Глава 18.
Это оказалось намного тяжелее, чем я думала. Я пишу новую главу, но не знаю, с чего начать. До этого все было просто. Моя жизнь шла по определенному распорядку, и я спокойно могла описывать одно событие за другим. Но сейчас в моей жизни полный беспорядок. Одно противоречит другому... Я могла бы спросить у дорогого Клаудио, как мне начать эту главу. Он помог бы мне. Но скорее всего, он не стал бы мне помогать, а только сказал бы, что я должна писать только правду. Но правду в данный момент я сама не знаю...
И как все произошло, тоже тяжело рассказывать. Но это ужасная глава, лучше бы ее совсем пропустить. Клаудио, это оказалось намного труднее, чем я думала. Писать не мою историю, а описывать мою жизнь!
Я начну эту главу таким образом: Клаудио и Томас познакомились друг с другом.
Мне тяжело вспоминать тот вечер, но начался он хорошо.
А дальше... Он не захотел меня поцеловать. Я думаю, ничего обиднее для женщины не может быть. До сих пор мое сердце болит от обиды и унижения, испытанных мною тогда.
Но я все-таки постараюсь описать все по порядку.
Я не пишу роман, а только мою историю. Я бы с удовольствием придумала красивое окончание. Или, по крайней мере, знала, что ждет меня в следующей главе.
В следующей главе я, возможно, покину свою серебряную кассу. Томас хочет, чтобы я стала его секретарем. Это не вопрос. Любовницу всегда берут работать личным секретарем.
Я больше не могу жить по-прежнему. Кроме того, я поссорилась с заведующей. Томас и Клаудио хотят, чтобы я покинула магазин. Конечно, Клаудио понимает, о чем идет речь.
Лучше быстро рассказать обо всем, что произошло в тот вечер.
Итак, он начался в кабине у мадам Лакс. У нее была необычная зеленоватая пудра.
-Эта пудра необычайно шикарна,- сказала мадам Лакс.
Я покачала головой.
-Я не хочу выглядеть, как вурдалак. Здесь я сегодня только для того, чтобы особенно хорошо выглядеть, уберите эту пудру!
Я лежала в кресле, а Риа красила мои ресницы темно-синей тушью. Они стали такими густыми, что казались длиной в сантиметр.
-Если подобрать хорошую помаду, Вы не будете выглядеть бледной. Чуть этой пудры, и Ваша кожа будет сиять, как алебастр при искусственном освещении.
Я была произведением искусства. Бледная кожа, яркая помада, глаза светились особенным светом под красивыми густыми ресницами.
-Куда Вы идете сегодня?- полюбопытствовала мадам Лакс.
-Вероятно, на Кобенцштрассе.
Мадам Лакс не спросила, с кем я иду, потому что она давно это уже знала.
Парикмахеры и косметички узнают это первыми. Конечно, кто-то нашелся, кто рассказал ей, что его зовут Томас фон Бляйн. И однажды Риа задала мне нескромный вопрос о том, не был ли раньше господин Томас вместе с девушкой фон Мертенс. Но я не пыталась узнать о прошлом Томаса. Я не думала о его предыдущей любовнице, но иногда спрашивала себя о моей последовательнице. Особенно когда он спал безмятежным сном, и лицо было совсем как у мальчишки.
Этому вечеру я радовалась заранее. Мы поедем в ресторан с открытой белой террасой, на которой можно было танцевать танго и вдыхать запах цветущих деревьев. Я никогда там не была, и Томас был рад со мной туда поехать. Мы давно уже не сидели вечерами дома.
Мы посещали шикарные рестораны, и я уже научилась входить туда с достоинством, когда на тебя направлено множество глаз. Томас был мною доволен, ведь я была дама.
Кобенцштрассе была ярко освещена, длинный поток автомобилей тянулся по ней и исчезал в ночной дали. Небо над головой, как из черного шелка, определенно, в воздухе был запах цветущих деревьев, но его заглушал запах бензина. Я сняла шляпу, Томас летом поднимал верх машины, мои волосы развевались по ветру. Секундой назад я хотела попросить Томаса остановиться и немного побродить по маленькой улочке, что вела к Вайнберген. Мы бы могли ходить по земле, смотреть на звезды, быть счастливыми.
Но Томас так радовался, что впереди белая терраса и танго, что я не сказала ничего.
Парковка на Кобенце выглядела, как ярмарка автомобилей, один шикарнее другого.
Мы с трудом протиснулись во второй ряд. И, наконец, белая терраса. Как алые цветы, светились маленькие лампочки над каждым столиком. Лица были видны неотчетливо, но чувствовалось, что здесь много народа.
-Мы не получим столика,- сказал Томас.
Заиграла музыка. Мелодия была так прекрасна, что у меня перехватило дыхание.
Звезды сверкали на небе, казалось, что они совсем близко. Мне вдруг очень захотелось попасть в лес, может быть, мы найдем дорогу. Мелодия так прекрасна, но в лесу очень тихо и ее не будет слышно. Звуки саксофона достигают сердца. Все же я немного посидела бы здесь, если мы найдем столик.
-Это твои знакомые?- Спросил Томас и указал на большую компанию невдалеке.
Один господин встал из-за столика и подошел к нам.
Это был Клаудио Паульс. Там же там сидели Грация Мортон, Сцекели, Мопп и две незнакомых дамы.
-Добрый вечер, Утенок! Мы были бы рады, если бы, Вы присоединились к нам.
Томас и Клаудио стояли друг против друга.
-Если бы ты нас представила друг другу!- Сказал Клаудио.
Но я молчала, как камень. Поэтому Клаудио пробормотал:
-Паульс,- и сделал небольшой поклон.
-Очень рад, Бляйн,- сказал Томас и пожал ему руку.
Клаудио продолжал дальше, как будто хотел помочь мне выйти из состояния столбняка.
-Мы были бы очень рады, если бы вы присели за наш столик!
-Ты не возражаешь, Утенок?-Добавил он.
Я кивнула, хотя я думала про себя, что совсем не хочу этого. Но пришлось последовать к столу, и я нашла ситуацию ужасной. Все было как во сне, но в страшном сне. Сначала я увидела, как Клаудио представляет Томаса дамам. Потом я сидела между Клаудио и Томасом, передо мной стоял стакан с коктейлем. Затем ситуация показалась мне смешной. Все сидели и болтали друг с другом. А напротив меня сидела моя добрая Грация в пестром платье. Алые розы на небесно-голубом фоне. Вдруг я рассмеялась (просто вспомнила), в самый неподходящий момент. Потому что Грация рассказывала о похоронах богатого человека. И она с воодушевлением это рассказывала уже четверть часа. И вот, в ее рассказ вклинился мой смех. Она прервалась и сердито посмотрела на меня.
-Что случилось, Утенок,-не очень добрым голосом спросил Клаудио.
Я сжала губы, чтобы не смеяться, но мне пришлось извиниться.
Положив руку вокруг шеи, Томаса я прошептала ему:
-Томас, ведь материал платья Грации Мортон тот же, что и нашего покрывала!
Но Томас не одобрил моего поведения.
-Держи себя в руках,- прошептал он мне.
На него явно произвели впечатление Грация Мортон в полном блеске и знаменитый Клаудио Паульс.
Возникло несколько напряженное молчание.
-О, извините, пожалуйста, рассказывайте дальше, Вас так интересно слушать,- сказал Томас, хотя Грация рассказывала о похоронах.
Клаудио сидел с равнодушным видом, он давно привык к моей невоспитанности.
-Беби не рассказывала мне, что она знакома с Вами, господин Паульс,- сказал позднее Томас.
Я толкнула его под столом ногой, но было уже поздно.
-Я хотел бы сказать, как восхищаюсь Вами! Мы с Беби были на вашей пьесе, но она не упомянула, что знает Вас,- продолжал беседовать Томас.
Я сидела, как на иголках.
-Просто для этого не было повода,- пробормотала я.
Клаудио ничего не сказал. Он только посмотрел на меня. Это был необычный взгляд, который я не поняла.
-Мы видимся очень редко, неправда ли, Утенок?- Проговорил он, наконец.
Я ловила соломинкой ягодку в коктейле.
Томас танцевал со мной. Мы давно привыкли танцевать вместе, уже не замечая, что мои волосы касаются его щеки, что наши тела соприкасаются. Мы очень хорошо танцевали, потому что давно привыкли друг к другу.
В один момент я взглянула на Клаудио. Он внимательно наблюдал за нами и даже с интересом смотрел на меня. На его губах играла легкая улыбка, но в глазах не было радости.
-Мне кажется, я вижу тебя сегодня в первый раз,- сказал Клаудио.
Я села на свое место рядом с ним.
-И что Вы видите, господин Паульс?- Спросила я его.
-Я вижу не юную девушку, а юную женщину. Она очень стройна и ее лицо светится в освещении ламп.
Как алебастр, потому что я напудрилась зеленоватой пудрой, хотелось мне сказать. Но я вовремя спохватилась. Мне вспомнилось, как Клаудио сказал однажды, что джентльмены не хотят знать такие подробности. Тут Томас вмешался в наш разговор.
-Почему вы ведете такой странный разговор? Ты называешь господина Паульса на Вы, а он тебя на Ты. Ты же не ребенок!
Тут мы с Клаудио стали искать подходящий ответ, но даже Клаудио не придумал его.
Томас прекрасно чувствовал себя в этом обществе. Он сам считал себя «богемой» и очень интересовался такой жизнью. Он много пил и стал веселым.
-Беби, ты должна выпить с господином Паульсом «на брудершафт», тогда вы сможете нормально разговаривать друг с другом!- Громогласно заявил он.
Я рассердилась на Томаса. Он ведь совсем не знал ничего обо мне и моей истории.
Клаудио и я не смотрели друг на друга, оба чувствовали напряженность.
Томас заказал шампанское. Грация и остальные внимательно смотрели на нас.
-Мы пьем «на брудершафт»,- сказал Клаудио и засмеялся.
Мопп тоже начал смеяться, Сцекели сделал удивленное лицо.
-Но почему так официально?- Спросила Грация.
Искоса поглядывая на Томаса, она добавила, что наша дружба, кажется, достигла высшего развития.
Доставили несколько бутылок шампанского. Это привлекло всеобщее внимание, все заинтересовано смотрели на нас. Мне это не очень понравилось.
-Следите за тем, чтобы она опять не разбила бокалы!- Воскликнул бессовестный Мопп.
Я вздрогнула, вспомнив ужасную сцену. Официант наполнил бокалы.
Томас встал и, слегка покачиваясь, так как уже был пьян, потребовал, чтобы мы пили.
Сейчас Клаудио меня поцелует, я почувствую его губы!
Я встала и подняла бокал! Мы пили »на брудершафт». Стакан Клаудио опустел гораздо раньше моего стакана. Я сначала выпила большой глоток, но потом пила медленнее, представляя, как Клаудио поцелует меня, и я почувствую его губы.
Но вот стакан пуст. И он поцеловал меня, сначала в одну щеку, потом в другую.
-Ну вот, Утенок теперь мы всегда должны оставаться хорошими друзьями!- сказал он несколько сухо.
Все опять оживились, зашумели. Грация Мортон пыталась глубоко посмотреть в глаза Томасу. Она считала его очень богатым, и имела для этого все основания.
Я много пила. Музыка звучала как будто издалека, я слышала разговоры, но не понимала их смысл. Внезапно терраса закружилась, и все исчезло. Это было как в Сочельник, когда я выпила коньяк. Тогда я думала о Клаудио. Сейчас он сидел рядом со мной. Я слегка наклонилась влево, чтобы облокотиться на его плечо. Это было удивительно приятно!
На сердце было очень легко. Так много звезд на небе! Я еще немного подвинулась к Клаудио. Возможно, это заметили остальные, но мне это было безразлично.
-Пожалуйста, выпей это,- услышала я голос Клаудио рядом с собой.
-Но я не хочу пить, я хочу целоваться!
Никто этого не слышал, за столиком громко смеялись.
-Немедленно выпей это!- Опять голос Клаудио.
Я взяла чашку. Это был черный кофе. Слишком горячий.
-Я не хочу пить, дорогой Клаудио!- Клянчила я, как ребенок.
И я хотела позвать Томаса, чтобы он объяснил Клаудио, что он не может больше мною командовать.
-Пей!- Голос Клаудио звучал твердо и холодно.
Я снова стала искать взглядом Томаса, но его не было рядом.
-Он танцует с Грацией,- сказал мне Клаудио.
Мне показалось на миг, что я одна тут с Клаудио. Я быстро выпила кофе. Голова немного прояснилась. Я увидела, что Мопп держит за руку свою даму. Сцекели считает звезды на небе и, как всегда курит свою сигару. Томас танцует с Грацией.
-Не хотели бы Вы потанцевать?- спросила я Клаудио.
-Я не очень люблю это, но попытаюсь,- сказал он, вставая из-за стола.
Я поднялась, качнувшись слегка при этом, бокалы на столе зазвенели.
-Снова стекло,- пробормотал Сцекели.
Клаудио отвел меня на середину террасы.
-Надеюсь, Вам это не неприятно, господин Паульс,- сказала я.
Клаудио положил руку мне на плечо и ответил равнодушно:
-Вовсе нет. Вообще-то мы с тобой теперь на Ты.
Я инстинктивно прижалась к Клаудио. С Томасом мы всегда так танцевали, но он слегка отодвинул меня в сторону.
-Томас держит меня крепче,- прошептала я ему на ухо.
-Но это совершенно другое,- ответил Клаудио.
Он танцевал очень корректно. Когда он видел, что на нас смотрят, делал очень любезное лицо. Но я чувствовала, что эта любезность ко мне не относится.
-Здесь очень накурено, я хочу на свежий воздух,- сказала я.
Хотя на террасе и так был свежий воздух.
-Тебе нехорошо?- спросил Клаудио озабоченно.
Казалось, он ждал чего-то подобного все это время.
-Наоборот, очень хорошо!
Томас и Грация все танцуют, мы могли бы погулять.
Я не дождалась его ответа и просто убежала с террасы. Пробегая через гардероб, я увидела в зеркале свое очень бледное лицо, яркий рот, волосы блестели и были в беспорядке.
Лицо показалось мне чужим. Снова терраса, на это раз пустая и неуютная, ряд автомобилей. Я бежала, не оглядываясь, и даже не заметила, следовал ли за мной Клаудио или остался там. Наконец, я остановилась, совсем без дыхания. Удивительно, как при своем беге я не запуталась в длинном платье и не упала.
Широкая светлая улица. Деревья светились серебром.
«Волшебная лунная ночь», подумала я, хотя свет шел от фонарей. Ветер доносил издалека звуки вальса.
Внезапно жизнь показалась мне прекрасной. Вероятно, это от шампанского, которое так приятно пить. Так легко мне никогда не было, надо пить шампанское, тогда всегда будет весело. Несмотря ни на что.
«Человек выносливое животное». Кто это сказал? Да, это сказала Труде, когда ее бросил молодой человек и женился на богатой невесте. Она думала, что умрет с горя.
От любви не умирают, человек вынослив. Сердце не разрывается. Я могла бы хоть раз в жизни быть такой счастливой, что можно было бы умереть от счастья. Но ведь все это от шампанского...
Клаудио странно посмотрел на меня. Может, еще все будет хорошо. Между Клаудио и мной. Все казалось легким, как пузырьки в шампанском. Я могла бы еще танцевать с Клаудио, только он должен крепче держать меня.
-Утенок, иди скорее назад, ты простудишься!
Неужели Клаудио все это время был здесь? Я повернулась и оказалась рядом с ним.
Я могу все сказать ему и быть счастливой.
-Клаудио, поцелуй меня, -прошептала я.
Едва я проговорила эти слова, Клаудио слегка отпрянул назад. Совсем немного, но это расстояние казалось непреодолимым.
-Пожалуйста, пойдем,- сказал он спокойно.
Это прозвучало, как удар хлыста. Он не хочет меня. Но он не должен видеть, как это обидно. Пусть думает, что я все еще пьяна. Что все было только шуткой, над которой можно смеяться. Но нет, только не смеяться, иначе слезы, я могу расплакаться.
На обратном пути Клаудио сказал мне:
-Я заметил твои преображения чувств. Ты срываешь наш эксперимент, потому что должна стремиться к своей цели. Я же не могу быть целью, только промежуточной станцией.
Когда мы поднимались по ступеням террасы, он добавил:
-Для тебя я не хочу быть станцией.
Я едва это расслышала, но хотела показать ему, что совсем не обижена.
-Но что такое поцелуй? В данный момент что-то приятное, о чем забудешь в следующую секунду!
Это должно было звучать легко и непринужденно.
-Жаль, что ты так думаешь,- сказал Клаудио.
Когда мы пришли обратно, Клаудио сказал Томасу, что пора уезжать.
-Грация выглядит устало, и Малышка немного выпила.
Я была для него чужой дамой, Малышкой.
Томас расплатился. При этом Клаудио не хотел, чтобы он заплатил один.
-Но позволь ему заплатить, Клаудио, я хочу немного отдать тебе свой долг,- сказала я с несколько надменным выражением лица.
-Свой долг, но за что?- воскликнул Клаудио.
-Ах, господи, ну за кофе и вообще...
Тут все зашумели стульями, и остаток ужасной фразы повис в воздухе.
Только когда я подала ему руку на прощание, а мы стояли около автомобиля Томаса, он печально сказал:
-Думаю, что твое бестактное замечание-это реванш. Реванш за ту удивительную роль, которую ты отвела для меня сегодня. Доброй ночи, господин Фон Бляйн! Целую Вам ручки, Малышка!
В автомобиле я начала безудержно рыдать.
-Ты все смешала и пила слишком быстро,- сказал Томас и достал мне свой носовой платок.
-Но я совершенно трезвая!- Возразила я.
-О да, Беби,- улыбнулся он.
И с этого вечера я поняла, что никогда не буду по-настоящему счастлива.
-Целую Вам ручки, Малышка!
Вместо того чтобы сказать:
-Пока, Утенок.