Мастер открыл дверь и впустил в помещение свежий воздух.
- Лучшего схрона и не придумать - с порога мусорное ведро показалось каким-то одиноким, оно не заметно стояло на своём месте.
- Никому и в голову не придёт совать туда свой нос - мастер был доволен собой и своим несгораемым сейфом.
"Для мусора" - потускневшая надпись, на старом ведре, заставила мастера задуматься.
- Ничего себе мусор? - неожиданно перед глазами россыпью засверкали бриллианты, горстями сыпались золотые монеты.
Эйфория сфумато накрыла мастера и понесла по туманной реке.
Он пискариком, нехотя трепыхался в золотых сетях.
- Странно, но сопротивляться как-то не хочется - руки немели, силы покидали, дыхание становилось медленным, движения вялыми.
Захотелось погрузиться в сон и уснуть. Провалиться глубоко-глубоко до самой зари.
Появилось желание плыть по призрачной сонной реке не касаясь берегов и наслаждаться прохладой.
Фыркая широченными ноздрями бил копытом золотой телец высекая из скалы алмазы.
Они разлетались холодными искрами в разные стороны и заполняли пространство.
С рога изобилия радугой сыпались изумруды, рубины, сапфиры.
Всплеск волн...
Дельфины...
Они прикасались своими нежными прохладными телами.
Прохлада манила Божьей благодатью.
- Брр - холодная вода из под крана, брызги в разные стороны, снова залитый пол, стены и - прозрение.
Власть золотого тельца улетучилась, чары развеялись...
Григорий Иванович скрутил золотому козлу кукиш и сунул прямо под нос.
- Вода и воля, вот истинное богатство.
Курочка клюёт по зёрнышку, жива себе и здорова - мастер просушил волосы, растёр полотенцем спину и крепко потянулся.
- Ну что, Григорий Иванович, за работу? - тут же он взялся отвинчивать ножки комода.
Не говори, что не дюж, коль взялся за гуж - применяя усилие с трудом отвинтил ножки.
Внутри - оказались изумруды и рубины.
Григорий Иванович тихо радовался боясь спугнуть удачу.
Мастерски вывернув на "изнанку" рог изобилия, аккуратно извлек из мешочков камешки.
Неожиданно появился трепет и молниеносно пронесся по всем членам.
- Бедность не порок, говорите?
Да уж... Но трусит, чёрт возьми, как будто кур воровал.
Яркие камешки, как зёрнышки, шурша сыпались на стол.
Курочка по зёрнышку, а здесь на целый курятник хватит, ещё и останется.
Разобрав верхнюю крышку комода, он обнаружил массивные украшения.
- Хитёр был мастер и руки золотые - голова... - Григорий Иванович заворожённо любовался.
И вес о-го-го... - он взвесил в руке тяжёлое ожерелье.
Что хомут лошадиный.
Однако, шейки были у мадамов...
Вызывая жалость, сиротливо раздетым до скелета, обнажив не крашенные рёбра стоял у стены комод.
Не обижайся, комод, оденем и обуем всё в наших силах.
На столе лежала очередная партия драгоценностей готова отправиться в мусорное ведро.
Некстати пиво дало о себе знать.
Туалет к сожалению находился в глубине двора, метрах в тридцати.
- Ай - я - яй - Григорий Иванович удачно добрался, пристроился и обмочил угол.
В этих краях это было запросто.
Лёгкий ветерок заблудился в каштанах, шурша широкими листьями, пытался выбраться на простор.
Звёздное небо накрыло цыганским шатром расположившийся на берегу Чёрного моря город.
Вдыхая морской воздух он спал под влажным покрывалом ночи.
Рогатая Луна уставилась молоденьким бычком в тёмные окна как будто выискивала желающих бодаться.
Кошка, осторожно передвигаясь, замирая на мгновение вышла на охоту.
Она внимательно вслушивалась в ночную тишину.
Большой жук (Носорог) пролетел рядом, не рассчитав расстояние угодил в стену дома.
Опрокинутый на спину, цепляясь лапками, он пытался перевернуться.
- Что, рогатый, не получается? - застегнувшись мастер помог ему принять естественную позу.
Расправив крылья жук улетел.
Ну, и мне пора - зайдя в мастерскую он закрыл дверь на засов.
Вот уже и закрываться приходится - поймал себя на мысли мастер.
А ведь почти всю жизнь спал летом с открытой дверью и ничего - никого не боялся.
- Разбогател Григорий Иванович, разбогател - посягательство на суверенитет, с детства вызывало у мастера бурный протест, который в последствии неоднократно приводил к мордобою.
- Может поэтому и жизнь прожил один, чёрт его знает.
Следующим на полное раздевание стоял франтоватый буфет.
Мастер начал с задней стенки.
Прилично повозившись он снял её и легко разобрал.
В итоге на столе оказалось много золотых монет.
Без особого удовольствия мастер сгрёб их в кучу.
Две не большие полки то же хранили в себе золотые червонцы.
Разобрав двойное дно буфета Григорий Иванович обнаружил дорогие украшения.
- Двадцать штук... Ни фига себе - целое состояние...- он ещё раз пересчитал украшения.
Таки двадцать...
Два десятка массивных колье завораживали взгляд.
Не похожие друг на дружку они игриво сверкали бриллиантами.
Григорий Иванович стал их с любовью тщательно протирать. Бриллианты засияли как будто получили новую огранку.
- Тщательнее, Гриша, тщательнее протирай - мастер разговаривал сам с собой.
То, что невозможно понять, всегда вызывает тревогу и озабоченность.
Наверное каждый нормальный человек так устроен - врать и изворачиваться Григорию Ивановичу было всегда противно, а драгоценности заставляли ловчить и кривить душой.
Всё нутро мастера переворачивалось с ног на голову и упорно сопротивлялось.
- Не моё всё это... Не моё... - долотом стучало в голове.
Сегодня находка уже не радовала мастера, а наоборот как-то озадачивала.
- Воровство... - это слово сверлило мозг.
Вот и получается, что обобрал таки старуху.
Дальше что - топором по горбу как у Достоевского?
Ничего хорошего не вырисовывается - уныло рассуждал мастер.
Только под утро он закончил разборку буфета.
- Стена Плача какая-то, жалкое зрелище - два скелета прижавшись друг к другу, выставив на показ не крашеные рёбра, как побитые собаки, стояли у стены поджав хвосты.
Что носы повесили?
Отреставрируем будете как новенькие, я вас умоляю...
Письменный стол не представлял ни какой загадки.
Легко сняв массивную крышку в нише Григорий Иванович обнаружил бумаги.
Аккуратно протерев очки он начал изучать документы.
- Вексель, закладная, какие-то чертежи, планы.
Короче - будет чем печку растопить - он затолкал макулатуру в мешок, тромбонул ногой и кинул к печке.
Зима придёт, разберёмся - мастер ещё раз обследовал стол и нашёл маленькую коробочку с печатями.
- Дрова... - коробочка полетела то же в мешок.
Интересно ни бриллиантов, ни монет - гробовщик удивлённо осмотрел ещё раз стол.
- Ничего...
Ничего тоже результат - Григорий Иванович принялся разбирать кресло.
Протёртая до дыр драпировка была срезана.
Повозиться пришлось с гвоздями, мелкие - они ни в какую не поддавались извлечению.
Пришлось изготовить приспособление.
- Голь на выдумку хитра - применив приспособление мастер аккуратно один за другим вытащил гвозди.
Поковырявшись в набивке из морской травы ничего не обнаружил.
- Двенадцать стульев - двенадцать стульев - комод...
Ну, и на том спасибо - раннее напряжение перешло странным образом в сонливость. Внезапно навалилась усталость, захотелось спать.
Гробовых дел мастер с леньцой убрав со стола нехотя отнёс ведро для мусора на прежнее место, накрыл половой тряпкой и поставил рядом швабру и веник.
Ведро, находясь под такой охраной, распирала гордыня.
- Деньги и драгоценности нужно хранить в вёдрах, а они в сейфах, в швейцарских банках...
Какие банки, только в вёдрах - категорично заявило старое ведро.
Улыбнувшись глупому ведру Григорий Иванович полез в гроб отдыхать.