Мари-Октябрь, режиссер Жюльен Дювивье, Франция, 1959
Дело прекращено за давностью лет – так звучит формулировка, по которой судопроизводство по делу прекращается в связи с тем, что преступление считается совершенным уже достаточно давно для того, чтобы виновный больше не мог нести по нему наказание.
Иными словами, дело не может не начаться лишь в связи с тем, что преступное деяние было совершено слишком давно, оно может только прекратиться в связи с выяснением этого обстоятельства. Дело в любом случае запускается в производство, опрашиваются свидетели, выясняются все его обстоятельства, и самое главное – определяется виновный. И только фактор давности может остановить дело до его завершения вынесением приговора или оправданием.
Так что если кто-то, решивший сознаться в своем преступлении спустя двадцать или тридцать лет, надеется, что делу просто не будет дан ход, то он ошибается: обязательно будет. И только суд может решить, прекращать ли его в связи с выясненными особенностями или, несмотря на них, все же продолжать до победного, обвинительного или оправдательного, конца.
Парадокс. Однако именно так работает судопроизводство во многих странах мира, в том числе и в современной России.
Но это официоз. А как «по-человечески»? Справедливо ли считать дело завершенным, а приговор так и не вынесенным в связи с тем, что с момента совершения преступления прошло «уже слишком много времени»? Справедливо ли вершить самосуд, опасаясь, что официальные власти не будут заинтересованы в осуждении виновного? Каждый решает это по-своему.
Однако какое бы решение ни было принято, каждый полностью несет ответственность за все, что ему удалось или не удалось совершить. Только сам, и только полностью.
Браво, Мари!