Рассказ.
— Алёшка, ты где? - донёсся мамин голос.
— Я здесь, мама, - выглянул Алёшка из зарослей сирени, густо растущей вблизи дома.
- Сходи-ка, сынок, на родник, принеси холодной водички, - с порога попросила мама
и прикрыв глаза от яркого света ладошкой, как козырьком, оглядела голубое, безоблачное небо.
- Ладно, сейчас схожу. Алёшка с сожалением спрятал складной ножик и незаконченную деревянную свистульку под камень. Здесь у него было свое тайное местечко, где он мог что-то хранить от чужих глаз.
Взяв в сенях ведро, он отправился к роднику. Родник, бьющий из горы, бурлил, клокотал у самого дна силой подземных вод. А вода в нём была холодной и чистой-пречистой. Все камушки на дне виделись отчётливо, будто сквозь линзу. Он зачерпнул воды и поставил ведёрко на большую каменную плиту. Родник не имел деревянного сруба, а был обложен вокруг камнями, и от этого вода не застаивалась, всегда была прозрачной. А рядом звонкий ручей, наполняемый множеством мелких родников, звал к себе, распаляя любопытство тайной водной жизни.
Алёшка закатал повыше штанины и вошёл в воду. Из-под камней во все стороны улепётывали пескари и плотвички. Вода не везде была холодной. У Алёшки проснулся инстинкт охотника. Он осторожно подобрался к большому камню и стал руками ощупывать его подводную часть. Но рыбы там не оказалось. Такое везение бывает только под вечер, когда она устраивается на ночной покой.
Домой Алёшка возвращался тропкой мимо огорода. На половине пути решил передохнуть. Здесь, вдоль оврага тоже густо росла сирень. В запахи близкой реки вплетались запахи цветущей сирени, которые особенно чувствовались по вечерам. Он поставил ведро, и ручка звонко стукнула по краю. Из середины ближнего куста выпорхнула птичка. Алёшка долго провожал её взглядом, как она волнообразно удалялась в сторону реки, пока не скрылась из виду.
На следующий день, щурясь от яркого утреннего солнца, он деловито шагал к реке. Две самодельных удочки, топорщась, сшибали головки придорожного клевера. В радостном настроении он насвистывал мелодию песенки из соседского патефона. В его десять лет, ещё не омрачённых ни бедами, ни заботами, всё было прекрасным.
Проходя мимо куста, откуда вчера выпорхнула птичка, отметил, что она вылетела и на этот раз. Алёшка разглядел среди ветвей, будто там реже листва. Он осторожно раздвинул их и увидел гнёздышко, в котором лежало голубое яичко. Почти каждый день он заглядывал в этот кустик, приобщаясь к тайне жизни птахи. Скоро в гнёздышке стало четыре яичка, затем пять. Несколько дней он обходил это место, так как был в компаниях с мальчишками. Алёшка не хотел, чтобы кто-то ещё знал об этом гнёздышке. В последующие дни он понял, что птаха уже насиживает яички, греет их своим теплом. Вылетев из гнезда, она не улетала далеко, а находилась на ближайших кустах бузины, за оврагом, будто наблюдала за ним. А в один из дней он совершил такую глупость, что долго раскаивался.
Ближе к вечеру, прихватив тапочки, Алёшка отправился на речку мыть ноги. Пройдя по камням, он устроился на огромном камне-плите. Он был так велик, что вмещал трёх-четырёх женщин, когда они наперебой стучали вальками полоская бельё. Алёшка сидел на камне, как на плоту. Глядя в бездонное небо, он ощущал движение, будто плыл на этом плоту. И в реке плыло это бездонное небо вместе с Алёшкой. Вода была тёплой. Над водой, там, где свисали с берегов кусты ивняка, висели реденькие облачка тумана. Идя к дому, мимо зарослей сирени, ему вдруг захотелось поймать птичку, чтобы рассмотреть её. Он не предполагал, насколько плох его поступок, насколько плохо это будет для неё. Но тогда он не думал об этом.
Подкравшись тихо-тихо, остановился перед кустом и протянул руки к маленькому прогалу в листве. Растопырив ловушкой пальцы обеих рук, он легонько стукнул ногой по ветке. И этот живой комочек тут же оказался в его руках. Птичка была небольшой, серенькой, с коричневым галстучком на грудке. Она поворачивала в стороны свою коричневатую, бархатистую головку, перебирала коготками, будто пыталась вылезти из Алёшкиных ладоней. Своим маленьким клювиком старалась ущипнуть его пальцы. Чёрные бусинки глаз выражали испуг и беспокойство. Он рукой почувствовал, как часто-часто стучит сердечко в её маленьком тельце. Ему стало жаль пленницу. Он поднял руки и разжал ладони. Получив свободу, птаха стремительно улетела.
На следующий день птичка не вылетела. «Может, попить полетела», - подумал Алёшка и успокоился. Ещё через день он снова шумно подходил к сирени. Птичка и на этот раз не выпорхнула. Он раздвинул ветки и заглянул в гнёздышко. В нём сиротливо лежали пять холодных яичек, а по ним деловито бегали рыжие муравьи. «Значит, с испуга она покинула своё гнездо, покинула своих будущих птенчиков, и теперь их не будет», - подумал раздосадованный Алёшка. На его глаза навернулись слёзы, и он заплакал. Не разбирая дороги, он шёл к речке и плакал навзрыд, горько и безутешно, думая о случившемся, как о большой непоправимой беде.