На кухне утробно мурлыкал кот, сытно щуря заплывшие жиром глаза. А в незакрытый занавеской кусок окна таращилась ночь. Черно, хищно и страшно таращилась.
Или вот. Иду под дождем. А по лбу стекает вода. И кажется, что это не дождь, а капля крови течет по лбу и срывается с носа, делая лицо похожим на раскрашенную маску.
А может, было и так. Сползала по стенке, судорожно затягиваясь сизым дымом и, стараясь унять бестолковую и злую дрожь посиневших пальцев. И все курила, пока не закололо где-то в спине, а может, в легких, и, пытаясь вздохнуть, подняла глаза и наткнулась на тяжелое, безразличное зимнее небо. И поняла с ужасающей ясностью, что это все. И все это бессмысленно.
А может, и не было ничего. Только хрупкие образоощущения осколками падали под ноги, оставляя воспоминания о себе невнятными царапинами и терпковатым привкусом невысказанности...
Полнолуние переворошило душу, как упавшую стопку пожелтевших газет… И всколыхнувшиеся образы выплеснулись в реальный мир, получив этим право существовать. Типа, раньше существовали бесправно. Именно поэтому я сейчас не сплю, а держа в руке ручку (каламбур, однако!), пробую на вкус образы. Отмеряю, выверяю, уточняю. Отсекаю ненужное пресловутым лезвием Оккама.
Новая бритвенная система Оккам – 3 от Жилетт ;
Вот, например, образ:
А за окном шел дождь. И промокшая насквозь ночь цеплялась за стены домов и слегка ежилась от холода.
По-моему красиво.