Недавно один читатель попросил меня поделиться впечатлениями об американском обществе. Прекрасно сознавая необозримость темы и, главное, что тысячи русскоязычных иммигрантов уже давно как раз этим и заняты – рассказами об американском обществе, – я уклонился от ответа.
Но потом я стал просматривать записки иммигрантов на прозеру и к своему удивлению обнаружил, что их впечатления очень далеки от того, что я хотел бы рассказать. И тогда я подумал: А вдруг действительно как раз и не хватает моих 5 копеек до миллиона? «Всё знают только все», - говорил когда-то мой школьный друг, Коля Головинский. Так появились эти заметки.
У каждого иммигранта, конечно, есть своя картинка Америки, которая может сильно разниться от картинки любого другого. Америка больших городов имеет мало общего с пригородами, или с сельскими районами, а Новая Англия сильно отличается от Среднего Запада, или Юга. Поэтому я не буду рассказывать о личном опыте. Или, скажем так, это не будут мемуары о том как мы приехали, как нас встретили, где поселились, как нашли работу, получили гражданство и т.д. и т.п., что несомненно интересно и поучительно, но сугубо лично. Я буду говорить о самых общих темах, так сказать об американизме в целом. Но, конечно, это будет американизм, увиденный мной.
Итак, совсем немного моих слегка курьезных наблюдений.
%%%
ЕСЛИ ХОЧЕШЬ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ - БУДЬ ИМ!
Как это ни странно может показаться, но меня, иммигранта со стажем, больше всего до сих пор изумляет анекдотичность, которая присуща американскому образу жизни. То, что я с детства привык воспринимать с иронией и насмешкой, в Америке скорее является принятым образцом поведения и руководством к действию.
И, раз мы говорим об анекдотичности, то с анекдота начнем.
Вы, конечно, помните знаменитый афоризм Козьмы Пруткова : «Если хочешь быть счастливым - будь им!». Вы улыбаетесь? Ничего смешного американец здесь не находит. Это высказывание как раз и есть краеугольный камень американизма. Бесчисленное количество книг, статей, исследований посвящены именно доказательству, иллюстрации и пропаганде этого тезиса: для того, чтобы быть счастливым надо просто захотеть быть счастливым. И американцы в подавляющем большинстве как раз придерживаются этого мнения. Или, как здесь говорят, покупают эту идею.
Из этой посылки - «Если хочешь быть счастливым - будь им!» - для американцев следует другой очень важный вывод: если ты несчастлив, то это твой выбор, ты просто не захотел быть счастливым и некого в этом винить. Это направление умов создает атмосферу всеобщих радостных улыбок, которую никому недозволено омрачать, если, конечно, речь не идет о людях, живущих в остальном мире, где обязанность быть счастливым не провозглашена.
По этой причине американец не признается, что он беден или, хуже того, потерпел неудачу. Американец не любит неудачников, лузеров, как они называются в Америке, поскольку у лузера могут оказаться объективные причины не быть счастливым, а это противоречит основному постулату - «Если хочешь быть счастливым - будь им!».
Что же делать, если, например, пронесся ураган и разрушил твой дом, ничего не осталось, и у тебя, к тому же, еще и страховки не было? Человек, живущий не в Америке может возопить, что он несчастен, начнет вопрошать Бога: «За что?». Ничего подобного не сделает американец. Он скажет, что ему повезло и возблагодарит Господа, что он и семья живы. А если семья погибла, то ему все равно повезло, что остался жив. А если все погибли, то соседи скажут, что им, погибшим, повезло умереть всем вместе и они уж, конечно, попадут в Рай. Но им повезло в любом случае.
Здесь настало время рассказать еще один анекдот, и, хотя он не совсем приличен, но крайне поучителен и важен для нашего повествования.
БОЛЬНОЙ РАКОМ РАДУЕТСЯ УСПЕШНОМУ СЕКСУ ДОКТОРА
Во время обхода в больничной палате врач обращается к больному:
- У меня есть для вас две новости: одна хорошая, одна плохая. С какой начать?
- Давайте уж плохую, доктор.
- Анализ показал, что опухоль злокачественная. У вас рак.
- А какая хорошая новость?
- Хорошая? Вон видите там медсестру в дверном проеме? Видите какая у нее фигурка, какая она вся ладненькая. Вчера у меня с ней был отличнейший секс!
Самое замечательное в этой анекдотической ситуации, что больной американец будет радоваться вместе с доктором. Это проверено. На этом построена целая индустрия, и даже больше – образ жизни. Вся бульварная пресса, обсасывающая приключения знаменитых актеров, политиков, просто богатых людей, основана именно на том, что миллионы прозябающих и бедных озабочены жизнью этих богатых и удачливых.
Среди их любимых теле-передач показ дворцов миллионеров. «Болеющие раком» видят себя в этих дворцах. Да-да, видят себя! Их с детства приучили радоваться тому, что у доктора отличный секс, даже если у тебя обнаружили раковую опухоль. Они надеются, что может им улыбнется счастье тоже уговорить эту медсестру, или другую, не хуже. Ведь выигрывают люди в лотерее! Почему нет?!
Более того, они стараются по мере сил не отставать, копируют имущих. Эллочка Людоедка, вступившая в соревнование с Вандербильдихой, совсем не смешна в Америке. Вовсе нет! Здесь есть телевизионные каналы, которые именно посвящены тому, как соревноваться с миллионерами, покупая вещи на блошином рынке.
А Восьмого Марта женщин могут порадовать, что в последнем списке женщин-миллиардеров больше половины - американки! Восьмое марта не празднуется в Америке, как Международный женский день, но почему не порадовать соотечественниц!
ФУТЫ и АРШИНЫ
Кстати, несколько слов об отношении американцев ко всему международному. В отличии от России, где элита всегда равнялась на Европу, у американцев отношение к Европе прямо противоположное, можно сказать полупрезрительное. Это также относится ко всяким международным соглашениям. Американцам даже пришлась не по нутру метрическая система мер и они продолжают пользоваться допотопными футами и ярдами, а все потому, что система мер - международная. Да еще эталон метра (о, ужас!) хранится в Париже. Притом США совершенно не смущает, что они в гордом одиночестве. Нет, не совсем так, с ними еще две страны: Либерия и Бирма. Представляете какой был бы скандал, как надрывались бы европейцы, как возмущалась бы российская "прогрессивная общественность", как смеялись бы те же американцы, если бы это Россия пользовалась локтем и аршином, а не метром. А в Америке никто не возмущается тем, что идут не в ногу с Европой, более того, вполне возможно, что США еще заставят Европу перейти на футы и мили.
ПРОСТАЯ АРИФМЕТИКА
Это очень важно для всей американской системы, чтобы прозябающие радовались успеху успешных, а бедные радовались богатству богатых. И когда они не радуются, их обвиняют в классовой войне. Не в «борьбе классов», как у Маркса, а именно войне. Это очень страшное и привычное обвинение в Америке. Всякое требование урезать доходы богатых и увеличить пособия бедным, есть классовая война.
В то же время, те, кто наверху, постоянно озабочены другим анекдотическим расчетом. Оказывается, если у миллиона бедных сограждан взять всего лишь по одному доллару - ну что для них доллар, они все равно его на что-нибудь гадкое истратят, прокурят или пропьют - если взять у них этот доллар, то в сумме окажется 1 000 000 долларов, а если забрать по 1 доллару у 100 миллионов бедных, то соберется уже вполне красивая сумма в 100 миллионов долларов. А помножить на 10 лет и готов целый миллиард долларов!
Правда, это чуть ли не в 10 раз меньше, чем тратится всего за один месяц на войну в Афганистане, но война – это святое дело! И когда, порой, какая-нибудь заблудшая овца задает вопрос: «А нельзя ли Великую Демократию защитить не затрачивая на военные нужды столько же, сколько весь остальной мир вместе взятый», тогда эту овцу строго одергивают: «Свобода нуждается в защите», или как говорил незабвенный Ипполит Матвеевич, выгребая деньги из кармана Кислярского на святое дело «Меча и орала», - «Торг здесь неуместен».
Эта простая арифметика, доказывающая, что если собрать с бедных по нитке, то можно богатому сшить рубашку, ежедневно поражает умы государственных мужей. Они нанимают лучших профессоров, чтобы извернуться и выманить этот ненужный бедным доллар и отдать круглую сумму тем, кто лучше знает как обходиться с деньгами. Они нанимают лучших краснобаев, чтобы доказать бедным, что они ничего не выиграют, если богатые даже отдадут им, скажем, 100 миллионов долларов.
- Ты думаешь, что это огромная сумма, - говорят платные краснобаи растерянному белому американцу, - Но ведь ты получишь всего 1 доллар. И твой сосед (черный, латинос, китаец) тоже получит доллар, как и ты. Разве ты этого хочешь?
Нет, американец этого не хочет. Но, все-таки, остается осадок и он может чувствовать себя не вполне счастливым, даже несмотря на то, что у богатых дела идут очень хорошо и миллиардеры вернули все, что они потеряли в начале кризиса. У таких американцев, не вполне счастливых и не радующихся успеху преуспевающих, у таких людей может возникнуть нежелательное брожение в умах, они могут попасться на удочку социалистам.
СОЦИАЛИСТ БИСМАРК
Под «социалистами» в Америке понимаются совсем другие люди, чем в Европе. Например, во всех европейских странах существует та или иная форма государственного страхования здоровья. Европейцы не видят здесь социализма. В то время как в США государственное страхование есть полнейшая анафема и несомненный социализм. Забавно, что таким образом, в социалисты попал старина канцлер Бисмарк. Бедняга, наверно, в гробу переворачивается, но при нем в Германии, то есть больше 100 лет тому назад, приняли закон о социальном страховании здоровья – а это самое ужасное преступление социализма.
Вот как отозвался сенатор Мак Коннел (McConnell), лидер республиканцев в Сенате США, о принятом в 2010 году законе, который впервые в истории США предлагает очень-очень слабую попытку ввести нечто вроде всеобщего страхования здоровья: «Это была громадная ошибка, самый большой шаг в направлении Европеизации Америки.
Представляете, если бы в России сенатор сказал, что Европеизация – это громадная ошибка, что бы творилось?!
Фактически, в США под социалистами понимают тех, кого в Европе называют консерваторами, даже реакционерами. А те, кто в Европе социалисты, те в США полнейшие коммунисты. Это не принято говорить вслух, но скандинавские страны, по меркам американцев, несомненно коммунистические. Они никогда не упоминаются в широкой печати, говорить об их отпусках и пособиях просто неприлично в американском обществе.
Местными, доморощенными социалистами в США чаще всего обзывают членов Демократической партии. Издали, из Европы, отличить Демократическую партию от Республиканской трудно, как сказал бы поэт: близнецы-братья. Обе партии, конечно, придерживаются главных принципов американизма: (1) «Если хочешь быть счастливым - будь им!», (2) больной раком радуется успешному сексу доктора – это обязательно, но, есть и различия, которые из Европы могут быть в сильный микроскоп не видны, но поражают размерами внутри Америки. Главное различие – что делать с бедными, которые перестали быть счастливыми.
Демократы полагают, что таких несчастных надо убирать с улиц, чтоб они не портили зрелище, где-то их собирать и поддерживать в них жизнь на подножном корму из гуманных соображений (социалисты!). В то время, как республиканцы утверждают, что поддерживать в них жизнь не надо, а пусть себе умирают, раз не хотят быть счастливыми.
Но и среди республиканцев тоже есть расслоение на умеренных республиканцев и консервативных республиканцев. Умеренные республиканцы занимают шаткую позицию: с одной стороны они согласны с консерваторами, что поддерживать жизнь несчастливых американцев ни к чему, а с другой стороны они согласны с демократами, что трупы с улиц должны убирать коммунальные службы.
Консервативные республиканцы очень тверды в своих убежлениях. По их словам, они отстаивают коренные принципы, на которых основана страна. В противоположность умеренным республиканцам их консервативные собратья полагают, что это несправедливо убирать трупы коммунальными службами за счет налогоплательщиков, - это дополнительный налог на свободного американца, то есть социализмом пахнет. А вместо этого бедолаги, которые сами виноваты в своих несчастьях, сами должны перед смертью продвигатся к местам захоронения, или, на худой конец, трупы могут убирать волонтиры из числа церковных прихожан, а им за это на том свете воздастся.
Но есть еще один способ не доводить американца до несчастья заражения социализмом – это сравнивать его жизнь не с неприлично загнивающей Европой, с ее бессовестной социальной защитой, а сравнивать с умирающими от голода где-нибудь в Экваториальной Африке. После таких сцен, где мухи ползают по умирающим детям, американец снова чувствует себя счастливым и начинает петь «Прекрасная Америка». Что, собственно, от него и требовалось.
ЕСЛИ НА КЛЕТКЕ БУЙВОЛА ПРОЧТЁШЬ НАДПИСЬ «СЛОН», НЕ ВЕРЬ ГЛАЗАМ СВОИМ
Другое неожиданное следствие отказа американца признать свой неуспех – это изменения в языке, в самой лексике, в использовании словаря. Бедные не называют себя бедными, а «средним классом». Средний класс разросся, но не за счет роста благосостояния (оно –то как раз упало), а за счет включения бедных в само понятие «средний класс».
Надо заметить, что наставление Козьмы Пруткова: «Если на клетке слона прочтёшь надпись «буйвол», не верь глазам своим», в Америке надо переделать на противоположное: «Если на клетке буйвола прочтёшь надпись «слон», не верь глазам своим», и тогда оно будет совершенно справедливо, поскольку рядовых буйволов здесь называют слонами.
Вот интересный диалог из весьма популярного комедийного сериала «Сайнфилд» («Seinfeld»), шедшего в 90-х годах. Эта комедия до сих пор считается одной из лучших на телевидении.
Элейн подходит к стенду с напитками и закусками в кинотеатре.
Элейн : -Я бы хотела колу среднего размера.
Продавец: - Вы хотите среднего размера или размера посредине?
Элейн: -Какая разница?
Продавец: -У нас есть три размера - средний, большой и очень большой.
Элейн: -А что случилось с малым размером?
Продавец: -У нас нет малого размера. Малый размер теперь средний размер.
Элейн: -А средний размер?
Продавец: -Средний – это большой, а большой – это очень большой.
Элейн: -Хорошо, дайте мне большой.
Продавец: -Большой – это средний.
В этом анекдотическом диалоге кроется большая (средняя, по-новому) правда: малого размера нет. То, что раньше называлось малым – теперь средний. Бедных нет. То, что раньше называлось бедные – теперь средний класс. Люди, которые не могут свести концы с концами, люди без медицинской страховки, работающие на минимальную зарплату, живущие в кредит – они не называют себя бедными. Они причисляют себя к среднему классу.
Но разговор Элейн с продавцом не закончен.
Элейн: - Хорошо. Дайте мне малый пакет попкорна.
Продавец: - Малого нет. Малый – это детский размер.
Элейн: - А средний?
Продавец: - Средний – это взрослый.
Элейн: - А бывает, что взрослые заказывают детский размер?
Продавец: - Обычно нет.
Элейн: - Хорошо. Дайте мне взрослый пакет.
Продавец: - Хотите масло?
Элейн: - Настоящее масло?
Продавец: - С привкусом масла!
Элейн: - Но из чего оно сделано?
Продавец: - Оно желтое!
О размерах мы уже знаем. Но тут еще одна важная деталь – масло, которое не масло, но с привкусом масла, неизвестно из чего сделано, но желтое и называется маслом! Это «желтое не-масло» вездесуще в США.
Вы заходите в супермаркет, на полках разложены помидоры. Они имеют форму помидоров, цвет очень близок к цвету помидоров: не красные, но вполне розовые. Правда, нет запаха. И совершенно никакого вкуса. Впрочем, можно сказать, что привкус помидора есть. Эти розовые не-помидоры, родные братья желтого не-масла. Есть такие же не-хлеб, не-сало, не-колбаса и т.д и т.д. Но, конечно, подмена не ограничивается пищей.
Это было в начале моей адаптации к новой жизни. Мы едем с другом к его товарищу. «У него дом с бассейном», - говорит мой друг. «Бассейном» оказывается заполненная водой метра 3 в диаметре надувная посудина. - Это бассейн? – наивно спросил я. - А что же это? – возмутился хозяин. «Плюньте мне в глаза, если это девочка», - вспомнил я Остапа Бендера, представлявшего Кису Воробьянинова мальчиком для растирания красок.
Пошли принять душ. Перелезая через борт ванны я пролил несколько капель, но не придал этому значения, так как привык, что между этажами зацементирована бетонная плита. Я был неправ. Вода просочилась на потолок. Между этажами половая доска – и все. С улицы – это кирпичный дом. Но он сделан не из кирпича – из древесных плит, а облицован плиткой под кирпич. Это - «дом с бассейном». Разница между этим «домом с бассейном» и реальным домом с реальным бассейном, наверно, 500 000 долларов. Большинство американцев живут именно в так называемом «доме с бассейном». (- Но из чего оно сделано?- Оно желтое!).
Конечно, в Америке есть очень-очень хорошее масло, и хлеб, и колбаса, и дома с бассейнами и средний класс. В Америке все есть! Но за все надо платить. А те, кто платить не могут, не хотят признать, что у них этого нет и они просто расширяют значение слов, чтоб оказаться мысленно вместе с теми, кто имеет. Правящий класс в восторге от этой мысленной акробатики: она поощряет больного раком радоваться всесте с доктором, что у того так хорошо случилось с медсестрой. "Ты и доктор вместе, в одной больнице" - увещевает больного раком официальная пропаганда. Только пациент - вот-вот умрет, а доктор сейчас поедет в гольф играть.
НЕУЖЕЛИ ЭТО ТОТ ЖЕ САМЫЙ ПРОДУКТ?
Но есть и другие изменения в американской лексике, которые не связаны с заменой «малых» значений на «средние». Эти, другие изменения, обусловлены тем, что в реальной жизни все сферы человеческой деятельности измеряются долларом, монетизированы. В силу этого, речь американца – это речь продавца/покупателя. Эта речь полна выражений типа: «Они на это не купятся...», или: «Он не смог им это продать...». Под «это» - понимается что-угодно. «Это» - может быть предмет, идея, человек: скажем, кандидат на выборную должность. Все вокруг – товар, который может быть продан и куплен. Но если идея, или кандидат продаются, то описание этого товара подчиняется приемам купли-продажи: товар приукрашивается, принаряжается, а порой просто меняется ярлык. Сплошь и рядом вам пытаются продать «дом с бассейном» по цене дома с бассейном, желтое не-масло по цене масла и т.д. Американец должен быть крайне внимателен, он постоянно настороже, потому что за аршинными заголовкми есть еще мелкий-мелкий шрифт.
Не все за пределами Америки знают это. Недавно студенты из стран третьего мира, куда американцы причисляют Украину, соблазнились яркими картинками на первой странице портала Совета по Образовательным Путешествиям Госдепартамента США, где счастливые ребята катаются на машинах и играют в снежки на фоне красивейших горных вершин, и, конечно, студенты не вглядывались в мельчайший шрифт в скучном контракте где-то внизу. А если бы даже и заглянули, то все равно бы не поняли. А когда они приехали в Америку, то выяснилось, что в контракте, среди прочего, было записано, что студенты согласны работать “в быстро меняющейся среде с большим количеством повторяющихся сгибаний и подъемов» и быть готовыми поднимать грузы в 30 киллограм в течение 8 часов “в помещении, где атмосфера контролируется» - и все это за плату чуть больше 8 долларов в час.
Что это такое «в быстро меняющейся среде с большим количеством повторяющихся сгибаний и подъемов»? Как это перевести с американского языка контрактов на язык человеческий? Это работа на погрузке пудовых ящиков на быстро движущийся конвейер. А что значит «помещение, где атмосфера контролируется»? Это душный пакгауз.
В той же комедии «Сайнфилд», которую я уже упоминал, есть замечательная сцена, где Джерри смотрит по телевизору рекламу колы. В умопомрачительном танце банка колы на экране сверкает яркими красками и возбуждает неистощимые фантазии у ликующих зрителей. У Джерри в руках та же банка той же самой колы. Она ничем не выразительна. Джерри смотрит на экранную банку, потом смотрит на собственную – и спрашивает: «Неужели это тот же самый продукт?».
Сцена весьма символична. Тем же самым вопросом: «Неужели это тот же самый продукт?», - задается приехавший иммигрант, знакомый с Америкой по обложкам журнала «Америка», по передачам «Голоса Америки» или, даже, по картинкам из советских теле-передач, где «желтый дьявол», тем не менее, всегда изображался на Нью-Йоркском пятачке с горящими рекламными огнями. «Неужели это тот же самый продукт?», - спрашивает иммигрант, спускаясь в заплеванные мрачные станции филаделфийского метро с графити на стенах, глядя на бесформенные туши вечно что-то сосущих из трубочек сограждан, мчась мимо трущоб черных районов под непрерывное завывание полицейских мигалок, пробегая по улицам, где шальные пули убивают прохожих и т.д. и т.д. «Неужели это тот же самый продукт?». Да, это тот самый. Просто, к этому надо привыкнуть. А когда привыкаешь, то можно чувствовать себя счастливым на любом уровне лестницы. Потому что, как вы помните - ЕСЛИ ХОЧЕШЬ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ - БУДЬ ИМ!
И тут у читателя может возникнуть вопрос: так что, в Союзе было лучше?
Ни в коем случае!
Там были свои анекдоты, кто помнит. «Вот вы тут трахаетесь, - кричит муж, заставший жену с соседом на горячем, - а за углом манку дают!». И я в любой день предпочту, так называемый, американский «дом с бассейном» никакому дому с никаким бассейном в СССР. Предпочту американские лже-помидоры советским очередям за дефицитом, каковым, дефицитом, мог стать любой продукт в любое время: от хлеба до туалетной бумаги.
Речь здесь о другом: о лицемерии, о манипуляци словами и людьми, о лживых обещаниях, о капитализме, словом – об Америке.