В предыдущих главах: жуткая встреча с живой тенью не сулит ничего хорошего. Да к тому же король-отец и его мать, вдовствующая королева, знают о магической твари больше, чем говорят. Встреча с почтенным дядюшкой Мораном Колуном, начальником городской стражи, только запутывает положение: он также что-то скрывает. Магия и тайны сковывают юную принцессу. От живой тени её спасает незнакомец с чудесной дудочкой, а искушение использовать волшебный камень - подарок раненого мага Илиона Зануды - всё более усиливается.
Предыдущая глава http://www.proza.ru/2014/05/03/1077
Дворцовые залы шуадье Полессья натёрты до зеркального блеска. В лакированной плитке причудливо отражались носатые, убого сложенные гости. Три неоглядных арочных окна прикрыты золочёной тканью, от которых исходил вечерний свет. От него кажется, что резные дубовые фризы в виде виноградной лозы распускаются и плодоносят. Тиса, будучи не в состоянии оценить изыски шуадье, понуро брела вслед неловким шагам великана Морана. Тот, утирая испарину, почти виновато поглядывал на племянницу, но смолчал.
Как всегда готовились заранее. Воск с люстр грушевыми слезами застывал на потрепанных шпалерах, на вытканных побережными искусниками героях, королях, магах. Капли с шипением комкали изящные кружева и ломали перья шляп.
Зеркала, отполированные луковицами, покрывались налётом и призванные зрительно увеличить залу, становились бесполезны. Многочисленные слуги, порой одетые богаче метров, вынуждены были выйти вон. Кастелян, дородный низкорослый человек в летах, невольно теребил остатки клочковатых волос, и время от времени поглядывал на лёгкие резные двери обеденной залы.
Пока гостей томили в парадной, подавали охлаждённые напитки. Знать, оттягивая воротники, расходилась по знакомым, ещё чаще по торговым делам. Судачили о совершенно скучных вещах: повышение цен на зерно, появление новых рудников в Приграничном королевстве, недоборе по заготовкам, о богатстве степи в западных землях. Пару раз прошёл слушок о дерзких нападениях близ плавучих островов и появлении морских разбойников в водах Побережного королевства, близ Морского предела. Некто самоуверенно говорил, что «островную шваль вырежут зимой». Ему возразили: мол, негодяи и под пытками не желают выдавать своего предводителя, который объединил их под одним чёрным знаменем Короля-Без-имени. На него зашикали. Животрепещущая весть быстро сошла на нет. Говорить о подобных вещах в приличном обществе не полагалось. Тиса грустно усмехнулась про себя. А расскажи она о нападении живой тени накануне – дурной ли это тон?
Пока Морана Колуна отвлёк какой-то вельможа, в плечо Тисы шумно засопели. Принцесса подозрительно скосила глаза. Это был неугомонный Шнурок.
– Чего тебе? – едва не простонала она.
– Принцесса, вон там, у второй колонны, Симон Змея.
Тиса позволила себе обратить внимание. У колонны действительно стоял мальчик в нежно-пурпурном парчовом камзоле. На одеждах его золотом искусно оттиснут клубок змей. Когда он поводил тонкими плечами, казалось змеи затевали отчаянную возню. Его светло-русые волосы ниспадали до плеч. Тонкие черты лица, узкий подбородок и хищный нос, под которыми серебрилась кромка усиков. И глаза под стать змее: далеко посаженные с чуть уродующими его выпирающими надбровьями.
– Он сын одного из любимцев шуадье Мирграда, родственник короля Побережных земель. Его отец ведает угольными шахтами и добычей соли. Долгое время считалось, что командование авангардом перейдёт к их семье. Но шуадье решений не меняют. Особенно после истории с заменой. Это когда Сигурд Змей заменил Наталя Песчаника. Кое-кто до сих пор считает, что история это тёмная. Ведь Песчаника отравили.
Тиса этой истории не знала, и как отвечать на слухи не думала. Шепоток мальчика вызвал лишь досаду.
– Да что он получит, командуя авангардом, – несдержанно проворчала Тиса, отворачиваясь. – Земли ему пожалуют или иное?
– Что вы, принцесса? – поразился Шнурок, отступая от неё, – Авангард имеет право на треть от добычи. Поэтому вся знать отправляет своих сыновей служить туда. Мне шепнули, что непременно будет война с кочевниками. Мы идём в богатые земли, будем даже в предгорьях по ту сторону границы
– Там, где охотятся на драконов – постно произнесла Тиса.
Шнурок пожал плечами: изжили давно драконов. Вопреки сказкам об огромных огнедышащих чудищах, драконы существа небольшие и пугливые. С занятий в школе она знала, что селятся драконы в скалах и охотятся на горных коз, баранов, нападают и на людей. Но чаще промышляют драконами, а не наоборот. Нет ничего ценнее, чем кровь, кости и кожа дракона. Целый дракон стоит несколько тысяч полновесных золотых. Теперь, когда о драконах и слыхом не слыхивали, цена на них возросла в несколько раз. Много воды с тех пор утекло. Знать из кровожадных воителей превратились в торговцев и зажиревших местников. А Шнурок наверняка зачитывался сказками о героях и приключениях. Горе-командующий правой фаланги на побегушках майтр-гард. Как-то ими будет командовать отец?
Авангард уже два поколения пополнялся за счёт сыновей мелкопоместной знати, младших сыновей богатых мэтров, а то и купцов, зажиточных селян. Это помогало определиться с будущей службой и отчасти решало вопросы клятвенной службы шуадье, особенно тех, кто заместо себя отсылал иное лицо. Впрочем, нередко в высших кругах слышались смелые голоса тех, кто считал клятвы дедов в верности шуадье обременительной в торговых делах. Этим могло объясниться, что в авангард понабрали беспородную молодёжь.
Тиса с трудом сдерживала зевоту. Надо бы во время бала сесть в укромном уголке и соснуть часок. Но сон мигом улетучился, когда на глаза попалась широкополая чёрная шляпа. Тиса застыла с открытым ртом, моргнула и шляпа затерялась среди пышных кружев. Принцесса заворожено качнулась вперёд. Конечно, это не может быть ночной музыкант, от музыки которого скорчило живую тень. Просто не может быть. Тем не менее, Тиса пробиралась сквозь толпу, не замечая, что грубо работает локтями. Чёрная шляпа показалась только раз, близ мраморной лестницы, склонившись над мэтрами, судя по одеждам, прибывшим из Пограничного королевства.
Тиса, будто во сне потянулась к ним, но запястье грубо сжали в тиски. На мгновение показалось побледневшее от гнева лицо матери. Принцессу приставили смотреть за сёстрами, потому она вынуждена была выслушать поток бессмысленных упрёков. Луара тут же принялась подстрекать сестёр на шалости, но те по наитию впились глазками на дверь обеденной залы.
В парадной становилось нестерпимо душно. Майтры обмахивались веерами из рыбьего уса, а кое-кто начинал роптать. Кастелян, не дождавшись сообщения с кухни, отчаянно махнул рукой дворецким. Те, склонившись, раскрыли обеденный зал.
Гости заметно оживились: поток шуршащих нарядов хлынул к столам. Нет нужды описывать яства, на которые тратилась не серебряная монета, но золотая. Аромат манил и валил с ног, а искусно сервированные блюда казались сказочными украшениями. Ах, шуадье Полесья, наместник Периш Златоносец, ведал частью рудников Пограничного королевства и пограничными землями. Последние приносили немалые доходы по таможенным сборам, а рудники ещё нужно было содержать; несколько лет назад к нему перешло право владения удобных, обустроенных дорог Медвежьей пади, за которые он так же начал собирать пошлину. Кажется, до самого Весёлого Пляса и Златограда не было богаче человека. Всё это Тиса, разумеется, знала после посещений жены шуадье, конт-майтры Бриэль Бешеной.
Отчасти, только Пограничное королевство со славных и единственным городом Верховеном сохранило традиции знатности рода, но Полесье, со столицей в Горилесе – прибежище множества бежавших с бесплодных земель знатных родов, начинало стирать сословия. Только стол шуадье состоял из правящих ныне мэтров. А так за столы садились семьями, торговыми союзами и дружескими компаниями. Но Тисе это пришлось по душе, так как Шнурка усадили с безусой молодёжью.
Брать можно было, что нутру угодно. Слуги только подавали вино, или передавали требуемое угощение. Тиса подцепила вилкой ломтики посеревшей от соуса рыбы, добавила маринованных овощей. Рассеяно помахивая столовым прибором, – что бы ещё ухватить – оглядела столы. Взгляд невольно остановился перед подносом с дичью, между перьями что-то обуглилось. Только через мгновение она поняла, что это рукав шелковой сорочки. Её владелец – владелец широкополой потрёпанной антрацитовой шляпы. Тиса, закусив губу, медленно, как бы невзначай, повела шеей.
Чёрная шляпа качнулась. Его бледное худое, словно нарисованное, лицо содержало в себе одну бледно-малиновую улыбку. Остальное скрывали диковинные чёрные очки с кожаными наглазниками. Принцессе сделалось жутко: уж очень он походил на тёмного мага. Такой и тень мог к ней подослать, сам-то на неё похож. Кусок не лез в горло. Вилка терзала рыбу в кашицу до тех пор, пока слуга не подлил ей золотистого фруктового вина. Тиса сделала несколько маленьких глотков, приятно защипало нёбо. К тому же очнулась матушка, сделав первое и последнее предупреждение, сверкнув жгучими от гнева глазами. Тиса смиренно принялась за еду, но за всё время на глаза несколько раз попадалась неестественная улыбка чёрного незнакомца.
Шуадье не был бы радушным и рачительным хозяином, если бы не умел сочетать балы с торжественными приёмами. Танцевать – удел молодых горячих сердец, чей порыв, некоего неуловимого блеска сообщался немолодым или престарелым, заставляя их выходить из тени. Впрочем и великовозрастные мэтры не прочь выдать первые коленца и вдохнуть тончайший девичий аромат. Вельможи могли уединиться в просторных кабинетах, отвлечься от дел. То был их удел. Тиса и сама не прочь посудачить о заготовках солонины, что намного лучше, чем идти под руку с очередным принцем, что были здесь во множестве. Конечно, матушка будет искать жениха.
Но на этот раз вышло по иному. Ещё не подали сладкого, наместник попросил тишины. Несмотря на мешковатое тело, с заметными складками под распущенным от сытости камзолом, он ловко, даже изящно, приподнялся. Его лицо слегка припудрено, местами порозовело от вина и едва подрагивало, чуть вздёрнутый нос хищно раздувался, что свидетельствовало о величайшем возбуждении. Кастелян, отлично зная привычки хозяина, неуловимо подал знак и буквально через мгновение на малой аркаде появились первые музыканты.
Он развёл в стороны руки на манер крыльев. Пышное по всей сорочке жабо только усиливало эффект. Помолчав самую малость, он принялся за речь своим приглушенным ласковым баритоном:
– Мэтры и их супруги, великие гости и те, кто держит кубки также уверенно, как рукоять шпаги.
Послышалось довольное ворчание со стороны войскового стола, большая часть которого состояла из крепких возмужавших юношей.
– Забудем сегодня о титулах и званиях. Сегодня день начала жатвы, что закончится янтарным, я надеюсь, утром.
Тиса отвлеклась оправить пелерину и замерла, заметив, что чёрный незнакомец её откровенно разглядывает. Как и пристало приличной девушке, принцесса покрылась пунцовыми пятнами, но с трудом подавила желание запустить чем-нибудь потяжелее в это скупое на черты лицо. Она невольно ухватила за кромку оловянного кубка с цитронами, когда чёрный камзол, пошатнувшись, привстал. Дед, когда приходилось засучивать рукава в бражном доме, ловко использовал утварь и табуреты, разбивая их о чужие головы, но к счастью от скандала спас её всё тот же вкрадчивый голос наместника:
– Вот и наш старый знакомый почтил нас присутствием. Уж не знаю, есть ли у них титулы, но прошу чтить приближённого первого человека, то бишь короля Подземелий. Как вас?
– Такоб Искра, – без эмоций, будто листья прошелестели, представился чёрный камзол и присел на свое место, которое, следует добавить, изрядно расширилось. И кое-кто из мелкопоместной знати, что не надеялись на заклятия имён, попрятали глаза. Впрочем по пальцам можно пересчитать в зале людей, кто не считал, что подземельцы хранят секреты тёмной магии.
Наместник мелко, густо рассмеялся, едва не захлопав в ладоши. Он походил на увальня, большого ребёнка и Тиса его всерьёз не воспринимала, считая, что настоящий наместник в Полесье – жена шуадье, конт-майтра.
– Мэтры, – веселился шуадье, раскачиваясь в такт одному ему известной музыке. – Это ещё не все сюрпризы. Шпагу в руки возьмёт майтра (шум поплоше, в основном среди мелкопоместной знати).
Тиса похолодела от испуга и восторга. Титул майтр-гард подразумевал, что в минуту опасности и она может встать во главе рода с клинком в руках. Долгое мгновение Тиса соображала, как следует подняться, но слова шуадье её срезали:
– Почтенная командующая, – смаковал момент шуадье, изящно повёл кружевами рукавов подальше от дрожащей Тисы и громогласно закончил, – конт-маршал объединённого войска, дочь короля Границ, майтра Валери Янтарная.
Воинский стол без команды вскинул кулаки вверх в знак приветствия. И десятки удивлённых, восторженных глаз устремились на виновницу здравицы. От стола правящих, медленно, но уверенно, будто всю жизнь этого и ждала, поднялась – нет, поднялось изваяние. Тиса на всякий случай протёрла глаза, до того литой силуэт явился перед залой. Одежды – протравленная латунь; тяжёлая на вид бронзовая коса причудливо обвита вокруг шеи. От позолоченного наплечника с гербом Пограничного королевства преломлялся свет и покрывал лицо небесными умащениями.
– Чтите её, – болванчиком качнул головой шуадье. – Эх, я мог бы порассказать о том, что знает только её клинок.
Но несколько осёкся, понимая, что говорит лишнее. Валери Янтарная, кажется, снизошла до того, чтобы повести подбородком в сторону наместника.
Положение спас кастелян, отмахнув музыкантам, и те затеяли лёгкий, задорный мотив. В зале стало шумно, скрипели отодвигаемые столы. Королевские особы начали подходить к столу для здравицы с шуадье. Зазевавшуюся Тису поймал за запястье отец.
– Дочь моя, сегодня держись Морана Колуна.
Его голос был не в шутку встревожен. Великан Моран, подбоченясь, встал рядом. Его локти неуловимо подталкивали Тису к входу в танцевальную залу.
– Дядюшка, – семенила принцесса, – что происходит-то? Я же взрослая. Как мне иначе понимать?
– Эх, Тиса, – гудел под нос Моран так, чтобы только она его и слышала, – иному взрослому не захочется знать, что здесь происходит. Сидеть бы мне в своей сторожке и знать, что проход в ней один и за порог никто не ступит.
Великан и сам едва сдерживал волнение. Тиса, поддавшись панике, более вопросов не задавала, но смотрела в оба. На мгновение почудилась живая тень, но это только Такоб Искра вышел из обеденной залы вон. Едва заметно сдержал шаг и коснулся тульи шляпы в знак здравицы. На счастье, путь ему невольно преградил оруженосец.
– Принцесса, – дышал на неё винным духом Шнурок. – Видали главнокомандующую? Здорово, а?
Тут и Моран Колун не выдержал, схватил наглеца за ворот камзола и послал крепкой рукой вглубь залы, где начали знакомство девушки и молодые мэтры, под присмотром нескольких бдительных мамаш. Несмотря на просьбу шуадье, удача улыбалась знатным и богатым.
Неожиданно приятным вкрадчивым безыскусным голосом прошелестели над ухом:
«Тот славен, кто богат.
Кто слову на замену
Бросает злато.
Тому родня, тому он брат,
Кто подберёт его, за честь
Взимая плату».
– Как много воды утекло, а строфы ещё более проницательны. Может потому, что насмешка не пошла впрок.
Перед Тисой появилось нарисованное лицо Такоба. От шляпы мерзко пахло землёй и затхлостью. Но образ страшилища не сочетался со знанием риважской поэзии.
– Не тебе судить народ, крот, – в порыве раздражения отмахнулся, целясь в тулью шляпы, Моран Колун.
Такоб Искра проявил необычайную лёгкость, качнувшись в сторону, а гард едва не растянулся на натёртом паркете.
– Я не желаю зла ни тебе, ни юной принцессе, клянусь.
– Что стоят клятвы данные во тьме?
– А чего они стоят при свете дня? Скорее поверишь человеку, протянувшему руку помощи в темноте.
– Темнишь, Такоб Искра, – по-прежнему недоверчиво оттеснял Тису гард, – Чего тебе вдруг понадобилось в предгорьях?
Поля чёрной шляпы качнуло набок, чудные очки-блюдца шевельнулись. Нарисованное лицо проявило глубокую задумчивость.
– У меня худа на лица память, – витиевато произнёс Такоб, – Но этот голос, эта стать. Командующий горными гвардейцами. Подобно камню в древности покрылся мхом.
– Проваливай в бездну, пожиратель падали, – одними губами выдохнул Моран, хватаясь за петлю на поясе, как за рукоять оставленного в сторожке палаша.
– Принцесса, – в знак здравицы коснулся края шляпы Такоб Искра и будто тень отошёл вглубь танцевальной залы.
На протяжении всего действия, Тиса, замерев, рассматривала на кожаном поясе Такоба посеревшую камышовую дудочку, крепленую в узком шерстяном влагалище. Живо представилась спасительная музыка, которую она слышала намедни ночью. Когда подземелец удалился, Тиса настойчиво дёрнула за рукав старого гарда:
– Кто он? Откуда он тебя знает?
– Да мы друг дружку и не знаем. Я их, как ваш отец, плохо разбираю. Все на одно лицо. Помню, был спор меж вашим дедом и подземельцами за право обладания какой-то важной шахтой. Дело до свары дошло, и позвали судьёй меня. По справедливости, так всех их в холодную бы посадить. Но среди подземельцев был некий Такоб Искра. Скользкий человек, но дело своё знал, и знакомства у него были в наместничестве. Дело решили не в пользу короля. А ведь он всё к тебе, принцесса, присматривается. А?
Тут Тиса не выдержала, фыркнув до не приличия откровенно:
– Да что вы, дядюшка. Я-то тут причём? А что вы скажете о конт-маршале? Каково?
– Это меня меньше всего заботит, – не очень уверенно пожал плечами тот. – Сто лет не слышал про войны. А свара с кочевниками - забавы. Так, почему бы женщине не попробовать себя матерью солдат. Помяни моё слово: скоро войсковым сборам конец. Уж слишком это затратное дело. Тьфу, как торговец говорю.
Моран Колун брезгливо сплюнул и с кряхтением отёр плевок с паркета. За этим занятием его застала сама конт-майтра, вошедшая в скуке в танцевальную залу. Наверное, это была самая статная и высокая женщина во всём наместничестве. В народе говорили: под стать титулу. Болезненного жёлтого оттенка кожа ничуть не портили её не тронутой красоты. И даже худоба была всего лишь соразмеренным тонким, невесомым членам, что так и порхали. Уж не от того ли бабочки летают, что видят, как кружится в танце конт-майтра. Так думала маленькая Тиса, когда увидела её впервые на празднование Долгой ночи в Лютову едину в бальной зале. Лёгкие па конт-майтры казались волшебными. А та смеялась, заметив, как маленькая, неуклюжая принцесса, пытаясь быть её тенью, повторяя все движения.
За всё время пребывания в Горилесе Тиса имела свидание с конт-майтрой считанное количество раз. Но никто, кроме неё не мог быть терпеливым наставником, верным другом и любящей сестрой.
С летних наказов в коттедже наместника конт-майтра осунулась, появились мешки под глазами. Кое-кто утверждал, что она всё чаще подвержена припадкам бешенства, что полностью передаёт суть её имени. Майтра Полесья, конт-майтра Бриэль Бешеная потускневшим взглядом окинула залу. Городские щёголи уже примеривались выкинуть первые коленца. Но ещё не все ниши небольшой аркады были заполнены городскими музыкантами. Заметив воспитанницу, Бриэль заметно оживилась и плавно, насколько позволяло голубого переливчатого шёлка платье, пересекла площадку.
– Принцесса Тиса, – мягким грудным голосом произнесла Бриэль.
Воспитанница, оробев, попыталась неловко присесть и склониться как того требовал этикет.
– Ах, Тиса, – мелким смешком укорила её Бриэль, – Достаточно кивнуть мне в ответ. Пойдём, друг, пошепчемся.
Она приобняла принцессу за одеревеневшие плечи.
– Конт-майтра, – озадаченно вскинулся было гард, не зная как поступить.
– Моран, вам здесь лучше не стоять, – с налётом неуловимого презрения заметила Бриэль. – Одна из моих любимиц может пригласить вас на танец. Вы же не посмеете ей отказать.
Залы, шум, первые стройки музыкантов и растерянный дядюшка остались позади. В ласковых, словно тебя обвивает осенний ветер, полуобъятиях конт-майтры было покойно. Бриэль вполголоса задавала вопросы и тут же отвечала на них. Нутро сладко щипало от душистых притираний, которыми пахли её гладкие шелковистые волосы. Они шли мимо огромных зеркал, безмолвных вышколенных слуг. Тиса очнулась от яркого света и слегка приторного аромата диких персиков, что росли в кадках вдоль всей балюстрады на террасе покоев.
С дней наказов кабинет почти не изменился. Тиса, как ни старалась, по-хозяйски окинула убранство. Позолота кое-где облупилась, о чём свидетельствовали перевешанные картины, да траченная на кромке парча шпалер. От сырости дешевый камень, будто бы мраморных пилястр, по углам покоев раздулся; его полки были буквально заставлены поделками, безделушками, от которых рябило в глазах и немало отвлекало. Зато красного дерева книжная зала выше всяких похвал и содержалась в образцовом порядке, подальше от света и влаги. Вместо опочивальни, изящная лежанка, целиком сделанная из бука, небрежно покрыта покрывалом из грубой шерсти. Ближе к пузатым канделябрам простенькая конторка с кипой дорогой мелованной бумаги, исписанной мелким убористым почерком.
Но конт-майтра вывела её на террасу, усадила на мягкого атласа зелёный диванчик, сама села рядом и, помолчав, улыбаясь, произнесла:
– Помню, как Горный король впервые почтил нас своим визитом. Выставил всю семью, разодетую как вороньи гнёзда. И только ты, Тиса Горная, наследная принцесса в полупарче и шерстяной накидке отвечала титулу. Не богатство, не одежды делают королей, а их стать. И королю в лохмотьях люди кланяются.
Бриэль тонко вздохнула, пригладила её льняные локоны и тихо произнесла:
– Природа не дала мне детей, но воспитанницы – истинно мои дочери.
У Тисы перехватило дыхание. Она сжала запястье конт-майтры в ладонях, почувствовав холод тонкой кожи, и коснулась её губами.
– Ах, майтра, я готова стать майтр-гард и защищать только вас.
– От кого, моя девочка?
– От врага, от живых теней… – принцесса осеклась.
Конт-майтра по-птичьи повернула голову набок, провела ледяным пальчиком по её щеке и с неподдельным интересом переспросила:
– От живых теней?
Чувствуя щем в груди и не в силах противиться вкрадчивому голосу, Тиса поведала обо всём со страстью, в отличие от скупых объяснений с Мораном Колуном. Конт-майтра не перебивала, не дала и повода для сомнений, но по окончании рассказа внимательно всмотрелась в лицо принцессы.
– Об этом знает мой отец, но он велит молчать. Важно, не что видишь, а что не говоришь, – старательно выговорила она слова короля. – Вы когда-нибудь об этом слышали? Волшебство ведь под запретом. Может быть, как-то сообщить Надзору? Знали бы они, то с тенью покончили ещё утром.
Конт-майтра опустила ноготок до открытой ключицы и оставила чувствительный след. Тиса, сморщившись, невольно замолкла.
– Есть волшебство, – вкрадчиво обратилась к ней Бриэль, склонившись так близко к принцессе, что едва не касалась губами – Тиса не противилась – мочки её уха, – до которого Надзору нет дела. Слишком много магии в мире, чтобы от неё ограждать.
Бриэль взяла её подбородок пальцами и повернула лицом к лицу. Тиса не смела шевельнуться, до того вдруг страшными и притягательными показались глаза конт-майтры.
– Ты, Тиса, желала бы прикоснуться к волшебному?
Ешё как бы хотела. Владея несокрушимыми доспехами, оседлав дракона, мчаться навстречу приключениям. Но лишь в сказках. Сболтни она лишнее, не миновать суда в Храме Сынов – и титул бы не помог.
– Это не страшно, – ворковала Бриэль, прикрыв пальцами её веки. – Найди меня, – резко оттолкнула принцессу.
Тиса недоумённо всмотрелась в конт-майтру – никого. Обернулась вокруг себя – как сквозь землю провалилась. И вдруг сделалось совсем жутко, когда голос Бриэль донёсся откуда-то извне, шепотком над ухом: «Найди меня. Представь меня и найди».
– Конт-майтра, не надо, – всхлипнула девушка. – Я ничегошеньки не спрошу. Я буду молчать.
Щёку будто крапивой обожгло и голос конт-майтры чуть более требовательный, раздался в голове: «Найди». Тиса затаила дыхание, надеясь услышать хоть шорох, всматривалась во все углы, как если бы играла в прятки.
«Закрой глаза и найди меня», – повторила Бриэль, неведомо как болезненно уколов её сквозь платья.
Тиса, пустив слезу, покорно закрыла глаза. Ничего не происходило, но и боли принцесса не чувствовала. Она несколько успокоилась. Если бы не злое чудачество Бриэль, всё происходящее напоминало игру в жмурки, которой забавлялись в том числе и во время наказов у конт-майтры. В отличие от игры в ином месте, Бриэль запретила издавать звуки, чтобы «вода» мог узнать, куда идти искать. Тиса утаила, что могла идти даже на дыхание, а иной раз и непонятно как определяла человека. Иными словами «водой» она почти не играла. Ныне же задачка сложнее, но Тиса чувствовала, что Бриэль совсем рядом, только протяни руку. Но едва она открывала глаза, ощущение близости конт-майтры исчезало.
Новый укол уже не вызвал страх, лишь досаду. Как причиняла боль конт-майтра, знать не хотелось, оставалось только прекратить это. Тиса закрыла глаза и собрала воедино чувства, как учил когда-то дед обращению то с палашом, то со шпагой. Она даже представила себе в ладонях гладкий от долгих упражнений эфес клинка. Отчего-то сразу представилась конт-майтра и её попытка уколоть. Тиса сделал шаг в сторону, мысленно парировав выпад. Послышалась одобрительная усмешка. Хлопнули ставни террасы, Тиса обернулась, открыла глаза. Конт-майтра стояла, упершись руками о перила; миг – и она неуловимо вплотную приблизилась к девушке. Принцесса от неожиданности упала навзничь, закрыла лицо руками и пролепетала:
– Колдунья. Вы – колдунья. Что же будет?
Она прошептала начало молитвы всемогущему Отцу, отвращающему людей от умышленного колдовства, но её прервали.
– Встань, дитя, – строго прикрикнула Бриэль Бешеная. – Не каждый может управиться с чувствами, как ты. Это я заметила ещё с тех игр в моём коттедже. Думала найти тебе мужа, да отослать в Златоград. У меня там не так много толковых людей. Но вышло иначе.
– Что, что вы говорите? – пыталась сообразить Тиса, свернувшись на полу калачиком. – Я не понимаю. Я никому не скажу.
И вынуждено замолкла: конт-майтра больно ударила её перстнем по темени. Скорчив плаксивую гримасу, она попыталась заглянуть в лицо Бриэль. Та ли это ласковая, бесконечно терпеливая женщина. Но лицо конт-майтры полно безразличия, она лишь требовательно махнула рукой: поднимайся. Тиса, потирая ушибленное место, встала.
– Придётся учить тебя скоренько. И в ученье тяжко.
Тиса молчала, сообразив, что за глупые вопросы может получить тумаков. А перечить наставнице она не смела. Будь она хоть во сто крат колдуньей. Немало шепотков на рынках или в укромных углах вползают в уши: конт-майтра властвует в Полесье, конт-майтре подчинён местный Храм Сынов.
– Ваш отец болен, – со значением сообщила конт-майтра, подойдя к конторке, – потому отправиться в поход не может. Раз вы приняли титул майтр-гард, хранительницы чести и крови королей, то вам надлежит занять его место: стать полковником в войске Валери Янтарной.
– Чего?! – не сдержала чувств Тиса и неприлично вытаращилась на первую женщину Полесья.
Сама Бриэль не удержалась от смешка. Вздохнула и протянула запечатанное письмо.
– Это ваше назначение, полковник. И соблюдайте приличия: прикройте рот.
– Зачем это? – прошептала, качая головой, Тиса.
Мысли менялись в голове скоротечно. Оттого и воспоминания о живой тени поблёкли. Она, и вдруг – полковник. Всё это напоминало то же наваждение ночью в семейном доме.
Бриэль шагнула к ней, крепко ухватила за плечи, заставила смотреть в глаза. Холодные, цвета зимней зари.
– А будучи полковником, – продолжила она наставления, – вы начнёте следить за конт-маршалом. Не передвижения войск, но любые её поступки и неожиданные решения, слова и переживания. О том, как это будет, поговорим позже.
Тиса, завороженная взглядом, часто-часто кивала. Бриэль с видимым сожалением отпустила девушку и продолжила с некоторой томностью:
– Будешь выполнять порученное и меньше задавать вопросов, никакие тени не тронут ни тебя, ни семью.
Это было сказано с особенным чувством, нехотя. Бриэль повернулась спиной к воспитаннице и отмахнулась: разговор окончен. Вопросы и вопросы возникали в голове подобно зимней вьюге, но с губ сходило лишь невнятное бормотание. А спустя самый малый срок принцесса и вовсе замолчала: до неё дошёл смысл сказанного конт-майтрой. Меньше вопросов.
Тиса отступила, но горская кровь брала своё. Она не склонилась как прежде, когда её не неволили, дерзко всмотрелась в стоящую вполоборота женщину. Лицо Бриэль решительно ничего не выражало и казалось неживым. В отличии от латунной Валери Янтарной, от этой исходил бледный отсвет полированного камня. Показалось, что это искусно выточенная статуя, которой восторгаются, и не ты обладаешь ей, а она властвует над умами и сердцами человеческими. Что-то схожее с чертами двух женщин – Бриэль Бешеной и Валери Янтарной – уловила маленькая принцесса. Может быть, власть, о коей не мог помыслить для себя иной мужчина. И маленькая капля этой власти отныне грозила и ей – стать полковником авангарда, властительницей мальчишек. Не повредила бы ей эта стать, но Тиса вышла, всем видом выражая неудовольствие.