Глава 8.
На следующий день девушки хихикали за моей спиной.
- Брови хорошо покрашены,- сказала Фритци, довольно злая штучка.
-Вы считаете, что эти брови не подходят к моему лицу?- спросила я с беспокойством.
-Нужно привыкнуть,- ответила Труде.
Она права, действительно, нужно привыкнуть.
В обед я побежала в туалет и быстро накрасила губы помадой. Потом основательно напудрила нос, хотя лицо было и так напудрено.
Я помчалась в бар. Мне было интересно, какое впечатление я произведу на них и что скажет Клаудио, Лилиан, Сцекели, может он проснется в своем кресле?
Я энергично подошла к столу, стараясь не показывать вида, что что-то произошло.
Все обернулись ко мне. И тут Клаудио начал смеяться. И Лилиан тоже не могла сдержаться. Она поднесла платок к лицу, чтобы я не увидела, как она смеялась. Даже Сцекели очнулся от сна и улыбнулся. Как они смеялись, они просто высмеяли меня.
Слезы текли у меня из глаз. Все напрасно, они смеялись.
Клаудио взял себя в руки.
-Утенок, Лилиан пойдет с тобой и покажет, сколько помады и пудры нужно положить на лицо, чтобы не выглядеть клоуном.
Во мне проснулся детский дух противоречия. Конечно,всегда Лилиан, гордая собою и любовью господина Паульса, для которого я только игрушка...
-Я плевала на фрау Лилиан,- громко возразила я.
При этих ужасных словах я замерла от страха. Как невоспитанно и неблагодарно.
Но слова висели в воздухе. Лилиан побледнела.
-Я хотела Вам помочь, Вы неблагодарное существо, -спокойно сказала она и села на место.
Все еще я стояла перед столом, глотала слезы и пыталась отвернуть свое бедное покрашенное лицо от Клаудио.
-Ты не могла бы извиниться перед фрау Лилиан,- спокойно и терпеливо сказал Клаудио.
-Оставь ее в покое, Клаудио,- сказала Лилиан и повернулась к Плюмбергу.
Я пошла к двери. Только бы быстрее отсюда уйти. Сердце разрывалось у меня в груди. Как я их всех ненавижу, всех, даже Клаудио...
Клаудио, я тебя ненавижу. Так впервые в своих мыслях я сказала ему Ты.
Всю ночь я не могла спать. Я уже давно не плакала. Сухими горячими глазами просто смотрела в темноту. Сердце в груди было как камень. Я сделалась совсем маленькой под одеялом, стараясь больше не думать, но мысли не уходили.
Ночь была наполнена ужасными мыслями. Клаудио меня предал. Я ему доверяла, он стал для меня дороже родителей, рассказывала ему о своих заботах и мечтах.
Может, именно поэтому он высмеял меня.
Рядом спокойно спала Инга, она ничем не могла помочь.
Клаудио меня предал.
-Ты можешь стать красивой, Черри! Только пудра, помада и крем.
Он забавлялся! А эта блондинка, которая бросила своего мужа и позволяла всем ухаживать за собой, высмеяла меня тоже.
-Господи, ты плевала на фрау Лилиан! Да это Клаудио плевал на тебя.
Я никогда не думала раньше, что смогу перенести такую печаль.
Бывают ночи, когда время тянется бесконечно. Наконец пришло утро. Нужно было вставать и идти в магазин. Задолго до восьми я стояла перед входом. На улице было серо и холодно. Начало ноября. Я больше не чувствовала боли в сердце, не могла ее больше чувствовать. Я бы хотела умереть, тогда они могли бы смеяться, сколько угодно.
Я чуть было не заплакала, но тут пришла Труде с ключом, мы открыли дверь и подняли жалюзи, чтобы пустить свет в магазин. А утро было таким темным, таким неуютным...
Целый день прошел, как во сне. Я механически считала и улыбалась покупательницам.
В обед я пошла в буфет. Если я расстроена, то особенно хочу есть. На все имеющиеся у меня деньги накупила вкусных вещей, но ничего не помогло.
Потом я снова пошла в магазин, и все удивились, что я добровольно сократила обеденный перерыв. Нет, я не пойду больше в бар. Уже одна мысль о помещении с красными лампами и желтыми шелковыми занавесками была мне противна. Больше никаких попыток попасть в этот мир. Никогда больше не пить кофе с господином Паульсом, который забавлялся над моей жизнью.
Считать деньги, приветствовать покупателей. Наконец, шесть вечера. Рассчитавшись с заведующей, я пошла в туалетную комнату. Там висело зеркало над умывальником. На моем бледном лице резко выделялись брови. Глаза казались чужими. Такие большие и блестящие. Кое-как я надела берет. Безразлично, все мне безразлично.
Я не пойду к парикмахеру. Зачем?
И тут раздался голос Фритци.
-Посмотрите, госпожа Мюллер, перед нашим магазином ходит Паульс взад и вперед.
-Отойдите от окна! Это неприлично,- раздался голос заведующей.
Я была поражена. Клау стоит перед магазином!
-Уже десять минут он стоит тут,- раздался светлый голос Труде.
-Он кого-то ждет!
Я уже стояла у выхода. Но нет, я не хотела его видеть. Надо подождать, когда он уйдет.
Но что-то подталкивало меня к двери. Девушки в магазине посовещались. Труде вышла на улицу и скоро вернулась.
-Он ждет тебя,- сказала Труде и схватила меня за плечи.
Все окружили меня, Труде, Фритци, Эмма. Даже заведующая стояла здесь.
-Он спросил меня, скоро ли выйдет барышня за кассой,- сказала Труде.
Это была сенсация для магазина. Клаудио Паульс ждет кассиршу!
-Я сейчас иду-, сказала я и стала застегивать пальто.
-Ты его знаешь? Как только ему взбрело в голову познакомиться с тобой...
Девушки были шокированы.
-Но ведь должен быть когда-нибудь господин, который будет меня ждать,- пыталась пошутить я. Мои губы дрогнули, я чуть не заплакала.
-Возьми мою пеструю шаль, вырез твоего пальто такой ужасный,- сказала Труде и повязала мне свою шаль в красно-синюю полоску. Сейчас все были любезны со мной.
-Завтра ты все нам расскажешь.
Я плотнее надела шаль. Она выглядела яркой рядом с бледным лицом.
Девушки столпились у входа, чтобы видеть, как господин Паульс встречает кассиршу.
Я вышла на улицу. Клаудио схватил меня за плечи и потащил.
-Пойдем, это разглядывание ужасно.
Молча,я шла рядом с Паульсом по улице. Вокруг нас был целый вихрь. Все узнавали
Паульса. Молодые девушки шептали ему вслед, дамы в возрасте говорили, что он выглядит старше, чем на сцене. Клаудио воспринимал эти вещи с равнодушным лицом. Меня он по-прежнему тащил за руку за собой.
Мы зашли за угол, и Клаудио втиснул меня в дверь кафе. Это было маленькое кафе, полупустое. Мы еще не сказали ни слова друг другу.
Он галантно снял с меня пальто и повесил так, как будто это была шиншилловая шуба.
Передо мной стоял кофе, Клаудио заказал еще большую чашку шоколада с булочкой.
-Итак, мадам обиделась,- начал разговор он.
Я должна молчать, я должна быть спокойной.
Но вместо всего этого я сказал Клаудио, что была очень сильно обижена.
Как только я это сказала, подбородок задрожал, слезы готовы были вновь закапать из глаз.
-Я тебя сюда пригласил, чтобы извиниться перед тобой за себя и за всех. Мы не хотели тебя так обидеть.
Я опустила голову и пила свой кофе. Клаудио сказал это учтиво и только.
-Клау, о Клау,- еле выговорила я.
Я сама не заметила, что так его назвала в первый раз.
Но лицо Клаудио изменилось. Он нежно взял меня за руку и улыбнулся. Казалось, он хочет сказать что-то важное.
-Пей кофе, может, это тебя успокоит,- только и сказал он.
Я пила кофе.
-Сколько лет тебе сейчас,- спросил он.
Я ответила, что через три дня будет девятнадцать.
-Послушай, ты уже взрослая молодая дама. Я ошибся, но ведь и ты ошиблась, когда шипела на Лилиан. Мы квиты.
Во мне снова поднялась ярость. Итак, я снова никчемная девушка, над которой можно смеяться.
-Я не игрушка, и никто не должен смеяться надо мной,- выговорила я и тут же поняла, как глупа была эта фраза.
-Я не выношу людей, которые не могут смеяться, в первую очередь над собой. Они не могут быть моими друзьями. Но ведь мы должны оставаться друзьями?- сказал он строго.
Я смотрела перед собой. Сейчас он снова очарователен. Он опять смеется надо мной, я ненавижу его.
-Пожалуйста, мы должны оставаться друзьями,- господин Клаудио.
-Но ты должна называть меня или Клау,или господин Паульс. Вчера у тебя был плохой макияж. Я не против того, чтобы женщина использовала косметику, но это не должно бросаться в глаза.
Я внимательно слушала. Я вновь начала учиться.
-Ты вчера была разукрашена. Это выглядело смешно. Я хотел, чтобы Лилиан тебе показала, как это нужно делать. Возможно, с моей стороны это было неправильно. Спроси в салоне про дневной и вечерний макияж. Корректируй натуру!
Он сделал паузу и тут заметил, что все еще держит мою руку. Не знаю, почему ему это показалось ужасным, но он быстро ее отпустил.
-У тебя чудесные глаза, такие большие и светлые. И они полны вопроса.
-Это потому что мне покрасили брови и ресницы вчера,- гордо пояснила я.
Клаудио улыбнулся.
-Мужчины не хотят это так точно знать. У моего Утенка чудесные глаза. Эти глаза я очень люблю.
Он закурил сигарету и погрузился в свои мысли. Возможно, он прорабатывал в уме сцены из жизни или театра. Интересно, что Лилиан никогда это не замечала и продолжала болтать с ним. Лилиан не знала, что днем она была неподходящей женщиной для Клаудио. А ночью? Я отвергла эти мысли, собрав всю свою волю. Я хотела думать только о Клаудио.
Клаудио сидел молча. И я ждала, когда он вспомнит обо мне. Он посмотрел на меня.
-Возможно, завтра я пойду к парикмахеру,- сказала я.
-Да, хорошо бы поднять волосы со лба, чтобы видеть твои чудесные глаза.
Но что-то угнетало его. Странно, но я всегда чувствовала, что это было. Дело с Лилиан подходило к концу.
-У Вас заботы из-за фрау Лилиан,- сказала я тихо.
Он улыбнулся.
-Возможно. Я давно ждал этого и все-таки мне больнее, чем я думал.
-Ты должна завтра принести свои извинения фрау Лилиан.
-Это обязательно, господин, Паульс?
-Ты должна. Я хочу этого.
Мы вышли из кафе, затем он пошел в театр, а я домой.
Было десять часов, когда зазвонил телефон. Я уже лежала в постели. Инга стояла перед зеркалом и примеряла свою новую шляпку, когда отец позвал меня к телефону.
Я испуганно вскочила с постели. Кто бы это мог быть?
-Клаудио Паульс звонит тебе,- сказал отец, покачав головой.
Никогда прежде он мне не звонил. Родители стояли рядом со мной.
Я взяла трубку.
-Утенок, добрый вечер. Извини, что я тебя беспокою. Я хотел сказать, что ты завтра не должна извиняться перед Лилиан. Она больше не придет в маленький бар.
Я молчала. Я не могла спросить его, почему.
-Она больше не живет со мной. Плюмберг снял ей апартаменты. Когда закончится развод, они поженятся.
Я хотела сказать ему, что мне жаль, но тут стояли родители.
-Тогда я не должна извиняться,- прокричала я в трубку. Это было приятно.
-Утенок, не будь так расчетлива. Я звоню тебе потому, что ты должна написать письмо фрау Марковски и отнести его в отель.
-Хорошо, я сделаю это перед работой,- сказала я.
Мне было ясно, что он ждет от меня хоть пару сочувственных слов, но рядом стояли родители.
-Спокойной ночи, Утенок,- наконец, сказал Клаудио.
-И не будьте так печальны,- прокричала я в трубку. Затем я ее положила.
Я хотела ускользнуть в свою комнату, но родители меня крепко держали.
-С каких пор ты знаешь Клаудио Паульс?- Спросил отец.
-У тети Эльзы я познакомилась с ним. Ты же знаешь, я была там после выпускных экзаменов.
-Но ты не рассказывала, что ты встречалась с ним потом,- сказала мама.
В моей голове промчался целый вихрь мыслей.
-Я случайно встречала его пару раз на улице,- пробормотала я.
-И что дальше,- лицо отца было строгим.
-Вчера после обеда он был в нашем магазине и пригласил меня на чашечку кофе.
И тут я хотела покинуть комнату.
-Стой,- отец вновь усадил меня на диван.
-Почему он звонил сегодня вечером?
Я не знала, что сказать. К счастью, мама заметила, что я дрожу от холода.
-Позволь ребенку надеть халат, она сидит здесь в ночной рубашке,- сказала мама.
Пока я бегала за халатом, лихорадочно думала, что сказать.
Я удобно уселась на диване.
-Он звонил из-за фрау Марковски,- ответила я с ликованием.
-Что такое!- воскликнула мама. Она забыла, что должна быть строгой, и проявила любопытство. Но папа велел ей замолчать.
-Итак, что он хотел?
-Знаешь, папа, я знаю фрау Марковски с того же вечера. Это очень красивая женщина. Я просила господина Паульса узнать, где она причесывается, и дала ему свой номер телефона. Поэтому он позвонил мне.
-И почему он не должен быть печальным?- допрашивал папа.
Но мама перебила его.
-И кто парикмахер фрау Марковски?
-Я не знаю кто.
-И почему он не должен быть печальным?- настаивал папа.
-Потому что господин Паульс сообщил мне, что фрау Марковски обручилась с Плюмбергом, поэтому он не узнал о парикмахере. Это выяснилось сегодня вечером, поэтому я сказала ему, чтобы он не расстраивался. Я же должна была что-то сказать.
-Это неправда, неправда,-кричала Инга, врываясь в комнату.
Оказывается, она стояла у двери и слушала весь разговор.
-Это было бестактно, ему сочувствовать,- сказал папа.
-Ты мне должна сказать завтра, что он сказал про Марковски. Ему действительно жаль ее, вмешалась мама.
-Я думаю, да,- сказала я.
Я должна завтра встать пораньше, чтобы принести извинения. Клаудио хочет этого.
-Спокойной ночи,- сказала я и пошла в постель.
Я смертельно устала. Столько всего за один день! Клаудио мне звонил! Мне было совершенно легко на сердце. Я всегда знала, что родители узнают о моем знакомстве с Паульсом. Все хорошо прошло, теперь никто не удивиться, если увидит, что я пью кофе с ним.
Клаудио был так добр ко мне. Я спрошу его в следующий раз, почему он вообще занимается такой неинтересной девушкой, как я.
Ночью я проснулась, потому что Инга рыдала так, что у меня разрывалось сердце.
Я погладила ее по многочисленным золотым кудряшкам и обняла.
-Инга, послушай, Плюмберг такой осел.
-Когда мы пили чай, он восхищался мной и говорил, что я очень красивая и юная!
-Но ведь ты не любила его по-настоящему. Он толстый, у него лысина!
-Но я так хотела стать его женой,- рыдала она.
-Я хотела хорошо жить. Иметь красивые платья и меха, видеть все новых людей.
Я не могу больше выносить нашу бедность, счеты из-за каждого гроша, просто не могу больше, я хочу отсюда уехать,- почти кричала она.
-Но ты завтра, послезавтра встретишь молодого человека, полюбишь его и выйдешь за него замуж, ведь ты так красива,- рассуждала я, как будто была намного старше Инги.
-Да, за маленького конторского служащего, который ничего не имеет.
-Инга, ищи людей, а не людей с именами,- проговорила я.
Позже я вспомнила, что что-то подобное говорил Паульс.
-Ты не знаешь, как мне тесно здесь, как я мечтаю отсюда вырваться. Плюмберг,- стонала она.
Мне было ее жаль от всего сердца. Я поцеловала ее.
-Забудь его, Ини, так звали мы ее, когда она была девочкой с золотыми локонами.
Тут я рухнула в постель.Утешить Ингу было невозможно.