- На ночь расположились под звёздами, - продолжил я, - под открытым небом, возле скалы. Точно там, где мне довелось бедовать в июне. Тёмные часы ничего не дали в актив экспедиции. Может, и оттого, что у нас под руками лежало оружие.
Когда наступило утро, мы прошли вверх по речке и посетили пещерки, входы в которые просматривались с останцовой скалы. Нам подумалось, что они могли служить необычному распространению звуков. Пещерки оказались неглубокими и грязными. Пальнули потом по разу из своих стволов – для пробы и с досады, конечно. И повернули обратно.
Погода баловала. Краски солнца трепетали на каменных монолитах, на зелёных или уже желтеющих листьях, на сочной хвое. Казалось, Природа вот-вот откроет уста, чтобы сказать сокровенное. Она, может, и не молчала, да мы – современные люди – не слышали.
Случайно разбили бутылку водки, которая путешествовала в рюкзаке моего компаньона, втиснутая, сохранности ради, в шерстяной носок. Перебрасывали свою поклажу через узкий поток: Александр бросал, а я принимал на другой стороне. Моя оплошность – подхватывая, уронил рюкзак на камни, и внутри что-то лопнуло. Мы недоумённо переглянулись – про бутылку напрочь забыли.
* * * * * * *
- Не устал? – спросил меня Владилен.
- Отчего бы?
В балконные окна евромодерн, похожие на рассорившиеся, но не расцепленные две буквы «Ю», хлестало закатное солнце.
- Тогда, может, сразу ответишь на некоторые вопросы?
- Конечно, спрашивай, не стесняйся.
- За что из виденного ты НЕ МОЖЕШЬ твёрдо ручаться? – спросил меня Владилен.
- За большого серого зверя, за огненный иероглиф на камне, за большеголового на скале (возможно, я принял крону кедринки за одну их Тех сущностей); за трёх медведей не склонен ручаться и за каменное ветрило. Последнее могло показаться мне вследствие оптического обмана из-за активного тока влажного воздуха на рассвете.
- А за фигуры на отдалённом скальном «балконе»?
- Железно.
- Железно - да или железно - нет?
- Да, я Их видел.
- А за Духа, в которого целился?
- Сто процентов, что он не галлюцинация.
- Что ты можешь сказать про… Их лексику, м-м-м, строй Их речи?
- Я заметил, что это всегда три слова.
- Тогда как же крик петуха? Или это, по-твоему, будет четыре слова: ку, ка, ре, ку?
Мы посмеялись шутке.
- Д-да, петух не в формате.
- Ответы от Них были голосом или всё-таки в мозг, напрямую? – после короткой паузы спросил меня Владилен. – Если второе, то плеск реки бы не помешал.
- Не знаю, - честно ответил я, - впечатления сохранились как те, так и эти. «МЫ НЕ МОЖЕМ» и «МЫ ДУХИ ГОР» я услышал как с голоса и чуть нараспев; «КАК К ВРАГУ» - погранично. А вот «ТЫ НАМ ДРУГ», «ПРЫГАЙ И ПОЛЕТИШЬ», «НА СКАЛУ, БЫСТРО!» и… «ОНИ ТВОЁ БУДУЩЕЕ» - невербально, скорее. И суше звучало…
- Стоп! Откуда последняя реплика?
- Прошу извинить, прицепил другую историю. Но здесь она к месту.
* * * * * * *
Я очень долго, на протяжении нескольких лет, всё не мог взять в толк, что Они – эти сущности – именно Духи гор, представители Тонкого мира. Что они не лгут в принципе, и мне не солгали. И вот как-то раз на Алтае, взобравшись на предвершину красивой высокой горы, в совершеннейшем уединении я устроился отдохнуть.
Даже к этим продрогшим высям робко тянулось лето: в середине дня здесь было тепло при отсутствии ветра. Я постелил, что мог, из вещей на обрызганные солнцем камни, лёг сверху и задремал. Мне привиделось яркое и непривычное, от чего и проснулся; но до того, как открыть глаза, ощутил: мой лоб не свободен. Строго по центру, чуть выше бровей, притулилось что-то живое. Я моргнул глазами раз, другой. Со лба слетела бабочка, белая с чёрными пятнышками, по виду обыкновенная большая капустница. Легко поднимая и опуская крылышки, она улетела за каменную гряду и дальше куда-то вниз, в сторону ледника.
Окончательно проснувшись, я быстро поднялся. Краски зрелого дня расцветили округу суровой, но в то же время пленительной красотой. Широкий ледник тёк незримо на юг, к озёрам, и волны течения отпечатались на его поверхности. Как пилигримы, по нему разбрелись толстобокие камни, сошедшие с окружающих круч. Разящим казался контраст позлащённых солнцем снегов и скал-чернецов. Отдалённый и остро заточенный пик горы навылет пронзил линзу облака, а внизу, под тем дыроватым кровом, приметно волновалась обеспокоенная чем-то тень. Безлюдный мир был строг, чист и прекрасен. Я ощутил возможность – сейчас, чудодейственно, получить ответы на самые трудные, на труднейшие из вопросов.
Вот и спросил:
- Кто Они – Духи гор?
Потекли минуты. Молчание царило в Природе. Я забросил рюкзак за плечи и стал спускаться к ближайшему перевалу, ещё запечатанному с зимы многометровой снежной пробкой. Строй мыслей был прежним: «А что я хотел услышать? Вопрос-то был задан дурацкий, в нём уже и ответ… Или препятствие для ответа. Спрошу иначе:
- Может, Они, Духи гор - это, как бы сказать, моё прошлое и я встретился сам с собой?
- ОНИ – ТВОЁ БУДУЩЕЕ, - пришло из пространства.
* * * * * * *
Руководитель континентальной ИКС-ИКС С ЧЕРТОЙ долго молча смотрел за окно. С нашей тихой обычно улицы, что десятью этажами ниже, долетали звуки перегазовки старого колёсного трактора.
- Как ты думаешь, Они добрые? – наконец спросил Владилен.
- Отпустили ж меня, и потом… вразумляли по жизни.
- Так Духи – добрые, значит?
- Добрейшие!