Под эвтаназией («спокойная и легкая смерть») обычно подразумевают практику искусственного прекращения медиками жизни человека, страдающего неизлечимым заболеванием и испытывающего невыносимые мучения. В России даже мягкая форма эвтаназии (хотя бы и по просьбе самого больного) приравнивается к убийству и потому уголовно наказуема. В этой связи вроде бы здесь и обсуждать что-либо не имеет особого смысла, тем более что в данном случае подобный подход вполне оправдан, поскольку легализация эвтаназии в наших условиях инвертированных нравственных ценностей неизбежно вызвала бы чудовищную волну спекуляций и корыстных злоупотреблений.
Однако в целом вопрос этот далеко не однозначен. Дело в том, что поскольку люди живут в неодинаковых условиях, наделены индивидуальным восприятием реальности и свободной волей, в ряде развитых стран эвтаназия уже официально разрешена. В свою очередь, любая выработанная людьми же юридическая регуляторная норма преходяща, заметно (порой кардинально) варьирует во времени, а также от сообщества к сообществу и сама по себе не является доказательством ее общей правильности или справедливости. Это не закон природы, который неизменен и действует в физическом мире везде и всегда неукоснительно, причем вполне определенным образом.
К тому же, по существу позиция противников эвтаназии являет собой смесь лицемерия и недомыслия. Действительно, любой человек имеет официально провозглашенное право на жизнь и медицинскую помощь. Но отсюда вовсе не следует, что он «обязан» жить и получать медицинскую помощь во что бы то ни стало. Одно из фундаментальных прав человека – это как раз право быть свободным, самостоятельно принимать решения относительно своей судьбы, в том числе и право выбора , продолжать ли ему жить в сложившихся условиях или же покинуть этот мир. «Нет никакой необходимости жить с необходимостью». При этом, по-видимому, несомненно для всех, что каждый человек имеет право на достойную смерть. Многие из «моралистов» и понятия не имеют, что в жизни людей бывают столь нестерпимые мучения, боль и страдания, которые вытесняют всё остальное. Кроме того, приравнивая эвтаназию к банальному убийству и считая это недопустимым, ее критики с чистой совестью повсеместно благословляют убийства на войне, а кое-где и смертную казнь. Причем убийства во время войны не только разрешаются, допускаются, но и поощряются.
При этом глубокомысленно ссылаются на особые условия войны. Но эвтаназия ведь тоже проводится в особых, порой даже более драматичных условиях, когда проблема принятия необратимого решения каждый раз ставится абсолютно четко и во весь рост. Стало быть, всё сводится к субъективному обоснованию и к оправданию предпринимаемых действий – к тому, чтобы договориться об условиях их приемлемости. Но «гуманисты» сидят в больничных палатах сложа руки и смотрят, как зависимые от них обреченные люди погибают в невероятных муках или же необратимо превращаются в овощ. И они свято верят в то, что выполняют свой долг. Тем не менее нам не уйти от оценки дилеммы, что гуманней: убить из шкурных интересов человека, во всем себе подобного, чтобы в конечном счете выжить самому, или помочь другому по его просьбе уйти из жизни, освободив его от невыносимых, нескончаемых и неустранимых страданий – проявить милосердие, как это делается, скажем, при усыплении обреченного домашнего животного. То есть дело в ракурсе восприятия одного и того же базового явления.
Общие возражения против эвтаназии сводятся в основном к признанию жизни высшим благом и к постулированию религией исключительного права Бога «определять предел человеческой жизни», где страдания служат средством очищения души. Эти доводы, однако, весьма спорны, кроме самого последнего, который с определенным уточнением можно принять. Но и он не учитывает того очевидного факта, что всё хорошо в меру. Да, мы приходим в этот мир в конечном счете именно для духовных испытаний, но силы человека не беспредельны. Жизнь индивида можно считать благом лишь до некоторого предела. Состояние больного бывает таким безнадежным и обременительным для него самого и его окружения, а испытываемые нравственные и физические страдания столь нестерпимыми, что их искусственное продление впору приравнять к изощренному садизму. Тем не менее каждое общество решает эту чисто этическую проблему по-своему (в Нидерландах, Бельгии, Люксембурге, Швейцарии, в Канаде, Колумбии, Германии, Франции, в Швеции и в некоторых штатах США эвтаназия легализована). При этом практика использования пассивного варианта эвтаназии в том или ином виде спорадически и негласно существует, по-видимому, повсеместно.
Существенно, что в Библии нет прямого нравственного осуждения или запрета даже самоубийства (и эвтаназии, как его своеобразного частного случая). Напротив, весьма знаменательны слова о нашем свободном выборе: «Никто не отнимет ее (жизнь) у Меня, но Я Сам отдаю ее: имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее» (Ин. 10: 18); «Я положу свою жизнь, когда захочу, но Я могу взять ее и обратно. Ибо каждый сын Бога по вере может оставить свое бренное тело и принять его снова» (Леви 139: 24). После Потопа Бог определил продолжительность человеческой жизни в 120 лет (Быт. 6: 3). Но до этого возраста практически никто не доживает - мы сами себя медленно убиваем стрессами, неправильным образом жизни, своей злобой, завистью, ненавистью и прочими прелестями. Поскольку же без ведома Создателя с нами ничего вообще не происходит, значит Он это попускает, как и всё остальное.
Примирить противоборствующие позиции может концепция реинкарнации. Согласно ей, вообще говоря земная жизнь – отнюдь не самое ценное, что у нас есть. Неизмеримо важнее состояние человеческой души, которая не умирает вместе с телом, а покидает только этот мир, причем лишь на время – с тем, чтобы вернуться сюда, но уже в новом качестве. Смерть - это естественная и неотъемлемая часть жизни, этап на пути к переходу души человека в новую жизнь. Смерти нельзя избежать, все мы так или иначе, но умрем, да и вообще «нет никакой необходимости жить с необходимостью», тем более когда теряется смысл в самой этой жизни, как в случаях безнадежно больных и доведенных до полного изнеможения людей, умоляющих врачей об эвтаназии, о помощи в добровольном уходе из жизни. В таких ситуациях судьба предлагает человеку малоприятную альтернативу: предпочесть смерть быструю, «спокойную и легкую» или медленную и мучительную. Другого им не дано. Для сторонних лиц с нормальной психикой выбор здесь очевиден.
Согласно учению о реинкарнации, мы уже прожили не одну земную жизнь (в разных обличиях, условиях и обстоятельствах) и будем жить еще не раз. Но об этом у нас официально умалчивают. Ведь современное каноническое христианство (в отличие от ряда других религий) не признает реинкарнацию. А зря. Иисус и само раннее христианство придерживалось именно этих взглядов. Более того, в строго научном смысле вообще нет серьезных формальных доводов против реинкарнации, но имеется множество практических свидетельств, ее подтверждающих. Поэтому помощь безнадежно больному уйти из жизни (по просьбе пациента и при согласии родственников), щадящее прекращение его тяжких страданий, или просто предоставление человеку возможности спокойно умереть (намеренная отмена медиками поддерживающей терапии пациента), используемые как крайняя мера, фактически является актом милосердия без причинения вреда его глубинной сущности. Все мы умрём, но души большинства из нас снова придут сюда, чтобы получить новые уроки нравственного самосовершенствования.