Служба рядового Семёна Васильева подходила к концу. Накручивая баранку штабного УАЗика, он не жаловался на свою судьбу.
После учебного подразделения для военных водителей его назначили в одну из частей военно – транспортной авиации на Украине. Дисциплинированность молодого паренька, из сельской глубинки, спокойный характер и добродушие, привлекли внимание командования батальона. Он был определён водителем во взвод управления дивизии.
Новенький УАЗ-469 начальника политического отдела полковника Цветкова Семён принял под руководством усатого прапорщика, который для молодых солдат был наставником и главным начальником.
С напряжением пришлось познавать городское движение большого города. Трамваи, троллейбусы, проспекты и улицы с плотным городским движением, - требовали сосредоточенности и внимания.
Особый интерес вызывали у него поездки с начальником политического отдела на аэродром. Белые воздушные корабли, выстроившиеся в ряд, удивляли своими размерами и красотой. На аэродроме были свои правила движения. Здесь, главными были самолёты.
Огромные Ил-76, оживали после запуска двигателей. Они медленно катились к взлётной полосе и взлетали в небо.
Семёну часто приходилось подвозить к самолёту начальника политического отдела, который надолго улетал на этом свистящем воздушном корабле. Только после нескольких часов длительного ожидания самолёт приземлялся. Вернувшийся из полёта полковник оживлённо обсуждал с офицерами этот полёт. Незнакомые авиационные слова имели для Семёна таинственное значение. Таким языком разговаривали люди особого племени, люди, поднимающие в небо воздушные корабли.
Напряжённым был ритм поездок в дни различных инспекций, тревог и больших учений. Были и праздничные дни, когда к общенародным праздникам присоединялись воинские части, и командование дивизии на трибунах принимало парад воинских частей.
Частые поездки с разными офицерами дивизии приоткрывали Семёну жизнь старших офицеров, их быт, интересы и увлечения, иногда, сложные жизненные проблемы. Знаком Семён был с семьями многих офицеров политотдела. С особой теплотой к нему относилась жена полковника Цветкова - Мария Олеговна. Женщина удивительно красивой внешности, каждый раз при встрече угощала его домашними угощениями, интересовалась родителями и его службой. Семён с затаённым восхищением всегда смотрел на полковника Цветкова в парадной авиационной форме и его жену. Казалось, что эти люди, всегда, приносили в мир военных радость и веселье. Наверно, думал он, судьба с великой благосклонностью отнеслась к этим счастливым людям. Пожалуй, никто и не догадывался о всех сложностях жизни, которые переживала эта семья.
Эпоха «перестройки» постепенно разъедала воинские коллективы. Это чувствовал Семён даже в солдатской казарме. Различная «информация» о проблемах жизни и службы подразделений и частей стекалась в политотдел, заставляла офицеров активно обсуждать совсем не военные проблемы. Поиск "неперестроившихся" офицеров приобретала формы доносительства и кляуз. Такая «информация», наверно, поступила и на полковника Цветкова в вышестоящий штаб. Зачастившие комиссии генералов с проверками вызывали явное напряжение в беседах офицеров, которых перевозил Семён. Напряжение было и в лице полковника Цветкова.
Между поездками с проверяющими различных инстанций, всё чаще стали заезжать в больницу. Там была Мария Олеговна. Полковнику удавалось, иногда, выкроить время, чтобы на несколько минут зайти в больничный корпус. Вскоре, такие поездки стали ежедневными. Однажды, Семён прочитал на вывеске больничного корпуса: «Онкологический центр».
В очередной раз, из больничного корпуса полковник Цветков вышел совсем помрачневшим. Покрасневшие глаза полковника говорили о многом. В молчании прошла поездка до штаба.
Ритм жизни воинских частей, по-прежнему, накладывал свой отпечаток на работу штаба и политотдела. Выезды на полёты, на совещания, в различные воинские части, - были привычными и почти каждодневными. Только рядом с полковником было теперь всегда внутреннее напряжение. Как натянутая струна, он коротко отвечал на вопросы и также коротко давал распоряжения. После поездок в больницу он всё более мрачнел.
Семён с сочувствием подвозил своего начальника к самолёту и с таким же сочувствием встречал его из полёта. Мало, кто догадывался о состоянии этого человека, делающего свою работу с тяжёлой болью в сердце.
Через несколько недель, при очередной поездке в больницу, полковник вышел вместе с женой, заботливо поддерживая её под руку. Увидев Семёна, Мария Олеговна попыталась улыбнуться. Красивые глаза её ожили, отодвинув затаившуюся в них боль.
-- Как дела?, - спросила она.
-- Нормально, - привычно ответил он.
В молчании доехали до дома, только сплетённые руки этих людей говорили больше всех слов.