Глава 27
Это произошло после случайного знакомства с приближающимся к пенсионному порогу инженером. Назвался он при знакомстве Эдуардом, стараясь выглядеть моложе. После прогулок по парку в течение недели Людмила Александровна решила, что пора влюбить в себя ухажёра. Итак, она пригласила Эдуарда в свою мастерскую, уверенная в том, что её натюрморты поразят воображение претендента на семейное ложе.
Увы, Эдуард признался в том, что понял, наконец, почему от Людмилы Александровны так неприятно пахнет. Он даже признался ей, что принял её за маляра-штукатура, кто, кстати, неплохо зарабатывает. То, что Люда получает сколько-то денег за эту мазню, он так и не смог поверить. Просто ушёл, не пообещав ещё раз встретиться. Эдуард даже не нашёл более приличного слова, обозвал её прекрасные натюрморты мазнёй.
Конечно, Людмила Александровна знала, что её натюрморты очень нравятся только художникам и людям с художественным вкусом, но так водить носом, как это делал Эдуард, прогуливаясь рядом с нею по парку, было просто неприлично. Настоящий мужик просто спросил бы, чем она пахнет. Она бы объяснила, и не надо было дальше гулять с ним, да ещё вести в свою мастерскую.
Людмила Александровна вдруг вспомнила своего первого мужа, и ей пришло в голову, что именно этот запах красок и разбавителей испортил их отношения. Борейко постоянно ворчал, что пахнет от неё, как от туалета, и уступил её Жуйкову без особого сопротивления. А Жуйков Виталий Андреевич рисовал свои картины теми же красками, что и Людмила Александровна.
Поэтому и жили они душа в душу. Но сегодня художника, который понравился бы Людмиле Александровне, ей встретить не удаётся, потому что любовь - дело сложное в том возрасте, какой имела уставшая от потери мужей художница.
С некоторого времени Людмила Александровна поняла свою ошибку по поводу специальности Димы, и это вынуждало её терзать себя не то, чтобы угрызениями совести, а обидой на Советскую власть. Как будто эти крикливые коммунисты не могли быть чуточку умнее!
Тогда бы Людмила Александровна не клянчила униженно "больших товарищей" помочь ей сбыть ещё один, ну, только один натюрморт куда-нибудь на чью-нибудь стену! Не случайно же до срока скончался Виталий Андреевич Жуйков - из-за этих перемен, которые не сделали его и её жизнь лучше! А как хороши были выставки, которые организовывало Министерство Культуры Советского Союза!
Прямо с выставки закупались картины у членов Союза Художников! И не надо было искать покупателей. Жизнь была как открытая книга! В пятьдесят пять - пенсия. Гарантированные девяносто рублей. На них, конечно, жить нормально было нельзя, но ведь она продолжала бы продавать картины!
Людмила Александровна сидела на диване в своей мастерской, которая ещё оставалась в её распоряжении. Но приближался час, после которого ей явно придётся отказаться от мастерской, потому что налоги за неё по сумме приближаются к сумме, которую она платит за двухкомнатную квартиру.
Можно, конечно, писать и в квартире её натюрморты. Всё-равно одна комната свободная. Тогда можно будет больше денег давать Вике.
Людмила Александровна снова мысленно возвратилась в недавно проведённые дни у Вики в Екатеринбурге. Вспомнила, что своим же решением отправила Диму в Алматы прямо в объятия Риты, вскочила с дивана, стала ходить по мастерской, заламывая свои руки. - Ах, дура я, дура! - шептали её губы. - Вот, дура старая! Как будто в Екатеринбурге Дима не смог бы заработать столько же!
Ей и в голову не приходило, что это завещание Борейко Бориса Олеговича стало причиной её опрометчивого решения. - Да пусть бы эта Рита варилась в той фирме одна, искала бы помощника самостоятельно! - думала Людмила Александровна. Она чувствовала, что Вика сейчас осталась одна и, возможно, не лестно думает о ней нечто подобное.
Сама Людмила Александровна не считала Риту родственницей, но помнила, что всё же та выделила одну из двух квартир в Алматы внуку Роме. Мысль, что квартира могла бы, всё-равно, принадлежать Роме, независимо от отказа Димы ехать жить в Алматы, пришла Людмиле Александровне только сейчас. Эта мысль так поразила её, что у неё начала болеть голова.
Она прилегла на диван, пытаясь успокоиться. Взгляд её остановился на написанном перед отъездом в Екатеринбург натюрморте. Цветы пришлось купить на базаре. Ваза тоже была куплена, потому что всё время натюрморты писать с одной и той же посудой невозможно.
Вспомнилась сразу сумма, в которую этот натюрморт обошёлся. Получилась приличная сумма, которую при продаже картины никто не учитывает. Сразу появилось желание писать пейзаж.
Да, конечно, именно пейзаж и не какой-нибудь, а какого-нибудь знаменитого художника. Копию, значит.
Так думала Людмила Александровна, пока неожиданно не заснула.
А Вика в это же время разглядывала ставшую невыносимо противной бумажку, на которой чётким текстом было напечатано - "Свидетельство о расторжении брака". Слёзы давно высохли на её глазах, и от этого было ещё тяжелее на душе. Ей приходили в голову мысли о том, что было бы, если бы она не выбрала в своё время этого Диму в мужья. Выходило по всему, что она не только поторопилась, но и напрасно стала искать парня на старших курсах Художественного Училища. Ах, если бы она сразу обратила внимание на Артура!
Да, на первом курсе Артур рисовал довольно слабо, не выделяясь в её группе особыми успехами. Но он отслужил в армии, которая, как видно, приучила его добиваться большего, чем кто-то рядом с ним. С третьего курса он так пошёл в гору, что молодые преподаватели стали с ним здороваться первыми, называть его Артуром Фёдоровичем. Причиной этому были пейзажи Артура, которые нарасхват покупались в Художественном салоне. Мама Вики тоже желала, чтобы Артур стал её мужем.
Ах, если бы она была свободной девушкой в это время! Век бы ей не знать этого Диму!
Вика страдала ещё сильнее, когда приходила вдруг другая мысль - во всём виновата мама!
Да, Дима не любит выдавливать из тюбиков краски, потому что знает - бесполезно. Желания копаться в цвете у него так и не появилось. Он признался как-то Вике, что на экзамене нарисовал пятый в его жизни натюрморт акварелью.
Это, конечно, могло только обозначать, что у Димы мог развиться необыкновенный талант. Но ведь известно испокон веков, что талант без желания трудиться, не покладая рук, ничего не даёт! Дима в течение всей учёбы в Училище занят был поиском куска хлеба насущного, вот талант и ушёл на строительный труд. Правда, Дима помог ей родить симпатичного Рому, у которого талант художника несомненный. Эта мысль постепенно успокаивает Вику.
Она кладёт неприятный для глаз документ под кипу бумаг в тумбочку и, в последний раз тяжко вздохнув, открывает свой этюдник. Теперь только ннеистовый труд художницы может вылечить её от обид, нанесённых ей жизнью в это непростое время стремительного наступления капитализма.
Продолжение - http://www.proza.ru/2012/06/21/877
Ижевск, 2006-2009 г.