Глава 20
НАПАДЕНИЕ
Начальник прииска Уйгур утром очнулся на полу от сильной боли в голове. Затуманенным взглядом он окинул балок, залитый солнечным светом. Застонав от боли, он попытался определиться во времени, но боль в затылке мешала сосредоточиться. Из-за этого он долго лежал, постепенно приходя в себя. Обрывки воспоминаний, связываясь в отдельные куски, подсказывали ему, что он лежит в своём балке.
«Что же со мной случилось? Почему так раскалывается голова? – мучительно думал Кульчицкий, не находя ответа ни на один вопрос. Голова совсем отказывалась соображать. — Сколько же я тут нахожусь?»
Судя по солнечному свету, попадавшему через окно, сейчас было раннее утро. Все детали целого дня прошли перед его глазами. Мысли вернулись к последним событиям, но ни на чём не остановились, и, едва встав, он сразу схватился за телефон. Забыв все позывные, Кульчицкий позвал начальника охраны открытым текстом.
- Божков, срочно ко мне! Я жду тебя в своём балке. Срочно!
Начальник охраны прииска Тимофей Егорович Божков прибежал сразу. Настороженным взглядом он смотрел на начальника прииска, ожидая от того чего угодно. В то же время, подумав, раз позвал Кульчицкий в такую рань, значит, есть серьёзный повод.
- Что случилось, Ярослав Станиславович? – спросил Божков.
Вскочив со стула, Кульчицкий подбежал к нему.
- Ты спрашиваешь, что случилось?.. — матюгаясь, набросился он на ошеломлённого начальника охраны, не ожидавшего такого натиска. – Ничего не случилось, просто пока ты спал, меня по голове трахнули. Вот и всё, что случилось. Так вырубили, всю ночь на полу провалялся.
Какой-то козёл поднял руку на меня – начальника прииска. Понимаешь, меня чуть на тот свет не отправили, а охрана спит, как ни в чём не бывало. Хорошо, да!? На хрена ты мне здесь нужен такой красивый. Я тебя выгоню к ядрёной матери, — взвился Кульчицкий. Он грозил уволить Божкова без выходного пособия. – Пахать надо, а не сидеть сложа руки, тебе не за это деньги платят. Слышишь, пахать надо…
Когда весь пыл иссяк, Кульчицкий с трудом опустился на стул. Схватившись за голову, он застонал. На затылке у него Божков увидел запёкшуюся кровь и огромную шишку, приподнявшую волосы.
- Ничего себе!.. – Как себя чувствуешь, Ярослав Станиславович?
Тот грустно усмехнулся и, видно, не в силах больше кричать, спокойно произнёс:
- Ну как можно себя чувствовать, когда тебе врежут по голове? Да так врежут, что напрочь вырубят. Хреново себя чувствую, господин начальник.
От боли или от обиды, а может, для того, чтобы показать, как ему плохо, он застонал. Божков впервые увидел начальника участка таким беспомощным.
- Я сейчас вызову фельдшера, Катюха тебе поможет. Подожди, я быстро.
Чтобы не разносить слухи, Кульчицкий наотрез отказался. Успокоившись, он рассказал Божкову о происшедшем.
Весь вечер он провёл на полигоне с электриком, ремонтировавшем электродвигатель гидромонитора. Обошёл два промприбора, там встречался с рабочими, потом перекинулся парой слов с Петренко, стоявшим возле своего заведения, и уже поздно вечером после встречи с начальником ремонтного участка пришёл к себе. А что было после этого совсем не помнил. Мысли терялись на входной двери в балок.
- Ага, вспомнил, — неожиданно воскликнул Кульчицкий. – Я подошёл к двери, открыл и … — Его лицо исказила страшная гримаса. Он сморщился, как от боли. — А дальше у меня полный обрыв, будто замкнуло. Хоть убей, не помню, заклинило репу.
Судя по всему, его уже ждали и, возможно, даже не один человек. Но вот лица нападавшего или других признаков, указывавших на злоумышленников, он не помнил.
- А может, они что-то у тебя искали, — предположил Божков. – Думали, что ты придёшь позже, а ты заявился раньше времени. Ты им все планы испортил.
- О своих планах они мне не говорили, а мои планы они, действительно, подпортили. Особенно голову…
Он снова застонал. На выдержанного, стойкого, как оловянный солдатик, Кульчицкого это было не похоже.
- Чем ударили? – чуть не прослезившись от боли за начальника, спросил Божков и добавил: — Ты нашёл, что пропало?
Кульчицкий пожал плечами. Об этом он пока не думал. Но вдруг кинулся к столу и, наклонившись, стал выгребать из-под него мусор. Весь вид Кульчицкого выражал недоумение и испуг. Было видно, что он потрясён до глубины души.
- Командир, что пропало? Что-то ценное?
С губ того слетали невнятные слова, из которых Божков понял только слово «козлы». Молча Кульчицкий сел за стол.
- Слава, ну говори, что украли! Не тяни кота за хвост, иначе потеряем время и никого не найдём. Ну что ты, … молчишь? Давай же ….
От его грубого мата, сказанного во всю силу своих лёгких, Кульчицкий сразу пришёл в себя.
- Ты что… на меня кричишь? Золото спёрли, два кило. Слышишь, золото. Я его нашёл в тайнике, хотел сдать… Ну, козлы, дундуки паршивые, скоты…
От злости на тех, кто его обворовал, он весь побагровел и чуть не заплакал. Только теперь до него дошло, какая каша заварилась с похищенным металлом. Никаких документов у него не было, как не было и свидетелей, видевших его наличие. А не оприходованный, невесть откуда взявшийся металл исчез. В глазах Божкова он теперь выглядел последним жуликом, присвоившим себя металл артели.
- Не переживай, я найду, — долетели до него слова начальника охраны прииска. – Никуда он отсюда не уйдёт. Наверное, где-то спрятали, гады.
Кульчицкий полностью пришёл в себя и сразу стал тем начальником участка, каким его знал Божков.
- Давай срочно поднимай свою охрану и проводи шмон, — Кульчицкий чётко стал отдавать команды. — Досмотри все балки и личные вещи каждого.
- Да они же не дураки! – невольно вырвалось у Божкова. - Тот, кто у тебя упёр металл, уже давно его спрятал в тайге. Теперь он ждёт удобного случая, чтобы переправить на материк.
- Перестань базарить! Слушай меня внимательно и выполняй. Проверь все служебные помещения, мастерскую, гараж. Возьми под контроль всех, кто болтается по тайге. Без моего разрешения с базы ни шагу. Никаких рыбалок и охоты. О результатах докладывай немедленно. Связь держи лично со мной, но по телефону не болтай. За утечку информации ты отвечаешь головой.