Маринка спешила жить. И это проявлялось во всех ее действиях и поступках. Вот и замуж вышла, едва окончив школу, обескуражив своей поспешностью родных и знакомых. «И куда торопится, ведь вся жизнь впереди? Будто не успеет, вот молодость-то глупая», - судачили соседки.
А Маринке и дело не было до людской молвы. Устроилась на работу и сразу же стала готовиться к поступлению в институт на заочное отделение. А потом и сына родила.
Павел, ее муж, встречая Маринку у роддома, сказал, улыбаясь:
- Ну вот, нас теперь трое.
- Паша, нам еще четвертого нужно, - отреагировала на его слова Маринка.
- Да, ты что? – удрученно выдавил Павел, - тебе же отдохнуть нужно, пожалей себя: и ребенок, и учеба… Дел что ли мало?
- Нет, Павлуша, я все обдумала. Обязательно еще дочку надо. Я выдержу.
- Ровно через год появилась на свет и дочурка.
Маринка, что называется, на части разрывалась, но успевала везде: и на работе, и дома, и учебу не запускала.
Павел шутил иногда: «У моей жены повышенный коэффициент полезного действия». Но порой сам поражался этой жажде жизни, стремлению объять необъятное. И от этого жалость и боль подкатывали к его сердцу.
Однажды он не выдержал,
- Хватит! – сказал он твердо. – Разве тебе не надоела спешка? Остановись! Ну что ты надрываешься?
- Понимаешь, - тихо произнесла Маринка, - боюсь, что не успею.
- Чего не успеешь-то? – удивился Павел.
- Всего, - ответила Маринка и замолчала.
На том разговор и закончился. Павел больше не возвращался к нему, осознав, что жену уже, видно, ни чем не остановить. Она и любила как-то взахлеб, словно прощаясь. Вихрем налетит на Павла, расцелует его и скажет: «Ах, как невозможно я тебя люблю!»
Детишек Маринка обожала, души в них не чаяла. И тут будто боялась опоздать, учила их всему. В свои четыре года Машутка уже держала в ручонках спицы, а пятилетний Миша усердно вскапывал грядки на огороде. «Пусть будут самостоятельными, мало ли что», - вырвалось как-то у Маринки.
И только когда ей исполнилось двадцать три, она наконец-то решилась рассказать мужу о том, что заставляет ее так спешить. Проводив гостей, она подошла к Павлу:
- Знаешь, Павлуша, какой сегодня день?
– Конечно, твой день рождения.
- Не только. Сегодня роковой день.
- Какой? Роковой? Почему? – не понял муж.
- Я тебе, Паша, не говорила, но цыганка одна мне в детстве нагадала, что в день, когда мне исполнится 23 года, я погибну. Вот я и торопилась жить. Только сейчас я поняла, какая это чушь! А день этот кончается. Видишь, солнышко, заходит? Так что ничего не сбылось. Если бы ты знал, Павлуша какая я счастливая! Пойдем, прогуляемся немного.
Она резко повернулась, на ходу крикнув мужу: «Догоняй!» и выбежала за калитку.
Павел вышел на крыльцо и увидел, как неожиданно из-за поворота вывернулся невесть откуда взявшийся грузовик.
Жуткий скрежет тормозов и отчаянный женский крик, леденящий душу, слились воедино, застыв в воздухе пыльным облаком…