Глава 21.
Чудесно. Чудесно очнуться вновь после наркоза. Частями возвращалось ко мне сознание.
Прошло двенадцать часов, когда я полностью могла думать нормально.
Двадцать три шиллинга были в кассе. Была сто шиллинговая банкнота, и я должна была дать сдачи. Но я никак не могла сосчитать. А мне быстро все сосчитать! Я начинала считать снова и снова. Росла гора из монеток в десять грошей, но я не видела отдельных монеток, я считала и считала.
Но вдруг я вздохнула. Это был длинный вздох, который я отчетливо слышала. Тогда у меня появилась догадка, что я только воображаю, что считаю деньги. Ведь я ни в коем случае не нахожусь в магазине. Здесь тепло и мягко. Я должна хоть немного приоткрыть глаза. Но не могу, так как смертельно устала. И снова услышала, как вздохнула.
-Она уже проснулась,- произнес незнакомый женский голос.
Я почувствовала, что кто-то наклонился надо мной. Тут мне удалось открыть глаза. Незнакомая женщина сказала мне.
-Для Вас все уже позади. Все прошло очень хорошо.
Женщина знает, что все хорошо. И тут, как удар молнии, меня осенило, что меня оперировали!
И снова я лежу в полузабытье и считаю, считаю деньги.
Но около меня снова послышался шум, я опять проснулась и приоткрыла глаза.
Я увидела много белого. Белые стены, белый потолок. Белый стол, белый умывальник.
Я собралась с силами и открыла глаза полностью. Женщина стояла у двери и разговаривала с кем-то, кто стоял снаружи. Это, наверно, сиделка, подумала я.
Интересно, но я не чувствовала больше боли. Я протянула руку, нащупала бандаж.
Но от напряжения мне снова стало нехорошо.
-Сестра!
Она закрыла дверь и поспешила ко мне.
-Я думаю, сейчас мне будет плохо, -еле произнесла я.
Сестра была опытная женщина и быстро поднесла фарфоровую посудину.
-Это скоро пройдет,- сказала она.
Но я уже успокоилась. Ничего со мной не произошло. Сестра поставила посудину на место и помогла мне лечь. Я хотела спросить ее, но она догадалась сама.
-Господин Томас был все время здесь, а сейчас он пошел обедать. Он скоро вернется.
Я снова закрыла глаза. Значит, за дверью был Томас. Но сестра неправильно поняла мой вопрос. Я снова позвала ее.
-Сестра! Когда приходит поезд из Вены?
-Я думаю, около половины пятого вечера. Но Вы должны спать.
Снова прошло время, прежде, чем я смогла сформулировать свою мысль.
-Сколько времени сейчас?
-Три часа дня.
Снова пауза в моих размышлениях. Я не думала ни о чем, пока не открыла глаза и не увидела перед собой Томаса. Он сидел на краю моей кровати. Я хотела ему сказать,
Томми, но опять задремала.
Потом снова проснулась и увидела, что в комнате темно. Я проспала, наверно уже половина пятого!
-Сестра!
Мой голос звучал в полную силу, и я обрадовалась этому. В полутьме из угла появилась сестра и включила свет. Я попробовала подняться, но почувствовала боль под бандажом.
-Позвать господина Томаса? Я думаю, он курит в конце коридора.
Но я покачала головой.
-Сколько сейчас времени?
-Еще нет пяти часов. Но Вы должны спать.
Нет, теперь я не могла спать. Конечно, зимой поезда опаздывают, но, в конце концов, они приходят. Каждый поезд приходит.
-Я бы хотела, чтобы Вы причесали мне волосы,- попросила я.
-Но волосы в полном порядке,- ответила сестра.
Лицо у нее было слегка удивленное.
-В маленьком чемодане, который мы брали с собой, лежит голубая шелковая ночная рубашка. Я хотела бы ее надеть, -сказала я.
Мне было тяжело четко все выразить.
-Пожалуйста, сестра, я хотела бы надеть голубую рубашку.
Но сестра была против этого.
- Сейчас Вы должны лежать спокойно, а утром мы ее наденем,- ответила она.
- Но я должна надеть ее сегодня
На самом деле я была такой слабой, что еле приподняла голову.
И опять легла на подушку. Сейчас было бы самое время надеть голубую рубашку.
Хлопнула дверь. Дрожь пробежала по моему телу, я хотела сесть, но это не получилось.
На глазах выступили слезы.
-Можно войти?
Я поняла, что поезд пришел вовремя. И так громко, как только могла, я ответила.
-Войдите!
Дверь открылась, и Клаудио стоял передо мной.
Два человека разговаривали друг с другом. Я спала, это значит, что оба мужчины думали, что я сплю. Но может быть, я действительно спала, и мне все только приснилось.
Я знаю только, что слышала тихий разговор. Голос Томаса и голос Клаудио.
-Я не считал необходимым извещать вас, но это было желание Беби. Вам совсем не обязательно было приезжать. Как видите, я все предусмотрел, что было необходимо.
Голос Клаудио ничего не ответил, и я слышала снова Томаса.
-Но я не предполагал, что Вы принимаете такое участие в Беби.
Теперь говорил Клаудио, но так тихо, что я ничего не услышала. А жаль, меня это очень интересовало. Потом снова пауза. Но Томас не мог молчать.
-Лицо женщины так удивительно! Я думаю об этом весь день. Никогда не надо смотреть на лицо женщины без макияжа. Беби выглядит совсем по-другому.
-Действительно, Вы находите?- Учтиво ответил Клаудио.
-Когда я сейчас вижу это бледное личико, то совсем не понимаю, как я мог в него влюбиться. Конечно, она давно не была в салоне, но я не считал это столь важным.
Теперь она выглядит совсем по-другому. Неприятная мысль, что я заблуждался.
Вы понимаете, господин Паульс? Конечно, я не хочу этим сказать, что...
Конечно, он все сказал этим.
Его прервал Клаудио.
-Но тише, кто знает, крепко ли она спит.
Томас засмеялся.
-Еще как она спит! У Беби крепкий детский сон! Даже если на нее обрушится башня собора святого Стефана, она не проснется!
Я слушала дальше, как рушится башня любви Томаса.
-Она всегда возражала, когда я называл ее красивой,- продолжал Томас дальше.
Это был некролог его любви.
-Я принимал это за скромность. Но она, кажется, знала, что некрасива.
Тут кто-то наклонился над моим лицом. Только бы не задрожали ресницы! Это было бы ужасно для всех нас троих, если бы я действительно не спала. Но я так хотела узнать, кто это был: Томас или Клаудио.
-Я не считаю ее лицо некрасивым,- сказал человек, который нагнулся ко мне.
Это был голос Клаудио.
-Но она сейчас совсем без макияжа,- возразил Томас.
-Видите ли, господин фон Бляйн, со мной Вы не можете обсуждать лицо Утенка. Я не могу судить это лицо. Я больше не знаю, красиво оно, или нет.
- Я... -он замолчал на секунду.
Я боялась, что он услышит стук моего сердца, так напряженно я ожидала окончания фразы.
И Клаудио сказал.
-Я люблю это лицо.
Они не могли разговаривать дальше, потому что я пошевелилась. Мои губы дрожали.
Мне хотелось одновременно, и плакать и смеяться. Я повернулась к стене.
Я видела такой удивительный сон.
Двумя днями позже я сидела в огромном кресле. Впервые встала из кровати.
Я сжала руки и думала. Сейчас я должна как следует подумать. На столе стояли две вазы с сияющими алыми розами.
Вошел приятный доктор и подсел ко мне.
-Послезавтра Вы будете здоровы,- сказал он.
Мне приятно было слышать снова его тирольский акцент.
-Теперь Вы можете вернуться в отель и хорошо отдохнуть там. Но Вы должны мне обещать, не делать резких движений и вести себя хорошо!
-Когда я смогу уехать, господин доктор? -спросила я.
Он удивленно посмотрел на меня.
-Если Вы хорошо себя чувствуете, то уже на следующий день. Но мне говорил господин фон Бляйн, что он хочет остаться здесь еще на две недели.
Я посмотрела на сияющие розы. Как они пахли! Я знала точно, что букет справа от Томаса, букет слева от Клаудио.
-Я поеду с господином Паульсом домой,- тихо сказала я.
На это доктор не мог ничего возразить. Мы посидели немного рядом, и подумали, что за эту неделю стали хорошими друзьями. Наконец, доктор встал.
-От всего сердца желаю Вам всего хорошего!- Сказал доктор и крепко пожал мою руку.
-Спасибо, господин доктор!
Когда я была снова одна, я уже ни о чем больше не думала
Я смотрела на мои цветы. И, прежде всего, на букет слева.