Юрий Овтин
Джульетта из Лиманского
Рассказ
Заскочив на ходу в последний вагон уже тронувшегося от перрона скорого поезда, уходящего в Москву, я потащился с вещами коридорами от хвоста к голове состава, в поисках своего одиннадцатого, спального, вагона, не переставая переживать, что еще какая-то минута и я бы остался на вокзале со всеми своими проблемами.
Завод наш, где я работал главным инженером, переживал не лучшие времена, и мне предстояло в первопрестольной решить вопросы с нашими бывшими смежниками о поставке оборудования и комплектующих.
Добравшись, наконец, до своего вагона, я с любопытством – кого же мне на сутки уготовила в попутчики судьба – ввалился в купе.
Там уже удобно расположился, поглядывая через окно на силуэты убегающего вспять города, интеллигентного вида лысоватый мужчина примерно моего возраста.
Узкие, точно нарисованные усики в сочетании со слегка косящими, словно прыгающими в разные стороны глазами придавали его лицу несколько ехидное выражение.
Переоблачаясь в спортивный костюм – традиционную пижаму отечественного купейного путешественника – я мысленно попытался определить, что представляет из себя этот тип, пока неожиданно не вспомнил, что с утра у меня во рту не было ни крошки, ни маковой росинки.
«Ну, это дело мы сейчас поправим» – радостно подумал я, имея ввиду как утоление разгулявшегося аппетита, так и предстоящее знакомство с попутчиком, – достал большой целлофановый пакет с едой, занимавший почти половину моей дорожной сумки, не сомневаясь в том, что жена упаковала туда все необходимое, чтоб я по дороге не умер с голоду.
И действительно, в пакете оказалась еще горячаякартошка в мундире, жирные свиные котлеты и копченое мясо, сваренные вкрутую яйца, соленые огурчики и вдобавок пахучий букет зелени – словом, привычный дорожный набор многих одесситов. Ну, а бутылку марочного коньяка «Ахтамар» я предусмотрительно прихватил с собой из кабинетного сейфа служившего одновременно и хранилищем самых ответственных документов, и замаскированным винным погребом.
Выставив все эти «маленькие радости» на купейный столик и от предвкушения потерев руки, я обратился к попутчику:
– Ну-с, уважаемый, давайте знакомиться и прошу вас разделить со мной этот, как говорится, то ли поздний обед, то ли ранний ужин.
Михаил Яковлевич – так звали моего соседа – оказался профессором, заведующим кафедрой одного из одесских вузов.
Со словами: – А ну-ка, что приготовила в дорогу моя жена? – он извлек из старомодного, какие носили в чеховские времена, саквояжа жаренную в духовке на бутылке курицу, пирожки с мясом и бутылочку «Наполеона».
– Натурально французский, без подделок, аспиранты преподнесли. Думаю, стоит не менее семидесяти долларов, – деловито подчеркнул он, поставив свою изысканно поблескивающую бутылку рядом с моим сразу потускневшим «Ахтамаром».
Но, как это часто бывает с людьми одного поколения, после третьей рюмки мы перешли на «ты», а «уговорив» полторы бутылки, постепенно выяснили, что имеем множество общих знакомых и даже друзей и просто удивительно, как это до сих пор не знали друг друга.
Обговорив все мыслимые и немыслимые темы, мы, слегка захмелев, замолкли.
– Слушай, а в шахматы ты играешь? – спросил я Михаила Яковлевича.
– Балуюсь потихоньку. Да только где их взять?
– Не может быть, чтобы в СВ не было шахмат, – возразил я и отправился к проводнику.
...Игроком я считался неплохим и потому, проиграв подряд семь партий, пораженный, уставился на Михаила Яковлевича.
– Ты что маленьких обижаешь? А ну, признавайся честно, небось в мастерах ходишь?
– Международного класса, – скромно потупив взор, уточнил Михаил Яковлевич.
Мы разговорились опять.
Оказывается, Михаил Яковлевич ехал в Москву встречать дочь, которую не видел три года. Она прилетала в «Шереметьево-2» из Австралии, где теперь жила с мужем.
С пяти лет Михаил Яковлевич обучал дочь шахматной игре, и к окончанию средней школы она достигла уровня отца, то есть тоже стала мастером международного класса.
И вот, отправившись как-то на турнир во Францию, она встретила там хорошего парня, корреспондента австралийского TV, освещавшего состязания, и, недолго думая, вышла замуж и махнула с ним на далекий пятый континент.
– Ну и дела! Вы с женой, наверное, чуть с ума не сошли? – спросил я.
– Конечно, поволновались маленько. Но чтоб переживали сильно – такого не было.
– Ну, конечно, не переживали! – усомнился я.– Тут вот мой оболтус в девятнадцать лет жениться надумал, так мы с женой на ушах стояли, а если б случилось такое, как у тебя...
– И кто же избранница? – поинтересовался Михаил Яковлевич.
– Да девчонка-то в общем неплохая, учится, как и он, в медицинском. Только рано ему еще семьей обзаводиться. Сам-то я почти в тридцать женился. Армию отслужил, институт вечерний окончил, да и на ногах уже более-менее крепко стоял. Опять-таки жизнь уже немножко пощупал, в женщинах разбираться научился. Вот к тому времени и жену свою будущую встретил. И что тоже немаловажный фактор – она, жена моя, почти на десять лет меня моложе. А чтобы вот так, с малолетства, в узы! – я в сердцах махнул рукой.
– Постой, постой, – остановил меня Михаил Яковлевич, – ты хоть и поздно, но свою судьбу все-таки встретил. А если б нет? Что, так и остался бы бобылем? Вот послушай, какая была история...
– Сам-то я не городской, – начал свой рассказ Михаил Яковлевич, – а из-под Одессы, – и он назвал один из близлежащих сельскохозяйственных районов.
– Село наше, Лиманское, довольно большое было, считай, пять тысяч человек населения. Школа была большая.
Учились со мной в одном классе Кокитько Джулия и Олег Шкода.
Джулия, или как мы все ее называли, Джульетта, местная красавица и лучшая ученица, была предметом обожания всех сельских парней.
Родители Джулии были крепкими хозяевами – держали теплицы, выращивали цветы и ранние овощи, возили продавать в Одессу.
Под стать Джулии вышел внешностью и Олег Шкода, от которого та была без ума.
И все бы хорошо, замечательным был бы Олег женихом, к тому же в Джулию был он влюблен до беспамятства, да вот только рос он редким, отвечающим своей озорной фамилии, сорвиголовой,
ни одна проделка в селе без него не обходилась.
К тому же родители его были одними из самых незажиточных.
И когда, окончив школу, Олег пришел в дом Джулии свататься, ее родители со смехом бесцеремонно выставили его за дверь.
– На кой ляд он тебе нужен? – успокаивала ударившуюся в слезы Джулию мать. – Голь и баламут. Ну что в жизни из него получится? Не такой тебемуж нужен. Вот поедешь в город, выучишься в институте и найдешь себе солидного и обеспеченного человека, чтоб в семье был опорой. Посмотри на себя в зеркало – настоящая артистка, от мужиков у тебя отбоя не будет.
Вняла Джульетта здравым рассуждениям матери, рассталась с Олегом и уехала в Одессу учиться в политехнический институт.
Олег же, отслужив армию, поступил в Оренбургское летное училище.
Окончив училище, Олег, явившись в Лиманском в красивой, ладно сидевшей на нем форме лейтенанта Военно-Воздушных Сил, сделал еще одну попытку просить руки своей возлюбленной, но снова был решительно отвергнут.
– Ну, что я тебе говорила? – убеждала мать Джульетту, окончившую к тому времени институт и работавшую первым секретарем райкома комсомола. – Кем он стал? Офицеришкой несчастным! Ни кола, ни двора, нынче здесь, завтра там. Нет, не такой муж, Джулия, тебе нужен.
...Прошло время. Джульетта, поработав в партийных и советских органах, перешла на производство, возглавила большую текстильную фабрику. Замуж она так и не вышла, – долго перебирала, но не смогла найти достойного себя мужчины, а, может, та детская любовь не давала ей покоя.
Олег же на несколько пет потерялся из виду.
Как гром среди ясного неба однажды прозвучало на всю страну сообщение ТАСС о том, что летчик-космонавт подполковник Олег Шкода возглавил экипаж нового космического корабля, запущенного на околоземную орбиту.
Что тогда творилось в Лиманском!
С Джулией, гостившей тогда у отца с матерью, случился сердечный приступ.
А через какое-то время Герой Советского Союза генерал-майор авиации Олег Иванович Шкода, в белоснежном с золотым позументом кителе, при орденах и регалиях, приехал в родное село, навестить своих стариков.
Не выдержав, умерла мать Джулии.
Так и живет сейчас одна Джулия Николаевна в большой трехкомнатной квартире с достатком, без мужа и детей, все свои нерастраченные на любовь силы отдавая производству.
...Слушая Михаила Яковлевича, я вдруг подумал, что наверное знаю немало таких Джульетт...
– У генерала Шкоды личная жизнь, надо сказать, тоже не сложилась, – продолжал рассказ мой попутчик. – Олег Иванович был отчислен из отряда космонавтов и направлен заместителем командующего в Закарпатский военный округ, поскольку оставил жену и двоих детей и сошелся с актрисой, а это не вписывалось в морально устойчивый портрет советского космонавта.
– Так что, – подытожил свой печальный рассказ Михаил Яковлевич, – в жизнь своих детей, а их у меня трое, я стараюсь не лезть. Задача родителей – дать им образование и определенные жизненные навыки. Ну, а дороги, по которым они пойдут, – пусть уже выбирают сами.
«А ведь и правда, – подумал я, – судьбу планировать, все равно, что вилами по воде писать. Не зря ведь говорят, чтобы стать женой генерала, надо выйти замуж за лейтенанта»...