал от своих врагов.
- Извиняться нужно. Ты прав. А ты сам пытался признавать свои ошибки. Просить прощения?
- Пытался. Только не прощают люди многого друг другу, почему то.
- А ты пытался врагов своих к совести призывать?
- Пытался. Только тот же результат. На то они и враги, наверное. Не все же люди могут любить друг друга, - поделился я с Ольгой ещё одним своим «принципом», вернее правилом, которое я вывел.
- Ты в чём-то прав. Мне, конечно трудно говорить об этом. Для меня враги – это фрицы во вторую мировую. А в нашей жизни разве бывают настоящие враги?
- Бывают. Уверяю тебя.
- Не буду спорить, - решила Ольга. Расскажи лучше что-нибудь интересненького.
Я задумался, а потом решил рассказать один случай из своей практики. Я никогда не рассказывал Ольге о своей профессиональной деятельности. А тут решился поделиться. Интересно было посмотреть, как отнесётся подруга к тому, что занимает у меня большую часть жизни. Я начал рассказ.
Недавно на приём ко мне, детскому психиатору, пришла одна очаровательная мамаша со своим ребёнком…., - я сделал паузу, чтобы заинтриговать .
Не выдержав, Ольга спросила:
- И что? Расскажи. Мне интересно будет послушать. Ты никогда мне ещё о своей работе не рассказывал.
Я продолжил. Как говориться, начал говорить – говори до конца.
- Ты же догадываешься, что через меня проходят десятки детей и я, имея какой-никакой практический опыт могу определять с точностью больше пятидесяти процентов, что не так и в чём проблемы?
- Логично. Понимаю. Рассказывай, давай уже, не томи.
- Я пообщался с ребёнком раза три в итоге, пока не убедился с правильности своего диагноза и не сделал внушение маме. Уж не знаю, приняла ли она мой совет. Знаешь, часто люди неисправимы. Хоть кол на голове теши. Сейчас продолжу, погоди, пересохло в горле. Я налью себе ещё вина. Тебе?
- Давай.
Мы сидели ….
- Так вот продолжаю. Мама с дочкой приходили ко мне три раза, и три раза ребёнок мне представлялся… Представляешь? А ей четыре с лишним годика, Леночке. Уже второй раз , когда это произошло, я обратил на это внимание. Это был для меня звоночек. А дальше больше. Мама мне сама про неё рассказывала. Часто ребёнок, Леночка обижается на несущественные вещи….
Я сделал очередную паузу, чтобы набить себе цену. Ольга поняла это и сократила паузу до минимума.
- Какие вещи? Продолжай, мне интересно. Заинтриговал, - скороговоркой пролепетала подруга, скорчив недовольную шутливую мордочку. Мне так нравились небольшие гримаски Оли, которые воспринимались совершенно естественно и поднимали настроение. Я продолжил, улыбнувшись, как бы самому себе, тому, что всё-таки добился «похвалы».
- Ну так вот, Леночка, по словам её матери, Надежды Вячеславовны, и я ей безоговорочно верю, потому что оснований на обратное нет, гоняет маму направо и налево. Говорит: «Я есть хочу» - каждый час. Ну мама быстрее на кухню готовить. На дворе вечер. Ужин. Макароны с курицей. А дочка говорит, садясь за стол: «Я хочу котлету с картошкой». И не ест.
- Трудный ребёнок. Капризный, - сделала вывод Ольга.
Я сделал гримаску, что не вполне согласен и продолжил.
- Нет, мама уговаривает её ест, макароны в итоге, но Леночка, поковырявшись в тарелке, съедает только от силы третью часть. И по словам мамы не без аппетита. В смысле, она не то, чтобы капризничает. Есть такие дети, что капризничают. Ты вот, наверное, подумала о том, что Леночка из таких, когда сказала, что она трудный ребёнок, капризный? Ты просто не дослушала до конца. Леночка не капризный ребёнок. Она просто меняет свои решения на ходу. В принципе у мамы получается её убедить есть то, что приготовила. Говорит: «Лен, у нас нет картошки и мяса. Я приготовила из того, что было. Ты же голодная. Ешь». Ну, Леночка соглашается и ест. Только мало. А через час опять: «Мам, дай вкусненького».
- Не понимаю пока, как связано с рассказом о еде то, что ребёнок представляется каждый раз. Ну и что ты посоветовал маме?
- Я предложил Надежде в первый раз попробовать спрашивать у дочери, чего она хочет на ужин и готовить то, что та скажет. Можно бы было спрашивать заранее, например, когда она только забирает её из садика, чтобы по дороге зайти и купить нужные продукты.
- Ну и что, помогло?
- Нет, Леночка всё равно заявила, что хочет другую еду, когда села.
- Да ты что? – в глазах Ольги засверкал нездоровый огонёк неумеренного любопытства.
- Да я ничего. Это так и было. Я же говорю тебе, что у меня не было основания не доверять маме.
- Бывает. Я соглашусь с тобой, - выдала Ольга.
- Бывает что? - не понял я. – Ребёнок не есть то, что приготовила мама?
- Да, нет. Бывает. Просто капризный ребёнок.
- Нет, не так, - не согласился я. – Ты дальше поймёшь.
- Ну давай, Олежек уже тогда рассказывай до конца. Что ты заставляешь меня гадать?
- Я не заставляю тебя гадать. Ты сама гадаешь. – усмехнулся я. - Если бы всё было просто, не нужны были бы специалисты. Ладно, продолжаю. Я спросил тогда Надежду, а как ведёт Леночка себя с другими детьми? На что мне мама ответила, что в детском саду примернее девочки, чем её дочь не найти.
- Тогда почему, - вступила Ольга. – Ребёнок так ведёт себя с мамой? И к чему относится начало твоего рассказа, что Лена три раза представлялась тебе?
- Это так называемый кризис безотцовщины, осложнённый нехваткой времени у родителей на общение с детьми, - пустился я в объяснения, сев на свой профессиональный конёк.
Ольга опять перебила меня и начала доказывать самой себе, что она не глупая. Нет, я не считал, что она глупая никогда, только был у подруге такой «бзик» - не позволять никому быть умнее её. Если Ольга ошибалась, то она таким образом пыталась «оправдаться», поспешив убедить собеседника своими размышлениями, что она очень даже хорошо разбирается в вопросе. Но в этот раз, мне было смешно. Как Ольга могла противопоставить себя мне, специалисту в этой области. Человеку с дипломом. Уж что-то знания и опыт то стоят? Останавливать Ольгу я даже не пытался. Слушал и улыбался. А она говорила:
- А, знаешь, ты в чём-то и прав. Если бы твоя мамаша больше уделяла бы времени воспитанию дочери, то у неё не было бы таких проблем с ней.
Конечно, можно было поспорить. Я был уверен, что Надежда занималась воспитанием дочери и не мало. Что-то у неё получалось даже очень хорошо, ну а что-то не совсем. Моя задача, как специалиста была помочь ей в этом нелёгком деле. Под каждого ребёнка нужен свой подход. Это если вкратце и без использование специальной терминологии о психотипах людей. Но вступать с Ольгой в дискуссию на тему, кто тут врач, а кто нет я не стал и решил поддакнуть. Сделал серьёзное лицо и сказал.
- Да, Оль. Мне кажется ты права. Мамочки больше подчас уделяют времени уходу за ребёнком: кормёжке, стрижке, чем общению в воспитательных целях. Вот и Леночка начала издеваться над матерью, изводя своими капризами. В садике же таких проблем не возникало?!
Я, конечно, хотел бы прочитать целую лекцию про психологии детей, но посчитал, что этим только задену ум, честь и достоинство подруги. Я просто озвучил один из выводов, которые я тогда сделал.
- И как ты поступил дальше? – поинтересовалась у меня Ольга. – Что ты посоветовал Надежде?
- Ничего оригинального. Ты наверное сама догадываешься?! Надежда Вячеславовна мне сама как-то сказала, на предыдущем приёме, рассказывая про дочь, что как-то Леночка у неё спросила: «Мам, а когда у нас будет папа?»
Ольга и на этот раз конечно же не удержалась от комментариев.
- Понятно…. Устами младенца..., - сказала она кивая головой. – Интересно, твоя клиентка послушает совета такого специалиста, как ты?
- Не знаю, - честно признался я. – Дело в том, что не так просто встретить человека для создания семьи. Большинство девушек всю жизнь мечтают о принцах, не видя у себя под носом относительно ничего. Отношения не успевают начаться, как угасают. Все боятся обжечься, но считают, что бояться только они сами, но не их противоположная сторона.
- Возможно, Олежек, ты и прав. Нам подавай любви, как в двадцать, чувств, признаний, чтоб голову сорвало. Где-то подсознательно мы понимаем, что любовь одно, семья – другое. Но хотим всё и сразу в одном флаконе.
- Да, Оленька. Все привыкли утром деньги – вечером стулья. А в жизни бывает и по-другому. Мужчины тоже хотят, чтобы их любили, понимали как личностей. Не хотят жертвовать своими привычками. Ждать после этого, что все мужики – примерные семьянины, которые обязаны плясать под женские дудочки – это не правильная позиция. Говорю тебе это, как психолог. Нам это преподавали в университете. Отсюда обычно и начинаются все семейные конфликты. Представляешь сколько ответственности и обязанностей ложиться на плечи мужчин? Особенно, когда в семье ребёнок. Большинство же мужчин у нас сами как детти. Охота, рыбалка, друзья. Нет, у нас сейчас институтов благородных девиц.
- Олег, вот здесь бы я с тобой поспорила. Сколько забот сваливается на маму по уходу за ребёнком. А тут ещё, как ты описываешь, ребёнок великовозрастный, которому и приготовь и обстирай! А как у него свободное время – его дома и не увидишь. Какая помощь от этих мартовских котов? Кто знает, какая у него рыбалка? С русалкой в постели! А я как проклятая должна сидеть с ребёнком, ждать, надеяться и верить? Я же тоже одинокая мамаша. Года не исполнилось Васеньке, как я выгнала своего взашей. Одной проще поднять ребёнка. У меня родители есть – помогут. А тащить у себя на шее паразита я не собиралась и не жалею, что так поступила. Я женщина и хочу большой чистой любви, чтобы у меня и ребёнка носили на руках и говорили каждый день, что любят, дарили цветы, шубки и украшения.
- Оль, здесь наши точки зрения разойдётся. Давай сменим тему. Тебе подлить?
- Да, конечно. Наливай ещё.
За беседой мы получается и не заметили, что бокалы наши пусты. Пока говорил один – другой слушая его потягивал вино из бокала. В бутылке осталось как раз ещё на одну дозу. Я разлив вино до дна. Так мы и проводили друг с другом время.
Ольга, только что, когда в сотый раз говорила мне про расставание со своим, опять переживала все эмоции как заново. По её губам, которые стали тоньше, чем и так были тонки. По складочкам, появившимся в уголках глаз - я видел, что она по-прежнему сердится на своего бывшего. Да ещё подруга вступила со мной в спор. Гнев был написан у неё на лицо, в момент монолога. Ещё раз я убедился, что правильно сделал, что не стал продолжать «прения». Это бы ни к чему хорошему не привело бы. Всё таки, наверное, эта моя способность вести диалог, сроднила меня с Ольгой. Она была взрывная. Если она начинала спорить, то отстаивала своё мнение с яростью дикой кошки. С другой стороны Ольга была отходчивой, могла быстро переключиться на что-то другое. Я всегда знал, что дружбы как таковой между мужчиной и женщиной быть не может, но у нас так пока было. Я познакомился с ней на дружеской вечеринке и захотев узнать друг друга поближе, как один интересный человек, другого интересного человека, мы начали ходить друг к другу в гости. Я занимался её ребёнком, подсказывал что, рекомендовал обучающие программки для компьютера, играл с Васей в настольные игры, читал сказки на ночь, когда засиживался допоздна у них. Потом мы сидели с Ольгой на кухне и болтали дальше, после чего я отправлялся домой.
Где-то глубоко в душе, мы были уверены в необходимости в будущем обзавестись семьями, но на данном этапе наших жизней мы не были уверены, что в мире есть наши эти самые половинки. Каждый из нас любил определённую свободу. Нам было уже за тридцать и, честно говоря, не было никакого опыта в межличностных отношениях в этом возрасте. Как кандидатов на совместную жизнь мы друг друга не рассматривали. Я видел это по глазам Ольги, в которых выражалась просто благодарность, что я иногда с ней рядом. Сама она мне никогда ничего подобного не говорила. Она была взрослой, самостоятельной женщиной. Для Васи, я был Олегом, без приставки – «дядя». Но как-то пару раз я слышал, что меня называют дядей. Наверное, поэтому мы до сих пор и дружили. В этом, наверное и заключался мой ещё один принцип. Пусть кто-то назовёт это придиркой к словам. Но как я часто слышал, что мы невнимательны к словам других, что выработал в себе правило обращать внимание на каждое слово. Я не считал себя придирчивым или педантом, может это свойство моей личности, профессиональное, необходимое мне по работе? Слово «дядя» мне всё объясняло не хуже многих других пространных слов, которые я бы мог услышать, спроси я о том, кем я являюсь для Ольги. Друзьями мы себя тоже же не называли. Мы были по нормам морали, как брат и сестра. Если бы я был монахом, ну или Ольга монашкой, то есть один или даже хоть оба дали обед безбрачия - то это бы для других, наверное всё оправдывало. Мы оправдываться ни перед собой, ни перед другими не собирались. Что касается меня, я конечно чувствовал на себе подозрительные взгляды её знакомых, которые попадались нам по пути, когда мы ходили вместе по городу. Что же касается Ольги, то я относился к ней как к женщине, то есть снисходительно. Вроде так было принято. Считается, что женщина обладает женской логикой, а она, как известно, не поддаётся психоанализу. Якобы у женщин есть интуиция взамен логики, чего нет у мужчин, поэтому им легче. Мне же, как принципиальному человеку, приходилось принимать всё, что есть, как должное. В этом, на мой взгляд, и была логика. Мужская логика – вести себя так, как позволяют.