Зря, конечно, я все эти годы, как последний дурак, надеялся на чудо. Они так и не полюбили друг друга, а что делать мне, коли я люблю их обеих?
А ведь так удачно все сложилось с самого начала, как пазлы в мозаике – женился на своей первой любви. Отслужил два года в стройбате и даже гулять не стал после дембеля. Ну да, мать сперва была против Танюхи. Выставила какие-то глупые аргументы, типа красивые девушки все - гулящие. Если не была еще такой, то значит будет потом в браке наверстывать упущенное. По словам матери выходило, что в жены надо брать сноровистую серую мышку, а красавицам только в публичном доме место забронировано.
Ну, я мамку могу понять – она же нас без отца одна растила, ей было не до красоты. Пахала, как рабочая лошадь, чтобы двух маленьких мужиков прокормить, а после сорока лет неожиданно мной залетела. Вот из благодарности за подаренную мне жизнь и не хочу вступать с ней в пререкания. Пусть говорит, что ей вздумается, а я свою Танюху буду молча любить дальше.
Она у меня славная такая, только занятая всегда чем-то - дети все время требуют к себе внимания. Юрке вон уже четвертый год пошел, Светик второй год на грудном вскармливании находится.
Все у нас хорошо, как у всех людей – квартира, семья, дочь и сын, теща живет отдельно. Нос свой особо не сует в нашу жизнь, на кухне посидит с Танюхой: «шу-шу-шу, ну-ну-ну». Рада, что дочери алкоголик не достался, поэтому со мной вежливая и уважительная. Ничего плохого не скажу- терпению учит свою дочь, по хозяйству помогает.
А я все равно все чаще чувствую в себе усталость. Придешь с работы, поешь горяченького и захочешь расслабиться перед телеком. Нет же, нельзя, собственные дети не дадут. Лезут в глаза и уши, как мухи: «жу-жу-жу». Послушаешь их лепет, типа пообщался, и минут через десять переключаешь их внимание на игрушки, а канал – с мультиков на сериал. Юрка с машинкой по полу ползает, будущая эрудитка под диваном газету рвет на части и свежие новости жует, пока Танюха в ванной стирает. «Жик-жик-жик» - поет ребристая доска под ее проворными руками, как у мамки в далеком детстве.
Опять в стиральной машинке мотор полетел. Опять непредусмотренные расходы. Зарплаты слесаря ни на Канары, ни на трусы уже не хватает. И так не пью, не курю, любовниц не имею, как все нормальные мужики все до копейки в дом несу, а толку с этого? Все разговоры у нас с Танюхой сводятся к детям и деньгам – то ей зарплаты моей не хватает до получки, то в садике мест нет и детей некуда девать. Ну и что с того, что моя мать на пенсии? Она заработала себе покой и отдых. Троих на ноги поставила. Я ее понимаю. Я сам устал со своими двумя, а кому до этого есть дело?
Одна только мать и спросит: «Как ты там, сынок? Устал, поди? А то вернулся бы в родной дом, нам с тобой на жизнь хватило бы наших денег. Любишь ее, говоришь? А она вона себе новое пальтишко купила. Из старого уже выросла, что ли? Разъелась после родов на твоих харчах, пускай задом своим шевелит побольше, тогда и в старое пальтишко влезла бы. Я вона двадцать лет с осени по весну в одном пальто пробегала, некогда было жировать и не с чего. А она при таком муже слишком хорошо живет, а все недовольная ходит. Ой, врет она тебе все, сынок! Вот оденет свое новое пальтишко, и начнут мужики за ней ухлестывать. А твоя красавица когда-нибудь и сломается, не устоит она перед соблазном, попомни мое слово. И что ты тогда делать будешь? Куда побежишь? Ты же с детства тихоней был, все к мамке жался. Ой, никто тебя, кроме матери, так любить и жалеть не будет!
- Саш, - кричит из ванной жена, нарушая ностальгию супруга, - сходил бы за картошкой в подвал. Там лампочка вчера перегорела, а завтра мне от малышей будет не вырваться. И поставь сперва Юрочке градусник, что-то головка у него тепленькая. Или руки у меня были горячие?
И снова все начинается по замкнутому кругу: животики, зубки, температурки, ночные кошмарики. Ладно, я хоть сплю, как убитый. А Танюхе каково? Да и мне - снова видеть ее усталый взгляд, темные подглазники, слышать тихое «не надо, спать хочу». Опять временно теща поселится в гостиной, а по ночам в спальне будет ее убаюкивающее пение «шу-шу-шу». И опять сегодня сериал не досмотрел до конца – дети раскапризничались. Вот, все это вместе взятое называется «супружеская жизнь». Видно, пазлы не верно легли, нарушили мою яркую картинку счастья.
- Как ты там, сынок? Устал, поди? – настойчиво шепчет материнский голос.
- Саш,ты картошку когда принесешь? – перебивает мысли мужа танюхин вопрос.
Честное слово, достала уже со своей картошкой! Повезло ей, что я такой спокойный и выдержанный уродился.
- Щас, мультики с детьми досмотрю и схожу. Тебе щас она, что ли, нужна?
«Жик-жик-жик» - раздается из ванной в ответ. «Жу-жу-жу» - веселятся дети у телевизора. «Ширк-шурк-ширк» - шуршит газета в руках крошечной девочки. А у Сашки непонятная тоска лежит на сердце. Скорей бы уже теща вернулась, потащили же ее черти на все выходные в гости к родне. Теща уже давно сама за картошкой в подвал смоталась бы без всяких напоминаний. А Танюха будет долбить теперь, как дятел. Темноты она боится, глупенькая...
Сашка опять вспоминает свою мать. На сланцевой шахте всю жизнь в смену работала. Бывало на сквозняке отсидит, кнопку лифта-клетушки наотжимает, шахтеров в забой и обратно поднимала. А дома еще допоздна вязала, потом свои самовязки продавала. Руки ее покоя не знали, вот теперь и болят. Глаза тоже плохо видят. А в огороде еще копается. И Танюха нигде не шастает, все по дому крутится. Женщины все время должны быть при деле, тогда всякие измены будут исключены. В этом сын полностью солидарен с матерью.
- Саш, про картошку опять забыл?
В спальню заглядывает раскрасневшаяся жена. Сашка замечает, что кожа на ее мокрых пальцах стерта. Он поворачивается на другой бок и закрывает глаза. Ему сейчас до слез жаль свою Танюху.
- Да я уже в трусах. Юрке температуру мерил. Сама же просила. В норме все. Спит он.
- А Светочка где?
Беспокойный взгляд молодой матери в поисках дочери обегает маленькую спальню.
- Не знаю я. Где-то ползала в гостиной со своими газетами. Играет, наверно.
Сашке жутко хочется спать. До его слуха еще успевает долететь привычное: «Ширк-шурк-ширк, жу-жу-жу, шу-шу-шу».
- Устал, сынок? – шепчет свои заклинания голос любящей матери.
- Устал, мамка. Домой хочу, - отвечает ленивое сердце взрослого сына.