Что самое главное для тебя? Красивые глаза? Может быть фигура? Что бы понимал? Верность? Что самое главное для тебя?
Мафия, это удивительная игра. Ты знаешь свою роль, и свою цель. Так начинается игра. Каждая игра. Меняются составы, роли, интерес. Одно неизменно. Твоя цель. Победа.
Зачастую люди делятся на определенные типажи. Ты , ты – игрок. Настоящий. Который, во всем пойдет до конца. Игра не стоит свеч только в одном случае. Случае отсутствия соперника. Жаль. Но я слишком поздно учла этот принцип игры
. Когда мы встретились с тобой за столом, я не знала тебя. Только понимала, что ты странный пьяный парень, который по-русски говорит, хотя внешность пытается показать обратное. Никогда я не была сильна в нациях, верах. В том, с кем можно а с кем не стоит. Это не имело никакого значения для меня. И когда мне шепотом сказали твою национальность, я лишь пожала плечами. Ты говорил с акцентом, непонятным иногда но очень смешным. После прошлых отношений, которые были не полны смехом, и где больше было тишины – мне нужен был праздник. Человек праздник, который заставит меня дышать. Ты появился именно тогда, когда это было нужно. И опять все начиналось с алкоголя. Наверное, этот напиток играет очень важную роль в моей жизни, и я снова и снова ловлю себя на мысли, что если бы не виски, то много что не было бы сделано. И со столькими людьми, что начинаю думать о том, что бы поставить памятник этому грандиозному пойлу, которое заставляет меня быть честной и откровенной те редкие моменты жизни, когда оно все-таки пробивает мою броню, сделанную теми кто рядом. В эти моменты, наверное только в них я всегда скажу вам все. Но слишком много нужно алкоголя, слишком дорого вам обойдется та правда, которая может еще и не понравится.
Ты попросил мой номер, и когда первое сообщение пришло ко мне на латинице, я с трудом понимала что там написано, поняла одну вещь. Я попала. Попала в ловушку, и теперь вряд ли смогу выбраться из нее не повредив себе ничего. И я не смогла. Мы переписывались сотнями смс, наши социальные сети были забиты сообщениями, а телефон разряжался от разговоров часами. Я смеялась до упомрачения, и прогулки летом, в красивых платьях и шортах приносили больше удовольствия, чем самые дорогие подарки и признания. И даже в тот день, в Парке Горького, когда я упала с мопеда, и расшибла коленки, твое «пупс, я рядом», заставило меня перестать расстраиваться. Я не спала ночами, что бы играть с тобой, смотреть как ты играешь и писать, писать. А потом ехать утром на работу, и думать, что мне одеть вечером, и что придумать на этот раз.
Но мы должны были разъехаться. Расстаться на месяц. Ты улетал к себе, я улетала отдыхать. Знаешь, я скажу тебе правду. Скажу тебе то, чего никогда не говорила. И даже не признаюсь и не скажу об этом в слух наверное никогда. Это был самый трудный месяц в моей жизни. Месяц, когда я спала с телефоном, боясь пропустить малейшую весточку от тебя. Фотографировала столько всего, и посылала надеясь непонятно на что. Месяц, где я выбирала кафе не по качеству кухни, а по наличию вай-фая, который нужен был мне как воздух. Как воздух нужны были эти твои смешные « русалку на шпагат». Я сохраняла нашу переписку и прочитывала тысячи раз. Научилась разбираться во всех твоих сложных русских словах. Я все смогла.
Осень. Что для вас она? Пора разлук? Желтый , цвет расставания? Пора обновится и избавится от старого и ненужного? У меня нет любимого времени года, я люблю все. Но осень, это что-то особенное. Как будто старый, хороший коньяк, который нужно пить чуть-чуть. Только я как всегда, выпила бокал до дна. Я всегда говорила всем, что любила каждого своего мужчину. Только любила по- свойму. Тебя я тоже когда-то любила. Наверное, за смех. Смех, как то, что всегда было рядом, и даже когда я плакала, ты находил слова. А плакала я много. С тобой. Без тебя.
Осень. Это была незабываемая осень. Теплая, душистая, и терпкая, как мои духи, которые ты так любил. Она была невероятная. Не знаю, может быть только для меня. В наших с тобой словах всегда было очень много «не знаю», может поэтому мы и расстались осенью? Это ведь ее слово «не знаю…» ты прислушайся. Ну мы были вместе. Просыпались в одной кровати, и искали по всей квартире мою одежду, потому что я опаздывала на работу, а ты пытался еще и успеть меня накормить. Сонный, с большими глазами, будто спрашивал меня каждый раз «на сколько все это? На сколько?» . мы всегда знали, что это не навсегда. Знали, и пытались не думать об этом, потому что засыпать вдвоем было намного приятней чем строить что-то в голове. Хотя нет, я вру. Я строила. Огромные песочные замки, в которых мы с тобой обязательно были бы вместе, и обязательно спали вдвоем. Наверное, это лучшее что у нас было. Разговоры вечером и сон. И игры. Вдвоем, с тобой. Под одеялом, ночью. А помнишь, как ты встречал меня с работы? С нутелой? Чаем и чипсами? Как мы смотрели кино, и засыпали, проваливаясь в сон. Ты даже узнал мою маму, которая увидев тебя дома, не удивилась. Которая была рада.
Знаешь, я до сих пор терпеть не могу одно кафе. Я не хожу туда. Где подают кафе и чай. И говорят ночами те, кому негде больше сказать. В котором ты сказал мне тогда, что «дальше нет пути, и быть ничего не может». Я плакала. Я долго плакала, и наверное еще дольше молчала. Я вообще часто молчу в последнее время. не потому что мне нечего сказать, а потому что не хочу. Ничего не хочу. Апатия. И больше ничего.
Ну а потом был Питер. Мой прощальный подарок. Красивый шаг, ты не находишь? Ты же не был нигде кроме Москвы в России, верно? И на поездах не катался. Я не путаю? Конечно нет. Как я могу? Не путаю. Знаешь, а ведь это страшные ощущения, которые я испытала там с тобой. Это так страшно, когда ты лежишь в постели с человеком, и хочется плакать. Это наверное именно тот момент, когда надо вычеркивать людей из жизни. Забывать и пропадать. Все было намного хуже. Мне не хотелось плакать, мне хотелось рыдать. Хотелось забиться в самый дальний угол, и сделать так, что бы меня не нашли. Питер. Кроме кафе, теперь и Питер, не мой город. Не то место, где я когда-нибудь еще буду. Вряд ли. Серый, холодный. Я всегда буду помнить, как я плакала там, пока ты спал. Страшные ощущения.
А потом, все было как обычно. Как обычно в том, что я делаю не было ни чувств ни логики. Мне было все равно. Знаешь, после этого момента, мне очень много времени все равно. Будто бы прижгли все мои чувства железом, оставив их просто обычным клеймом. Не осталось их. Я улетела в Ереван.
Если вы когда-нибудь хотите в сказку, летите туда. Летите без брони, без знакомств, и без всего. Летите как я, купив билет в один день. Билет, в один конец, пахнет. Можете смеяться, но стоя у стойки регистрации, я чувствовала этот запах забытья, которым пах мой билет. Я улетела в Ереван.
Я полюбила это место. Никогда не была чистой армянкой, имея в крови тысячи наций и языков, я пропиталась этим городом. Я даже забыла о том, что в Москве. Я убежала от проблем. Почему то, люди всегда советуют, что-то странное, и говорят невероятные вещи. «Ты сбегаешь от проблем», «ничего не изменишь», кричали они мне. Будто бы я не знала. Чем больше кричали они мне, тем больше я продлевала свой отдых, мечтая совсем не приезжать в Москву, выучить язык и остаться там жить. Ереван поглотил меня. Тысячи маленьких улочек, сплетенные в причудливый клубок, как и вся наша история. Тысячи кафе, тысячи деревьев и один дух. В каждом городе он свой. В одном месте слабый, будто сейчас совсем растает, в другом тяжелый. А Ереван невероятно пряный, с карицой, специями, перцем и терпкий как хорошее вино. Я не ходила по музеям, по памятникам. Не для этого я уезжала. Кино и вкусная еда. Наверное, это ужасно, но кино, и прогулки спасли меня тогда. А потом, звонки родителей. Приезжай. И самолет в Москву, в котором уже тогда хотелось плакать. Я плакала за все то, что я оставила в Ереване. За тех людей, которых может быть обидела. Я плакала за свое возвращение, которого мне не хотелась.
Я была на похоронах самой себя. Ставила одну могилку в сердце. Оно ведь у всех есть. Рядом с людьми которых ты любишь всегда есть маленькое кладбище, которое ты оплакиваешь. Там могут быть друзья, которые предали тебя. Твои мужчины, или женщины. Поступки, которые ты сделал, или что-то еще. В моем сердце. Рядом со всеми любимыми людьми тоже есть это кладбище. Оно совсем маленькое. У меня нет врагов. Нет предателей, а бывших мужчин я не держу там. У меня всего одно надгробие. Памятник самой себя, которое я, бывает оплакиваю. Поставила этот монумент за все ошибки, которые совершила. За все поступки. Никогда не позволяла никому судить о себе ничего, я сама была самым строгим судье. Просто, я знала одну вещь. Все было уже поздно. Есть люди, которые прощают. Но ты не из них.
А потом было много что… эти месяцы забытья, в непонятных городах. Алкоголь, который начинался за завтраком и не скоро кончался. А бывало, и не кончался вовсе. В этих месяцах было много всего. Я никогда об этом не жалела, и когда мне говорили что я скатываюсь, я смеялась в лицо и просила запомнить себя такой, потому что больше никогда никто и не увидит меня в этом виде.
Но ведь самое страшное было не то. Самое страшное это был ты. Жесткий, или даже жестокий , мы ненавидели друг друга тогда. Казалось, просто убьем . Мне было больно. Ведь я не показывала своих чувств, гордо держа голову, всегда на что-то надеялась. А потом я смирилась. Я поняла. И приняла. Смешно теперь даже вспоминать обо всем. Смешно вспоминать, как я говорила об этом. Ты знаешь, когда мы поставили точку. Это все алкоголь. Слова про памятник, все же не были пустым трепом. Только он смог сделать тогда так, что бы я приехала и вытащив тебя из постели заставила поговорить с собой. Это все только он. Ты же знаешь. В том кафе, это все выглядело очень смешно. Я плачу, в который раз. Ты сонный, со словами, что я сумасшедшая. Все было как в кино. Не хватало режиссера, который сказал бы, что все снято, и не нужно было бы испытывать эмоции. Уверяю, я получила бы Оскара. Мы сказали тогда все. Все что хотели. 29 декабря. Новый год. Праздник без чудес.
Но я была рада, что не взяла тебя с собой в этот год. Год счастья.
А потом… потом была авария, где ты даже не позвонил. Было отчаянье, апатия и… и счастье.
И знаешь, спасибо тебе. За то, что даже русалку на шпагат, и то, что все это было.
Было, и было завершено. Спасибо.
Это все больше похоже на исповедь. Надеясь, что кто- то отпустит мои грехи, я отпускаю их себе сама. И вместе с ними я отпускаю и тебя. Потому что поняла одну вещь. Настоящие чувство, искренность, и вера. Это не желание быть с человеком, а желание что бы он был счастлив. И не важно с кем. И только приняв это решение, я начинаю откапывать себя из могилки.