Когда-то мы съезжались к Черному морю. Слетались со
всех сторон «необъятной» в поисках новых самок, готовые
к разнообразному спариванию и массированному уничто-
жению домашних вин. Теперь это может показаться стран-
ным. Почему домашних? Потому что было всего два вида
вин – домашнее и государственное, и почему-то второе все
время уступало первому. То ли по ассортименту или его от-
сутствию, то ли по натуральности?
Особи соответствующего призыва пробирались все-
ми видами доступного транспорта к месту сезонного сово-
купления. На самом деле для «всенародных курортников»
это как бы уже стало неотъемлемой частью общей програм-
мы оздоровления организма. Обоюдная востребованность
подобных процедур долгие годы была так высока, что уже
через пару десятков лет стал срабатывать «курортный ин-
стинкт», и постепенно вмешиваться генетика.
Ежегодный маршрут имел устойчивую генетическую
доминанту. Миллионы людей, словно стаи разномастных
пернатых, шелестели крыльями, по звуку напоминавшими
шелест ассигнаций. «Бабок» или «бабла», так сегодня по-
нятнее. Маршрут, как правило, был один – к морю. К Чер-
ному морю.
Изо дня в день тела покрывали пляжи, где, посматри-
вая друг на друга, присматриваясь, принюхиваясь, при-
стреливаясь, прикармливаясь, прислушиваясь к цветуще-
му голосу всенародного ****ства, крутили своё кино, свою
порнуху. Вроде бы как народ сам себе это разрешил, сам
себе это прописал.
Исторические передряги и этнические достижения соз-
давали особую сюжетность черноморской географии, до-
ступной для постоянно сменяющих друг друга стай.
Сложилось так, что в нашей довольно сумрачной стра-
не полуофициально открылся большой горячий клапан,
через который миллионы порядочных людей могли пу-
ститься во все тяжкие. Надо отдать должное: они, конеч-
но, могли остаться неприступными для ароматов и солн-
ца, для щекотящего бриза и фехтующих между собой же-
ланий и мыслей.
Тем не менее ареал до краев заполнялся представителя-
ми различных социальных групп и классов, в которых био-
логический позыв к здоровью находил свои законченные
формы.
В отличие от мигрантов, у Черного моря прижилось
много народов. По-разному. Кто испокон века, а кто быстрее
других понял, что Черное море это не только среда обита-
ния, но и среда обогащения.
Во всяком случае один раз в году, в «период летнего
спаривания», помимо Солнца в воздухе висела философ-
ская максима «аборигенов»: «Коси бабло, пока тепло!» До-
статочно на них посмотреть, чтобы тут же понять веселую
правоту поговорки. Сезон год кормит – это точно, подхва-
тывал частный сектор и удивлял самого себя своей пред-
приимчивостью.
– Вы видели когда-нибудь такие замысловатые сарай-
чики? В три с половиной этажа, с частичными или даже со
всеми удобствами? Или трехэтажные гаражи с наклоном в
сторону моря? Со страшным и совершенно необъяснимым
креном в сторону неминуемой катастрофы и головокружи-
тельного пейзажа.
Теперь возьмите во внимание, что некоторые отдыхаю-
щие устраивали такие физические раскачивания этим со-
оружениям, что не верила их устойчивости даже земная
кора, ничего, этот этап архитектурного эксперимента за-
кончился. Причем закончился тем, что на месте этого «са-
мопала» встали вполне европейские гостиницы с такой же
ценой и смыслом. Наступил момент, когда весь ареал рабо-
тал с удвоенной силой и результативностью.
Тела обозначенные признаками своего пола, мыка-
лись в огромных пространствах безделья и простодушно-
го вожделенья. Каждый день им попадалось немеренное
количество аналогичных тел, среди которых нельзя было
тихо, не привлекая к себе внимания, определить то кон-
кретное, на время избранное тело, которое приглянулось
почти безвозмездно.
Отдыхающие тела не могли отдыхать нормально, без
ключевого признака такого процесса, без искушения быть
порочным и причинить кому-нибудь курортную любовь так
же, как и готовым такую любовь, между прочим, принять
на свой счет.
В течение нескольких сезонов мы съезжались, не дого-
вариваясь заранее.
Приходило очередной раз лето и, не списываясь или
созваниваясь друг с другом, появлялись они, «старые стер-
вятники» и вся прочая пернатая фауна… Почти одновре-
менно, в одном и том же географическом пересечении.
Который год это был небольшой пансионатик, разби-
тый почти на пляжной полосе. Без каких-либо фантазий и
особых перспектив деревянные домики были выкрашены
в цвета нового солдатского призыва. За несколько сезонов
«стажировки» и «повышения квалификации», каждый из
нас набирал и оттачивал арсенал приемов и физиологиче-
ских побед, из числа которых лишь небольшое количество
могло порадовать по-настоящему. Как правило, это отно-
силось к каким-то особым случаям, претендующим на зна-
чение или событие. Западало в душу и могло сохраняться
достаточно долго в качестве сильного впечатления, всякий
раз возвращающегося к нему, как ощущение безвозвратно
утраченного ощущения. Ощущения, казалось бы, похоже-
го на сотни подобных, ставших уже повседневными факта-
ми, но нет – это было другое… Это было спасение. Это была
надежда. Ради очередного самообмана. Следовательно, это
была иллюзия спасения и надежды, и тогда просто не хо-
телось в это поверить.
Телесная потребность друг в друге была столь высока,
что напрямую уже ассоциировалась с самим содержанием
курортной программы. Считалось правилом дурного тона
съездить к морю и там умудриться никому не отдаться.
Бедная, бедная, бедная девушка за целую неделю её
так никто и не трахнул. И вспомнить теперь будет нечего.
Разве это отдых? Другое дело...
– У меня – три самца за пять дней. Господи, как хорошо
было! Господи, сейчас как вспомню, аж зубы сводит!
Женский организм так устроен, что если в него ни-
кто не стремится проникнуть и, что существенно важно, –
не проникает, то постепенно расстраивается вся система ко-
ординат. Появляется раздражительность по любому поводу
и без всякого повода, чувство какой-то особой неудовлетво-
ренности, не сопоставимой ни с чем, ни с какими другими
чувствами неудовлетворенности.
Попробуем найти самую безобидную формулировку та-
кой невостребованности самого прекрасного из всех суще-
ствующих полов пола, назовем это ущемленным чувством
безусловности…
– Да брось ты! – сказал однажды проводник скорого по-
езда «Москва – Адлер». – Я этих сучек знаешь сколько по-
перевозил туда и обратно? С каким настроением они едут
туда, и посмотришь, кто с каким обратно? Черное море –
это, брат, большой повод и такая могучая вещь для соблаз-
на. Сам знаешь… Шнурок в жопе – и весь дизайн. Полный
топлесс…
Что осталось? Маленькие ошметки души, забившиеся
под татуировки.