Итак идёт новая волна «десталинизации». Я не люблю Сталина. Но меня не устраивает объяснение, что это он и только он убил десятки миллионов моих соотечественников. Разберёмся с началом войны. Основных версий две: советская и либерастная, одним из основных «теоретиков» которой является Резун. Владимир Богданович. Суть их кратко состоит в следующим.
Советская: Сталин был параноик. Боялся войны и прятался от неё под одеялом. Не верил разведке и боялся провокаций.
Резун утверждает иное: Сталин готовился напасть на Третий Рейх, Гитлер его опередил на пару дней.
Теории прямо противоположные, но часто десталинизаторы легко переходят от одной к другой. Разберёмся, что же там было на самом деле. Документы и свидетели. Допросы и очные ставки.
В конце 1960-х годов прошлого века в военно-исторической науке и в сознании советских граждан была вложена и зафиксирована одна догма, канон – текст «Директивы № 1 от 21.06.41.г.». Текст этот стал «каноническим» и гуляет по военно-исторической литературе скоро уж полвека. Запущена в оборот данная «Директива №1» была самим маршалом Г.К. Жуковым. Который сам был её автором, как начальник Генерального штаба. Его подпись стоит на ней и ему отвечать за её содержание. Так что он очень заинтересованное лицо. Но и весьма авторитетное: один из главных авторов Победы. Этот текст должен был подтвердить утверждение Г.К. Жукова и всех его коллег-маршалов о том, что именно так и приводили в боевую готовность исключительно в ночь на 22 июня войска на границе, в западных округах. А до этого никаких мероприятий по повышению боевой готовности в этих округах не проводилось вовсе, и только благодаря настойчивости генерала Жукова и маршала Тимошенко они смогли убедить упирающегося и боящегося Гитлера и «провокаций» Сталина, и привели, наконец, в боевую готовность части западных округов.
Это основа советской версии. Я считаю, что она не совсем верна: борьба с культом личности – давняя традиция. И именно это утверждение лежит в основе обвинений Сталина в том. Что он проворонил начало войны: из-за того, что приведение в боевую готовность состоялось так поздно, фактически за пару часов до нападения гитлеровской Германии на СССР, то оно, это приведение в боевую готовность, конечно же, запоздало, и развертывание частей тоже запоздало. И соответственно поражения Красной армии на начальном этапе войны, как и разгром первых дней на границе, произошли исключительно по прямой вине тирана-Сталина. А значит и тот же разгром целых дивизий находящихся в спящих казармах в том же Бресте – тоже на совести злодея Сталина…
Резун действует хитрее: Сталин сам агрессор и Гитлер был вынужден БЕЗ ПОДГОТОВКИ начать войну. Это снимает ответственность с разведки: не было подготовки, нет и разведпризнаков нападения.
Для подтверждения советской легенды, Г.К. Жуков и запустил в оборот такой вариант «Директивы № 1 от 21.06.41 года» «Ввиду особой важности привожу эту директиву полностью»:
« Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдОВО.
Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота
1. В течении 22 -23 июня 1941 года возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, Приб. ОВО, Зап. ОВО, КОВО, Од. ОВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
Приказываю:
а) в течении ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22 июня 1941 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
Тимошенко, Жуков.
21 июня 1941 года.»
(стр. 243, «Воспоминания и размышления», М. 1969 г.)
Вот оно так. Изменить её сильно не могли: есть архивы, копии этой директивы в архивах 5 фронтов и ВМФ. Они должны были отправить приказы на основании этих директив частям… Одним словом много. Так что свидетелей много и сильно изменить её нельзя. По сему она должна быть очень близка к первоисточнику. Вот и посмотрим что же можно выжать из её. Что такое директива? Это некая особая форма приказа, которая оставляет исполнителю свободу действий. Есть преамбула, которая описывает состояние дел, как видится начальнику – в данном случае НГШ Жукову, и то состояние дел к которому должен исполнитель привести в результате исполнения этого распоряжения.
Что такое генштаб? По определению Клаузевица, назначение Генштаба состоит в разработке и изложении идеи высших строевых начальников в форме приказаний, со всеми необходимыми для исполнения подробностями; кроме того, Генштаб обязан заботиться о боевой готовности и материальных нуждах войск, для чего, не вмешиваясь в деятельность специальных органов, должен сообщать им необходимые указания, вытекающие из общего хода военных действий; с другой стороны, Генштаб получает от этих органов сведения о степени обеспечения войск предметами довольствия. То есть генштаб прорабатывает общие идеи Верховного Главнокомандующего. Он издают распоряжения – приказы от имени главкома. Прорабатывая его общие идеи до необходимого уровня подробностей. Посмотрим, что же должны были исполнить войска особых округов по мнению НГШ на 21 июня. Читаем преамбулу.
1. В течении 22 -23 июня 1941 года возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, Приб. ОВО, Зап. ОВО, КОВО, Од. ОВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
То есть, исходя из текста, теория, о том. Что Сталин не верил в нападение Рейха и до 24 июня прятался от реальности трещит по швам: генштаб просто не мог издать директиву если они не верили в нападение. Приказ явно даёт дату нападения. Основа советской версии трещит по швам. И сведения разведки и сообщения послов были приняты к сведению. Генштаб явно говорит, что надо готовиться к нападению. И именно в день нападения.
2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Обычно это самый дискуссионный пункт. Как не поддаваться на провокации? Если это приказ, то должно быть описание мероприятий. Но это директива. Она оставляет простор для инициативы. Что же могли предпринять командующие фронтами? Просто отвести войска в глубь территории на заранее подготовленные оборонительные позиции. Оставив на границе только дежурные подразделения, создающие вид жизнедеятельности. Война – путь обмана. Заодно это лишало немцев возможности провести артподготовку. И войти на территорию СССР, и лишив их возможности сослаться на недоразумение.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
Вот это самый важный момент: БЫТЬ в состоянии полной боевой готовности. Что это значит? А то, что приказ на приведение войск в полную боеготовность был отдан ещё раньше. Что давало возможность провести мобилизационные мероприятия не за несколько часов, а как минимум за сутки. Тогда возникает встречный опрос: господа генералы? Я могу понять, что не было приказа 22 июня. Боялись провокаций. Но не всю же армию немцы разгромили 22 июня! Почему же войска в состоянии ПОЛНОЙ боеготовности, то есть с полным комплектом личного состава, вооружения, боеприпасов, средств связи, транспорта и готовыми оборонительными позициями так беспомощно себя вели?!!!
Теперь читаем, что же войска должны были сделать в ночь перед нападением?
а) в течении ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
То есть огневые точки были созданы. Что такое огневая точка? Огневая точка, условный термин, под которым понимается какое-либо огневое средство (пулемёт, орудие, миномёт и др.), расположенное на открытой или закрытой огневой позиции.
Много ли сэкономили наши войска? Минимум 6-7 часов. И это при том, что им не хватало времени. Войска должны были встречать противника не в казармах а на боевых укреплённых позициях, что делало первый бой вермахта не встречным или даже налётом, а наступлением на укреплённые позиции. Что это значит? Для успешного налёта надо иметь 1/3 численности противника, для встречного боя небольшое численное преимущество, а вот при наступлении на укреплённые рубежи – минимум трёхкратное преимущество. И это значит, что там где успешно прошла одна дивизия, разгромив сонные части, надо было бы ввести уже девять. И, самое главное, потери были бы у вермахта в десятки раз выше.
б) перед рассветом 22 июня 1941 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
Вот так. И что мы видим в реальности? Не было приказа? Был. А тогда почему????!!!
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано;
Опять нету соответствия с реальностью. Только тут как раз есть первый пункт обвинений самого Жукова: все части привести в боеготовность. Как так? Быть или привести? Суть в том, что если не было предыдущих приказов, то тут противоречие. Но, если были они, то всё становится на свои места: там могли быть исключения для некоторых частей. Вот их то как раз и надо было привести в боеготовность.
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
Вот и оно: ПВО приводится в боеготовность куда быстрее, чем танковую дивизию.
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
То есть ждите дальнейших приказов.
Даже из этой, вполне канонической директивы можно сделать вывод: внезапного нападения не было. По крайней мере для командования. И возникает вопрос, почему оно было внезапным для частей и соединений. Как много вопросов то накопилось. А прочитали всего то с десяток строк.
Не уж то так, по мнению многих историков, и приводится в боевую готовность советская армия – таким «несуразным», «странным» и «противоречивым» набором слов и понятий.
При этом данный текст, до «запятой» (о ней чуть позже) включительно совпадает с текстом, что был издан приказом в том же ЗапОВО, в Белоруссии после получения данной «Директивы» в ночь на 22 июня из сборника Яковлева. То ли командование округа было не настолько умно, чтобы выдать приказ по округу в соответствии со своими условиями, то ли просто отделалось формальным дублированием важнейшего приказа из Москвы. А то ли спустя годы приказ из ЗапОВО просто скопировали и уже преподнесли в виде «Директивы № 1» якобы подготовленной в кабинете Сталина вечером 21 июня.… А может для Павлова приказ по округу «скопировали» с Жуковского варианта гораздо позднее…. И сделано это было то ли Г.К. Жуковым, то ли теми кто «помогал» ему изготавливать его знаменитые и бессмертные «Воспоминания и размышления» от 1969 года. Но, скорее всего Павлов просто продублировал именно то, что ему прислали из Генштаба, от Жукова? И тогда выходит, что «несуразность» текста «Директивы № 1» была заложена ещё в кабинете Сталина вечером 21 июня? Но ведь у Сталина в кабинете писали не на компьютере или машинке, а от руки. И там должны были быть следы работы над текстом. И такие бумажки не выкидывают. Они отправляются в архив. Где хранятся сотни единиц хранения черновиков того же Сталина. И где она? Любому историку всегда хотелось бы знать – а есть ли та самая бумажка-черновик, сохранилась ли она, которую написали в кабинете Сталина вечером 21 июня, на которой чуть не сам Сталин, самолично делал пометки и что в той бумажке на самом деле написано. Ведь при всех зачеркиваниях и пометках, в округа должна была пойти некая бумага, дословно повторяющая рукописный вариант. Но насколько черновик отличается от показанного в мемуарах Жукова ставшего канонического текста «Директивы № 1»? И что было зачеркнуто в оригинале-черновике, «осталось за кадром» так сказать?
Если «Директива № 1», согласно которой якобы и приводились в боевую готовность войска на границе только в ночь на 22 июня и которая вроде как «запоздала», на самом деле никакую «особенную» боевую готовность не объявляет. Эта «Директива № 1» является всего лишь последним этапом в череде мероприятий по повышению боевой готовности войск западных округов последней недели перед 22 июня. Она всего лишь сообщает и подтверждает командованию западных округов более-менее точную дату нападения – «22 -23 июня 1941 года возможно внезапное нападение немцев…».
Предписывает «войскам … округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников» и при этом требует «все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано…». При этом указание это, не совсем ясное – какие конкретно войска привести в боевую готовность, в какую степень боевой готовности привести? То ли все, что есть в округах, то ли отдельные какие-то части, то ли оставшиеся некие части… Нет огромного куска информации, без которой невозможна работа штабов и управление войсками. Она явно недостаточна.
Ведь в преамбуле приказа уже стоит фраза, прямо противоречащая приказной части: «Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников…». Т.е. вроде бы и так войска этих округов уже должны «быть в полной боевой готовности» к «22-23 июня», а тут в приказной части дается ещё раз команда «привести в боевую готовность» «все части»???
Хотя в мемуарах маршала Баграмяна данной запятой вообще-то нет, но в его изложении эта «Директива» ещё более путанная какая-то. Маршал И.Х. Баграмян вообще ни приводит текст варианта «Директивы № 1» по своему киевскому округу, хотя она и проходила через него как начальника оперативного отдела штаба округа. Впрочем, никто в своих мемуарах не приводит целиком текст «Директивы № 1» от 21 июня 41-го – ни московский вариант, ни окружные версии. Только Г.К. Жуков это сделал в 1969 году.
Но благодаря пытливому уму неугомонных искателей «артефактов», роющихся в различных архивах, вплоть до Центрального Архива Министерства Обороны (ЦАМО) в декабре 2009 года в Интернете был выложен некий «документ». Это неизвестный ранее, и никогда не публиковавшийся ни в каких сборниках, черновой вариант той самой «Директивы №1 от 21 июня 1941 года»! Это не ксерокопия и не сканированный лист документа. Это по уверению выложившего на форуме человека скрывающегося под «ником» «Сергей ст», переписанный им от руки, при этом со всеми пометками и зачеркиваниями текст оригинала, также написанного чьей-то рукой. То ли Г.К. Жукова то ли ещё кого. Правда выглядит этот черновик на различных сайтах по-разному.
Первым данный текст появился в конце декабря 2009 года на форуме: http://militera.borda.ru/?1-3-40-00001208-000-0-0-1263290275 :
«Шифром. Расшифровать немедленно
Военным Советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО
Копия Народному Комиссару Военно-Морского Флота
1. В течение в ночь на 22.6.41 23.6.41 возможно внезапное нападение немцев на фронтах участках ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО, ЛВО.
Нападение немцев может начаться с провока- Сегодня 22.6.41г. на рассвете рассредоточить ционных действий. Особенно со стороны Румынии.
2. Задача наших войск не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев, или их союзников.
3. Приказываю:
а) В течении ночи на 22.6.41г. скрытно занять укреплен огневые точки укрепленных районов и полевые сооружения вдоль на государственной границе.
б) Перед рассветом 22.6.41г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать.
в) Все части расположенные в лагерях привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано и зарывшись в землю.
г) В случае каких либо провокаций со стороны немцев, или их союзников ни на какие провокации, не поддаваться, приняв все меры к немедленному урегулированию недоразумений мирным путем.
г) Противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.
д) Эвакуац Ни каких других мероприятий без особого разрешения не проводить.
Тимошенко
Жуков
21.6.41
Рукопись, автограф ЦАМО, ф. 48а, оп. 3408, д. 3, л.л. 257-259
Данная директива поступила в шифровальный отдел в 23.45 21 июня 1941 года.
Машинистка Грибкова отпечатала две копии в 23.50.
Первый экземпляр машинописной копии передан в НКВМФ.
Второй экземпляр машинописной копии передан Покровскому. Директива отправлена в 00.30 в ЛВО, ЗОВО, КОВО, ОдВО, ПрибОВО под номерами: 19942, 19943, 19944, 19945, 19946 соответственно.»
В этом, первом варианте есть те самые номера, которые появляются у документа при отправке приказа в соответствующий округ:
Для ЛВО -- № 19942; для ЗапОВО -- № 19943; для КОВО -- № 19944; для ОдВО -- № 19945; для ПрибОВО -- № 19946.
Другой вариант выложен Д. Н. Егоровым (автором книги «Июнь 1941. Разгром Западного фронта») на другом форуме: . И он несколько отличается от первого, хотя вроде и скопирован с него:
«Шифром. Расшифровать немедленно
Военным Советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО
Копия Народному Комиссару Военно-Морского Флота
1. В течение в ночь на 22.6.41 23.6.41 возможно внезапное нападение немцев на фронтах участках ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО, ЛВО.
Нападение немцев может начаться с провока- Сегодня 22.6.41г. на рассвете рассредоточить ционных действий. Особенно со стороны Румынии.
2. Задача наших войск не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев, или их союзников.
3. Приказываю:
а) В течении ночи на 22.6.41г. скрытно занять укреплен огневые точки укрепленных районов и полевые сооружения вдоль на государственной границе.
б) Перед рассветом 22.6.41г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать.
в) Все части расположенные в лагерях привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано и зарывшись в землю.
г) В случае каких либо провокаций со стороны немцев, или их союзников ни на какие провокации, не поддаваться, приняв все меры к немедленному урегулированию недоразумений мирным путем.
г) Противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.
д) Эвакуац Ни каких других мероприятий без особого разрешения не проводить.
Тимошенко
Жуков
21.6.41
Рукопись, автограф ЦАМО, ф. 48а, оп. 3408, д. 3, л.л. 257-259
Данная директива поступила в шифровальный отдел в 23.45 21 июня 1941 года.
Машинистка Грибкова отпечатала две копии в 23.50.
Первый экземпляр машинописной копии передан в НКВМФ.
Второй экземпляр машинописной копии передан Покровскому.»
Эти варианты «оригинала-черновика» в Интернете, отличаются друг от друга – в первом есть номера этой «Директивы № 1» для каждого округа отдельно, чего никогда не показывалось для «канонического» текста «Директивы № 1 от 21.06.41 г.». При этом есть ещё отличия, и отличия эти, достаточно существенные.
Во втором варианте «оригинала-черновика», в пункте «в) Все части расположенные в лагерях привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано и зарывшись в землю.», фраза «расположенные в лагерях» не зачеркнута. А в первом, предыдущем варианте фраза о «лагерях» зачеркнута: «в) Все части расположенные в лагерях привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано и зарывшись в землю.». Есть ещё другие варианты в Интернете и там вообще нет вычеркиваний. Возможно, потому что при копировании эти вычеркивания и прочие выделения могут и исчезать.
Но в обоих вариантах черновика-оригинала, «запятой» в тексте фразы «быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев» нет. В обоих представленных здесь вариантах (а второй – всего лишь копия первого, с «милитеры») есть странность некая. В примечании указано, что машинистка Грибкова отпечатала две копии данной Директивы. Один для наркомата ВМФ, что понятно вполне и оговаривается в начале директивы, а другой – для некоего Покровского. Т.е., с черновиком директивы один из замов Жукова, видимо ожидавший его в приемной Сталина (т.к. кроме Тимошенко и Жукова никаких «замов» в кабинете Сталина 21 июня при составлении «Директивы №1» не было), отправился в Генштаб, чтобы отправить её в округа, и уже там, перед зашифровкой и отправкой в западные округа было сделано две копии. Одна для наркома ВМФ Кузнецова, а другая для Покровского.
«Н. Ф. Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тотчас передать её в округа. Передача в округа была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года.» (стр. 244). Директиву в округа передали, но с черновика перед этим были сделаны две копии – одна, как и показывает Г.К. Жуков, наркому ВМФ адмиралу Кузнецову, а другая, как видно из «черновика» некоему Покровскому.
По идее, в архивах МО должен храниться как рукописный черновик из кабинета Сталина, так и директива что ушла в округа (меняли только номера для каждого округа, передавая один и тот же текст) и должны были сохраниться принятые в округах тексты Директив. Все эти директивы должны быть идентичны оригиналу-черновику (за исключением зачёркнутых обрывков слов или фраз в оригинале) и тем более, должны соответствовать тому каноническому тексту, что приводится в книге Жукова. А вот в округах должны были не примитивно дублировать текст московской директивы, а выдать в армии округов нечто другое. В соответствии со своими местными условиями. Или неизбежно возникнет вопрос о том, что Г.К. Жуков «подделал» текст «Директивы № 1» от 21 июня 1941 года. Для поддержания теории о виновности Сталина.
Выставленный в Интернете «апокриф» имеет только одно существенное отличие от Жуковского «канона». У него в пункте № 1 стоит фраза «Нападение немцев может начаться с провока- Сегодня 22.6.41г. на рассвете рассредоточить ционных действий. Особенно со стороны Румынии». Фразы «Особенно со стороны Румынии» в варианте от Жукова нет. Но в остальном – полная с виду идентичность черновика с общепризнанным текстом (не считая «запятой» во фразе «быть в полной боевой готовности встретить …»). И обвинить Жукова в подлоге в принципе нельзя, мол, он послал в округа отличный от оригинала текст. Или сократил текст, что бы не акцентировать на предполагаемом направлении главного удара Вермахта.
Согласно утверждений Г.К. Жукова приведение в боевую готовность войск западных округов состоялось исключительно согласно этой самой «Директивы № 1» от 21 июня 41-го, которую он и приводит. Однако если понимать что данная «Директива» всего лишь последний этап в череде мероприятий по приведению войск западных округов в боевую готовность после Директив НКО и ГШ от 13 июня и после телеграммы ГШ от 18 июня, то например такая фраза в черновике как: «в) Все части расположенные в лагерях привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано и зарывшись в землю», напрямую показывает связь данного приказа наркомата обороны (так правильно называется данная «Директива №1 от 21.06.41 г.») именно с Директивой от 13 июня. В которой как раз и приказывается тому же генералу Павлову:
«1. Для повышения боевой готовности войск округа все глубинные стрелковые дивизии и управления стр. корпусов с корпусными частями вывести в лагерь в районы, предусмотренные для них планом прикрытия (директива НКО за № 503859/сс/ов).»
Для Киевского округа этот пункт Директивы от 13 июня выглядит несколько иначе и в ней приказывается переводить в новые лагеря ВСЕ (не только стрелковые) дивизии и корпуса, и следом дается указание для конкретных пяти стрелковых корпусов округа каким образом им осуществлять эти перемещения «в новые лагеря согласно прилагаемой карты»:
«…№ 549. ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ВОЕННОМУ СОВЕТУ КОВО
№ 504205 13 июня 1941 г. Совершенно секретно Особой важности
Для повышения боевой готовности войск округа к 1 июля 1941 г. все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями перевести ближе к госгранице в новые лагеря, согласно прилагаемой карты.
1) 31 ск - походом; 2) 36 ск - походом; 3) 55 ск - походом; 4) 49 ск - по железной дороге и походом; 5) 37 ск - походом. …»
То, что в черновике «Директивы № 1» фразу о «лагерях» зачеркнули (в других вариантах «оригиналов» она вовсе не зачеркнута), на самом деле ничего уже не значит. Приказ наркомата обороны 21 июня писался в присутствии Сталина Жуковым командованию западных округов именно в соответствии с предыдущим приказом о выводе войск в лагеря, «в районы предусмотренные для них планом прикрытия», т.е., 13-15 июня запускались в действие планы прикрытия госграницы западных округов. Данная директива от 13 июня приказывает выводить на рубежи обороны, в лагеря (!) согласно планов прикрытия или «согласно прилагаемой карты», стрелковые дивизии первого эшелона. Второй эшелон составляли механизированные корпуса, которые по замыслу советского командования должны были встречать врага вторым эшелоном, после того как противник будет ослаблен, пробиваясь через стрелковые части (пехоту) первого эшелона. При этом в директиве от 13 июня поступившей в округа 15 июня были ограничения и о том, что приграничные дивизии пока, до особого приказа наркома от границы не отводятся. И эти пункты и для КОВО и для ЗапОВО совершенно одинаковы:
«2. Приграничные дивизии оставить на месте, имея вывод их на границу в назначенные им районы, в случае необходимости будет произведен по особому моему приказу.»
Например, в ПриОВО, куда Директива от 13 июня могла поступить и 14 июня, уже 14 июня для отдельных стрелковых дивизий давали такие приказы, в которых комдивам ставится задача провести рекогносцировку местности нового участка будущей обороны. При этом пока ещё точная дата будущего нападения не известна и дивизии ставится задача «Сосредоточение дивизии закончить полностью к исходу 23.06.»:
«14 июня 1941 года
№ 00218
Командиру 23 сд
Копия: командующему 11 А
ПРИКАЗЫВАЮ:
1. 23 сд вывести и расположить на стоянку в лесах юго-восточнее и южнее КАУНАС. Точно районы для полков обрекогносцировать и определить в течение 14 и 15.6;
2. вывести все части дивизии и взять с собой все запасы, расчитанные на первый мобилизационный эшелон;
3. на зимних квартирах оставить минимальное количество людей, необходимых для отмобилизования 2-го эшелона дивизии и окараулирования складов с имуществом оставленного для этого 2-го мобилизационного эшелона;
4. выступить в ночь с 16 на 17.6 и перейти в новый район только ночными переходами. Сосредоточение дивизии закончить полностью к исходу 23.06.
5. днем располагаться на привалах, тщательно маскируя части и обозы, в лесах;
6. план перехода дивизии в новый район и заявку на необходимый автотранспорт представить мне к 12.00 16.06.1941.
Командующий войсками округа генерал-полковник Кузнецов
Член Военного Совета округа корпусной комиссар Диброва
Начальник штаба округа генерал-лейтенант Кленов
(ЦАМО, ф. 140, оп. 13000, д. 4, л. 5. )
То есть согласно тексту приведённых приказов, войска рассредоточиваются, занимают боевые позиции, разворачиваются в штаты военного времени. Отходят на укреплённые позиции в глубине своей территории. Каков был план боевых действий, исходя из приведённых приказов? Измотать противника на оборонительных рубежах, при этом лишив его возможности провести артподготовку. После этого ликвидировать прорывы противника, контратаками войск второго эшелона. Под прикрытием кадровой армии провести мобилизацию. Не знаю как кому, по мне вполне разумный и, главное, весьма бережный к личному составу. Нет ни какой штурмовщины и закидывание трупами. Тогда, откуда всё что было?
«Особый» приказ для приграничных дивизий на вывод их «в назначенные им районы» с приведением их в боевую готовность («повышенную») был отправлен в округа 18 июня телеграммой-шифровкой ГШ. А вот приказ наркомата обороны от 21 июня, в просторечии именуемый «Директивой № 1» как раз и имел в начальном, черновом варианте фразу о том, что необходимо привести в боевую готовность войска именно находящиеся в лагерях!!! И это были и стрелковые дивизии и корпуса первого эшелона, выведенные в лагеря «Директивой от 13 июня». И все приграничные дивизии округов, выведенные в свои районы обороны приказом ГШ от 18 июня!!!
Ведь согласно Директив НКО и ГШ от 13-15 июня, и приказа ГШ от 18 июня, все войска западных округов уже должны были прибыть в эти лагеря. Но потом фразу о лагерях вычеркнули, имея, таким образом, намерение привести в боевую готовность именно уже все части западных округов!!! И стрелковые дивизии первого эшелона находящиеся в «лагерях», и механизированные корпуса, стоящие на приличном расстоянии от границы, которые были во втором эшелоне и в резерве округа. У которых, в принципе должно было быть время и на приведение в боевую готовность и на отправку их на их рубежи обороны и после 22 июня, после нападения Германии. Ведь лагеря эти были не в паре километров от границы, и времени у них на подъем по тревоге и на занятие позиций вполне было достаточно.
То есть «Директива № 1 от 21 июня 41-го» действительно ставит задачу привести в боевую готовность («Полная») все части западных округов. Но ведь нам до сих пор преподносят именно Жуковскую версию тех событий практически все историки, что «официоз», что «резуны». Полностью исключая Директивы от 13-18 июня о приведении в боевую готовность («Повышенная») из описания последних предвоенных дней и повторяя вслед за маршалами байку о том что Сталин не дал им заранее привести в боевую готовность войска на границе! Что противоречит их же приказам. Значит они кроили свои воспоминания под легенду о вредительстве Сталина. Но врать согласованно такому количеству людей невозможно. Гордыня будет выдавать их истинные мотивы и деяния.
Но в любом случае ненужные споры о том кого же приводит в боевую готовность «Директива № 1от 21.06.41 г.» можно будет прекращать в том случае если данные черновики-оригиналы («апокриф») докажут свою подлинность. Данная Директива изначально четко и ясно говорила следующее: «Все части расположенные в лагерях привести в боевую готовность». И даже если в дальнейшем слова «расположенные в лагерях» и были вычеркнуты, чтобы усилить значение данного приказа наркомата Обороны, то все равно все становится на свои места!
Именно для всех войск западных округов, что должны были быть отправлены в лагеря согласно окружных планов прикрытия и Директивами от 13 июня (которые поступили в округа 14-15 июня), и приказами ГШ от 18 июня, и дается указание – «Все части привести в боевую готовность»! И именно все части западных округов согласно приказов ГШ от 18 июня и должны были быть к полуночи 21 июня собраны в лагерях согласно планов прикрытия.
Ведь наверняка в приказе, «телеграмме-шифровке» ГШ (Г.К. Жукова) от 18 июня ставится задача уже всем войскам западных округов, что имели (согласно «Директив от 13 июня») дату окончания сосредоточения кто 23 июня, а кто и 1 июля, закончить движение к полуночи 22 июня!!! Эта телеграмма ГШ от 18 июня потому и скрывается всячески даже в наши дни МО РФ, что в ней наверняка не только ставится задача отводить от границы приграничные дивизии, приводить их в повышенную боевую готовность. Но и сообщается точная дата начала Войны. Эта дата, и срок окончания выдвижения от границы на рубежи обороны – «к 24.00 21.06», сообщается и приграничным дивизиям и всем находящимся в движении дивизиям идущим из глубины округов. Посмотрите сами ещё раз, что показал командир «приграничной», 72-й горно-стрелковой дивизии КОВО П. И. Абрамидзе, после войны отвечая на вопросы генерал-полковника А. П. Покровского. Какая ему была поставлена задача, и в какие сроки он её должен был исполнить: «Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня 1941 года»...
Вот так. И как же это понять? Если приведённые приказы не подделка, то приказ на начало боевых действий был. Тогда, почему он не был выполнен?! Ладно, они не сумели, но почему же тогда врали?
Сначала директивами от 13 июня, а потом приказом от 18 июня эти задачи командованию округов и ставились – привести войска в повышенную боевую готовность и вывести их в полевые лагеря согласно «планов прикрытия», или согласно «прилагаемых карт». И им же ставилась задача закончить выдвижение в новые лагеря к полуночи 22 июня!!!
И приказ наркомата обороны от 21 июня («Директива №1»), имея в приказной части фразу «все части привести в боевую готовность» требует от командования округов самого простого – дать команду для частей уже должных находиться в лагерях, куда их должны были вывести после 15-18 июня, поднять эти войска по тревоге простым сигналом-командой!!! То есть вскрыть пакет номер… И времени для этих войск, что уже находятся в лагерях в состоянии повышенной боевой готовности, для приведения в полную, для того чтобы они начали движение навстречу вторгшемуся врагу, необходимо буквально считанные минуты и часы. Стрелковые части вступают в бой, останавливают на основных направлениях противника, а прорвавшегося противника встречают мехкорпуса второго эшелона. Не надо ни работы штабов, ни бессонных ночей. Всё было сделано. Осталось включить механизм, нажав кнопку. И… не включили. Почему? Выстроен прекрасный механизм, а включить не смогли. Или не было механизма?
Ещё раз повторюсь, «Директива № 1» ставит задачу приводить в боевую готовность уже находящиеся в фактически полной боевой готовности войска западных округов!!! Т.е., данная директива дает команду поднимать по тревоге уже приведенные ранее в боевую готовность войска на границе СССР. Которым оставалось только подняться по тревоге и двинуться навстречу врагу.
Вот почему вызывает удивление приказ Павлова по Западному округу. Ведь получается, что Павлов просто сдублировал «Директиву № 1»? Но от него требовалось не дублировать московский приказ, а дать короткую команду – поднять находящиеся в лагерях войска по тревоге. Или что-то в этом духе. Коротким приказом. Ну, в крайнем случае, командующий округом должен был расписать в своем приказе по округу нечто соответствующее условиям своего округа. А короткую команду–приказ дадут уже командующие армий в округе! А что мог поднимать Павлов по тревоге, если у него практически все части были разбросаны кто по учебным центрам, а кто и вообще на зимних квартирах находился. Но даже и те, кто находился в полевых лагерях, такого приказа от Павлова не получали, как получали такие приказы в ПрибОВО. Как не все получали такие приказы и в КОВО. Помните в воспоминаниях Баграмяна хоть какое-то упоминание о приказе-шифровке от 18 июня и есть ли у него слова о том, что за приказ войскам «находящихся в лагерях» они отдали войскам округа под утро 22 июня? А у Павлова… Ничего. И чем он занимался тогда? По факту вместо Киевского фронта образовалась огромная дыра.
Ничего подобного. В округах (особенно в Белоруссии) либо дублировали «Директиву № 1», либо нечто вообще несуразное рождали – войска-то в большинстве своем либо в движении находились, либо вообще на зимних квартирах, в «спящих казармах». При этом саму «Директиву № 1» в том же КОВО умудрились получать и расшифровывать с 00.30 почти до 2 часов ночи и в частях её получали уже под обстрелами! А в ЗапОВО данная директива-команда пришла вообще только к 2.00. И здесь многие командиры, получая ее, были просто в шоке – им предстояло действовать по принципу – хватай мешки вокзал уходит. Ведь многие части просто спали в казармах на зимних квартирах. Да и директива эта вообще-то не комдиву или комкору, и даже не командарму. Она именно Командующему округом, который должен на её основе родить приказ для армий и корпусов округа. То есть и вместо белорусского – тоже дыра. И тогда, кто же в этом виноват? Кто командовал округами? Сталин? Вроде нет.
Помните как нарком ВМФ адмирал Кузнецов Н.Г., (который ещё и якобы «самовольно» поднимал флот по тревоге за пару дней до 22-го июня) описал состояние Сталина, когда вроде бы четко запущенный им и Тимошенко с Жуковым механизм приведения в боевую готовность, дал не просто сбой, а привел к катастрофе. Особенно в авиации в первые несколько дней:
«Анализируя события последних мирных дней, я предполагаю: И.В.Сталин представлял боевую готовность наших вооруженных сил более высокой, чем она была на самом деле. Совершенно точно зная количество новейших самолетов, дислоцированных по его приказу на пограничных аэродромах, он считал, что в любую минуту по сигналу боевой тревоги они могут взлететь в воздух и дать надежный отпор врагу. И был просто ошеломлен известием, что наши самолеты не успели подняться в воздух, а погибли прямо на аэродромах».
Я бы на месте Сталина тоже охренел: даёшь команду; в ружьё! Занять боевые позиции согласно расписанию номеров, а мне в ответ: у нам ещё портянки не глажены, а патроны в каптёрке соседней роты. Ощущение тоже не из приятных.
Так вот, «СИГНАЛ БОЕВОЙ ТРЕВОГИ» это и есть этот самый приказ наркомата обороны для командования западных округов и военным советам этих округов! Что был составлен в присутствии Сталина в его кабинете вечером 21 июня и поступил в округа для войск находящихся в полевых лагерях согласно планов прикрытия государственной границы сразу после полуночи 22 июня.
«Сигнал боевой тревоги», это и есть та самая «Директива № 1 от 21.06.41 г.». И командованию западных округов только и оставалось, что дать команду, объявить тревогу войскам, находящимся в полевых «лагерях», после получения из Москвы приказа наркомата обороны в ночь на 22 июня! Объявить, что пришло время Ч и мы в состоянии войны. Оставалось только трансформировать «приказ наркомата от 21 июня» в свой приказ по округу, а потом короткий приказ-команда в каждую армию, корпус и дивизию. Привести в полную боевую готовность войска находящиеся в лагерях в этом случае потребовало бы всего нескольких часов и даже десятков минут. И как раз для этого и нужен был горластый дежурный по роте, что дурным голосом заорал бы в спящем палаточном городке: «Рота подъем!!! Боевая Тревога!»
И в КОВО например для резервных корпусов дивизий родили-таки такие приказы. Вроде вот такого приказа («Боевого распоряжения») в КОВО командирам 24-го мехкорпуса и 45-й танковой дивизии:
«22 июня 1941 года.
С рассвета 22.6 немцы начали наступление. Бой идет на границе.
Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 года.
Командующий войсками КОВО генерал-полковник Кирпонос
Член ВС КОВО корпусной комиссар Вашугин
Начальник штаба КОВО генерал-лейтенант Пуркаев»
(ЦАМО, ф. 229, оп. 164, д. 50, л. 3)
Простой и короткий приказ по округу, для конкретной дивизии и корпуса. Правда, рожден он уже утром или даже днем 22 июня для конкретных частей находящихся в резерве округа, а не для частей находящихся «в лагерях». И тот же комкор-9 резерва КОВО согласно «Плана прикрытия», генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский подобного просто не получал. По крайней мере, он в своих воспоминаниях о подобном приказе для своего корпуса ничего не пишет…
Войска западных округов должны были находиться в «лагерях» согласно Директив от 13 июня о повышении боевой готовности для глубинных частей, и шифровке Генштаба от 18 июня для приграничных частей. И им действительно понадобились бы всего лишь считанные часы, для того чтобы подняться по тревоге в своих лагерях и начать выдвижение навстречу врагу, после получения от своего командования команды из Москвы. И примерно так же проводилось приведение в боевую готовность тех частей Красной армии, что в сентябре 1939 года сначала в течении нескольких дней приводились в боевую готовность, а потом получив короткий приказ-директиву, начали выступление в «польский поход» для взятия под контроль Западной Белоруссии и западной Украины. Но именно этого и не было в западных округах перед 22 июня. Хотя был опыт. Причём УДАЧНЫЙ. Так что же случилось с ними 22 июня?
Выдвижение и сосредоточение войск западных округов на рубежах обороны к 24.00 21 июня 1941 года было сорвано или не выполнено командованием этих округов!!!
Вычеркнутый из варианта-черновика пункт «г) В случае каких либо провокаций со стороны немцев, или их союзников ни на какие провокации не поддаваться, приняв все меры к немедленному урегулированию недоразумений мирным путем», не вошел в текст Директивы по Жукову и его не было в тексте Директивы, что отправлялась в западные округа 22 июня. Но он самым тесным образом перекликается с общей установкой тех дней «не поддаваться на провокации». Чтобы на Западе никто не смог выставить СССР Агрессором в глазах «мировой демократической общественности». Ведь это сейчас Гитлер – преступник, а тогда США выбирали, кого поддержать в войне. СССР или Германию. И Сталин вынужден был с эти считаться.
Также этот пункт связан с письмом Гитлера к Сталину, которое было доставлено в Москву 15 мая 41-го спецрейсом на Ю-52. В этом письме Гитлер просит Сталина, в случае если немецкие генералы, которые не желают Войны с Англией, попытаются устроить провокации на границе для развязывания войны между Германией и СССР, на «провокации этих забывших свой долг генералов» не поддаваться и немедленно связаться с ним по «известному каналу связи» для урегулирования возникших инцидентов.
То есть Гитлер сразу подстраховался: любые «недоразумения» можно списать на провокации и заговор генералов. Потом накажут «заговорщиков», а «мировое сообщество», в лице Англии и США, заклеймит агрессора… СССР.
Однако не столько это письмо Гитлера к Сталину на самом деле тут играло роль. Задача Сталина и СССР была предотвратить войну любым способом. Не только в ночь на 22 июня, в этом приказе наркомата обороны, но даже и ранним утром 22 июня Сталин продолжал делать все от него зависящее, чтобы остановить войну. До тех пор пока наши войска не перешли границу с Германией ответным ударом, пока не вручены ноты, и Война не объявлена официально – боевые действия все ещё можно остановить. По крайней мере можно было попытаться это сделать. Боестолкновения на границе всё ещё можно назвать «провокацией немецких генералов имеющих родственников в Англии». А потом ситуацию замять и перевести в дипломатические разборки – письмо Гитлера как раз давала эту возможность. Вот почему Сталин так себя вел в первый день войны, почему пытался «связаться с Гитлером» и запрещал переходить границу с Германией. Вот почему Молотов выступил по радио только в 12 часов дня, а не сразу с утра пораньше. Кроме всего прочего в это же время, до обеда, Молотов пытался связаться с Германией через японское посольство для «урегулирования приграничных инцидентов», а заодно прозондировать Японию на предмет того – будет ли Япония вступать в войну на стороне Германии или нет. Одним словом не паниковали, как любят описывать некоторые «историки», а делали всё, что могли, в отличии от генералов, что вообще ничего не делали. Хотя, отбей они нападение и, как знать, может всё как раз и спустили бы на тормозах? Да. История не терпит сослагательного наклонения, но ведь наши историки строят догадки, осуждая кого то! То есть именно то самое пресловутое сослагательное наклонение. Которое они так любят отвергать. Не стоит думать, что Сталин так уж «повелся» на письмо Гитлера от 15 мая, так уж «поверил Гитлеру» и так уж серьезно считал начало войны «провокацией». Да, Сталин отрабатывал все дипломатические ухищрения, пытаясь не дать боестолкновениям на границе, которые всё ещё можно было перевести в разряд «мелких провокаций» отдельных немецких «генералов забывших свой долг», разрастись в Большую Войну. И хорошая взбучка вермахту тут была бы как никогда кстати. Он сделал всё, что бы этот механизм сработал и тут такой облом!!!! Но именно Сталин и сделал все от него зависящее в последнюю неделю перед 22 июня, чтобы Красная армия была приведена в боевую готовность и могла в случае «провокаций» дать достойный отпор врагу.
А вот то, что данный пункт «г)» был полностью вычеркнут даже в этом приказе из приказной части, говорит с одной стороны, что в преамбуле и так есть такая фраза, а с другой стороны о том, что ни о каком «урегулировании» на самом деле Сталин уже не думал вечером 21 июня. И все его дальнейшие действия весь день 22 июня до 12.00, до тех пор, пока по радио официально не выступил нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов, говорят только о том, что это были не более чем дипломатические игры для того самого «мирового общественного мнения». А не прятанье под одеялом.
При опросе генералов начинавших войну в западных округах есть ответ одного из них – генерал-майора П.И. Абрамидзе, бывшего командира 72-й горно-стрелковой дивизии 26-й армии Киевского ОВО. В статье полковника А. Саввина в «Красной звезде» в 2008 году, его слова показаны несколько урезано: «20 июня 1941 года я получил такую шифровку Генерального штаба: «Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций... Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня 1941 года»... И отведены они должны быть на ЗАРАНЕЕ ПОДГОТОВЛЕННЫЕ ПОЗИЦИИ. А это говорит, что к войне как раз готовились. Централизованно.
Однако в более полном варианте слова Абрамидзе выглядят так: «20 июня 1941 года я получил такую шифровку Генерального штаба: «Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций. Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня 1941 года». Точно в указанный срок я по телеграфу доложил о выполнении приказа. При докладе присутствовал командующий 26-й армией генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко, которому поручалась проверка исполнения».
Генерал Абрамидзе сообщает достаточно точный текст Приказа ГШ от 18 июня. В котором не только дается команда привести в боевую готовность приграничные дивизии, но и дается установка – «Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную границу.». Что было вполне разумно для приграничной части в те конкретные дни. В сторону которой могут быть как одиночные выстрелы со стороны границы, так и обстрелы ружейно-пулеметным огнем. Т.е., указания «не поддаваться на провокации» вполне действовали до 22 июня в полном объеме и были очень даже разумны (можно подумать что в наши дни для приграничных частей ставится задача в случае обстрелов и «провокаций» срочно начинать «мировую войну» и мочить всех под корень – гнать «врага до Берлина»). И кстати, приказ для стрелковой дивизии Абрамидзе, находящейся у самой границы – это пример того, как директивы ГШ трансформируются для каждой конкретной части в округах, внутренними приказами по округу. Также в приказе по КОВО, для данной дивизии Абрамидзе ставится задача отвести дивизию «на рубеж подготовленных позиций». Но рубеж этот мог быть оговорен только заранее – в «Плане прикрытия госграницы» и никак иначе. И подготовлен заранее. Т.е. дивизия эта также отводилась на рубежи обороны согласно планов прикрытия и приказ от 18 июня именно этого и требовал от командования западных округов. Одним дивизиям указывались новые рубежи обороны согласно прилагаемой карты, а другим – районы «предусмотренные для них планом прикрытия».
Также Абрамидзе сообщает, что об исполнении «шифровки ГШ» он докладывает не своим непосредственным начальникам – командиру корпуса и командующему армией, а прямо в штаб округа. И командующий армией генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко «всего лишь» присутствует при этом докладе командира дивизии. Т.е., мало того, что приказ от 18 июня приводил в боевую готовность оставшиеся приграничные дивизии, сообщал точную дату нападения 22 июня требуя закончить передислокацию к полуночи 21 июня как приграничных, так и ранее начавших движение дивизий западных округов, так еще, и каждый командир дивизии обязан был о приведении в боевую готовность докладывать лично в штаб округа об исполнении??? Но это как раз и говорит о большой важности и серьезности данного приказа!!! И тогда как понять действия того же Павлова? И объяснения, что Сталин не верил разведке и нам не давал действовать? В конце концов оборудовать рубежи обороны, вывести на них части можно было и в ходе учений. Было бы желание. А его – не было.
Теперь вернемся к интересной детали – о том кому была адресована одна «копия» приказа наркомата обороны от 21 июня 1941 года. Согласно пометки на «черновике-оригинале», с рукописного приказа-черновика «Директивы № 1» были сделаны две копии. Одна наркому ВМФ, а другая некоему Покровскому. Придется разбираться с тем, кто такой это Покровский, которого в кабинете Сталина в тот день вообще-то не было.
«Покровский Александр Петрович (1898–1979). На 22.VI.1941 г.: генерал-майор. Последнее звание: генерал-полковник (1944). Член КПСС с 1940. В Советской Армии с 1919. В Гражданскую войну командир батальона и полка. Окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе (1926). С октября 1940 адъютант, затем генерал-адъютант заместителя наркома обороны СССР маршала С.М. Буденного. В ходе войны начальник штаба Группы резервных армий, Главного командования войск Юго-Западного направления (с июля 1941), Юго-Западного фронта (с сентября 1941), 60-й (с декабря 1941 — 3-я Ударная) Армии (с ноября 1941), затем заместитель начальника штаба Главного командования войск Западного направления, начальник штаба 33-й Армии, с февраля 1943 начальник штаба Западного, с апреля 1944 3-го Белорусского фронтов.
После войны начальник штаба Барановичского ВО (1945–46), затем — в Генштабе (до 1961).
Награждён орденом Ленина, Октябрьской Революции, 4 орденами Красного Знамени, орденами Суворова 1-й степени, Кутузова 1-й степени, Богдана Хмельницкого 1-й степени, Суворова 2-й степени, Красной Звезды.»
(Ломов Н.. «Генерал-полковник А. П. Покровский», «ВИЖ», 1978, № 11.)
Черновик приказа писался в кабинете Сталина. При этом присутствовали кроме Г.К. Жукова и С.К. Тимошенко ещё и С.М. Буденный, и этот документ исправлялся и редактировался по некоторым сведениям при активном участии именно маршала Буденного. После этого его срочно отправляют в шифровальный отдел Генштаба и уже там отдают машинистке, чтобы она отпечатала копию для наркома ВМФ, и попутно делают копию для … С.М. Буденного. Забирает эту копию заместитель Семена Михайловича генерал-адъютант А.П. Покровский, о чем и делается отметка. А тот должен был расписаться в получении копии для него. Но зачем Буденному и тем более Покровскому копия данного приказа наркомата обороны?
На самом деле логика в этом есть – Буденный ещё утром 21 июня назначен руководителем группы т.н. Резервных армий, а Покровский стал начальником штаба этой группы. И в штаб Резервных армий такой приказ нужен, хотя формально этот приказ и адресован, прежде всего, командованию и военным советам приграничных округов, с копией для наркома ВМФ. Но самое интересное это то, что генерал-полковник Покровский после Войны как раз и проводил расследование по событиям вокруг 22 июня. И именно он и задавал те самые пять вопросов генералам, начинавшим войну на границе. Ещё раз посмотрим, что написано в 2008 году в «Красной звезде» полковником А. Саввиным в статье «Тайна 22 июня»:
«… исследование, осуществленное в конце 1940-х - первой половине 1950-х годов военно-научным управлением Генерального штаба под руководством генерал-полковника А.П. Покровского. Тогда, еще при жизни Сталина, был обобщен опыт сосредоточения и развертывания войск западных военных округов по плану прикрытия государственной границы накануне Великой Отечественной войны. С этой целью было задано пять вопросов участникам тех трагических событий, занимавшим перед войной командные должности в войсках западных округов (фрагментарно ответы на некоторые вопросы были опубликованы в «Военно-историческом журнале» в 1989 г.)
Вопросы были сформулированы так:
1. Был ли доведен до войск в части, их касающейся, план обороны государственной границы; когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана?
2. С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу и какое количество из них было развернуто до начала боевых действий?
3. Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня; какие и когда были отданы указания по выполнению этого распоряжения и что было сделано войсками?
4. Почему большая часть артиллерии находилась в учебных центрах?
5. Насколько штабы были подготовлены к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ходе ведения операций первых дней войны?....»
Покровский задавал эти вопросы вплоть до 1953 года, до смерти Сталина. И на эти вопросы Покровского отвечали все генералы начала Войны, от командира дивизии и выше.
Например, 7 марта 1953 года командиром 135-й стрелковой дивизии (на 22 июня дислоцировавшейся в КОВО) генерал-майором Ф.Н. Смехотворовым был составлен отчет:
«Генерал-полковнику тов. Покровскому А.П.
На Ваш № 679030 от 14 января 1953 г.
Докладываю:
1. План обороны государственной границы до меня и командиров частей 135 стр. дивизии доведен не был.
2. В какой мере был подготовлен оборонительный рубеж по линии гос. границы и в какой степени он обеспечивал развертывание и ведение боевых действий? Мне не было известно о подготовке оборонительного рубежа, т.к. всеми работами по подготовке оборонительного рубежа руководили штабы 5 армии и 27 ск. … Рекогносцировок оборонительного рубежа штабом 27 ск при участии командиров дивизий не проводилось.
3. До начала военных действий части 135 стр. дивизии на гос. границу не выводились и такового приказа не поступало. 18 июня 1941 года 135 стр. дивизия выступила из района постоянного расквартирования – Острог, Дубно, Кремец и к исходу 22.06.41 г. прибыла в Киверцы / 10-12 километров с.в. г. Луцк / с целью прохождения лагерного сбора, согласно приказа командующего 5 армии генерал-майора Потапова.
4. Распоряжение о приведении частей 135 сд в боевую готовность до начала боевых действий не поступало, а когда дивизия на марше утром 22.06 была подвергнута пулеметному обстрелу немецкими самолетами, из штаба 5 А поступило распоряжение «На провокацию не поддаваться, по самолетам не стрелять».
ТО есть из показаний свидетеля можно сделать вывод: НИ ЧЕГО ИЗ ДИРЕКТИВЫ, КРОМЕ ПРИКАЗА «НЕ ПОДДАВАТЬСЯ НА ПРОВАКАЦИИ» НЕ БЫЛО ВЫПОЛНЕНО. И кто в этом виноват? Отсутствие связи? А как же тогда сумели передать «не поддаваться на провокации»?
Распоряжение о приведении в боевую готовность и о приведении в исполнение плана мобилизации поступило лишь утром 23.06.41 г, когда части дивизии находились в Киверцах, в 100-150 километров от пунктов постоянного расквартирования.
ЦАМО, ф. 15, оп. 1786, д. 50, кор. 22099, лл. 79-86».
(Цитируется по книге М. Винниченко, В. Рунова «Линия Сталина в бою», М. 2010 г.)
Что интересного есть в этих ответах генералов видно на примере этого отчета.
На первый вопрос Покровского «Был ли доведен до войск в части, их касающейся, план обороны государственной границы; когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана?», генерал Смехотворов ответил прямо – майский план прикрытия госграницы «в части его касающейся» до него командованием корпуса и армии доведен не был. И, скорее всего и в этих штабах его и сами толком не знали. История с мех. корпусом К.К. Рокоссовского в этом же КОВО, в этом плане яркий пример. Который и пишет в своих мемуарах что и он, командир механизированного корпуса, генерал-лейтенант имеющий в своем подчинении около 40 тысяч бойцов и командиров, ни окружного плана прикрытия в глаза не видел, ни тем более о приказах от 13 и 18 июня ничего не слышал. И кто в этом виноват? Сталин? А почему не Черчилль?
Дальше, в третьем пункте, комдив ответил вроде как странно: «До начала военных действий части 135 стр. дивизии на гос. границу не выводились и такового приказа не поступало.». А потом вроде как сам себя и опровергает: «18 июня 1941 года 135 стр. дивизия выступила из района постоянного расквартирования – Острог, Дубно, Кремец и к исходу 22.06.41 г. прибыла в Киверцы / 10-12 километров с.в. г. Луцк / с целью прохождения лагерного сбора, согласно приказа командующего 5 армии генерал-майора Потапова».
Но чтобы понять «странность» в ответе придется разобраться в сути вопросов Покровского. А смысл данного вопроса был примерно таким: «Выводилась ли дивизия на госграницу и если да, то на основании какого приказа?» И для этого придется посмотреть в «Плане прикрытия» КОВО – где занимала оборону 135 дивизия в случае ввода в действие этого плана прикрытия. И эти действия командиру дивизии, кстати, и должны были быть расписаны в тех самых так называемых «красных пакетах», которые в том же ЗапОВО, в Белоруссии вообще не были розданы в войска, так как оказывается командованием ЗапОВО данные «пакеты» не были утверждены до начала войны. Хотя план прикрытия госграницы в Белоруссии должны были отработать ещё к концу мая 41-го. Опять виноват Трумэн? Или кот Базилио? Ведь в этом то и состоит работа штаба: готовить боевые документы. И за два месяца не сумели сделать то, положено сделать за день? Кто им мешал? Нехорошее слово… Много слов ещё хуже…
«Согласно ПП 135-я стр. дивизия - корпусной резерв, в районе Молчанув, Локаче, Вулька Садовска. Штаб - кол. Александрувка. (западнее г. Луцка – К.О.Ю.)
Выдвижение должно было проходить по следующим маршрутам: Упр. сд, 791 сп, 784 гап орб, обс из п.п.д. Острог по маршруту Острог-Варковице-Луцк-Войнице протяженностью 170 км. Время сосредоточения - 10 утра, 6-й день.
396-й сп из п.п.д. Дубно по маршруту Дубно-Берестечко-Ворохув протяженностью 135 км. Время сосредоточения - 10 утра, 5-й день.
497-й сп из п.п.д. Шепетовка по маршруту Шепетовка-Изяславль-Острог-Дубно-Луцк протяженностью 230 км. Время сосредоточения - 10 утра, 9-й день.
Военным Советом КОВО были заготовлены исполнительные документы по ПП, а именно, директива № 001 ВС 5-й армии, и исполнительные документы командирам соединений. Все документы являются приложениями к ПП.
19-го июня № А1-002049 Записка по плану прикрытия со всеми приложениями (в том числе приложение № 8 "Тетрадь № 8. Исполнительные документы (директивы, приказы и приказания Командующим армий и командирам соединений)") представлена в ГШ на утверждение.»
Так вот 135 стр. дивизия в составе 27 стр. корпуса 5-й армии должна была находиться по «Плану прикрытия» в районе западнее г. Луцка, что находится в 70 км от границы, в районе городков Молчанов-Локачи. Однако в реальности дивизию вывели чуть севернее г. Луцка, в городок Киверцы. В новый, отличный от «Плана прикрытия» район обороны. А в связи с тем, что комдив не был знаком с планом прикрытия и не знал, куда он убывает со своей дивизией в случае войны, то он и ответил только то, что знал: «18 июня 1941 года 135 стр. дивизия выступила из района постоянного расквартирования... и к исходу 22.06.41 г. прибыла в Киверцы / 10-12 километров с.в. г. Луцк / с целью прохождения лагерного сбора…». Вот такие пироги. Если они так боялись Сталина, то почему же они не выполнили свои прямые обязанности и приказ ГШ? И как же тогда они жертвы самодура? Интересно, как в других армиях реагируют на такие… оплошности? Расстреливают. Для примера другим.
Согласно приказа командующего 5-й армии генерал-майора Потапова дивизия убывала всего лишь на некие «учения», «лагерные сборы», но не в связи с тем, что ожидается нападение. О скором возможном нападении командиры «догадывались» конечно, но их ориентировали именно на «учения» их вышестоящие начальники, прямые и непосредственные. Но никак не на то, что они начинают выполнять именно «планы прикрытия госграницы» в связи с возросшей угрозой войны и нападения Германии в ближайшие считанные дни! Тем более что их выводили не в районы, расписанные в Плане прикрытия округа, которого они к тому же в глаза не видели.… И похоже, до них также не довели, что выдвижение началось на основании Директивы НКО и ГШ от 13 июня не на какие-то «учения» и «лагерные сборы», а:
«Для повышения боевой готовности войск округа к 1 июля 1941 г. все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями перевести ближе к госгранице в новые лагеря, согласно прилагаемой карты….»
А это и есть расхолаживание подчиненных в чистом виде. И тогда. Кто боялся войны? Сталин? И как назвать такие приказы? Может измена Родине? И Сталин не был параноиком, а просто не совсем адекватно оценивал своих генералов? Думал о них лучше, чем они того стоили?
Вот каким образом, генерал Смехотворов ответил и на вопрос № 2: «С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу и какое количество из них было развернуто до начала боевых действий?». Ответил то, что знал лично сам – именно на прикрытие госграницы, согласно планов прикрытия (с которыми он не был знаком), его дивизия не выходила и не выводилась. Они шли для «прохождения лагерных сборов» в «новые районы», не предусмотренные «Планом прикрытия», о котором комдив не имел никакого представления. Короче – мало того, что комдивы не знали планов обороны так их ещё и гнали в районы, которые не соответствуют этим планам… И где не было ни оборудованных рубежей ни пунктов полевого снабжения и боепитания. По сути их РАЗОРУЖИЛИ. Послали НА УБОЙ. И сделал это не Сталин. Более того, их просто вывели из системы управления ГШ посылал приказы в районы, где они должны были быть, а не куда послали. А кто их послал? Непосредственные начальники: командир 27 ск генерал-майором П.Д. Артеменко и командующий 5 армии генерал-майором М.И. Потаповым. А не Сталин или Жуков. Армию сознательно лишили управления. По факту – ЛИКВИДИРОВАЛИ. Если начальник не знает где часть и не может ей отдать приказ – её нет.
Дело в том, что Смехотворов не только не был знаком с планом прикрытия КОВО, но он также как и Рокоссовский, не был извещен своими непосредственными начальниками, командиром 27 ск генерал-майором П.Д. Артеменко и командующим 5 армии генерал-майором М.И. Потаповым и о пришедшей в округ 15 июня Директиве. Которая ещё и фактически отменяла этот майский «План прикрытия»:
«ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ВОЕННОМУ СОВЕТУ КОВО
№ 504205 13 июня 1941 г. Совершенно секретно Особой важности
Для повышения боевой готовности войск округа к 1 июля 1941 г. все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями перевести ближе к госгранице в новые лагеря, согласно прилагаемой карты.
1) 31 ск - походом; 2) 36 ск - походом; 3) 55 ск - походом; 4) 49 ск - по железной дороге и походом; 5) 37 ск - походом.
Приграничные дивизии оставить на месте, имея в виду, что вывод их к госгранице, в случае необходимости, может быть произведен только по моему особому приказу…
Передвижения войск сохранить в полной тайне.
Марш совершать с тактическими учениями, по ночам.
С войсками вывести полностью возимые запасы огнеприпасов и горюче-смазочных материалов. Для охраны зимних квартир оставить строго необходимое минимальное количество военнослужащих, преимущественно малопригодных к походу по состоянию здоровья…
… Исполнение донести нарочным к 1 июля 1941 г.
ПРИЛОЖЕНИЕ: карта 500 000 - одна.
Народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза С. Тимошенко
Начальник Генерального штаба Красной Армии генерал армии Г. Жуков»
Отменяла фразой в начале текста этой директивы: «перевести ближе к госгранице в новые лагеря, согласно прилагаемой карты…». И та же 135 стрелковая дивизия Смехотворова вместо района западнее г. Луцка, у городков Молчанов-Локачи, получила новый район – севернее г. Луцка. У поселка Киверцы.
Командирам дивизий 5-й армии, которые вроде не оговорены в директиве от 13 июня, но которых данная Директива о начале выполнения плана прикрытия также касается, ставилась задача на передислокации к новым местам именно после 15 июня. И именно в виде неких «учений». Но это были именно «учебные» марши без приведения в боевую готовность в связи с угрозой войны. Т.е. командиры дивизий не были ориентированны на начало войны, или хотя бы на повышение боевой готовности своих частей в связи с угрозой войны в ближайшие дни, о чем командование округов ставилось в известность Москвой и лично Сталиным. Когда он их обзванивал все эти дни лично (маршал Голованов приводит пример такого разговора Сталина с тем же Павловым в последние недели перед 22 июня, в котором Сталин ориентирует Павлова на готовность к скорой Войне). Но в округах всё делалось… Да ни как не делалось.
Интересно то как «лукавили» командиры в КОВО. Ведь в Московской Директиве от 13 июня вроде бы нет указаний на перемещение конкретной дивизии Смехотворова в составе 27 ск 5-й армии. Поэтому вроде бы ни его, ни тем более тот же мех. корпус К.К. Рокоссовского который дислоцировался недалеко от этой дивизии, ставить в известность штаб КОВО не обязаны…. Однако первой фразой директивы сказано «твердо и четко» – «все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями перевести ближе к госгранице в новые лагеря». Т.е. Москва именно все дивизии и корпуса западных округов предлагала выводить в полевые лагеря согласно «прилагаемых карт», или согласно планов прикрытия (как было указано для ЗапОВО). А указанным в Директиве от 13 июня конкретным корпусам – всего лишь ставится задача на конкретный способ выполнения данной директивы – выдвигаться «согласно прилагаемой карты» так-то и так-то. Или были ещё Директивы для остальных дивизий и корпусов, но в сборнике Яковлева их решили не приводить?
В Директиве НКО и ГШ от 13 июня для КОВО указано: «…все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями перевести ближе к госгранице в новые лагеря, согласно прилагаемой карты». И если Генштаб вносил изменения (вполне без «злого умысла») в «План обороны» конкретного округа, то в округе в любом случае должны были командирам дивизий и корпусов дать определенные команды. Таковы уж обязанности штаба: подгонять к исполнителям высокомудрые, но очень расплывчатые слова начальников.
То, что «согласно прилагаемой карты» дивизии и корпуса шли уже не в те районы, что предусматривались для них «Планом прикрытия» КОВО, командования округа обязано было ставить прямую задачу именно не на «лагерный сбор». Но в любом случае командиры дивизий и корпусов не имели никакого понятия о том, что в округ пришел приказ о фактическом начале выполнения «Плана прикрытия». И в этом случае их обязаны были оповестить именно о том, что началось выполнение движения на рубежи обороны согласно приказа НКО и ГШ!!! По сути, штабы округов просто перестали выполнять роль посредников между Верховным и частями. Более того, они вводят в заблуждение как исполнителей, так и генштаб. И кто же их это заставлял делать? Кто ни будь это внятно объяснит?
Но командир 135 дивизии КОВО даже рекогносцировку местности района сосредоточения своей дивизии, не проводил. Не проводил т.к. от него этого не требовали и никакую «инициативу» в этом вопросе как, наверное, думают многие – он проводить не обязан был. Ведь дивизия в составе корпуса шла для «проведения лагерного сбора», а не на рубеж обороны!!! Ещё раз вспоминаем, что было указано для такой же дивизии в ПрибОВО что шла не «для лагерного сбора» под Каунас на основании полученной 14 июня в округе «Директивы от 13 июня» о «повышении боевой готовности»:
«14 июня 1941 года № 00218
Командиру 23 сд Копия: командующему 11 А
ПРИКАЗЫВАЮ:
1. 23 сд вывести и расположить на стоянку в лесах юго-восточнее и южнее КАУНАС. Точно районы для полков обрекогносцировать и определить в течение 14 и 15.6;.…
Командующий войсками округа генерал-полковник Кузнецов
Член Военного Совета округа корпусной комиссар Диброва
Начальник штаба округа генерал-лейтенант Кленов»
(ЦАМО, ф. 140, оп. 13000, д. 4, л. 5.)
«Директивы от 13 июня» для ПрибОВО в сборнике документов Яковлева-Сахарова от 1998 года нет. Однако на самом деле данная Директива для Прибалтики, конечно же, в ЦАМО есть и дата её – «от 12 июня». И, скорее всего в ней также как и для КОВО ставится задача выводить дивизии в новые, отличные от майского «Плана прикрытия» районы обороны. Но обратите внимание, что для только одной стрелковой дивизии этого округа, командование округа, «лично», ставит задачу – «23 сд вывести и расположить на стоянку в лесах юго-восточнее и южнее КАУНАС. Точно районы для полков обрекогносцировать и определить в течение 14 и 15.6».
Т.е., наверняка это были новые для дивизии районы, но дивизии ставится задача вовсе не о проведении «лагерных сборах», и наверняка ответы командира этой дивизии на вопросы Покровского после Войны так же отличаются от ответов комдива Смехотворова из КОВО… Кто ни будь объяснит, что же так отличало киевский и прибалтийский военные округа? И если Павлов боялся Сталина, то почему этот страх не сковал инициативу штаба ПрибОВО?
На вопрос № 3 от генерал-полковника Покровского: «Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня; какие и когда были отданы указания по выполнению этого распоряжения и что было сделано войсками?», комдив Смехотворов ответил так:
«Распоряжение о приведении частей 135 сд в боевую готовность до начала боевых действий не поступало, а когда дивизия на марше утром 22.06 была подвергнута пулеметному обстрелу немецкими самолетами, из штаба 5 А поступило распоряжение «На провокацию не поддаваться, по самолетам не стрелять».
Вот и задайте сами себе вопрос – почему вопросы от Покровского составлены именно так (и особенно вопрос № 3) и почему комдивы, а то и комкоры КОВО ответить на них толком не могут? Почему Покровский задает вопросы о событиях вокруг 22 июня генералу Смехотворову, если вроде бы в Директиве от 13 июня его дивизия и корпус вроде не упоминаются? Почему вообще эти вопросы задаются командиру уровня комдива – выходит, что командиры дивизий всё-таки должны были ставиться в известность об окружных «планах прикрытия» и их должны были ставить в известность обо всех приказах из НКО и ГШ приходящих в округа перед 22 июня? Или он пытался понять, на каком уровне был даже не сбой управления, а прямо таки провал. Приказы отдавались – значит была связь и управляемость сохранилась, но приказы отдавались НЕ ТЕ, что требовали управляющие документы генштаба! То есть это было не потеря управления, не трусость и апатия, а проявление воли. Правда весьма своеобразной.
Выдвижение с мест дислокации и постоянного расквартирования к новому месту, в полевой лагерь, дивизия начала на основании приказа командующего 5-й армии Потапова – якобы для прохождения лагерных сборов! Ну, тогда понятно, почему царила растерянность среди командиров Красной армии в первые часы и дни войны. Для генералов уровня командир дивизии и командир корпуса, если им в округах не ставилась задача приводить свои части в боевую готовность за несколько дней перед 22 июня на основании приходящих из Москвы директив, было конечно шоком начало войны 22 июня! О котором они узнавали или под бомбами или из сообщений Молотова по радио в 12.00 дня! Так что кто то действительно постарался. Только вот Сталин тут сыграл какую роль? И советская версия и Резун выдвигают именно его на роль двигателя этого спектакля. Вот только версия о том. Что ГШ ГОТОВИЛ войска. Точнее округа, к войне, то вот далеко не все округа готовили свои части к войне. Некоторые готовили их к лагерным сборам. Забыв добавить, что эти лагеря – концентрационные.
А теперь сравните с тем как ответил на эти же вопросы ещё один генерал, из ПрибОВО, в котором все всё делали «по собственной инициативе»: это же нормальное явление в армии. Готовить войска к войне, вопреки воли командования. Только вот непонятно, что мешало штабу КОВО проявить инициативу и сдать собственные войска вермахту на убой? И согласно сборника документов от 1998 года от компании Яковлева-Сахарова-Гайдара в этом округе Директивы НКО и ГШ от 13 июня «Для повышении боевой готовности…» вроде как и не было вовсе… Интересно, а кто тогда фальсифицирует историю? Не уж то Госдеп??!! А наши верят и идут на поводу как бараны?
Генерал-полковником танковых войск П.П. Полубояров, бывший на 22 июня 41-го, начальник автобронетанковых войск ПрибОВО:
«16 июня в 23 часа командование 12-го механизированного корпуса получило директиву о приведении соединения в боевую готовность. Командиру корпуса генерал-майору Н.М. Шестопалову сообщили об этом в 23 часа 17 июня по его прибытии из 202-й моторизованной дивизии, где он проводил проверку мобилизационной готовности.
18 июня командир корпуса поднял соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные районы. В течение 19 и 20 июня это было сделано.
16 июня распоряжением штаба округа приводился в боевую готовность и 3-й механизированный корпус (командир генерал-майор танковых войск А.В. Куркин), который в такие же сроки сосредоточился в указанном районе».
Вот надо же какая незадача! В Прибалтике один Сталин, а в Киеве – другой! Или генерал то как докладывает! По военному коротко и ясно вполне. И не мешал ему страх перед Сталиным! Тут и комментировать особо нечего. Полубояров довел до своих комдивов не идиотизмы об «учениях» или «лагерных сборах», а то, что положено им было знать согласно ПП и их обязанностей. А если в ПрибОВО пришла «Директива от 13 июня» с изменениями «Плана прикрытия» округа, то командиров дивизий и корпусов ориентировали не на «лагерные сборы», как это вытворяли на Украине. Им ставилась задача именно с учетом появившихся изменений в новом приказе. Но механизированные корпуса (изменения касались, видимо только стрелковых дивизий и корпусов) подняли «по боевой тревоге» и отправили в районы именно согласно окружного «плана прикрытия»: «командир корпуса поднял соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные районы». Т.е., именно согласно «Плана прикрытия» округа означает фраза – «вывести их в запланированные районы». Как быть то? Одни свидетели, причём они именно делали, а не говорили, что так им приказали, говорят одно, а в других местах – другое? Типа интерференция радиограмм? Они в разных местах смысл меняли? Или шифровальщики квасили без перерыва?
В ПрибОВО, под командованием генерала Полубоярова было всего 2 механизированных корпуса и оба были приведены своим окружным командованием в полную боевую готовность после 16 июня, т.е. после получения из НКО и ГШ Директивы о «Повышении боевой готовности…» от «13 июня». Которой вроде, как и не было для этого округа… Где же эта директива затерялась? Спёрли агенты госдепа? Или термиты съели?
Остается только попробовать ответить на простые вопросы: «Почему в ПрибОВО получив «Директиву НКО и ГШ от 13 июня», стали выполнять «План прикрытия» округа (даже и с изменениями первоначального майского «плана прикрытия»)? Почему в ПрибОВО как и предписывала Директива НКО, подняли войска по боевой тревоге и вывели в запланированные ранее районы? А в КОВО и тем более ЗапОВО – её просаботировали и устроили «учения» и «лагерные сборы», не доведя до своих генералов ни планы прикрытия округов, ни суть приказа Москвы от 13 июня на исполнение «плана прикрытия», особенно с учетом новых районов обороны??? Как это называется на языке УК?
Генерал-майор А.П. Покровский и его военно-научное управление Генерального штаба опрашивало всех генералов начала войны – от командиров дивизий и корпусов, начинавших войну в западных округах, до командования округов. Чтобы иметь полную картину «трагедии 22 июня». Не вешали ярлыки. А ПЫТАЛИСЬ ПОНЯТЬ, что там такое глюкнуло! Но после 1953 года, после смерти Сталина расследование «начала войны» было свернуто. А потом Г.К. Жуков став министром обороны в 1955 году уже при Хрущеве, и даже ранее, в 1954-1957 годах и организовал поголовную «реабилитацию» всех «невинно репрессированных» генералов июня 41-го… За что его очень отблагодарили… А теперь на него самого вешают всех собак. Грешен, Георгий Константинович, грешен. Можно успокоится. Назвать его убийцей. Вот только я не хочу ритуальной жертвы. Я хочу знать, кто виновен в смерти пары миллионов моих соотечественников. Кто не дал ВОВ закончиться «пограничным инцидентом», как инцидент на Даманском?! Я хочу не крови, я хочу – ПРАВДЫ. И не хочу быть бараном, которого «историки» водят на верёвочке.
И напоследок ещё раз вернемся к «черновику-оригиналу» «Директивы № 1» о 21 июня 1941 года, к «апокрифу», и той самой «пресловутой запятой» в каноническом тексте от маршала Жукова – откуда она все же взялась там, если её нет в оригинале?
Чем вообще интересен черновик оригинала в историческом исследовании? Тем, что в нем хорошо видно, о чем думали, что предлагали, на что рассчитывали должностные лица его составлявшие, Сталин, Жуков и остальные руководители СССР вечером 21 июня. Его то уж точно не изменить.
Например, в «каноническом» варианте от Г.К. Жукова, в первом пункте стоит и правда «странная» фраза: «… возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, Приб. ОВО, Зап. ОВО, КОВО, Од. ОВО…». «Несуразность» заключается в словосочетании – «на фронтах ЛВО, Приб.ОВО…», т. е., на «фронтах округов». Ведь грамотнее и точнее должно быть – либо фронт, либо округ. На этой «несуразице» наши «разоблачители сталинизма» и «агрессивных планов» Сталина уже «подлавливали», ерничая по поводу «грамотности» то Жукова, то Сталина, мол, даже текст приказа о приведении в боевую готовность составить не могут! А различным Солонинным это вообще в радость, мол, видите, ещё Гитлер не напал, а они уже фронтами округа назвали – значит «готовились сами первыми нападать»!!! Или может быть приказ на перевод округов на военное положение и изменение округов во фронты УЖЕ состоялось? Тогда, почему об этом не знают генералы некоторых округов?!!
Но в черновике вполне видно, что первоначально хотели написать именно так: «…возможно внезапное нападение немцев на участках ЛВО, ПрибОВО,… и т.д.». Т.е. собирались указать, что нападение, возможно, будет именно на отдельных участках приграничных округов. И так было бы действительно и грамотно и на это видимо ещё вполне надеялись до этого – что обойдется некими стычками на границе, которые всегда можно урегулировать. И Гитлер своим письмом оставил такую возможность! Ведь наверняка некие прикидки данного приказа на случай начала войны с Германией, всегда до этого начинавшей именно с «провокаций» на границе – это был уже сложившийся стиль действий, и у военных и у Сталина были. И видимо все надеялись до последнего, что нападение будет начинаться все же именно с отдельных столкновений-«провокаций» на отдельных участках отдельных округов. А не по всей линии государственной границы. И в данном черновике эта «несуразность» вполне исчезает, если исходить именно из предвоенных надежд руководства СССР. Однако именно 21 июня этих надежд, похоже, не оставалось. 21 июня ждали именно удара по всей линии границы во всех округах. И этот приказ, как раз, так и составлен исходя из понимания того, что дело одними провокациями уже не ограничится.
21 июня эти «надежды» были оставлены, и в тексте осталось именно слово «на фронтах» западных округов возможно нападение 22-23 июня. Времени на «литературную обработку» текста уже не было, и поэтому и оставили как есть, в несколько корявом виде. Тем более что действительно западные округа перед этим уже перевели в разряд фронтов именно потому, что знали в Москве возможную дату нападения – 22 июня. Бедные историки уже полвека ломают голову над тем, почему в тексте «Директивы № 1» такие «несуразности» и «ляпы», а надо было всего лишь в архиве оригинал черновика найти и посмотреть. Да сопоставить с другими приказами и директивами этих дней. Только вот было ли желание? У меня ощущении. Что и советские и Резун что то знали о истинном порядке дел и, исходя из этого «корректировали» историю в нужную сторону.
О том, что вопрос с «урегулированием» приграничных конфликтов на отдельных участках отдельных округов оставался нашей надеждой избежать войны и прослеживается в полностью зачеркнутом и не вошедшем в текст приказа пункте «г)» черновика:
«г) В случае каких либо провокаций со стороны немцев, или их союзников ни на какие провокации, не поддаваться, приняв все меры к немедленному урегулированию недоразумений мирным путем.»
Эти пунктом первоначально видимо планировали вопрос урегулирования «провокаций» на границе возложить на командование западных округов. Как это было уже в истории с военными столкновениями на Дальнем Востоке у озера Хасан в 1938 году, когда и конфликт остался «приграничным» и решался он силами Дальневосточного военного округа. Однако вечером 21 июня эту идею отвергли. Но ещё 18 июня в шифротелеграмме ГШ в западные округа о приведении в боевую готовность и отводе приграничных частей от границы на свои рубежи обороны, вопрос об урегулировании «провокаций» был открытым и показания генерала Абрамидзе об этом и сообщают.
Так что если ЦАМО официально подтвердит подлинность черновика-оригинала «Директивы № 1» о 21 июня 1941 года, если МО РФ предоставит для публикации ответы генералов июня 41-го на вопросы А. Покровского после Великой Отечественной войны, да ещё и рассекретит «шифротелеграмму ГШ» от 18 июня 1941 года, то с байкой от наших маршалов Победы, о том, что Сталин не давал им приводить войска на границе в боевую готовность можно будет окончательно распрощаться… Как и со многими другими.
Теперь рассмотрим вопрос, а каким образом маршал Г.К. Жуков «сфальсифицировал» «Директиву № 1» если на самом деле, как оказывается, он практически дословно её повторил в своих мемуарах? Ведь, вроде бы текст черновика-оригинала и текст отправленного в войска западных округов приказа наркомата, «Директивы № 1», ничем формально не отличаются. Фраза о Румынии в данном случае особой роли не играет в приведении войск в боевую готовность. (Хотя тут явно есть какая-то своя связь с историей о том, что 22-23 июня наша авиация наносила авиаудары по нефтяным базам Румынии, ещё официально не вступившей в войну против СССР на стороне Германии.) И «запятая» пресловутая, в начале текста могла быть всего лишь «опечаткой» первого издания, начавшей потом свое самостоятельное путешествие в следующих переизданиях: ведь над мемуарами работал не один Жуков, а целый коллектив, так что вероятность простой грамматической ошибки весьма велика.
Но тогда что изменил Жуков и что он «сфальсифицировал»??? А в принципе вовсе и «немного». Он изменил назначение документа. «Директива № 1» это приказ-команда, тот самый «сигнал боевой тревоги» из Москвы который должны были ждать в округах и войсках на случай нападения врага. После получения которой, в округах командующие армиями должны были дать действительно короткую команду-приказ свои подчиненным, аналогичные тому приказу, что давал флоту адмирал Н.Г. Кузнецов в ночь на 22 июня. После которого флоту понадобилось всего пару часов на подъем по тревоге и приведение в флота полную боевую готовность:
««СФ, КБФ, ЧФ, ПВФ, ДВФ. Оперативная готовность № 1 немедленно. Кузнецов».
«Директиву № 1» должны были дать в округа с запасом времени вполне достаточным, для того чтобы там успели дать короткую приказ-команду командующим армиями на подъем по тревоге и приведении в полную боевую готовность – за несколько часов до нападения. По крайней мере, времени после выхода Жукова и Тимошенко от Сталина в 22.20 вполне хватало для этого, как его хватило наркому ВМФ Н.Г. Кузнецову. Её давали в войска, которые должны были находиться в лагерях согласно приказов НКО и ГШ последней недели перед 22 июня в повышенной боевой готовности, в готовности ринуться на врага. Как и приведенный в повышенную боевую готовность с 14 июня флот СССР.
А теперь вспомните, что сказал адмирал Кузнецов по этому поводу:
«Нарком обороны и Генеральный штаб из наших оперсводок знают, что флоты приведены в повышенную готовность. Генеральный штаб по своей линии таких мер не принимает, и нам не говорят ни слова….»
И вот тут и произошел сбой. Войска западных округов в повышенную боевую готовность своими командирами приведены были не все!
Одни войска спали в своих казармах, в том числе, вместо того чтобы находиться в лагерях по плану прикрытия или в лагерях согласно «Директив от 13 июня», куда их в системе приведения в боевую готовность последней недели перед 22 июня их командиры обязаны были привести. Но не привели. Другие были все ещё на марше, хотя срок для всех войск западных округов и тех же приграничных частей приказом ГШ от 18 июня был определен уже четко – к 24.00 21 июня! Третьи, прибывшие из внутренних округов в западные ещё за несколько дней до 22 июня и успевшие получить на местах, в западных округах, и технику и дополнительный личный состав, продолжали стоять чуть не в 500-х км от границы и «ждать» пока немецкие войска сами до них не доберутся. (И вступали эти войска в бой чуть не в середине июля). Так что сбой – это адмирал ещё мягко выразился. И, самое главное, почему??? Многие войска просто раздавлены, огромное количество частей просто потеряно: ни кто не знал где их носит. Причём винить в этом командиров частей нельзя: они выполняли приказы.
Почему, какая мотивация была у командиров, что откровенно не выполнили приказы из Москвы о приведении в боевую готовность своих войск ? Но то, что это был именно прямой саботаж приказов Наркомата обороны, Генерального штаба, а значит и Главы правительства СССР И. Сталина – нет никаких сомнений. Ведь приказы надо выполнять в армии. А их как раз и не выполнили конкретные должностные лица на местах. И списывать на то, что тот же Павлов или Кирпонос «не соответствовали своим должностям» по своему интеллекту, не получится – не оправдание это вовсе: взялся за гуж – не говори, что не дюж. Ведь сами делали карьеру. Даже самый тупой командир и начальник обязан выполнять прямые приказы вышестоящего начальства. Тем более, что и делать то особо нечего: на это есть штаб. Осталось только контролировать. А вот как раз в невыполнении приказов Павлов, по сути, и обвинялся на следствии и суде, когда его буквально трясли по факту не вывода трех дивизий из Бреста. Являвшихся ключевыми в обороне Брестского направления, на направлении на Минск и Смоленск с Москвой. Займи они тогда эти чёртовы дороги – немцы бы утонули в белорусских болотах!
Но вот Г.К. Жуков как раз и преподнёс всю историю с приведением в боевую готовность войск западных округов перед 22 июня всего лишь как историю написания вечером 21 июня одной единственной «Директивы № 1». Которая якобы и приводила в боевую готовность войска в западных округах, и которая якобы «опоздала». Мол, поэтому и произошла трагедия 22 июня. А до 22 июня вообще никаких приказов о повышении боевой готовности войск западных округов по Жукову и не было!!! Г.К. Жуков и ему подобные мемуаристы сделали все, чтобы скрыть факт того, что за неделю до 22 июня войска западных округов начали приводиться в боевую готовность Директивами из Москвы. Более того, мероприятия по организации обороны стали проводиться ещё раньше. И именно на эти факты опирается Резун в своей теории о подготовке нападения. Для этого он и врал, что они с Тимошенко долго и упорно уговаривали Сталина привести в боевую готовность войска на границе, врал, что Сталин им такого разрешения-команды не давал. И прочие байки от маршала. И уж тем более генералы скрывали то, что выполнение директив о повышении боевой готовности войск также срывалось в западных округах. Причем массово…
Зачем он это делал? Так ведь все виновные в срыве приведения войск в боевую готовность за неделю до начала Войны, расстрелянные в 1941-42 годах и сразу после войны, были в 50-е, и многие ещё до «20 съезда», «реабилитированы» Хрущевым и Жуковым же. Но кто-то же должен быт «виновным». И виновным за гибель предвоенной армии и миллионов мирных граждан назван один человек – И.В. Сталин, Верховный Главнокомандующий Победы. Так решила «Партия». И Жуков Хрущеву в этом помог, сразу после «20 съезда» подав Хрущеву письмо, в котором уже тогда расписал, как Сталин «мешал» им с Тимошенко приводить войска в боевую готовность.
А начни Жуков говорить правду, так придется и объяснять по новой – а кто ж тогда виноват в гибели почти 28 миллионов граждан СССР???
– Если Глава правительства СССР И.В. Сталин дал все необходимые распоряжения своим подчиненным – наркому обороны С.К. Тимошенко и начальнику Генерального штаба Г.К. Жукову, и те отдали соответствующие приказы и директивы в западные округа о приведении войск в боевую готовность задолго до 22 июня, то почему эти приказы не были выполнены???
– Если приговоренные и расстрелянные за срыв этих приказов о приведение в боевую готовность генералы были «реабилитированы» Жуковым в 1954-57 годах, то на каком основании он их «реабилитировал», на пару с Хрущевым, если генералы на самом деле не выполняли приказы Жукова же о приведении в боевую готовность до 22 июня?
– Если Сталин не «виноват», то тогда кто? Кто несет ответственность за своих подчиненных, даже если они и не изменники Родины и не «заговорщики с целью свержения сталинского режима»?
Так что, проведя «реабилитацию» генералов Жуков обязан был «назначить виновным» одного человека – Сталина. Ну а потом рассказывать всем что никаких приказов о приведении в боевую готовность ни он ни Тимошенко не получали от Сталина. Что Сталин «запрещал им приводить в боевую готовность войска заранее». Так что, Георгий Константинович «соавтор» Резуна. Пусть и невольный. Может быть он и был зол за некоторых своих товарищей, но способ мести он выбрал скользкий. Либо же скрывал собственную вину за то, что не проверял действия подчинённых. В конце концов те же сексоты были изобретены не только для информирования о благонадёжности, но и для контроля исполнении приказов.
В реальности же были не только просаботирован контроль за выполнением распоряжений от 15--18 июня 41-го о приведении частей западных округов в повышенную и полную боевую готовности. Они и последнее распоряжение (подтверждающее ранние директивы и телеграммы о повышении боевой готовности) требованием встретить врага в полной боевой готовности (дословно: «…войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников…»), так называемую «Директиву № 1» от вечера 21 июня 41 года умудрились так передавать в округа, что её некоторые воинские части принимали уже под обстрелом ранним утром 22 июня. Передавали короткий Важный текст, по сути «сигнал боевой тревоги», несколько часов!!! Так «просили тирана привести войска в боевую готовность», а когда им дали такое разрешение, то передавали короткий текст в округа несколько часов. До 2.00 ночи его там получить и расшифровать не могли! Какие нерасторопные шифровальщики.
Но ведь Жуков и Тимошенко так переживали, что «Сталин не дает им привести части в полную боевую готовность»!!! А когда им, наконец, дали себя проявить – опять саботаж устроили товарищи генералы??? Они же, Тимошенко и Жуков, пришли к Сталину в 20.50, и ушли от него ещё в 22.20! По словам Жукова Ватутин сразу же, чуть не бегом, получив в руки бумажки с текстом «Директивы № 1» (черновик исполнен на трёх листочках из блокнота, скорее всего Жукова), помчался в Генштаб отправлять её в округа. Но отправлять стали только в 00.30, и в округа, одни, в то же КОВО, «Директива № 1» пришла чуть не в это же время, в 0.25-0.30 ночи, а в другие, в ЗапОВО – в 1.45!!!
На черновике оригинала «Директивы № 1» стоит важная отметка:
«Данная директива поступила в шифровальный отдел в 23.45 21 июня 1941 года.
Машинистка Грибкова отпечатала две копии в 23.50.»
Г.К. Жуков пишет: «С этой директивой Н.Ф. Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тотчас передать её в округа». Сделать он это мог сразу после подписания «Директивы № 1» – не раньше, но явно и не позже того, как Жуков и Тимошенко вышли от Сталина в 22.20 согласно журналов посещения Кремля и кабинета Сталина:
«21 июня 1941 года
1. Молотов 18.27 – 23.00
2. Воронцов 18.27 – 23.00 3. Берия 19.05 – 23.00......
9. Тимошенко 20.50 – 22.20
10. Жуков 20.50 – 22.20
11. Буденный 20.50 – 22 .20.
12. Мехлис 21.55 – 22.20
13. Берия 22.40 – 23.00
Последние вышли 23.00»
(«Журнала посещений И. В. Сталина в его кремлевском кабинете. 1941 год. Горьков Ю. А. "Кремль. Ставка. Генштаб." 1941 – дело 413, лл 23-76). То есть он то как раз пахал. Чем дальше, тем больше он вызывает у меня уважение.
Шифровальный отдел Генштаба согласно отметки на черновике получил директиву о приведении войск находящихся в ожидании «сигнала боевой тревоги», в боевую готовность спустя почти 1 час 20 минут (!), в 23.45. И «передача в округа была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года». («Воспоминания и размышления», стр. 244, М. , 1969 г.) Возможно и, скорее всего на шифровку и передачу директивы в округа (причем во все и Жуков прямо пишет что «передача в округа была закончена в 00.30 минут») и необходимо до 45 минут. Но сколько ж тогда «ехал» Ватутин до Генштаба – больше часа??? А ведь Генштаб тогда находился возле ст. «Арбатская», что в 5 минутах езды от Кремля. Где тогда он шлялся? Или же Жуков сознательно изменил время, что бы усугубить вину Сталина? Скорее всего так.
В ЗапОВО Павлов примитивно «дублирует» войскам московскую директиву «№1». Из сборника документов Яковлева «официального» она выглядит так:
«…№ 605. ДИРЕКТИВА КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ ЗАПОВО КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ 3-й, 4-й и 10-й АРМИЙ
22 июня 1941 г.
Передаю приказ Наркомата обороны для немедленного исполнения:
1. В течение 22 - 23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск - не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников. …
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
Тимошенко Жуков Павлов Фоминых Климовских
(ЦА МО РФ. Ф.208. Оп.2513. Д.71. Л.69. Машинопись. Имеются пометы: "Поступила 22 июня 1941 г. в 01-45", "Отправлена 22 июня 1941 г. в 02-25 - 02-35". Подлинник, автограф.)…»
Оригинальный стиль управления. Интересно, а сам то он там зачем сидит?
Т.е. выходит, что начали отправлять в округа данную Директиву в Генштабе около полуночи скорее всего, а закончили отправку-передачу (по Жукову) в 0.30. В Киевский ОВО она стала поступать согласно мемуаров Баграмяна – в 0.25-0.30. Но расшифровывали её в Киеве аж до 2.00 – полтора часа! И отдавали соответствующие приказы по армиям в КОВО, дай бог к 2.30. В Белоруссию, в Минск данную Директиву («приказ наркомата обороны») стали отправлять не одновременно с отправкой в КОВО, в 0.25-0.30, а спустя 1 час 20 минут! И таким образом слова Жукова о том, что передачу директивы закончили, т.е. отправили во все округа в 0.30 – враньё. В Минске её получили только – в 1.45. Расшифровали, правда, всего-то за полчаса, и к 2.30 её уже отправили в армии ЗапОВО. То есть в двух ключевых западных округах армии этих округов получали данную директиву-команду на поднятие по тревоге корпусов и дивизий только после 2-х часов 30 минут ночи! Всего за 1 час до нападения!!! В Киев отправили, как и пишет Жуков к 0.30 ночи, но передали в войска только к 2.30 свой приказ. В Минск эта директива пришла только в 1.35, и приказ по округу поступил в армии тоже к 2.30 ночи. Как то у них очень странно получилось.
Но если бы эти армии держали бы свои части в полевых лагерях в повышенной боевой готовности, как и было предусмотрено директивами от 13-18 июня и согласно планов прикрытия, а авиацию рассредоточили бы ещё согласно Директивы от 19 июня, то в принципе такая странная задержка роли особой возможно сама по себе и не играла бы. Лагеря эти должны были находиться не у самой границы и полевые аэродромы немецким летчикам ещё найти надо было бы. И за несколько часов поднять по тревоге дивизию или корпус, а летчиков (что должны были находиться не в городских квартирах в нескольких километрах от аэродромов, а в палатках и землянках у самолетов) посадить в истребители – проблема не большая. А она была большая. И для её объяснения и пришлось скрывать предыдущие приказы.
Некоторые адвокаты генералов считают, что никакой умышленной задержки в отправке «Директивы № 1» вовсе не было. Ни в Москве, в Генштабе, ни в округах. Мол, с учетом «перекуров» вполне себе нормально передавали, в меру быстро – пока Ватутин доехал до Генштаба, пока вызвал к себе офицера шифровального отдела, пока тот пришел, пока отнес в отдел, пока зашифровали и отправили. А может еще, и шифровальный отдел находился не в здании ГШ, а где-то по соседству.… А в ЗапОВО отправили только в 1.45, потому что сначала по списку отправляли то ли в ЛВО (Ленинград), в Прибалтику (Ригу), в Белоруссию (Минск), на Украину (Киев) и в ОдВО (Одессу). А может и наоборот, очередность была при отправке – начали с Одессы, а закончили Ленинградом. Но тогда получается, что всего один аппарат связи стоял телеграфный в Генеральном штабе, а не на каждый округ свой, и тогда в последний город по списку вообще только утром срочную директиву отправили?!?! Вот это бардак они изображают в штабе… Уж не знаю, что хуже для НГШ. Между прочим Жукова.
И все бы ничего в такой «логике». И Ватутин перекуры устраивает с офицерами-шифровальщиками, и с аппаратами передачи шифровок напряжена была в ГШ... Да вот только все же ситуация была несколько отличная от каких-нибудь «учений»... Ведь оказывается, и сам Жуков вечером 21 июня обзванивал округа и предупреждал о близости войны. Перед этим, ещё 15 и 18 июня отправляют приказы о приведении войск согласно планов прикрытия в боевую готовность, и во втором случае требуют исполнить выполнение приказа к 24.00 21 июня, а тут сплошная раслабуха??? Как будто ничего необычного не происходит... Но вообще-то и в ЗапОВО и в том же ПрибОВО внутриокружные директивы войскам на основании «Директивы № 1» отдали практически в одно и то же время – в 2.30!!! Т.е. все же разными аппаратами передавали «Директиву № 1» в округа, не «по очередности»… Скорее одновременно. И, при версии Жукова , виновным провала становиться…он сам: его хозяйство. Ему и отвечать.
Да Ватутин, который получил в приемной Сталина в Кремле листочки о руки написанной «Директивы № 1», и который, по словам Жукова «немедля» отправился на машине в Генштаб, в этой ситуации обязан был лично, как ужаленный носиться с этими листочками по ГШ. И чуть не сам настукивать текст Директивы в округа! Это ж Директива о Войне!!! А он «перекуры» устраивает с шифровальщиками и машинистками??? Вспомните, как тот же адмирал Н.Г.Кузнецов описывает, как его подчиненный, адмирал, рванул к шифровальщикам в соседнее здание, бегом, передавать приказ на флоты из кабинета Тимошенко:
«Пробежав текст телеграммы, я спросил:
— Разрешено ли в случае нападения применять оружие?
— Разрешено.
Поворачиваюсь к контр-адмиралу Алафузову:
— Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, то есть о готовности номер один. Бегите!
Тут уж некогда было рассуждать, удобно ли адмиралу бегать по улице. Владимир Антонович побежал, сам я задержался еще на минуту, уточнил, правильно ли понял, что нападения можно ждать в эту ночь. Да, правильно, в ночь на 22 июня. А она уже наступила!»…
Ватутин получил из рук Жукова текст черновика-оригинала в 22.20, когда Жуков и Тимошенко согласно записей в журнале посещений вышли из кабинета Сталина. Директива поступила согласно отметки на черновике в шифровальный отдел Генштаба только в 23.45! Отправлять её в округа согласно и воспоминаний Жукова и отметки на черновике стали достаточно быстро, после того как её получили шифровальщики – уже в 0.30 отправку закончили. В КОВО, по Баграмяну она стала поступать уже в 0.25, но к Павлову она поступила вообще только в 1.45. Т.е., в КОВО поступила в 00.25, в то же время что и отправлялась и это значит, что её начинают отправлять из Генштаба и её тут же начинают принимать в округе. Это же телеграф. И Кузнецов пишет, что его приказ принимали немедленно на флотских шифротелеграфах. Но в ЗапОВО прием директивы начинается согласно отметки – только в 1.45!!! Получается, что и при отправке «Директивы № 1» в округа умудрились ещё часок накрутить военные, в Генштабе???
В ЗапОВО директива пришла в 1.45 и её же отправили в войска в 2.25. Т.е. за полчаса и приняли и расшифровали и отправили. Смотрите на пометки на директиве от Павлова. А в КОВО принимали в 0.25, но по Баграмяну расшифровывали аж до 2.00. Но тогда получается что ещё и в округе Киевском время накидывали господа военные??? И в Генеральном штабе все же всего пару аппаратов связи стояло, для передачи шифровок, с западными и вообще с округами??? Как, в какое время принимали и как быстро расшифровывали в ПрибОВО, или в Одессе, или в Ленинградском ОВО, надеюсь можно будет при желании найти по номерам и их Директивы для ясности. В отметках этих директив также должны стоять отметки, аналогичные тем, что ставились в конце черновика-оригинала. Но мне почему-то кажется, что все же не один аппарат связи стоял в ГШ для отправки в округа... (текст директивы в ПрибОВО с временем отдачи в войска округа посмотрим чуть ниже).
Но в любом случае командующие округов должны были знать, что возможно в эту ночь к ним придет важный приказ, они должны были находиться на месте и быть готовыми отдавать приказы своим войскам. Однако по официальным версиям от маршалов этого не произошло. Командующие западных округов вроде как ничего даже «не подозревали» в последнюю мирную ночь. А тот же Павлов в Белоруссии вообще ушел в театр отдыхать.… Но оказывается, сам Г.К. Жуков вечером 21 июня лично обзванивал Павловых и предупреждал о возможном нападении Германии в ближайшее время! И не должен был Павлов, если он не полный дебил, или он не сознательный саботажник, идти ни в какие театры после этого! А уже после отправки «Директивы № 1» в округа Тимошенко и Жуков также «обзванивали» командующих округов и предупреждали их об отправленной директиве…
Откуда известно, что Жуков обзванивал западные округа ещё вечером 21 июня? А надо всего лишь посмотреть, как описываются события 21 июня в Москве, ещё кем-то из маршалов и генералов. Ведь цензоры от ЦК КПССС не могли за всеми уследить и все вычеркнуть. Да и не особо стремились к этому на самом деле. Ведь простой читатель врядли перечитает всех мемуаристов, и начнет сопоставлять их «показания» по событиям 22 июня и выискивать на этих «сопоставлениях» кто больше врет, и как было на самом деле. Этим может (и должен) заниматься только профессиональный историк на должности, а таковых «энтузиастов» в СССР тогда не было. Ведь «правда» о 22 июня уже написана Г.К. Жуковым и прочими «маршалами Победы»!!! Так зачем себе проблемы создавать, выискивая «неточности» в мемуарах генералов? Ещё в «антисоветчине» чего доброго обвинят.
Но сегодня никто не запретит сопоставлять эти мемуары и сличать слова одних маршалов с другими. И, например можно сравнить то, как описывает 21 июня Жуков с тем, как описываются эти же события, например в МВО, где командовал генерал Иван Владимирович Тюленев. Например, Тюленев описывает, как и в каком объеме приводили в боевую готовность ПВО Московского округа 21 июня. Помните пункт «г)» «Директивы № 1» от 21 июня о приведении в боевую готовность ПВО западных округов написанной поздним вечером этого дня: «противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава»? А заодно он же и рассказывает, что ему сказал сам Жуков по поводу его звонков в западные округа о близости войны. Открываем мемуары И.В. Тюленева «Через три войны»: эта книга есть в Интернете на сайте -- http://militera.lib.ru/memo/russian/tulenev_iv/06.html:
«...А Москва была так хороша в этот последний мирный июньский вечер! Невольно вспомнились все события прошедшего дня.
В полдень мне позвонил из Кремля Поскребышев:
— С вами будет говорить товарищ Сталин...
В трубке я услышал глуховатый голос:
— Товарищ Тюленев, как обстоит дело с противовоздушной обороной Москвы?
Я коротко доложил главе правительства о мерах противовоздушной обороны, принятых на сегодня, 21 июня. В ответ услышал:
— Учтите, положение неспокойное, и вам следует довести боевую готовность войск противовоздушной обороны Москвы до семидесяти пяти процентов.
В результате этого короткого разговора у меня сложилось впечатление, что Сталин получил новые тревожные сведения о планах гитлеровской Германии. Я тут же отдал соответствующие распоряжения своему помощнику по ПВО генерал-майору М. С. Громадину.
Вечером был у Наркома обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко и начальника Генерального штаба генерала армии Г. К. Жукова. От них узнал о новых тревожных симптомах надвигающейся войны. Настораживала и подозрительная возня в немецком посольстве: сотрудники всех рангов поспешно уезжали на машинах за город.
Позднее снова зашел к Жукову.
— По донесениям штабов округов, — сказал он, — как будто все спокойно. Тем не менее, я предупредил командующих о возможном нападении со стороны фашистской Германии. Эти предположения подтверждаются данными нашей разведки.
Я поинтересовался, каково сейчас соотношение сил — наших и германских.
— У немцев, насколько мне известно, нет общего превосходства, — коротко ответил Жуков.
Итак, реальная опасность войны возникла совершенно отчетливо. …»
Я тоже не профессиональный историк, так что сравнивать буду не систематично: что уж найду.
Например, Кузнецов пишет, что Тюленев получил команду от Сталина на приведение ПВО в повышенную боевую готовность аж в 21.00 вечера 21 июня, а посещение Кремля Тимошенко и Жуковым обозначил, как 17.00 вечера 21 июня, а не 20.50 как отмечено в «Журналах посещений». Но мы сейчас о сути этих воспоминаний говорим. И некоторые из них именно сутью интересны. И в принципе реставрировать вечер 21 июня и тог как действовали Жуковы вполне можно….
Возможно, Тюленев был в Генштабе у Жукова, после того как Жуков и Тимошенко ушли от Сталина и прибыли в Генштаб после 22.30??? Но, во-первых, Жуков пишет, что они пришли в наркомат, а не в Генштаб: «Заканчивался день 21 июня. Доехали мы с С.К. Тимошенко до подъезда наркомата молча, но я чувствовал, что и наркома обуревают те же тревожные мысли. Выйдя из машины, мы договорились через десять минут встретиться в его служебном кабинете». Т.е. не совсем понятно – где же тогда Тюленев с Жуковым разговаривал. Ведь в 41-м Генштаб находился на «Арбате», недалеко от кинотеатра «Художественный», что не очень далеко от Кремля даже пешком и куда отправился Ватутин – «немедленно выехал» для передачи в округа «Директивы № 1». А Наркомат обороны находился на Фрунзенской набережной. На берегу Москвы-реки и напротив парка им. Горького. Что даже не на соседней улице находится. Тогда там, у начальника Генерального штаба свой кабинет был. В этом здании сегодня расположен штаб сухопутных войск и прочие ГРАУ современной армии РФ. Во-вторых, сам Жуков и пишет что: «В ночь на 22 июня 1941 года всем работникам Генерального штаба и Наркомата обороны было приказано оставаться на своих местах. Необходимо было как можно быстрее передать в округа директиву о приведении приграничных войск в боевую готовность. В это время у меня и наркома обороны шли непрерывные переговоры с командующими округами и начальниками штабов, которые докладывали нам об усиливавшемся шуме по ту сторону границы. Эти сведения они получали от пограничников и передовых частей прикрытия.
…Последняя мирная ночь была совершенно иной.
Как я уже сказал, мы с наркомом обороны по возвращении из Кремля неоднократно говорили по ВЧ с командующими округами Ф. И. Кузнецовым, Д. Г. Павловым, М П. Кирпоносом и их начальниками штабов, которые, кроме Д. Г Павлова, находились на своих командных пунктах.
Под утро 22 июня Н. Ф. Ватутин и я находились у наркома обороны С. К. Тимошенко в его служебном кабинете
В 3 часа 07 минут мне позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Ф С. Октябрьский…».
То есть, и Жуков, и Тимошенко действительно обзванивали командующих округов после отправки в западные округа «Директивы № 1»!!! И не мог Жуков сказать Тюленеву после 22.00, что в округах «как будто всё спокойно»! Жуков не возвращался в Генштаб, после того как они уехали от Сталина. Они с Тимошенко уехали в наркомат и оттуда стали обзванивать округа и вести «непрерывные переговоры с командующими округами и начальниками штабов, которые докладывали нам об усиливавшемся шуме по ту сторону границы». Что подтверждает и адмирал Н.Г. Кузнецов, прибывший в кабинет Тимошенко около 23.00. И по логике событий они ещё и должны были бы предупреждать командующих о том, чтобы те ждали важнейшую Директиву о приведении в боевую готовность!!! Как обзванивал свои флоты Кузнецов, дублируя свой приказ флотам!!! Значит, Тюленев был у Жукова и именно в Генштабе до того как тот убыл с Тимошенко к Сталину, т.е. до 20.00. И выходит, что Жуков обзванивал округа ещё и до того как отправился к Сталину со своим вариантом Директивы о «приведении войск в полную боевую готовность».
Но посмотрите сами в протоколах допроса Павлова – как Тимошенко вел «переговоры» с находящимся в театре командующим ЗапОВО (Белоруссии) Павловым, как он его на самом деле успокаивал и советовал не волноваться и собрать штаб округа утром. И, как, и о каком «шуме на границе» Павлов «докладывал» наркому из фойе театра.… Но Жуков не стал расписывать, где в ночь на 22 июня находился Павлов, если его подчиненные и командующие соседних округов-республик уже находились там, где и должны были – «кроме Д. Г Павлова, находились на своих командных пунктах». Кстати, в первых изданиях «Воспоминаний» вообще не было фразы о Павлове как находящемся не на своем месте – «кроме Д. Г Павлова». Эту фразу жуковеды вписали в более поздние издания, когда скрыть факт нахождения Павлова в минском театре в ночь на 22 июня было уже нельзя…
Впрочем, ловить маршалов на «лукавстве», сличая их слова со словами их подчиненных или сослуживцев дело увлекательное, но не очень приятное. «Сусальный образ» облупляется слишком быстро. Но нам осталось попробовать ответить на последний вопрос – зачем Жуков «фальсифицировал» историю начала Великой Отечественной войны.
С одной стороны – это конечно был заказ партии победивших Сталина после 1953 года Хрущевых. С другой – давила на маршала личная ответственность за начало войны и то, как выполнялись его собственные приказы и директивы генералами в западных округах. Он ведь в одном из интервью в последние годы жизни вроде бы «Комсомолки» вроде бы признал, что несет ответственность за «22 июня», за 1941-й год. Правда потом добавил – а кто ответит за 42-й год?
Но кстати, Г.К. Жуков к его чести, не только занимался тем, что Сталина выставлял негодяем в своих воспоминаниях. Он же написал о последних днях перед 22 июня практически всю правду. И о том, что отмобилизование -доукомплектование войск западных округов провели военные ещё в мае-июне, и о том, что они выдвигали войска приграничных округов в сторону границы в последнюю неделю. Под видом «учений» и «лагерных сборов», по «рекомендации наркома», но ведь проводили выдвижение войск перед нападением Гитлера. И все вместе это и есть – Приведение в повышенную и полную боевую готовность войск западных округов перед нападением Германии 22 июня! Единственно, что не нашлось у генералов и маршалов-мемуаристов о событиях перед 22 июня – это хоть какое-то упоминание о приказе ГШ, Г.К. Жукова, от 18 июня об отводе приграничных дивизий в округах от границы на предназначенные им рубежи обороны, в котором ставилась задача закончить все перемещения к 24.00 21 июня!
А все дело в том, что в этом приказе ГШ от 18 июня не только дается команда о повышении боевой готовности приграничных дивизий и об отводе их на их рубежи обороны согласно «Планов прикрытия» и обороны. В этом приказе сообщается ещё и точная дата начала Войны – 22 июня. Сообщается требованием для всех войск западных округов участвующих в занятии рубежей обороны закончить все перемещения и выдвижения в районы обороны к 24.00 21 июня!!! Вот поэтому этот приказ Генерального штаба, подписанный лично Г.К. Жуковым, и скрывается до сих пор. Ведь выполнен этот приказ не был. И не выполнившие его генералы были сначала при Сталине расстреляны, но после его смерти Жуковым же и Хрущевым поголовно и оптом «реабилитированы» и названы «невиновными». А обнародуй этот приказ от 18 июня 1941 года и придется всю историю всей Великой Отечественной войны переписывать…
А теперь поговорим немного о той самой пресловутой «запятой» в Жуковском варианте «Директивы № 1», стоящей после слов «быть в полной боевой готовности», и вообще о «фальшивках».
В сборнике Яковлева выставлен приказ Павлова в ночь на 22 июня для ЗапОВО. И этот приказ Павлова слово в слово повторяет московскую «Директиву № 1» в Жуковском варианте. А также практически слово в слово повторяет (без слов о Румынии) и вариант «черновика-оригинала». Есть только одно отличие от черновика – именно в «запятой» после слов «быть в полной боевой готовности». Но есть ещё вариант этого приказа Павлова после получения «Директивы № 1», и он существенно отличается от варианта из сборника Яковлева.
Еще в 1947 году, по 1960 год выходил «Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. — М.: Воениздат, 1947-1960 г.г.». (Есть в Интернете на сайте – http://militera.lib.ru/docs/da/sbd/index.html ) И в выпуске № 35 (Военное издательство Министерства обороны Союза ССР, Москва – 1958 г. ) выставлен такой вариант приказа по Западному округу в ночь на 22 июня:
«ДИРЕКТИВА КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ ЗАПАДНОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ОТ 22 ИЮНЯ 1941 г.
С ОБЪЯВЛЕНИЕМ ПРИКАЗА НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ О ВОЗМОЖНОСТИ ВНЕЗАПНОГО НАПАДЕНИЯ НЕМЦЕВ В ТЕЧЕНИЕ 22-23 ИЮНЯ 1941 г.
Совершенно секретно
Командующим 3, 4-й и 10-й армиями
Передаю приказ Народного Комиссара Обороны для немедленного исполнения.
Военным советам Ленинградского, Прибалтийского особого,
Западного особого, Киевского особого, Одесского военных округов
Копия – Народному Комиссару Военно-Морского Флота
1. В течение 22-23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах Ленинградского, Прибалтийского особого, Западного особого, Киевского особого и Одесского военных округов. Нападение немцев может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского особого, Западного особого, Киевского особого и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев или их союзников.
3. ПРИКАЗЫВАЮ:
а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировав;
в) все части привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.
Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
Тимошенко Жуков
Павлов Фоминых Климовских
На документе отметка: “Отправлен 22 июня 1941г. в 2 часа 25 минут”.»
(Ф. 208, оп. 2454сс, д. 26, л 69. )
Как видите, Павлов действительно примитивно сдублировал московскую «Директиву № 1». Но он её оказывается, не только сдублировал, но ещё её и сократил – сравните сами текст этой директивы Павлова с текстом оригинала и Жуковским вариантом, что в принципе одинаковы. И тем, что выставили в 1998 году в сборнике Яковлева по ЗапОВО. Павлов «совместил пункты «в)» и «г)» московской директивы, а пункт «д)» превратил в отдельное положение приказа. В оригинале приказывалось:
«в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;…»
А Павлов из двух отдельных положений соорудил полную ерунду:
«в) все части привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов…»
Он выкидывает положение о том, что войска округа надо «держать рассредоточено и замаскировано» и совмещает с требованием для войск ПВО, дает указание всем войскам – «привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава». Ну, правильно, что там можно было «держать рассредоточено и замаскировано», если войска спали в казармах «зимних квартир», особенно в Бресте, на ключевом направлении. Но ещё более несуразно предложение привести войска в боевую готовность «без дополнительного подъема приписного состава». Это несуразно, потому что ночью, за пару часов до нападения, при всем желании приписной состав не поднять. Но с другой стороны этих приписных ещё в мае-июне уже призвали через «учебные сборы» в войска западных округов.
Т.е., Павлов подошел к выполнению приказа из Москвы вполне «творчески». Конечно, на самом деле он не мог примитивно дублировать текст московской директивы такого значения. Он был конечно мерзавец, но не конченный идиот. Дело в том что кроме него подпись под окружной директивой о «приведении в боевую готовность» поставили его заместитель – начальник штаба округа генерал Климовских, да ещё и «замполит», член военного совета округа генерал Фоминых. Их в итоге тоже расстреляли. Но вовсе не за то, что они дословно скопировали московскую директиву «№ 1». Так что примитивно копировать московскую директиву они не стали и им пришлось хоть что-то сочинять. Хотя в этом варианте это вообще не приказ по округу – в ЗапОВО действительно сочинили некую, фактически отписку войскам округа. И в этом варианте тоже нет «запятой» после слов «быть в полной боевой готовности»…
Но то, что есть отличия в тексте это одно. В начале текста приказа стоит пометка: «Военным советам Ленинградского, Прибалтийского особого, Западного особого, Киевского особого, Одесского военных округов». И есть также – «Копия – Народному Комиссару Военно-Морского Флота» чего нет в яковлевском варианте Павловской директивы. Похоже, что этим положением своей директивы Павлов действительно примитивно продублировал московскую «Директиву № 1». В яковлевском же варианте от 1998 года этого положения нет вовсе. Но, скорее всего, потому что в яковлевский вариант вошла какая-то левая версия и, возможно, даже фальшивка.
Почему именно яковлевский вариант из «сборника» от 1998 года Павловской директивы – фальшивка, а не, например вариант из «сборника боевых документов» от 1958 года? А в варианте от 1958 года нет той самой пресловутой «запятой», после фразы «быть в полной боевой готовности»! Которой не было и в оригинале черновика «Директивы № 1»!!! Эта запятая появилась в мемуарах Жукова. А потом она начала жить своей отдельной жизнью. А те же яковлевцы тупо перенесли её в «Директиву Павлова» от 22 июня для ЗапОВО в своем сборнике документов под № 605.
Зачем они это могли сделать в 90-е? А вы посмотрите сами на вариант «Директивы № 1» отданный армиям в ПрибОВО – подробно и толково армиям в округе расписаны их действия применительно к местным условиям – что и кому и как делать согласно приказа из Москвы. И пресловутой «запятой» там нет вовсе. А что «сочинили» Павлов и его замы в Белоруссии? Примитивно скопированную «директиву № 1» в окружном приказе, можно списать на некий «дебилизм командования». А вариант что состряпал Павлов и его подельники – тянет уже на прямой саботаж. Ведь это не «Директива командующего округом», а действительно дешевая отписка, запутывающая всех.
Смотрим для сравнения, какую директиву на основании «Приказа наркомата обороны» в ночь на 22 июня сделали в ПрибОВО. («Сборник боевых документов Великой Отечественной войны». — М.: Воениздат, 1947-1960 г.г.. Выпуск № 34. Военное издательство Министерства обороны Союза ССР, Москва – 1953 г. ). Смотрите сами – насколько подробно в директиве по ПрибОВО расписана приказная часть документа:
«ДИРЕКТИВА КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ОТ 22 ИЮНЯ 1941 г. ВОЕННЫМ СОВЕТАМ 8-й И 11-Й АРМИЙ О МЕРОПРИЯТИЯХ В СВЯЗИ С ВОЗМОЖНЫМ НАПАДЕНИЕМ НЕМЦЕВ В ПЕРИОД 22-23 ИЮНЯ 1941 г.
СОВ. СЕКРЕТНО
ВОЕННЫМ СОВЕТАМ 8-й и 11-й АРМИИ
22 июня 1941 г. 2 часа 25 минут
1. Возможно в течение 22-23.6.41 г. внезапное нападение немцев на наше расположение. Нападение может начаться внезапно провокационными действиями.
2. Задача наших частей – не поддаваться ни на какие провокационные действия немцев, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно наши части должны быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев и разгромить [противника].
ПРИКАЗЫВАЮ:
1. В течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять оборону основной полосы. В предполье выдвинуть полевые караулы для охраны дзотов, а подразделения, назначенные для занятия предполья, иметь позади. Боевые патроны и снаряды выдать.
Интересный момент: охранять ДЗОТы. А построить ДЗОТ задача не на одну ночь. Значит именно там к войне ГОТОВИЛИСЬ. Что мешало делать это Павлову?
В случае провокационных действий немцев огня не открывать. При полетах над нашей территорией немецких самолетов не показываться и до тех пор, пока самолеты противника не начнут боевых действий, огня не открывать.
2. В случае перехода в наступление крупных сил противника разгромить его.
3. Крепко держать управление войсками в руках командиров.
4. Обстановку разъяснить начальствующему составу и красноармейцам.
5. Семьи начальствующего состава 10, 125, 33-й и 128-й стрелковых дивизии перевозить в тыл только в случае перехода границы крупными силами противника.
6. В случае перехода крупных сил противника в наступление:
а) саперные батальоны управлений начальника строительства передать командирам дивизий на участках их местонахождения и использовать для усиления войск;
б) строительные батальоны, автотранспорт и механизмы управлений начальника строительства отвести на тыловые рубежи по планам армий.
7. Командующему 11-й армией немедленно выдвинуть штаб 126-й стрелковой дивизии и возможное количество пехоты и артиллерии ее в район Кальвария, куда будут продвигаться все части 126-й стрелковой дивизии.
8. Средства и силы противовоздушной обороны привести в боевую готовность номер один, подготовив полное затемнение городов и объектов.
9. Противотанковые мины и малозаметные препятствия ставить немедленно.
10. Исполнение сего и о нарушении границы доносить немедленно.
Командующий войсками Прибалтийского особого военного округа
генерал-полковник] Ф. Кузнецов
[Начальник управления политпропаганды округа
бригадный комиссар] Рябчий
[Начальник штаба округа
генерал-лейтенант] Кленов»
(Ф. 221, оп. 2467сс, д. 39, лл. 77-84. )
Вот что называется хорошая работа штаба. Как видите, и эта директива по ПрибОВО также поступила в штабы армий только в 2.25 ночи! Но это ни коем образом не помешало им выполнить его. Почему? Потому что была проделана подготовительная работа. И войскам не надо было делать чудеса.
Если верить Жукову, то она должна была поступить в штаб этого округа примерно сразу после полуночи, где-то к 1 часу ночи. На расшифровку, составление своей куцей директивы и передачу её в армии в Белоруссии потратили около 45 минут. Но с учетом того, что в ПрибОВО составили достаточно подробную директиву своим армиям, то вполне может быть, что здесь особых «задержек» и не было. К 1-му часу ночи получили, потратили на расшифровку и составление своей часа полтора и к 2.25 вполне уложились, чтобы отправить в свои армии. Так что выходит что «странные задержки» с отправкой этой директивы в войска были только в Белоруссии и на Украине, в ЗапОВО и в КОВО. Но везде получение данной директивы в войсках произошло только после 2.30 ночи.
Почему в ПрибОВО сделали подробную «директиву № 1» для войск округа, а в ЗапОВО Палов ограничился куцей отпиской? Дело в том, что подробно расписывать войскам (подчиненным) что и как им делать (тем более в ограниченные указанные сроки) можно только в том случае если подчиненные вам войска способны выполнить в эти сроки (несколько часов) поставленные вами задачи. Т.е., если до этого они уже выполнили и отработали некие мероприятия – например, Директивы НКО и ГШ от 13-18 июня о повышении боевой готовности войск и о выдвижении этих войск на рубежи обороны согласно «Планов прикрытия» (или «прилагаемых карт»). Но что и кому мог приказывать Павлов в Белоруссии, если его войска в большинстве своем «спали в казармах» и на «зимних квартирах» в том числе? Вот и отделался примитивной отпиской. Павлов не стал ни подробную директиву отрабатывать, ни отдавать короткий приказ-команду как Н.Г. Кузнецов на флоте.
А ещё обратите внимание на замечательную фразу в приказной части «Директивы № 1» в ПрибОВО:
«4. Обстановку разъяснить начальствующему составу и красноармейцам»!!!
Понятно, почему яковлевцы подменили директиву Павлова на свою фальшивку, примитивно скопировав вариант от Г.К. Жукова? Вспомнили как Тимошенко «успокаивал» самого Павлова, а потом тот расхолаживал и своих подчиненных вместо того чтобы «Обстановку разъяснить начальствующему составу и красноармейцам»? Ведь Павлов не просто тупо скопировал московский «приказ наркомата обороны». Он его урезал до невозможности и сделал его ещё тупее, и в таком виде она стала для его подчиненных действительно и «странной» и «несуразной». И вот почему в Павловской «директиве» (из сборника Яковлева) после слов «быть в полной боевой готовности» повторяется «запятая», «встретить возможный внезапный удар немцев». Чего нет ни в черновике оригинала, ни директиве по ЗапОВО в «Сборнике боевых документов» от 1958 года, ни в директиве по ПрибОВО, ни в воспоминаниях маршала И.Х. Баграмяна в КОВО по этой директиве, в его изложении. Ведь копируя «канон» от Жукова, Яковлев и компания возможно в глаза не видели черновик этой «Директивы № 1». И им и в голову не приходило задаться вопросом – почему у Жукова эта «запятая» стоит в его варианте, а в оригинале-черновике, в настоящем «приказе» от Павлова в ЗапОВО и в приказе по ПрибОВО – её нет.
А теперь пришло время объяснить, что ж такого в этой «запятой» и почему она появилась в Жуковском варианте в 1969 году, если её не было в оригинале-черновике, как не было и в остальных настоящих директивах по округам. А для этого придется «признать», что военные не всегда пишут приказы «грамотно» (как заявляли разные Некричи и прочие Ходоренки, называя данную директиву и несуразной и безграмотной). Ну не «филологи» товарищи офицеры, не «ботаники»: как думают – так и пишут и говорят: ладно мат редко используют. Хотя, часто устные отдают так забористо, что не всегда понятно, как это записать в Журнал ведения боевых действий. А вся хитрость в том, что когда текст «Директивы № 1» писался 21 июня в кабинете Сталина, то там никакую запятую после слов «быть в полной боевой готовности» не поставили. Не поставили, потому что военным она не нужна и только мешает «правильно» воспринять суть данной директивы (а и ещё и потому что сам Сталин всегда отличался высокой грамотностью). И когда её получили в округах, то, как и положено военным, эту «запятую» не поставили в своих приказах т.к. во-первых, она им не нужна ввиду общей «неграмотности» самих военных, а во-вторых – раз её нет в приказе из Москвы, то неча её ставить и в окружных приказах. Важен смысл, а не грамотность. Часто лишние запятые мешают. Сложные фразы становятся многозначными, что не допускается самой сутью приказа. Но дело в том, что на самом деле, согласно правилам грамматики русского языка, после слов «быть в полной боевой готовности» запятая стоять должна! Потому что действительно, в русском языке «однородные сказуемые, не соединенные соединительным союзом “и” разделяются запятой». Но! Только в том случае если рассматривать, отдельно, только вторую часть всего предложения – «быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев…».
Обращали внимание, как компьютер подчеркивает зеленой волнистой линией какое-нибудь слово, если вы забыли поставить после него запятую? Но иногда дается не утверждение, а предположение – «возможно, не хватает запятой…». В этом случае запятую лучше не ставить, если она мешает восприятию при чтении. Так же компьютер не предлагает эту самую запятую в «Директиве № 1» вовсе. Однако в советских издательствах, и в те годы особенно, работали очень грамотные редакторы с сильным советским филологическим образованием. Книгу могли проверять «на ошибки» до 3-4-х раз разные редакторы. И наверняка при проверке «Воспоминаний и размышлений» Г.К. Жукова в текст «Директивы № 1» редактор вставила «не достающую» по её мнению, и согласно правил правописания (как она их понимает и знает), «запятую» после слов «быть в полной боевой готовности» и перед – «встретить возможный внезапный удар немцев…».
Внимания на это никто не обратил (ведь сравнить этот текст с оригиналом документа, как и должно быть при публикации таких важных исторических документов, не могли, да и не собирались) и «правильно» поставленная «запятая» начала свою долгую жизнь в исторической науке. Кстати, компьютер опять навязывает мне поставить «запятую» между словами «должно быть»…. Потом её добросовестно переносили во все перепечатки во всех изданиях и делают это и сегодня, в том числе и в интернетовском варианте жуковских «Воспоминаний», регулярно. Ведь менять текст никто не имеет права при перепечатке-копировании «исторического документа». Не стали убирать запятую и яковлевцы в своем сборнике документов, когда стряпали «вариант директивы № 1» для Павлова в ЗапОВО!!! Вот примерно так. Думаю, что данная группа активно фальсифицировали историю ВОВ.
Ну а теперь самое важное – запятой после слов «быть в полной боевой готовности» в «Директиве № 1» действительно, и на самом деле … быть не должно. Её нет в черновике, нет в вариантах от 1958 года – ни в приказе по ЗапОВО, ни в Приказе по ПрибОВО. И не должно быть вовсе. Во-первых, не занимались филологическими «экспертизами» «однородных сказуемых» в округах в ночь на 22 июня 41-го: точки то не всегда ставя, а уж прочие знаки препинания так вообще в полном загоне. Все что угодно вытворяли, но не «расставляли запятые» в приказах из Москвы – «запятые» менять нельзя в вышестоящих приказах. В них ВООДЩЕ ничего менять нельзя: придёт со словом «ишчё» - так и поёдёт с этим словом. А во-вторых, на самом деле не поставил эту «запятую» в черновике сам Сталин вполне правильно и грамотно. Ведь, по словам Жукова Сталин лично вносил пометки в черновике данной директивы 21 июня в своем кабинете.
Дело в том, что в этом длинном предложении, при этих «однородных сказуемых» – «быть» и «встретить», есть «общий второстепенный член» – «войскам». И постановка «запятой» после слов «быть в полной боевой готовности» отделила бы понимание «кому быть в готовности» в пользу одного «сказуемого» – «быть». И если поставить эту «запятую», то тогда действительно становится не понятно – кому «встретить возможный внезапный удар…». И «Директива № 1 от 21.06.41 г.» с этой «запятой» действительно становится и «несуразной» и «безграмотной», как замечательно подметили Некричи -Ходоренки. Но если досконально следовать правилам грамматики русского языка, то не поставленная «запятая» делает текст абсолютно и понятным и грамотным: «кому встретить и кому быть» – «войскам … округов». Т.е. если рассматривать не вторую часть предложения отдельно, а всё предложение целиком то никакой запятой в нем быть не должно. Так что, либо перемудрил редактор-корректор в 1969 году, либо это обычная «опечатка». Но скорее редактор издательства АПН в 1969 году просто «перемудрил»…
Не зря Сталин учился в духовной семинарии 5 лет. Русскому языку там учили намного лучше, чем им владели даже те редакторы-корректоры-филологи, которые в книге Г.К. Жукова данную «запятую» и поставили. И уж тем более Сталин лучше разбирался в русском языке, чем сочинители фальшивок в компании Яковлева-Сахарова-Гайдара…. Так что и «для ума» военных данная директива и её положения написаны вполне понятно, грамотно и правильно, и с точки зрения правил русского языка все «запятые» стоят там, где надо. А там где им быть не положено – там их и нет.
К сожалению, в этих сборниках боевых документов от 1950-х годов нет аналога «Директивы № 1» для Киевского ОВО. Можно было бы посмотреть и сравнить – есть ли там эта «запятая» после слов «быть в полной боевой готовности», и что вообще сочинили Кирпонос в своем округе – такую же туфту, как и Павлов или все же нечто грамотное как в ПрибОВО.
Хотя сборник документов для КОВО № 36 составлялся ещё в 1958 году, как и для ЗапОВО или ПрибОВО, но не стоит забывать что «20 съезд» уже прошел и, похоже, фальсификация Великой отечественной войны пошла полным ходом, особенно её начало, и тем более – «22 июня». Впрочем, если её «забыли» опубликовать даже в 58-м, то наверняка она не намного умнее Павловской для Белоруссии.
В отличии от флота в принципе общая директива по военному округу должна быть достаточно подробной. Ведь необходимо отразить все нюансы подчиняющихся командующему округов родов войск. Отдельными пунктами. А вот уже приказ по армии или роду войск, короткий приказ-команда из нескольких слов для своих корпусов и дивизий, и должен быть наподобие тому короткому приказу, что отдал на флоты адмирал Н.Г. Кузнецов в эту же ночь. И готовить их, желательно, заранее. Всё обдумав и взвесив. Поскольку первоначальную расстановку сил изменить будет уже невозможно.
А теперь посмотрите, какой ещё «боевой приказ» выдал Павлов в ЗапОВО после получения «Директивы № 1» из Москвы. Выдал почти сразу вслед за вариантом «Директивы № 1» что приведен выше. Почти такой же короткий приказ-команду для войск Белоруссии, как и отдавал для флотов адмирал Кузнецов. Правда, Кузнецов давал свой приказ до нападения, а Павлов отдал его после:
«БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ ЗАПАДНОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ОТ 22 ИЮНЯ 1941 г. КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ 3, 10-й и 4-й АРМИЙ НА ОТРАЖЕНИЕ НАПАДЕНИЯ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ВОЙСК
Особо секретно
Командующим 3, 10-й и 4-й армиями
Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю:
Поднять войска и действовать по-боевому.
Павлов Фоминых Климовских
На документе отметка: “Отправлен 22 июня 1941 г. 5 часов 25 минут”.»
(Ф. 208, оп. 2454сс, д. 26. л. 76. )
И всё бы ничего в этом приказе.… Да вот только при получении такого «приказа», «боевого распоряжения», командующим армиями этого округа надо было пускать себе пулю в лоб. Особенно командирам корпусов и дивизий в этом округе. Ведь при получении подобного «приказа» командиры будут делать то, что они и должны в таких случаях делать – «действовать по-боевому». Это значит вскрывать «красные пакеты» и начинать согласно приказов в этих «пакетах» «действовать по-боевому» – выполнять «План прикрытия». А вот тут и произошло то, что и привело к Разгрому ЗапОВО. Практически все дивизии и корпуса не имели никакого понятия о том, что им делать и куда выдвигаться. А все потому – что «вскрывать» им было нечего. Просто так получилось.
Дело в том, что при составлении «Плана прикрытия» каждый командир части, подразделения, если его часть указана в этом «плане» должен быть ознакомлен с этим «планом» в части его касающейся. Если в «Плане прикрытия» указан район и действия для конкретной дивизии, то командир дивизии должен иметь тот самый «красный пакет» в котором эти действия и район обороны, и будут указаны. Так вот практически во всех корпусах и дивизиях ЗапОВО «красные пакеты» просто отсутствовали. В связи с тем, что они находились в штабе округа на утверждении у командующего округом, у Павлова, «под сукном». А раз нечего вскрывать и командиру не понятно, что делать то и начинается «вечный русский бардак». Перед этим примитивно организованный отсутствием «красных пакетов» в войсках. Помните, как звучал «вопрос № 1» в перечне вопросов от генерала Покровского после Войны? Вопрос это комплексный и включает в себя и вопрос о «красных пакетах» в том числе, которые в округах командование «забыли подписать» и выдать командирам дивизий и корпусов до 22 июня. Такое вот «извечное русское разгильдяйство»… Вообще непонятно, как же всё таки там кто то как то воевал. По сути это называется полная потеря управления двумя фронтами. И не в военное, а в мирное время. Без диверсий и нарушения коммуникаций. Именно по этому дивизии выходили болотами. Пытаясь хоть как то восстановить связь с органами управления. Как в том стишке: конница разбита, армия бежит…. Потому что в кузне не было гвоздя.
«1. Был ли доведен до войск в части, их касающейся, план обороны государственной границы; когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана?»
Но кстати, Павлов в 5 часов 25 минут отправляет командармам 3-й, 10-й и 4-й армий «Боевое распоряжение»: «действовать по-боевому», однако в Москву он доложил об этом своем «боевом распоряжении» через своего начальника штаба Климовских – ещё за час до этого, в 4.20. Хотя, нормальный порядок – после. И не отдачи распоряжения, а после подтверждения о получении. А потом доложить о ходе исполнения.
«БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ ШТАБА ЗАПАДНОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА НАЧАЛЬНИКУ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ № 001/оп
22 июня 1941 г., 4.20.
Первое: 3-я армия — до 60 самолетов немцев бомбят Гродно. Наша авиация завязала воздушный бои.
Второе: 10-я армия — группа диверсантов перешла границу, из них 2 убито, 2 ранено, 3 захвачено в плен, один бежал.
Третье: 4-я армия — в 4.20 началась бомбежка Бреста. Количество самолетов не выяснено.
Четвертое: По всей границе по денным постов ВНОС — артиллерийская перестрелка.
Пятое: Приказано поднять войска и действовать по-боевому.
Начальник штаба Западного особого военного округа
генерал-майор КЛИМОВСКИХ
(ЦАМО, ф. 344, oп. 5564. д. 10, л. 56. Подлинник. Источник: "Военно-исторический журнал" № 6, 1989 г.)
Сначала Павлов через начштаба Климовских доложил в Москву о том, что он якобы дал «боевое распоряжение» в войска, а потом спустя час выдал таки такое «боевое распоряжение» в армии. Как вообще эти армии что то делали? Наверное, они не заблуждались относительно способностей своего командующего. И проявляли инициативу: снайпер Зайцев изобрёл способ срыва атак: массовый залп по офицерскому составу на утренней регонсценировке. Терялась управляемость. Против РККА этот способ действовал хуже: инициатива личного состава.
Похожий приказ по округу 22 июня выдал и генерал Кирпонос в Киевском особом военном округе, и тоже уже видимо утром. Ещё раз посмотрим на приказ командующего КОВО командирам 24-го мехкорпуса и 45-й танковой дивизии:
«БОЕВОЙ ПРИКАЗ ШТАБА КИЕВСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА КОМАНДИРАМ 24-го МЕХ[АНИЗИРОВАННОГО] КОРПУСА И 45-й ТАНКОВОЙ ДИВИЗИИ
22 июня 1941 г.
С рассвета 22 июня немцы начали наступление. Бой идет на границе.
Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 года.
Командующий войсками Киевского особого военного округа
генерал-полковник КИРПОНОС
Член военного совета
корпусной комиссар ВАШУГИН
Начальник штаба
генерал-майор ПУРКАЕВ»
(ЦАМО, ф, 229, ОП. 164, д. 50, л. 3. Подлинник. Источник: "Военно-исторический журнал" № 6, 1989 г.)
Однако данный приказ в КОВО отдан всё же конкретным частям, а не «вообще», в армии, как это сделал Павлов. И данные подразделения входили в состав резерва командующего округом и находились в глубине округа, и у них было время на подъем по тревоге и на отправку их в их районы сосредоточения согласно «Плана прикрытия» Киевского округа. Впрочем, также входивший в состав резерва КОВО 9-й механизированный корпус генерал-лейтенанта К.К. Рокоссовского, согласно его воспоминаний такого приказа из штаба КОВО не получал. Он получил приказ на вскрытие «красного пакета» из штаба 5-й армии. В состав которой он входил, но которой мехкорпус Рокоссовского по «Плану прикрытия» в принципе не подчинялся и которая по «Плану прикрытия госграницы» действовала в районе Ковеля!!! 9-й же механизированный корпус генерал-лейтенанта К.К. Рокоссовского входил по «Плану прикрытия» КОВО в состав резерва командующего округом и из штаба округа и должен был напрямую получать приказы:
«Около четырех часов утра 22 июня дежурный офицер принес мне телефонограмму из штаба 5-й армии: вскрыть особый секретный оперативный пакет.
Сделать это мы имели право только по распоряжению Председателя Совнаркома СССР или Народного комиссара обороны (т.е., Сталина или Тимошенко – К.О.Ю.). А в телефонограмме стояла подпись заместителя начальника оперативного отдела штарма. Приказав дежурному уточнить достоверность депеши в округе, в армии, в наркомате, я вызвал начальника штаба, моего заместителя по политчасти и начальника особого отдела, чтобы посоветоваться, как поступить в данном случае.
Вскоре дежурный доложил, что связь нарушена. Не отвечают ни Москва, ни Киев, ни Луцк.
Пришлось взять на себя ответственность и вскрыть пакет.»
(«Солдатский долг», М., 1969 г.)
Вот что нас и спасло: инициатива. Наглость и русский авось.
Обратили внимание, что был приказ в КОВО для отдельного корпуса и для отдельной дивизии, находящихся в резерве согласно «Плана прикрытия» КОВО. Но не было отдельного приказа для такого же резервного корпуса Рокоссовского (по словам самого маршала К.К. Рокоссовского)? Ему дал команду вскрывать «красный пакет» не командующий округом Кирпонос, не начальник штаба Пуркаев, или начальник оперативного отдела штаба округа Баграмян, а заместитель начальника оперативного отдела штаба 5-й армии! Дай бог подполковник!
В книге Владимирского А.В. «На киевском направлении в июне-сентябре 1941 г.» (М. 1989 г.), по ситуации в 5-й армии, в состав которой входил и 9-й механизированный корпус К.К. Рокоссовского, говорится что:
«Директива НКО («Директива № 1» – К.О.Ю.) о приведении в боевую готовность войск и занятии ими огневых точек на границе была получена в штабе армии и доложена командарму в 2 часа 30 минут 22 июня…..
Командующий армией, ознакомившись с содержанием директивы, сам лично в начале четвертого часа по телефону приказал командирам корпусов поднять войска по тревоге, повторив при этом требование директивы НКО "не поддаваться ни на какие провокации", что было понято некоторыми командирами соединений как предостережение - не давать немцам повода для раздувания спровоцированных ими приграничных конфликтов в войну…».
Однако в корпус Рокоссовского позвонил по телефону всего лишь заместитель «начальника оперативного отдела штарма». Видимо на звонок в 9-й мех. корпус резерва округа времени у командарма И. Потапова или его замов не хватило.
Но тогда что ж выходит – отдельные подполковники брали на себя «личную инициативу» и вместо генералов, командования округом, поднимали войска по боевой тревоге перед началом войны??? Нет, конечно. Этот заместитель «начальника оперативного отдела» штаба 5-й армии, скорее всего, выполнял приказ либо своего начальника штаба армии, либо командарма-5 Потапова и обзванивал корпуса по их команде.
Кирпонос и Павлов должны были по примеру адмирала Кузнецова поднимать войска по боевой тревоге сразу после получения из Москвы «Директивы № 1»!!! Получили и расшифровали в КОВО данную директиву около 2.00. Но в войска приказа–команды на поднятие по тревоге и на вскрытие секретных пакетов не давали? Вместо этого по округу (что в КОВО, что в ЗапОВО), в армии дали дубликат директивы московской и нехай там, в штабах армий сами решают – что с этим делать???
А ещё в «Сборнике боевых документов № 34» по ПрибОВО есть Приказ командующего округом Кузнецова от 18 июня, который выдали войскам в Прибалтике после получения в Риге приказа ГШ от 18 июня. Обратите внимание, что практически все сроки на исполнение установлены именно до 22 июня 1941 года! В одном только случае складам дается команда исполнение закончить до 25 июня, но это связано со спецификой работы окружных военных складов вооружений. Тем более что в войсках есть свои «склады» с запасом боеприпасов и «боекомплекты»:
«ПРИКАЗ КОМАНДУЮЩЕГО ПРИБАЛТИЙСКИМ ОСОБЫМ ВОЕННЫМ ОКРУГОМ и 00229 ОТ 18 ИЮНЯ 1941 г. УПРАВЛЕНИЮ И ВОЙСКАМ ОКРУГА О ПРОВЕДЕНИИ МЕРОПРИЯТИЙ С ЦЕЛЬЮ БЫСТРЕЙШЕГО ПРИВЕДЕНИЯ В БОЕВУЮ ГОТОВНОСТЬ ТЕАТРА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ ОКРУГА
СОВ. СЕКРЕТНО
ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ
ПРИКАЗ УПРАВЛЕНИЮ ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА
№ 00229
18 июня 1941 г. гор. Рига
С целью быстрейшего приведения в боевую готовность театра военных действий округа ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Начальнику зоны противовоздушной обороны к исходу 19 июня 1941 г. привести в полную боевую готовность всю противовоздушную оборону округа, для чего:
а) организовать круглосуточное дежурство на всех постах воздушного наблюдения, оповещения и связи и обеспечить их непрерывной связью;
б) изготовить всю зенитную артиллерию и прожекторные батареи, назначив круглосуточное дежурство на батареях, организовав бесперебойную связь их с постами, тщательно подготовив в инженерном отношении и обеспечив огнеприпасами;
в) организовать взаимодействие истребительной авиации с зенитными частями;
г) организовать бесперебойную связи постов воздушного наблюдения, оповещения и связи с аэродромами истребительной авиации;
д) к 1 июля 1941 г. закончить строительство командных пунктов, начиная от командира батареи до командира бригадного района.
19.6.41 г. доложить порядок прикрытия от пикирующих бомбардировщиков крупных железнодорожных и грунтовых мостов, артиллерийских складов и важнейших объектов.
До 21.6.41 г. совместно с местной противовоздушной обороной организовать: затемнение городов: Рига, Каунас, Вильнюс, Двинск, Митава, Либава, Шауляй, противопожарную борьбу в них, медицинскую помощь пострадавшим и определить помещения, которые могут быть использованы в качестве бомбоубежищ;
е) максимально форсировать все организационные мероприятия, закончив их не позднее 1 июля 1941 г.
Лично и через работников управления проверить выполнение изложенных выше мероприятий.
2. Начальнику связи округа привести в полную готовность все средства связи на территории округа, для чего:
а) не позднее утра 20.6.41 г. на фронтовой и армейские командные пункты выбросить команды с необходимым имуществом для организации на них узлов связи. Иметь подводы готовыми к немедленному включению.
Систематически производить проверку связи с командными пунктами, иметь на узлах связи ответственных командиров; 22
б) организовать и систематически проверять работу радиостанций согласно утвержденному мною графику.
Особое внимание обратить на радиосвязь с пограничными корпусами и дивизиями, с пограничными войсками, авиацией и службой воздушного наблюдения, оповещения и связи.
Для конкретного руководства всей радиосетью назначить начальником радиосвязи округа одного из своих заместителей.
Сводки о результатах проверки радиосетей докладывать начальнику штаба округа ежедневно к 9, 13 и 21 часу;
в) форсировать, закончив не позднее 23.6.41 г., постановку приборов СИГ-2 на всей сети воздушного наблюдения, оповещения и связи;
г) наметить и изготовить команды связистов, которые должны быть готовы к утру 20.6.41 г. по приказу командиров соединений взять под свой контроле утвержденные мною узлы связи.
3. Начальнику военных сообщений округа:
а) потребовать и помочь организовать на крупных железнодорожных станциях и железнодорожных, узлах местную противовоздушную оборону, потребовав от начальников управлений дорог обеспечения станции средствами противопожарной охраны, противохимической защиты и создания обученных команд для обслуживания этих станций; выполнить к исходу 19.6. 41 г.;
б) составить план восстановления возможных разрушений на железных дорогах, конкретно определив и сосредоточив на этих станциях необходимые средства. Восстановительные поезда Народного комиссариата путей сообщения расставить по участкам железной дороги в зависимости от их важности;
в) обеспечить станции, предназначенные для погрузки и выгрузки, необходимыми средствами погрузки (рельсы, шпалы, переносные мостки), а также средствами освещения; предусмотреть усиление личного состава станций.
На станциях погрузок и выгрузок очистить погрузочно-выгрузочные площадки от грузов;
г) составить план переключения двигающихся эшелонов на новые железнодорожные направления в случае разрушения крупных железнодорожных мостов.
Срок выполнения указанных мероприятий – 21.6.41 г.
4. Командующим 8-й и 11-й армиями:
а) определить на участке каждой армии пункты организации полевых складов противотанковых мин, взрывчатых веществ и противопехотных заграждений на предмет устройства на определенных, предусмотренных планом [направлениях] заграждений. Указанное имущество сосредоточить в организованных складах к 21.6.41 г.;
б) для постановки минных заграждений определить состав команд, откуда их выделять и план работы их. Все это через начальников инженерной службы пограничных дивизий;
в) приступить к заготовке подручных материалов (плоты, баржи и т. д.) для устройства переправ через реки Вилия, Невяжа, Дубисса. Пункты переправ установить совместно с Оперативным отделам штаба округа. 30-й и 4-й понтонные полки подчинить Военному совету 11-й армии. Полки иметь в полной готовности для наводки мостов через р. Неман. Рядом учений проверить условия наводки мостов этими полками, добившись минимальных сроков выполнения;
г) начальнику Инженерного управления составить совместно с начальником [Отдела] военных сообщений округа план устройства переправ 23 через рр. Зап. Двина и Неман на плавучих судах, взяв последние на учет. Места переправ определить рекогносцировками.
д) создать на телшяйском, шяуляйском, каунасском и калварийском направлениях подвижные отряды минной противотанковой борьбы. Для этой цели иметь запасы противотанковых мин, возимых автотранспортом. Штат этих отрядов, формируемых за счет саперных частей и выделяемых начальником Автобронетанкового управления автотранспортных средств, разработать и доложить мне 19.6.41 г.
Готовность отрядов 21.6.41 г.;
е) командующим поисками 8-й и 11-й армий с цепью разрушения наиболее ответственных мостов в полосе: государственная граница и тыловая линия – Шауляй, Каунас, р. Неман, прорекогносцировать эти мосты, определить для каждого из них количество взрывчатых веществ, команды подрывников и в ближайших пунктах от них сосредоточить все средства для подрыва. План разрушения мостов утвердить военным советам армий. Срок выполнения 21.6.41 г.;
ж) начальнику Инженерного управления совместно с командующим Военно-воздушными силами составить и 21.6.41 г. мне доложить план заграждений аэродромов от посадочных воздушных десантов, определив средства и силы для этой цели.
5. Начальнику Автобронетанкового управления округа к 21.6.41 г. изъять из 22, 24 и 29-го [стрелковых] корпусов все танки иностранных марок и бронемашин. Совместно с начальником Артиллерийского управления округа вооружить их малокалиберной противотанковой артиллерией (там, где они ее не имеют) и передать по 45 танков и по 4 бронемашины 8-й и 11-й армиям, которым танки использовать для стационарной противотанковой обороны в противотанковых районах, а бронемашины – для обороны командных пунктов армий.
6. Начальнику штаба округа выработать штат обслуживания стационарных танковых батарей и бронемашин и после утверждения его мною сформировать необходимые команды.
7. Начальнику Артиллерийского управления округа совместно с командующими армиями прорекогносцировать районы расположения указанных выше батарей и пункты их дислокации.
8. Пересмотреть план ремонта всей автотракторотанковой техники и максимально форсировать выполнение его. Это сделать не только в отношении окружных, но и всех войсковых мастерских.
9. Командующим войсками армий и начальнику Автобронетанкового управления округа создать за счет каждого автомобильного батальона отдельные взводы цистерн, применив для этой цели установку контейнеров на грузовых машинах. Количество создаваемых отдельных взводов – четыре. Срок выполнения 23.6.41 г.
Эти отдельные взводы в качестве подвижного резерва держать в Телшяй, Шяуляй, Кейданы и Ионава в распоряжении командующих армиями.
10. Отобрать из частей округа (кроме механизированных и авиационных) все бензоцистерны и передать их по 50% в 3-й и 12-й механизированные корпуса. Срок выполнения 21.6.41 г.
11. Принять все меры к обеспечению каждой машины и трактора запасными частями, а через начальника Отдела снабжения горючим – принадлежностями для заправки машин (воронки, ведра).
12. Заместителю начальника штаба округа по тылу и начальникам родов войск:
а) до 23.6.41 г. до снабдить чисти всем положенным по табелям; 24
б) ответственным представителям до 25.6.41 г. проверить готовность каждого склада к большой оперативной работе по приему и выдаче грузов, очистить склады от всего негодного и ненужного для нужд округа, на месте, совместно с начальниками складов, составить планы рассредоточения (а там, где возможно, и укрытия под землей) имущества складов, обороны их за счет внутренних ресурсов от воздушного и наземного нападения и противопожарных мероприятий. Срок выполнения 25.6.41 г.;
в) к 25 июня закончить рекогносцировки всех станций снабжения, составив планы развертывания их, развития и дооборудования.
13. Заместителю командующего войсками генерал-лейтенанту Сафронову совместно с командующим Военно-воздушными силами и начальником Оперативного отдела составить и 24.6.41 г. мне доложить план противодесантной борьбы в наиболее вероятных районах высадки десантов. Предусмотреть привлечение для борьбы с авиадесантами бронепоездов с пехотным десантом на них, [танковых] батальонов Т-27, Рижского и Виленского военно-пехотных училищ, перебрасываемых автотранспортом.
Командующий войсками [Прибалтийского особого военного] округа генерал-полковник Кузнецов
Член Военного совета округа корпусный комиссар Диброва
Начальник штаба округа генерал-лейтенант Кленов»
(Ф. 221, оп. 7833сс, д. 3, лл. 17-21. )
Вот это – грамотны приказ. И наверняка в этом округе были ещё внутренние директивы от 18 июня. Во исполнение Директивы ГШ от 18 июня, которая предписывала приводить в полную боевую готовность приграничные дивизии первого эшелона и отводить их от границы на свои рубежи обороны.
Впрочем, как мы все хорошо помним, в Прибалтике вообще все всё делали «по собственной инициативе». И даже «вопреки Сталину»… Посмотрим как же это делалось до 22 июня: может и подделали мемуары больших пацанов, но ведь писали то ТЫСЯЧИ свидетелей. Все то не отредактируешь. Вот и полюбуемся на них.
Очень часто приходится слышать, что накануне войны нашим войскам категорически запрещалось открывать огонь по фашистским самолетам, нарушавшим воздушную границу СССР. Оказывается, открывали огонь, сбивали и даже не один самолет. 11-я линейная застава «в начале 1941 г. сбила ружейно-пулеметным огнем 5 (пять) из 28 низкопролетавших над ней немецких самолетов, а один самолет этой группы был подбит и совершил вынужденную посадку в районе г. Сувалки» (Кисловский, «От первого дня до последнего», стр. 38).
Следовательно, нарушителей наших границ уничтожали как на земле (тысяча примеров), так и в воздухе. Как же так? Одних судили за попытку помешать полётам, а другим сходило с рук даже уничтожение противника?
Или вот ещё замечательные факты:
Западный особый военный округ: «С мая все стрелковые полки дивизий 1-го эшелона стали выделять по одному батальону, этот батальон в течение 1-2 недель неотлучно находился на отведенном полку рубеже, в полном боевом составе, с оружием, боеприпасами и занимался дальнейшим усовершенствованием оборонительных позиций» (Л. Сандалов, «Пережитое», стр. 71).
То есть были ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ рубежи, дежурные подразделения. Возможно там были слады боеприпасов и имущественные склады. То есть, войскам не надо было зарываться в землю. Надо было просто ЗАНЯТЬ готовые оборонительные рубежи, прикрыть стыки с соседями, установить связь с вышестоящими штабами и соседями. Остальное уже сделано. То есть, за пару часов они могли бы и успеть. И как это понять, если были полностью не готовы? Кому верить то??? Более того, это свидетельство как раз из ЗОВО, где как раз, почему то не «успели». Ладно, было разгильдяйство: ничего не делали. Но, как раз делали. Почему же тогда не успели????
Киевский ОВО: «Командующим армиями был отдан приказ занять небольшими подразделениями войск полевые позиции, подготовленные в предполье» (И. Баграмян, «Так начиналась война», стр. 68).
И эти, оказывается, готовились!!! Так почему??!!
Прибалтийский ОВО: «Оборонительные сооружения близ границы, предназначенные для дивизий 1-го эшелона, были заняты небольшими дежурными подразделениями» (Хлебников, «Под грохот сотен батарей», стр. 102).
Три округа. И все делали одно? Но, если ПриОВО делали «вопреки» Сталину, то как понять действия пай-мальчиков? Или они действовали тоже вопреки. То почему спали то в казармах?!!!
Так уж пошло в нашей истории: как что-то хорошее - обязательно заслуга генералов, как недочеты и поражения - виноват Сталин. А может в мае нужно было выводить все войска? Этого очень хотелось бы Гарееву и компании, но он не одинок в своем желании, этого так же хотел Гитлер, Черчилль, Рузвельт. И тогда бы не полетал Покрышкин на «аэрокобре», присланной по ленд-лизу. Да-да: США в 41 считали Гитлера вполне нормальным политиком.
Далее факты, взятые из мемуаров Хлебникова, особенно интересны.
«К 20 июня полки бригады Полянского заняли и полностью оборудовали назначенные им районы обороны... по фронту участок каждого полка достигал 8 км. Оборона строилась в 2 эшелона».
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…. Как так??? Сталин же запрещал…
«При проверке командиром 670-го артполка Прокудиным позиций артиллеристов он заметил существенные недостатки: орудия были установлены либо на дорогах, либо возле дорог, не имея при этом хорошего сектора обстрела. Командиры объясняли это так: «Поставишь в посевы пшеницы, а потом отвечай и плати за их потраву...» Прокудину пришлось объяснять, что оборону нужно строить как для реального боя, так как обстановка достаточно серьезная.
А на стр. 116 Хлебников не стал кривить душой и написал: «Да и на других участках артиллерия была заранее выведена на огневые позиции».
Почему Хлебников написал, все это понять несложно: начальнику артиллерии в трагичном 1941 г. необходимо показать как свои заслуги то, что артиллерия не была разбита в парках немецким налетом. Хотя. ПриОВО как раз то и был «дистидентом»: всё «вопреки» Сталину! Но, что у других? Пай-мальчиков?
В Киевском ОВО 15 июня был получен приказ с 17 июня начать выдвижение всех пяти стрелковых корпусов 2-го эшелона к границе, об этом пишет Баграмян на стр. 77.
Как так? Ведь Сталин не верил разведке??!! Да что это за шиза? Все боялись Сталина, делали всё вопреки, но 22 июня одни – приняли бой. А другие обделались жиденько???
По плану эти корпуса прибывали после 22 июня, и это понятно, до этого времени пограничники и 1-ый эшелон прикрытия должны были сдерживать агрессора у границ. Но вот вопрос. А в каком состоянии находятся войска на марше: с оружием, боеприпасами, зенитными средствами, соблюдая строжайше маскировку? Ответ ясен. А может быть, только советские войска бросались в бой с марша? Может, генералы слышали, как замаскированные советские батареи расстреливали в упор немецкие колонны и те даже не успевали развернуться? А разве в бой бросаются не с марша? Ведь как до боя угадать на 100%, где будет кризис в обороне либо где наметится успех? Или боевой устав СА совершенно оторван от реальности? Там же есть так называемый встречный бой с марша: когда войска обоих противников разворачиваются в боевой порядок с марша при огневом контакте? И для чего вообще тогда нужна мотопехота и танковые части? Если не для стремительных перемещений и атак с марша?
Хочется привести еще несколько воспоминаний о последнем мирном дне в войсках Красной Армии.
А.М. Андреев в книге «От первого дня до последнего» на стр. 19 пишет: «Утром 21 июня командование 115-ой стрелковой дивизии проинформировало нас: мы имеем указание быть в полной боевой готовности...»
Бычевский в книге «Город-Фронт» на стр. 5 вспоминает: «Начальник инженерного управления Прибалтийского ОВО генерал-майор Зотов рассказывал мне, что 21 июня спешно собирал население для рытья траншей и окопов на границе с Восточной Пруссией, начали даже минировать некоторые участки границы...»
Вот те на… Кто то успел и население мобилизовать, а кто то не успел написать приказы. Может им разные генштабы приказы присылали?
А вот что сообщил антисталинист Смирнов в своей книге «Брестская крепость». Накануне войны группа сержантов одной из авиачастей, дислоцирующейся у границы, едет за пополнением из Бреста в Пружаны. Так вот, все сержанты имели при себе винтовки и патроны. Впоследствии они стали активными защитниками Брестского вокзала. Уместен вопрос: это не конвойная команда, зачем оружие и патроны? И кто им позволил с оружием покинуть расположение части??? Если это без приказа – то это дезертирство с похищением оружия.
Какое время было необходимо для приведения в боевую готовность и занятия огневых позиций войск 1-го эшелона прикрытия?
Демократ-историк Зенькович в своей книге «Маршалы и генсеки», защищая расстрелянных генералов, утверждает - от 4 до 20 часов. Ну, бог с ним. Генералы - участники тех событий - о времени пишут другое: «Многие военные части провели боевые тревоги и выводили подразделения в намеченные для них районы, что дало возможность установить срок готовности 1-го эшелона прикрытия по боевой тревоге (2-3 часа)» (М.В. Захаров, стр. 268). Это в Одесском военном округе. Не уж то в Одессе были другие части. Чем в Белоруссии???? И им надо в 7 раз меньше времени? Или кто то нас за идиотов держит?
О том же времени на стр. 69 в своей книге пишет и Баграмян (Киевский ОВО): «...Приведение войск в боевую готовность: для стрелковых и артиллерийских частей до 2-х часов, для кавалерийских, моторизованных и артиллерийских на механической тяге до 3-х часов».
Вот именно: танк привести в боевую готовность куда сложнее, чем пехотинца.
Странно, но, как по команде, это же время устанавливается и в Западном ОВО: «Гарнизону Брестской крепости, чтобы вывести из крепости войска и учреждения, требовалось 3 часа» (Сандалов, «Пережитое», стр. 62). Ну. Эти вообще герои: мало того, что все пришли в боевую готовность, так ещё и успели вывезти всех лишних, пока другие портянки гладили и подштанники стирали.
А вот о приходе Директивы в части Западного ОВО.
С. Бельченко, будучи до войны начальником Белостокского областного управления НКВД БССР, в книге «Фронт без линии фронта» на стр. 22 пишет: «21 июня в 24-00 я закончил разговор по телефону с начальником пограничных районных аппаратов НКГБ, с ответственными дежурными по управлению пограничными войсками округа и начальником особого отдела 10-ой армии. Всех нас интересовали меры, предпринимаемые командованием соединений Красной армии. У меня была прямая связь с командиром 10-ой армии генералом Голубевым. На мой вопрос: «Какие вы предпринимаете меры?» - генерал Голубев ответил, что командованию округа доложено об обстановке, и соединения армии приводятся в боеготовность.
Около 2-х ночи меня проинформировали о том, что командующий 10-й армией получил по радио приказ, в соответствии с которым соединения занимают боевые рубежи.
Генерал Голубев сказал мне, что, видимо, начинается война и посоветовал все силы привести в мобильное состояние, сам же выехал на командный пункт армии».
Далее он пишет: «По указанию обкома партии работники всех партийных и советских органов в третьем часу ночи были вызваны в свои учреждения».
После разговоров с Голубевым и Бельченко хотел позвонить в Минск, но связи не было, также не отвечали Брест и Вильнюс.
На тебе! НКВД – а погранвойска – это войска НКВД получили приказы, а Павлов нет? Что то у меня ощущение, что мне суют фуфайку в ухо.
Кстати, 10-ая армия хоть и попала в окружение с 3-ей армией, но не была сразу разгромлена, как основные силы 4-ой армии Коробкова (42 с.д., 6 с.д., 22 т.д.). Мало того, окруженная белостокская группировка очень долго сковывала неприятеля. Гудериан и Гот опасались удара в тыл и по флангам своих танковых групп, о чем свидетельствовали в своих мемуарах. 4-ая армия Коробкова, понесшая огромные потери в первые часы войны, начала отход на восток, тем самым оголив фланг белостокской группировки, после чего начался крах всего 1-го эшелона прикрытия Западного фронта.
А прояви стойкость все части? Был ли блицкриг этим самым? А может прорывы оказались бы просто цепью котлов? Когда мехкорпуса отрезали бы их от тылов рокадными ударами?
Единственным источником, который очень часто цитируют историки, показывая трагедию Западного фронта, является Сандалов.
В своих воспоминаниях он пишет, что приказ привести войска в боеготовность они получили в 3-30, Коробков (если верить подлинности протокола, приведенного Зеньковичем) на суде называет то же время, хотя Павлов утверждает обратное: он показал, что все три командарма - Голубев, Кузнецов, Коробков - в 2-00 ночи получили приказ привести войска в боеготовность. Насчет Голубева понятно, выше приведены воспоминания Бельченко, но есть в мемуарах Сандалова интересные моменты, на которые я хотел бы обратить внимание.
18-00 - 21 июня дивизионный комиссар Шлыков и начальник отдела политической пропаганды 4-ой армии уезжают из штаба армии в Кобрине в Брест на концерт артистов московской эстрады. – ещё один эстет…
19-00 - около Бреста загорается дом, в ответ на это за Бугом на немецкой стороне тоже загорается дом, Сандалов докладывает об этом Коробкову, но... «...никто из нас не угадал тогда, что это значит» (Сандалов, «Пережитое», стр. 90).
20-00 - Сандалов и Коробков с семьями идут на оперетту «Цыганский Барон». – Ба! Ну не армия, а прямо кадетский корпус. И даже не в цирк, в оперетту!!!
23-00 - к телефону в штабе вызывает начальник штаба округа Климовских: «...однако особых распоряжений мы не получили, о том же, что нужно быть наготове, мы и сами знали» (там же, стр. 90). Штаб 4-ой армии в сборе, Сандалов пишет, что Павлов не разрешает Коробкову поднять по тревоге одну дивизию. То есть??? Павлов не только не исполнял приказы, которые поступали ранее, но и препятствовал «имению войск в полной боевой готовности»?
2-30 - обрыв связи со штабом округа и войсками, исправной осталась одна линия на Пинск.
Как раз время передачи директивы Павлова. Может по этому то Жуков так и подгонял время в своих мемуарах???
Далее Сандалов пишет: «Для ознакомления с обстановкой на месте командарм отправил в Брест моего зама полковника Кривошеева, а в Высокое и Малориту других командиров штаба» (там же, стр. 92).
3-30 - связь восстановлена, Коробков получает приказ от Павлова на приведение войск в боеготовность и лично до 4-00 успевает передать распоряжение начальнику штаба 42-ой стрелковой дивизии и коменданту УРа.
Ну надо же!!!! И этим 2 часа не понадобилось!!!
Но уже через несколько страниц (стр. 96) Сандалов более конкретно объясняет, с какой целью Коробков посылал делегатов штаба в войска в 2-30: «...полковник Кривошеев рассказал мне, что он застал в Бресте в 4 утра, когда прибыл к генералу Попову с документом, уточняющим задачи корпуса в случае объявления боевой тревоги».
Какие задачи уточнял документ, неизвестно, но что приказывал Павлов мы знаем со слов Сандалова, в частности, все войска приводились в боеготовность, но после вторжения немцев государственную границу нашим войскам переходить запрещалось. Может, это и были те уточнения? Или это были пресловутые «красные пакеты»?
Можно предположить следующее: когда диверсанты вырезали сотни метров телеграфных проводов, реально приказ о приведении войск в боеготовность можно было передать из штаба округа только в штабы армий, так как здесь положение с радиостанциями обстояло худо-бедно нормально, а в штабы дивизий - только посыльными. Но, тогда придётся признать, что приказ получен был до этого времени.
При штатной численности 22 радиостанции на дивизию, реально обеспечен этими средствами Западный ОВО был только на 7%, т.е. 1,5 радиостанции на дивизию. Но и это не вся беда, в академиях работу с радиостанциями не изучали вообще (Ю. Мухин, «Война и мы»). Поэтому наши генералы радио боялись, как огня, если где оно было. Помчавшись в войска (40-50 км от штаба армии до штаба корпуса, а там еще дивизии, полки), делегаты прибыли как раз к артподготовке немцев. Результат: тысячи красноармейцев были погребены под обломками завалов, так и не проснувшись.
И последний момент. в директиве указывалось, что военные действия могут начаться с провокаций и задача - не поддаваться на провокации, а когда начнется полномасштабное вторжение, встретить агрессора не в кроватях, а в полной боевой готовности.
И что, война началась сразу с полномасштабного вторжения, а не с провокаций? Далее цитирую книгу Ю.Г. Кисловского «От первого дня до последнего»: «...Еще во втором часу ночи 22 июня на участке 6-й и 7-й застав противник предпринял попытку захватить наши пограничные наряды. Около 15 гитлеровцев вторглись на советскую территорию...» (стр. 25).
«...В 2 ночи 22 июня на стыке 6-ой и 7-ой погранзастав вблизи населенного пункта Красное перешли границу до взвода солдат фашистской армии и завязали бой с пограннарядами...» (стр. 29).
И еще: «...Во втором часу ночи... вторглось до полутора десятков фашистов...» (стр. 33).
Фактов можно привести множество, но если бы после первых же стычек, мы подняли в воздух всю авиацию, открыли огонь, то утренний номер «Фолькишер биобахтер» поведал бы о зверствах большевиков, которые, расстреляв немецкие пограннаряды, обрушил всю свою военную мощь на мирные немецкие города. И Англия перешла бы на сторону Германии. Вместе с США.
Идём посмотрим, что же получилось в результате действий этих героев.
Верховный Главнокомандующий Сталин лично виновен в трагедии Киевского «котла» осенью 1941 года, хотя Жуков заблаговременно предупреждал его об этой угрозе, но он его выгнал с поста начальника Генерального штаба.
Он хорошо известен многим читателям по ряду кинофильмов, особенно по разыгранной в них сценке, когда Жуков говорит Сталину о необходимости оставления Киева, а Сталин назвал его высказывание чепухой. После чего Жуков якобы потребовал освободить его от поста начальника Генерального штаба, а Сталин его выгнал с этого поста. Должен также заметить, что у мифа как бы две основных составляющих:
- непосредственно военная составляющая, то есть конкретные военные причины, приведшие к окружению Киевской группировки советских войск, и
- неуклюжие попытки Жукова и его присных переложить всю ответственность за эту катастрофу непосредственно на Сталина.
Начнем с последней. Жуков утверждал, что его крутой разговор со Сталиным из-за Киева имел место 29 июля 1941 г. Но в том-то все и дело, что когда открылись архивы, то с абсолютной точностью выяснилось следующее. В ука¬занный день Сталин его не принимал. «Журнал посещений И.В. Сталина в его кремлевском кабинете» беспристрастно свидетельствует, что 29 июля 1941 г. нога Жукова порог кабинета И.В. Сталина не переступала! До этого он был у Сталина лишь 20 июля и вновь побывал у него на приеме лишь 5 августа 1941 г. Не был Жуков хорошим НГШ - ведь Жуков сам признавал, что «органически ненавидел штабную работу». Ну, не его стихия: кропотливость и размеренность, практически научная деятельность не для него. Не каждому дано. Далеко не каждому.