Нокдаун ценой в жизнь

 
 «Почему я не кто-то другой и не сижу на бейсбольном матче? Волнуясь за результат. Почему я не повар и не сбиваю омлет, как бы отстранённо? Почему я не муха на чьём-то запястье и не заползаю в рукав с затаённым волнением? Почему не петух в птичнике и не клюю зёрнышки? За что мне такое?»
                Чарльз Буковски «Макулатура» 1996 г.

 
 Удар! Удар! Ещё удар! Хлещущий звук лопастей вертолётного винта, рвущего воздух, словно плеть, длиною в пару метров, с размаху запущенная в неизвестность, или это аплодисменты озверевшей толпы, яростно сокрушающей остатки тишины в моих барабанных перепонках? Аплодисменты?! Толпа?! Удар! Эй, люди, помогите! Меня очень больно бьют! Пред взором предстаёт такой туман, что дальше собственного носа и не видно ни черта! Удар! Постойте, это что – бокс?! Товарищ рефери, остановите бой! Я потерял свои перчатки. На моих руках есть что-то красное, но это совсем не перчатки. Это определённо часть меня, я это чувствую. Скорее это и есть я – мои руки по локоть пропитаны кровью. Это даже не руки, а просто обрубки, культи или что-то в этом роде. Рычаги в машине для взбития кровавых сливок. И эта машина – я. Остановите бой! Мне очень больно! А ещё я очень устал. Удар! Когда в зубном кабинете тебе вырывают зуб, то советуют не трогать ранку какое-то время, но языку не объяснишь словами, что к чему и первое время он рефлекторно ощупывает дырку. Мой язык гуляет по голым дёснам беспрестанно. Пытаюсь вспомнить, как выглядят зубы. Удар! Наверное, это те самые обломки попкорна, что хрустят у меня под ногами, когда я отступаю назад из-за очередного удара. Удар? Я уже не понимаю. Или просто не вижу разницы между ударом и его отсутствием. Чьи это волосы на моём лице? У меня вроде бы нет волос на голове. Или мне вырвали их с корнями? Возможно даже, что с меня успешно сняли скальп. А ещё мне кажется, что кто-то пинает моё лицо ногами. Я уже не отступаю от ударов. Мне некуда отступать – я лежу. И уже ничего не вижу. Носок ботинка ломает височную кость с таким хрустом, словно свалили здоровенное дерево, и становится окончательно темно. Это не просто темнота или тьма – это вообще не из этой оперы. В этом полнейшем мраке абсолютное отсутствие всего. Нет ни звуков, ни цветов, ни запахов. Мой мир разделился на тут и там. Там истошно визжит толпа в преддверии зрелищной расправы, ноздри жадно пожирают напряжённый воздух, а в центре всего этого мракобесия кто-то кому-то причиняет смертельную боль. Тут нет ничего, что имело бы описание, характеристику или почву для размышлений. Даже вопрос задать нельзя. Вопросов попросту не возникает. Да и как они могут возникнуть, если вокруг ничего, совершенно ничего НЕТ. Там я, кажется, только что проглотил свой нос. Кажется. Как минимум снаружи его точно уже не видно. Теперь он внутри. Теперь он часть меня. Тут так ничего и не произошло. Я даже не растерян из-за того, что не знаю, как мне себя теперь позиционировать, потому что меня тут тоже нет. Может быть, меня уже вообще нигде нет? Но тогда чей же язык только что стал отдельно существующим объектом, там? Я не могу сказать, что я буду без него скучать, просто сам способ отделения его от меня – резким рывком, мне не приятен. Хотя кого я обманываю – я всё равно ничего не ощущаю. Стойте! Если меня тут нет, то значит, что я всё ещё там. Но там я умираю. Есть ли смысл туда возвращаться? Ведь я даже не увижу свою смерть. Кто-то извлёк мои глаза из глазниц своими цепкими короткими пальцами, впиваясь в плоть, грязными, как дёготь, ногтями, собравшими под собой мои волосы, частицы кожи и ошмётки запёкшейся крови. Мне кажется, что я упустил этот момент, как и момент возвращения. Я больше не могу туда попасть, потому что там меня тоже теперь нет. Меня вообще нигде больше нет. Разве смерть выглядит так? Никогда бы не подумал. Нет, не верю! Смерть, слышишь? НЕТ.
 
 Удар! Два шага назад. Удар! Один шаг назад. Удар! Замедленная съёмка, камера проплывает над залом и плавно падает к ногам ударившего. Девять! Восемь! Семь! Эй, сынок! Ты как? Шесть! Вставай парень! Слышишь? Если слышишь – вставай! Пять! Приподнимись хотя бы на локоть! Дай тренеру надежду! Он весь в слезах. Ведь это твой отец верно? Четыре! Он сейчас бросит белое полотенце и бою конец! Не загуби карьеру, сынок! Тебе просто нужно встать и вмазать ему, как следует. Он такой же измождённый, как и ты! Три! И тогда уже его тренер будет глотать соль со своего лица! Два! Ну же! Один! Я поднимаюсь. Медленно. Как в замедленной съёмке. Готов? Готов ли я? Бокс!
 Удар! Ещё Удар! Какого чёрта?