Ступеньки

- Мне очень жаль.… Эта админреформа… - начал, не глядя Паше в глаза, шеф. Не переставая с умным видом бессмысленно перебирать на столе бумаги, Пашин начальник с трудом искал слова. Пашу это совсем не насторожило.
Всю свою жизнь, а Паше перевалило за пятьдесят, он проработал водителем. Не простым, а личным. Судьба в двадцать три года подарила Паше выигрышный билет. Его однокашник устроил Пашу в исполком водителем.
Паша поймал себя на мысли, что в ожидании распоряжений шефа он невольно погрузился в воспоминания. Такого он себе никогда не позволял. Он всегда ловил не только каждое слово, а и настроение своих многочисленных шефов, за что всегда был ими ценим. За эти качества они, поднимаясь на очередную ступеньку карьерной лестницы своего водителя, передавали его приемнику как переходящее знамя. Паша был исполнителен, трудолюбив, крепок здоровьем, в случае необходимости мог крутить баранку сутками без отдыха. А самое главное, он был предан и не многословен, соблюдая негласные правила игры. Куда бы ни приходилось Паше делать «левые» рейсы на служебном автомобиле, о них знали только Паша и шеф.
Распоряжение шефов Паша всегда воспринимал как приказ, и, получив оный, он всегда находил самый правильный путь, чтобы его выполнить. А приказы очень часто были весьма щекотливого характера. Вот и сейчас, судя по тому, как мнется шеф, Паша ожидал подобного распоряжения.
Начальник никак не мог подобрать нужных слов. Паша никогда не проявлял инициативу, а тем более не лез со своими предложениями, даже тогда, когда видел, что шефу трудно. Он понимал, что они живут в разных мирах. Мир шефа - это космос, называемый политикой районного масштаба, в котором Паша ничего не понимает. Мир шефа – это высокие материи, которые Паше недоступны, поэтому, что он может порекомендовать шефу? Вот оттого лучше и не соваться, а ждать, когда шеф сам примет решение.
А мир Паши - это микроскопическое подобие мира шефа, с отсеченными проблемами, которые приходится решать слуге государеву. В мире Паши была его жена, трое детей и неприличная до безобразия нищенская зарплата Паши. Подворовывать он не умел и не хотел, так как это противоречило его принципам. С детства Паша знал, что брать чужое грех. Другое дело подарки. Еще в советские времена Паша в дополнение к скромному жалованию имел доступ к балыкам, ананасам, кофе, шпротам, зеленому горошку, майонезу и прочим атрибутам достатка. Все это на законных основаниях он приобретал за копейки один раз в неделю. Еженедельно, как сотрудник исполкома, он занимался шопингом, не выходя из собственного учреждения, так как продукты, да и другие дефициты привозили в гараж Паши, который располагался на заднем дворе властного учреждения. Все эти дотации позволяли не обращать внимания на скромную зарплату.
Со временем Паша привык жить особо ни о чем не задумываясь. Главное играть по правилам, а остальное решат старшие товарищи. Эдакий интернат для совершеннолетних. Все бытовые вопросы, распорядок дня, жилье, отдых, меню для обеденного стола и многое другое делалось каким-то волшебным образом вне вмешательства в этот процесс Паши. Его главная задача – крутить баранку. Паше создавались все условия, как спортсмену-олимпийцу для достижения рекордных показателей.
Правда, с развалом Союза приятные мелочи тоже исчезли. Но потери продолжались недолго. Хотя именно в данный период Паша начал задумываться о смене работы. Но останавливало его в этих попытках неверие в собственные силы. Паша делил людей на бойцов и оруженосцев. Себя он относил к жизненным дезертирам. Пока жизнь текла мирно, этот его тип характера никак не проявлялся. Он даже в глазах окружающих выглядел оруженосцем. А иногда, если чувствовал за спиной поддержку шефа, бойцом. Бойцом, способным решать любые жизненные проблемы. На самом деле это было далеко не так. Как только жизнь объявляла «военное положение» в виде серьезных проблем, Паша сразу же безвольно оставлял поле боя. Он казнил себя за это неумение держать удар, но ничего с собой сделать не мог. Мало утешал Пашу и факт того, что он далеко не одинок, вокруг суетилась целая армия жизненных дезертиров. Как только надо было принимать жизненно важное решение, Паша сразу же уклонялся от поступка.
Он упустил момент, чтобы стать классным таксистом, дальнобойщиком или водителем автобуса, наконец. Он понимал, что смена места работы дало бы ему независимость и самостоятельность. Но он уже привык, что все житейские вопросы за него решал кто-то. Таких вопросов было много, и они сменяли друг друга: учеба детей, лечение, жилищные условия, отдых… Жизнь ставила перед Пашей эти вопросы, а он их переадресовывал своим шефам. А те совершенно неведомым образом их решали вместо Паши. Вот этого Паша и боялся больше всего. Он сам не в состоянии решить ни одного мало-мальски серьезного вопроса, кроме как крутить баранку исполкомовского авто. В конце концов, все само собой разрешилось. Скудное жалование стало дополняться помощью со стороны шефов. И Паша уже не только не жалел о том, что не сменил работу, он вообще не хотел вспоминать тот период. Ибо в его голове не мог уложиться ответ на то, как бы он смог прокормить семью, смени он тогда работу.
- Им там наверху легко… - вывел Пашу из легких воспоминаний голос шефа. ¬– Приняли популистское решение, а как его выполнять? Тут же по живому резать приходится! В общем, Паша… Тебя увольняют, – выдавил наконец-то итоговую фразу шеф.
Такое впечатление, что на уровне головы неожиданно разорвалась граната. Такое действие произвели на Пашу два последних слова шефа. Нет, Паша, похоже, был еще жив, но смертельная и разрушительная сила гранаты не оставляет никаких шансов. Все внезапно закончилось. Вопрос лишь времени: умрет ли он сейчас от болевого шока или чуть позже от смертельных ран, это не имеет значения. Жизнь кончилась. Для Паши однозначно. Да и для жены с детьми, скорее всего, тоже. Вряд ли они выживут без кормильца.
- Ты не переживай! Получишь выходное пособие за три месяца… - начал, было, шеф, но, глянув на Пашу, понял, что его слова, что зеленка раненому, у которого снесло пол черепа.
- С этим надо переспать, – внезапно нашелся шеф. Бери машину, езжай домой, на работу сегодня можешь не выходить. А завтра подготовишь машину к сдаче…
- До свидания! – впервые в жизни перебил шефа Паша каким-то контуженым голосом.
Паша ехал по Московскому мосту и всерьез перебирал варианты самоубийства. До этого момента он уже для себя выяснил, что в этой стране и в этой жизни найти работу, а значит выжить, у него шансов нет. Слишком притупилось у него чувство борьбы за выживание. Он жил в тепличных условиях. Не жировал, но и не задумывался о будущем. Не терзал никогда себя вопросом: «А вдруг?» И вот это «вдруг» наступило. А посему, зачем мучить себя и близких. Внезапно из-за обгоняемого им автобуса открылась голубая поверхность Днепра. Река сегодня была доброй и излучала что-то хорошее. Солнце искрилось на голубой поверхности, от которой отражалась какая-то неуловимая надежда. Эти, то появляющиеся, то мгновенно исчезающие золотые лучики каким-то непонятным образом начали вытирать мысли о самоубийстве. Как слезы вытирает заботливая мать, нежно и незаметно, с лица ребенка.
- Порешить себя я всегда успею, - подумал Паша, - тем более, лучше это обдумать не за рулем.
Абсолютно не имея никакого плана, Паша принял в правый ряд, и вид открывшийся Оболони подсказал, что он должен сделать. Он должен спуститься к реке и в одиночестве все спокойно взвесить.
Съехав с моста, Паша задумался: ехать на залив или на русло? Ответ пришел сам собой. Проезжая вдоль залива и мельком бросив взгляд на водную гладь, он понял, что будет чужим на этом празднике жизни, где снуют катера, веселятся пляжники, водные лыжники устраивают слалом между головами купающихся. А особенно раздражал воздушный шар, маятником качавшийся над заливом. Здесь не уединится.
Паша немного успокоился, когда минут через десять остановился почти у самого мыса, оставив за спиной шум и гвалт многомиллионного города. Здесь было тихо, что немало удивило Пашу. Он так и не уловил, где проходит эта черта, разделяющая его и весь этот город, с его страстями. Всего несколько сот метров и тишина с одиночеством усиливалась лишь ленивым накатом слабых прибрежных волн. Это именно то, что хотел Паша. Теперь сесть и подумать.
Открыв багажник, чтобы достать походный стульчик, Паша зацепил рыболовные снасти шефа.
- Рыбалка? А почему бы и нет? – внезапно переключил ход своих мыслей Паша.
– Да ну, какая рыбалка? – остановил Пашу внутренний голос, - Ты забыл, что ты ноль в рыбалке, впрочем, как и в жизни! – аргументировал свои возражения внутренний собеседник.
Паша почти согласился. Он вырос в южном городке с трех сторон омываемом водой. Все детство, юность и молодые годы он провел на реке. Но вот с рыбалкой как-то не заладилось. Он всегда с завистью смотрел на удачливых рыболовов. Почти каждый рано или поздно мог похвастать серьезным трофеем. Лишь Паша не ловил ничего. За исключением десятка бычков, которых даже кошки ели с брезгливостью из-за микроскопической величины рыбы.
Паше в рыбалке не просто не везло. Ему не везло катастрофически. Со временем он начал замечать, что является носителем неудачи. В своем стремлении хоть раз в жизни поймать зачетного леща, судака или карпа, чтобы ощутить незабываемые волнительные секунды связи с помощью лески с чем-то живым и сильным, он начал падать на хвост знатным рыбакам. Делал он это для того, чтобы понять, что он совершает не то, почему удача обходит его стороной.
Но и знатные рыбаки, взяв Пашу с собой, в итоге разуверились в собственных силах. Они подозрительно смотрели на луну, оценивали направление ветра, проверяли расположение звезд на небосводе, внимательно всматривались в цвет заката и восхода, чтобы хоть как-то объяснить причину бесклевья. Но причиной этой был Паша. Он просто приносил неудачу. А все остальное было лишь производным его присутствия. Брать его перестали после того, как один раз на воде вместо рыбалки знатные рыбаки перенесли ужас землетрясения.
Переехав в Киев, Паша как мог, старался скрывать свою такую необычную особенность. Но последний шеф Паши, заядлый рыболов, не вынимавший никогда из багажника служебной машины полный комплект снастей, похоже, начинал смутно догадываться в чем причина отсутствия клева последнего полугодия. Начиная с весны, Паша вывозил его на рыбалку раз двадцать, но кроме трех маленьких окуньков эти поездки ничего не дали.
- А почему нет? Что я теряю? Побросаю, отвлекусь, подумаю! – поставил точку в споре с сами собой Паша. – Хоть последний раз в жизни почувствую себя человеком! – окончательно завершил диалог с внутренним собеседником потенциальный самоубийца.
 И скорее для того, чтобы занять себя чем-то, чем поймать что-то, Паша начал доставать из машины снасти. Шеф всегда возил с собой три спиннинга, две катушки, четыре запасных шпули, три ящика приманок, надувную лодку и экипировку.
- Сгорела хата - гори и забор! – вслух пошутил Паша, подталкивая себя к тому, чего он раньше никогда не делал. А не делал он того, что никогда не брал чужого. Но сейчас ему было все равно, как машина без тормозов, он впервые в жизни покатился по дороге своих, всегда пресекаемых, желаний.
Выбрав самый лучший спиннинг, которым всегда ловил шеф, Паша освободил его из плена чехла, состыковал две половинки удилища, тщательно проверив, чтобы кольца были на одной линии. Так делает снайпер, когда совмещает пенек мушки с прорезью прицельной планки. Затем Паша прикрутил катушку, предварительно пропустив шнур сквозь ровный строй колец. Все эти проделываемые Пашей операции как-то незаметно начали отодвигать на задний план события сегодняшнего утра. Нет, огромная душевная рана все еще кровоточила и болела. Но то ли к боли Паша начал привыкать, то ли кровь обид и страха начала потихоньку свертываться, то ли этот прекрасный солнечный день конца июля начал перетягивать на себя канат нервов, заставляя Пашу поменять приоритет важности событий. Словом, Паша, глядя на конец шнура, поймал себя на мысли, что впервые за это утро он не думает о работе, утраченных перспективах, которые все это время фрезой больно буравили его мозг. Он стоит и думает о том, какую блесну прицепить. Это не только позабавило Пашу, это ему понравилось. Ведь впервые не шеф, а он, Паша, принял в своей жизни какое-то, как теперь выясняется, правильное решение. Постановив не только не потерять внезапно возникшее новое интересное ощущение, а наоборот погрузится в него с головой, Паша решил, что прежде чем он выберет блесну, необходимо оценить акваторию. Прислонив спиннинг к машине, Паша направился сквозь строчку кустарника к воде.
Подойдя к Днепру, Паша понял, что мест ловли ему предоставлено немного. Вершина лета постелила сплошную дорожку ковра из растительности шириной около семи метров, которая лентой тянулась вдоль всего берега. В редких местах ковровая дорожка имела разрывы. Их, скорее всего, проделали лодочники, причаливая к берегу. Прямо к одному такому коридору и вышел Паша. Покрутив головой по сторонам, Паша заметил справа, метрах в сорока от себя, еще один коридор. Слева, метрах в семидесяти покачивался бакен, и где-то в перпендикуляре от него тоже поблескивала полоска чистой воды. Бакен почти прижимался к берегу, болтаясь в раздумьях метров в пятидесяти от уреза воды. Дальше русло изгибалось, и Паша уже ничего не видел. Можно было бы пройти левее и посмотреть, что там, но Паше уже очень хотелось приступить к ловле.
- Начну прямо отсюда, потом смещусь вправо, и, если к тому времени не надоест, пройдусь попытать счастье в район бакена, - проговорил вслух Паша. Ему уже начинало нравиться самому принимать решения. Но за долгие годы жизни приказы он всегда только слышал, поэтому подсознание и заставило произнести все вслух.
Вернувшись к машине, Паша уже имел план действий. Этот план полностью подавил не только мысли о самоубийстве, но и забальзамировал душевные раны. Надолго ли, Паша не знал, но уже одно то, что он на какое-то время перестал страдать, заставляло его с энтузиазмом продолжать начатое. Он даже попросил Николая Чудотворца, покровителя всех моряков, послать ему хоть какой-нибудь улов. Ну хоть какую-нибудь рыбешку. Но если ему не суждено сегодня что-то поймать, пусть хоть пару раз клюнет, а потом сорвется, но главное - ощутить радость поклевки.
С этими мыслями Паша сначала разделся до трусов, затем надел на себя сетчатую жилетку, с многочисленными кармашками, в которые он вложил: коробку с блеснами, телефон, сигареты, зажигалку, еще одну коробку с силиконовыми приманками и ключи от машины. Нахлобучив на голову камуфляжную панаму и подхватив спиннинг, Паша решительно направился к воде.
Осторожно войдя по пояс в реку и, оказавшись в центре двухметрового коридора чистой воды, Паша замер на пару минут, напряженно вглядываясь в водную растительность, чтобы обнаружить хоть какие-то признаки присутствия хищника. То тут, то там из воды на свежий воздух выпрыгивал малек размером с аквариумную рыбку.
- Ну, хоть что-то. Все же лучше, чем ничего, - с грустью констатировал Паша, - Окунишко мелочь гоняет, - резюмировал он. Обстановка явно не располагала на клев товарной рыбы.
- Тут и батюшка Николай не поможет, а так хотелось вытащить щучку или судачка, - с обреченностью в голосе произнес Паша. Но затем, вспомнив сказку о старухе с разбитым корытом, Паша нацелил себя на то, что он приехал не за рыбой, а за душевным покоем. Поэтому раскатывать губу на что-то серьезное, тогда как за всю свою жизнь он и в глаза не видел нормальной рыбы, сегодня, когда день направил его жизнь к финалу, думать о какой-то рыбе, пусть и крупной, совсем не к месту. Как будет, так и будет. С этими мыслями он и прицепил на конец шнура первую блесну-незацепляйку. И в тот момент, когда он уже защелкивал застежку на кольце блесны, Паша услышал какой-то глухой тяжелый всплеск.
- Н-и-и-ичего себе! – резко вздернув голову, воскликнул Паша. Но кроме мощных кругов, напоминающих небольшие волны, Паша ничего увидеть не успел. Понятно было, что всплеснулась какая-то большая рыба. От этого Паше опять стало грустно. Даже не смотря на то, что всплеск раздался метрах в пятидесяти в сторону глубины от Паши, он понимал, что эта рыба не его. Эта рыба, как и его шеф, находились в параллельных мирах и никогда не пересекались, хоть и были совсем рядом.
- А почему нет? – неожиданно задал себе трудный вопрос Паша. Он всю свою жизнь заранее определял, что у него получится, а что нет, даже не приступая к каким-то действиям. И вот сейчас, когда он был настроен подвести черту своего жизненного пути, Паша решил попробовать поступить вопреки логике и своим привычкам.
- Что я теряю? – не переставал грузить себя неудобными вопросами Паша, - Ну еще одно разочарование! После сегодняшнего утра мне кажется, что уж это я уже смогу перенести, - неожиданно вступил в дискуссию сам с собой Паша.
- Ты должен попробовать! – отдал уверенно себе приказ Паша, решительно отстегивая уже болтавшуюся на спиннинге блесну.
- Что тут у нас в рюкзаках? – постепенно поддаваясь азарту рыбака, начал ворошить содержимое коробочки с силиконовыми приманками Паша. Выбрав самую большую и тяжелую прозрачную рыбку с красным пятном в районе головки, он оснастил ею спиннинг. Вес этой приманки явно не подходил к выбранному удилищу, так как верхушка спиннинга сразу же подозрительно сгорбилась под тяжестью искусственной рыбки.
- Так и спин шефу можно поломать, - шевельнулась трусливая мысль, мгновенно материализовавшись в начальственный окрик, - А он мне жизнь не поломал? – не задумываясь, ответил самому себе Паша.
Несмотря на то, что смена приманок заняла какое-то время, Паша ни на секунду не упускал из виду место мощного всплеска. Он каким-то своим внутренним навигатором зафиксировал эту точку и уже ни на миг координаты цели не выпускал из виду. Заведя спиннингом приманку за спину и открыв скобу катушки, Паша изо всей силы метнул рыбку в центр водной мишени. Снаряд, не долетев метров пять до виртуальной «десятки», тяжело плюхнулся в воду. С замиранием сердца Паша открыл счет.
Пока приманка вальяжно опускалась на дно, Паша решил освежить теорию ловли хищника. Надо заметить, что Паша лишь в практической рыбалке был неудачником, но в теории преуспевал. Во время многочисленных выездов на рыбалку, пока шеф с друзьями накатывал по стопочке, закусывая дымящимся шашлычком, Паша, как правило, сидел в машине и зубрил теорию рыбной ловли. Друзья шефа, да и шеф неоднократно подсовывали Паше рыболовную литературу. Паша тщательно проштудировал за это время практически все, что издавалось в помощь рыболову: начиная от Сабанеева, с его серьезным трудом «Жизнь и ловля пресноводных рыб» и заканчивая современными многочисленными журналами о рыбалке. Поэтому Паша сейчас решил применить ловлю хищника так называемой ступенькой. А для этого он и открыл счет в момент касания воды приманкой.
Техника ловли судака или щуки ступенькой проста. Забрасывается приманка, далее ведется в уме счет до того момента, пока приманка не достигнет дна. Это ощущается по послаблению шнура и кончик удилища в этот момент отыгрывает. Затем следует пауза три-четыре секунды и делается или резкий рывок, или энергичная подмотка шнура катушкой. В этот момент рыбка отрывается от дна вверх и проплывает вперед с полметра. Её движения при отрыве от дна напоминают усилия раненой или больной рыбы, что провоцирует хищника к хватке добычи. Потом опять пауза, рыбка касается дна, на дне выдерживается опять тройка секунд и все повторяется.
- Щука берет наживку при падении, судак при отрыве от дна, - как заученный урок проговорил Паша, -  или наоборот? – сомнения, не подкрепленные практикой, были естественны, так как Паша этим методом ни одной рыбы в своей жизни не поймал.
Счет при первом падении приманки необходим для того, чтобы понять на какой глубине ведется ловля, понять какой характер дна, есть ли ямы, где бровка и другие нюансы.
Первый заброс Паши показал, что глубина, на которой остановилась приманка, была где-то метров восемь-девять. Второй заброс дал двенадцать, третий шесть. Паша понимал, что попал на бровку, что было естественно, так как фарватер находился рядом, о чем сигнализировал увиденный ранее бакен, но забросить дальше, чтобы достигнуть дна котловины, где, как правило, и таится хищник, не хватало ни сил, ни умения. А без достижения дна терялся всякий смысл. Это все равно, что в ванне кормить рыбу, лежащую на дне. Червячок на ниточке останавливается на середине стенки ванны и рыба его не видит.
Паша решил сделать последний заброс, в надежде все-таки послать приманку и дальше и глубже. Силиконовая рыбка опять предательски не долетела. Тем не менее, попытка сделана, и Паша опять начал считать. Внезапно помимо счета в голове шевельнулась мысль: «А ведь так и наша жизнь!»
Счет уже шел где-то на подсознании, а в голове началась расшифровка произнесенной фразы.
- Все мы и есть то, что и эта мертвая рыбка, имитирующая жизнь. Мы привязаны к шнуру, который является нашей судьбой. Кто-то забрасывает нас при рождении, и если бросок удачен, то и жизнь складывается. Все тебе на блюдечке: и деньги, и удача, и любовь, и счастье. А если шнур короткий или место приводнения не то, то, сколько не бросай, все без толку. Так и планируем вниз в течение всей жизни: без радостей, без счастья, успеха. Пока не стукнемся башкой об дно. Безмятежное планирование вниз убаюкивает. Где это дно никогда не знаешь. Как скоро достигнешь, не ведаешь. Но встреча с ним неизбежна. Вот и ты Паша, сегодня об него стукнулся. И все эти трепыхания: отрыв от дна, короткое планирование и опять дно, уже ничего не изменят. Финиш. Ты на дне. Жизнь кончена. Рыбачёк хренов!
Продолжая мысленное самобичевание, Паша, почему то вспомнил последний выезд с шефом на рыбалку. Стадия рыбалки была уже та, когда снасти были беспорядочно разбросаны вперемежку с пустыми бутылками, закуска доедалась, и шёл активный разговор за жизнь. Были уже обсуждены многие темы, и в работе находилось рассмотрение футбольных вопросов.
- Ты слышал последнюю новость? – обратился к своему собеседнику, нардепу и заядлому болельщику тогда шеф.
- Какую? – чуть заплетающимся языком уточнил нардеп.
- Русол закончил футбольную карьеру!
- Как?!
- Да что-то со спиной у парня…
- Вот это удар судьбы! На взлёте сломалась жизнь!
- Он же первый забил голяру на мировом чемпионате. Так что имя уже вписал в историю.
- Да… Трудно ему будет найти себя… Футболисты как дети – привыкли ко всему готовому.
- Не переживай. Андрюха боец! Он играет каждый эпизод до конца.
«Эпизод!» Именно на этом слове сейчас зациклился Паша. Он хоть и не был заядлым болельщиком, скорее «кузьмичём», но всегда помнил, как играл Русол. Играл не по мячу, а по сопернику. Этот гипнотизирующий взгляд в ноги соперника привязывал его к противнику и блокировал того намертво. Андрюха играл каждый эпизод до конца. Боец! А Паша? Борьба ещё не началась, а от страха он уже упал на землю. Неужели этим закончится его эпизод?
Внезапно приближающийся рев подвесного мотора вывел Пашу из раздумий. Повернув голову вправо, откуда раздавался шум, Паша увидел приближающийся катер. «Прогресс», перегруженный десятком пассажиров, уткнулся носом в прибрежный песок.
- Вас еще не хватало на мою голову! – в сердцах произнес Паша. Еще минуту назад он для себя принял решение после этого, последнего заброса, переместиться вправо и оттуда попытать рыбацкого счастья. Но теперь не только жизнь, но и рыбалка теряла всякий смысл. Все один к одному. Цепочка негатива, зародившаяся утром, все увеличивала свои звенья, удлиняясь, отчетливо превращаясь в веревку для висельника. Даже здесь Паша не находил уединения, чтобы хоть как-то попытаться сбросить эту удавку никчемности своей жизни. Все и у всех было хорошо, кроме него. Видно, это не просто черная полоса, а жизнь беспросветная. Четверка детворы, не дожидаясь полной остановки катера, попрыгала за борт и начала шумно плескаться в воде.
- Ну что ж, - с обреченностью фаталиста резюмировал Паша, - будем полоскать приманки здесь. Вернее, пытаться отрываться от дна, - вспомнив свои философские рассуждения, над которыми он размышлял до появления катера, -  Хотя все это бессмысленно.
Прицепив опять незацепляйку, Паша начал утюжить водную растительность. Но судьба как будто решила добить сегодня Паша. При падении блесны в воду сразу ощущалась жизнь на этом участке водоема. Пугливо разбегался малек, встревоженный падением блесны, за ним оперативно рыскали щурята, только клевать Пашин имитатор пищи никто не хотел. Поменяв несколько раз блесны, половину времени затратив на очистку крючков от травы, Паша простоял в воде больше часа. Даже намека на то, что сегодня хоть что-то клюнет, не было. Уверенность в этом предположении добавил факт начала водных процедур взрослого состава прибывшего катера. После приема горячительных напитков три пары синхронно бухнулись в воду. Подвыпившие дамы изображали из себя невинных русалок, с диким визгом и хохотом убегая от преследовавших их изрядно подвыпивших мужчин, которые, видимо, примеряли на себя образ Черномора. От такого купания было не только шумно, но и небезопасно. Молодые люди так активно пытались реализовать свой основной инстинкт в воде, что энергия, с которой они все это делали, переходила не только в шум и брызги, но и волны, которые докатывались до стоящего в воде Паши, норовя намочить сигареты в кармане жилетки.
- Нет, здесь дела не будет, - раздраженно произнес Паша, и решительно двинулся к берегу, на ходу выбирая катушкой слабину шнура.
Выбравшись на берег, Паша бросил взгляд на машину и, убедившись, что с ней все в порядке, принялся готовиться к отъезду.
- Значит так! – решительно рисовал себе план действий Паша, - Складываешь приманки на те места в коробках, где они лежали. Сматываешь и закрепляешь шнур на катушке. Идешь к машине. Все складываешь. Возвращаешься, моешь ноги и…
Внезапный мощный всплеск, уже знакомый Паше, раздался у него за спиной. Этот всплеск заглушил все: и шум, издаваемый прибывшей компанией, и размышления Паши, и уже набросанный план действий. Он производил на Пашу какое-то магическое действие, заставляя повиноваться ему, а не своим мыслям и планам. Поэтому Паша, без всякой команды, совершенно рефлекторно, резко повернулся в сторону реки и начал судорожно вглядываться в водную гладь. Он должен определить эпицентр всплеска. Зачем это ему надо, Паша объяснить не мог. Он был во власти этого всплеска. И даже если бы сейчас позвонил шеф и сказал, что все, что произошло утром, было недоразумением или шуткой, и что Паша должен срочно куда-то ехать, Паша впервые в жизни ослушался бы начальства, а подчинился команде этого всплеска. Он никуда не уедет.
Наконец-то, довольно долго сканируя водную гладь, Паша заметил уже затухающие кольцевые волны в районе бакена. Намертво зафиксировав координаты центра водного «цунами», Паша уже знал, что будет делать. Он сделает последнюю попытку. Он пойдет пытать счастья у бакена. Инстинкт рыбака, наверное, сильнее любого другого. Так поступает кающийся грешник. Он зачастую и сам не знает, почему согрешил. Какая сила двигала его поступками? Так было и с Пашей.
Двигаясь к намеченному месту, Паша заметил, что обстановка на берегу слева от него тоже изменилась. Как раз почти напротив бакена на берегу валялась парочка, которая, видимо, прибыла сюда для отработки техники секса. Вели они себя тихо, в отличие от соседей справа, поэтому помешать Паше они не должны. Насколько Пашино присутствие поможет парочке достичь оргазма, его совершенно не волновало.
- Берег большой! - с каким-то не терпящим возражений тоном произнес Паша и ускоренным шагом, не отрывая глаз от воды, в надежде на повторный всплеск, направился в район бакена.
Зайдя по пояс в чистый от травы коридор, который был чуть левее от места всплеска, Паша опять подцепил рыбку с красной головкой. Почему он это сделал, сказать бы он не мог. Тем более что предыдущие забросы дали негативный результат эксплуатации этой приманки. Но Паша даже не рассматривал альтернативные варианты. Их просто не существовало. Только эта рыбка и ничего более.
Внезапно раздался звонок телефона.
- Жизнь налаживается?! Шеф звонит? - не отрывая взгляда от места всплеска, Паша заученными движениями достал телефон и нажал знакомую кнопку.
- Алло! Сережа…
- Вы не туда попали, - резко оборвал звонящую девушку Паша, ничуть не сожалея, что это был не шеф с объяснениями.
Как штангист перед попыткой, Паша взял паузу, провентилировал легкие, сосредоточился и что есть силы, метнул приманку в зону всплеска.
- Раз, два, три… - открыл счет Паша. Опять параллельно со счетом в его голове начали роиться беспорядочные мысли, постепенно собираясь в один, уже имеющий очертания мысленный клубок. Паша неожиданно вспомнил, что позавчера, пока они медленно спускались в тянучке по Прорезной, шеф говорил с одним из своих приятелей по телефону. Паша из этого разговора понял, что сейчас со страшной силой берет судак. Этот факт, совершенно без Пашиного участия, почему-то плотно засел в памяти. Паша даже не подозревал об этом. И вот сейчас эта информация отчетливо прорисовалась и становилась если не смыслом жизни Паши, то, во всяком случае, одним из ключевых моментов его судьбы.
- Судак! – не переставая мысленно считать, констатировал Паша. – Ну, конечно же, судак! Да еще и не маленький! Кило на шесть! – произнес Паша, отчетливо представляя себе эту тушу искрящуюся чешуей на солнце, с алыми жабрами и упругим, идеальным телом хищника.
- Да нет, кило на восемь! – подкорректировал вес ожидаемого трофея Паша, – Такие круги шестерка не создаст!
- Восемнадцать, девятнадцать, двадцать… - не прекращавшийся счет внезапно отрезвил Пашу, прорисовав ему вместо судака опечаленную старуху, сидящую у разбитого корыта. Паша сознательно выключил полет фантазии относительно размеров судака и решил проявить скромность и хоть как-то договориться с фортуной, - Пусть будет просто судак. Хоть какой-нибудь! – и через мгновенье добавил, - Но хороший!
- Двадцать девять, тридцать, тридцать один… - не прекращался счет на внутреннем самописце Паши. По мере увеличения глубины, на которую опускалась приманка, росли и Пашины ожидания на поклевку. Паше казалось, что его сердце не только начало биться реже, оно даже принялось периодически замирать в ожидании удара хищника. Наконец приманка достигла дна.
- Восемнадцать метров?! – то ли удивляясь, то ли констатируя, произнес Паша. Никто из глубины не заинтересовался предложенным обедом. Паша добросовестно начал работать ступеньки.
- Пусто, – механически констатировал Паша, увидев приближающуюся рыбку, повторяющую движение шнура. Этот факт нисколько не разочаровал Пашу, хотя и не обрадовал. Он спокойно понаблюдал, как отлично извивается рыбка, реагируя на изменение скорости подмотки катушки. Мысленно отметив правильную, на взгляд Паши, скорость вращения шпули катушки, он начал готовиться ко второму забросу.
- … семь, восемь, девять… - не останавливаясь, работал счетчик. Паша поймал себя на мысли: «А зачем?» Зачем он все это делает? Ну, поймает он этого судака. Что это изменит? Смешно заниматься ерундой, да еще так увлеченно, когда главный вопрос жизни не имеет ответа. Зачем сейчас он все это делает? Ну, принесет домой детишкам рыбешку. Что от этого изменится? Ешьте и помяните раба…
- Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь…- тихо крутились колесики счетчика, не мешая Паше думать. Ему почему-то вспомнилась картина его далекого детства. Тогда он тоже совершил поступок, не поддающийся логике. Он убежал из дома. Нет, сам побег был логичен. Все навалилось один к одному. Он не успел сделать уроки, не убрал в квартире… В общем кара неизбежна и жизнь кончена. Кончена в четвертом классе.
- Да, точно, это был четвертый класс, – вслух подтвердил стройность воспоминаний Паша. Он решил тогда не просто сбежать из дома, а рвануть в Ташкент. Собрав по сусекам все доступную ему в доме мелочь, что-то около двух рублей, он двинул на вокзал. И уже на вокзале, размышляя о том, как уехать, он стоял у раскладки с канцтоварами. Неожиданно для себя, Паша заметил и, что самое важное купил, прорезиненную обложку для школьного дневника. В то время большая редкость. Зачем ему, удиравшему в Ташкент и соответственно уже не собиравшемуся никогда учиться, была эта обложка для дневника, Паша ответить не мог. Но он по какому-то внутреннему приказу сделал это. Так и сейчас он не понимал, зачем окунулся в привычную страсть рыбалки. И пусть опять ему выпадет «зеро», он сейчас будет это делать. Кстати, обложка ему все-таки пригодилась и, кажется, приносила удачу.
Приманка снова легла на дно. Что-то около семнадцати метров. Кучность бросков ободряла Пашу, даже, несмотря на то, что он так и не добрасывал до центра мишени. Паша знал, что удача рыбака складывается из многочисленных, порою монотонных, но всегда освященных целью, простых действий. Если не морочить себе голову, что именно этот заброс будет результативным, тогда рано или поздно количество трансформируется в качество. Поэтому Паша совершенно не расстроился, что опять приманка вхолостую спланировала на дно. Он начал заученными движениями формировать ступеньки.
- Раз, два, три. Рывок. Пауза. Раз, два, три. Рывок. Пауза… - монотонно отсчитывал Паша. Снова вытащив свою силиконовую рыбку из воды. Паша снял с нее прицепившуюся траву. Достал сигареты. Закурил. И в который раз сделал заброс.
Открыв счет, Паша решил упорядочить свои мысли сигаретой. Покуривая, он боялся подходить к ответу на вопрос: «Что дальше?» Ну, вот закончится рыбалка. Стемнеет. Он смотает удочки. А что дальше? Главная проблема не рассосется сама собой, сколько бы он не оттягивал ее решение. Опять вспомнился четвертый класс. Тогда, купив обложку для дневника, он так и не смог уехать. Наступала ночь и Паша решил скоротать ее под прилавками на рынке. Была зима. Холод. Словом, он перекроил свои планы и вернулся домой. Там его уже ждала учительница, родители, и Паше впервые в жизни пришлось испытать такое! Но потом все наладилось. Может, и сейчас не бояться неизвестности, а попробовать, как лягушка в банке с молоком, побарахтаться. - Да нет, я же не лягушка…
Вдруг… Где-то, судя по счету, не доходя трети глубины до дна, Паша почувствовал вялую потяжку. Именно потяжку, а не удар. Хищник хватает приманку жадно, поэтому рыболову по тонкой нити, связывающей приманку с рукояткой удилища, передается удар. Он может быть слабым, или мощным, коротким, или продолжительным, но это удар. Потяжка ощущается при ловле миролюбивых рыб: карпа, сазана, карася. При клеве таких рыб, ощущение такое, как будто кто-то тянет на себя за кончик шнура. Сила потяжки, пропорциональна размерам рыбы. Паша почувствовал именно потяжку. Все это произошло на свободном падении приманки, которая так и не успела достигнуть дна.
Есть!
Таких моментов в жизни Паши было не мало, когда сердце замирало и вместе с последним своим ударом, ликующей волной распространяло по всему телу радостную весть: «Есть!!!» Потом, правда, оказывалось, что то, что казалось потяжкой, было совсем не рыбой, а зацепившаяся за крючок ветка, полиэтиленовый пакет, башмак, фуфайка, обрывок сети и другой мусор, в изобилии гоняемый течением реки. Чего только не было в жизни Паши. Не было только рыбы. Поэтому сердце рыбака даже не екнуло, настолько уже укоренился рефлекс, что Паша невезучий. Он даже в сердцах произнес: «Опять!», мысленно представляя, как он безнадежно потеряет время, освобождая снасти от зацепа, вместо того, чтобы ловить.
Тем не менее, свое дело сделали навыки поведения в таких ситуациях. Совершенно ни на что не рассчитывая в плане трофея, Паша рефлекторно, с таким же усилием, с каким была потяжка, сделал спокойную подсечку и начал равномерно подматывать шнур. Освобождать крючок от мусора все равно надо. Так что этот заброс не зачетный.
Выбрав слабину, Паша освободился от докуренной сигареты. И в тот самый момент, когда он, взявшись двумя руками за спиннинг, приготовился к монотонной подмотке шнура, Паша почувствовал…
Паша почувствовал, что зацеп не мертвый! На том конце шнура, где-то далеко, кто-то пытается вяло дергаться. Тут, естественно, от такой удачи сердце Паши не просто остановилось, он еще в виде бонуса лишился дара речи. В голове не было ни одной мысли. Она была чиста, как компьютер после включения, и лишь загрузочным приветствием звучало без перерыва: «Слава Богу! Слава Богу!»
- Судак! – наконец-то прорезалась первая мысль после приятного оцепенения, - Конечно же, судак! – уже уверенно констатировал Паша. Во-первых, он же его, именно судака, заказывал. Во-вторых, так дергается не мелочевка, а именно хищник. Хоть этот хищник и находился на, как казалось Паше, бесконечном удалении, но движения на том конце шнура говорили о том, что это явно не карасик. В-третьих, Паша просто по умолчанию и не рассматривал никаких других вариантов видового разнообразия водной фауны. Ему было не с чем сравнивать характер этой поклевки, так как ни судака, ни жереха, ни щуки, обычно радовавших рыбаков этих мест клевом, Паше никогда не доводилось ловить, а значит, и ощущать, как они себя ведут в момент поклевки, он не мог. А почему вместо судака не представить себе на крючке щуку? Такой вариант даже не приходил Паше в голову.
- Да! Точно судак! Господи! Только бы не сошел! – как перепуганные люди при пожаре, расталкивая друг друга, прорываются к выходу, мысли соревновались в том, кто первым сможет достучаться до сознания Паши.
Отогнав мысли в сторону, Паша сделал уже энергичную подсечку, которая в корне отличалась от первой. Так обычно подсекают впавшие в дрему рыбаки, почувствовавшие поклевку. Они со всей силы, резко дергают удилище назад, так, что пулей вылетающий из воды груз может, ударившись в чью-то голову, лишить сознания наблюдающих за рыбалкой зевак. Паша подсек именно так, и почувствовал приятную тяжесть на другом конце шнура. Его голова кружилась, но не от удара грузилом - она кружилась от счастья.
Сделав эту контрольную подсечку, Паша начал бешено крутить рукоятку катушки, чтобы как можно быстрее, почти мгновенно выбрать слабину. Если промедлить с этим этапом рыбалки, то зачастую трофей можно и не увидеть. Именно на этой фазе, между подсечкой и вываживанием, сходит большинство матерых и опытных экземпляров. А в том, что зацепился именно серьезный аппарат, Паша уже не сомневался. Как только он опять натянул шнур, тем самым установив потерянный контакт с рыбой, Паша вкусил коктейль никогда не испытанных ощущений. Впервые в жизни он познал поклевку крупной рыбы! Что хотел, то и получил! Мало того, эта рыба продолжала сидеть на крючке! Она своим поведением раскрывала Паше свои размеры. Как только шнур опять натянулся, Паша почувствовал сумасшедшее сопротивление и отчаянные, сильные удары на том конце шнура. Теперь он понимал, что это точно судак!
Паша сделал еще один оборот катушки, с трудом преодолевая отчаянное сопротивление подсеченной рыбы, и…
И началась борьба!
Испытывая невероятное сопротивление, Паша с большим трудом докрутил последнюю четверть оборота катушки. Он даже подумал, что оно, это сопротивление, неестественно сильное. Чересчур сильное. Так бывает, когда на снастях два, или более крючка. На один цепляется рыба, а второй впивается в придонный корень, камень, заиленное бревно, или еще что-то. Да мало ли за что можно зацепиться в наших реках! Вплоть до аквалангиста!
- Не хватало мне еще аквалангиста! – с досадой произнес Паша. И не смотря на то, что на снасти у Паши был всего один крючок, ему мерещилось, что он умудрился каким-то невероятным образом, забагрить и рыбу и что-то еще. Эта мысль начала доминировать в определении того, кто же на крючке. Уж слишком были сильны удары, идущие из-под воды. У судака, пусть даже и очень крупного, столько сил не бывает.
Внезапно Пашу начала охватывать паника. А что, если это действительно просто зацеп? И он сейчас, тупо натягивая шнур, пытаясь преодолеть сопротивление, все-таки оборвет эту единственную нить связывающую его с удачей. И тогда он уже точно не узнает, кто же его осчастливил сегодня такой поклевкой.
- Надо успокоиться и наметить план действий, - с огромным трудом дожимая рукоятку катушки, давал себе установку Паша. Дальше у него не хватало сил преодолеть подводное сопротивление. Шпуля катушки остановилась, замерев, как флюгер в безветрие, шнур перестал наматываться. Наступила пауза. Все замерло. Ничья.
- Т-а-а-а-к! – протяжно и задумчиво произнес Паша. Он как бы пытался растянуть время, отпущенное ему этой паузой, не зная, что ему делать потом, после этого короткого глотка передышки. Но на том конце шнура соображали быстрее.
Пока Паша думал, невидимый рефери поединка дал гонг ко второму раунду. Внезапно Паша, как боксер, не успевший собраться и сконцентрироваться на бое во втором раунде, сразу же пропустил удар, который почти поверг его в нокдаун. В мгновение ока со шпули со страшным скрипом фрикциона смоталось в водную пучину метров десять шнура. Это произошло так быстро и неожиданно, что Паша даже не успел никак на это среагировать. Так бывает, когда ребенок тащит ведро воды из глубокого колодца. Силенок отрока хватает подтянуть на треть, или в лучшем случае на половину высоты. Затем сил уже не хватает не то что поднять, а даже удержать полное ведро. И наступает момент, когда тяжесть ведра побеждает силу дитя и непосильный груз стремительно срывается вниз. В этот момент ворот колодца, резво набирая ход, с бешеной скоростью начинает крутиться в обратную сторону. В таких обстоятельствах лучше ничего не предпринимать для того, чтобы спасти ситуацию. Нужно дождаться, пока ведро достигнет дна, иначе все может закончиться плачевно. Рукоятка колодезного ворота может нанести убийственные удары. Так было и с Пашей. Он дождался, когда проворно покидающий катушку шнур наконец-то остановился.
Паша находился в ступоре. То, что сейчас произошло, не вписывалось в формат поведения судака. Неужели он ошибся? Он даже не хотел рассматривать эту шальную, внезапно посетившую его мысль. Нет, так не бывает! Во всяком случае, с ним! Так себя вести могла только одна рыба, название которой Паша даже произнести боялся, настолько он не верил в свою удачу.
- Сом! Только бы это был сом! – наконец-то решился материализовать голосом свои мысли Паша.
- Сом! Господи, только бы это был сом! – как заклинание произносил Паша. Такой удачи, он не мог себе представить даже в самых сладких снах. И если шеф всегда был в его глазах космонавтом, то сомятники в Пашиной иерархии занимали более высокую касту. Они были просто инопланетянами. Это те люди, которые не размениваются ни на что. Они ходят только на сома. У них другие снасти, другие приемы, другое восприятие жизни, наконец. Многие желают стать сомятниками, затрачивая на вход в эту касту безумное количество денег на снасти, квоки, приманки, экипировку. Тратят огромное количество времени на постижение техники приманивания сома, его поиска и вываживания. Но лишь единицам удается поймать сома. Это избранные люди.
- Господи, только бы это был сом! – не веря в удачу, безнадежно говорил и в тоже время надеялся на свое несбыточное счастье Паша.
Паша быстро оправился от удара нанесенного ему во втором раунде подводным соперником. Как только сопротивление остановилось, Паша сразу же начал тянуть шнур на себя, бешено вращая рукоятку катушки. Первые пару метров он укоротил без особого труда, но затем сопротивление начало нарастать и постепенно становилось непреодолимым. Настал момент, когда Паша не смог подтянуть и миллиметра шнура. Опять на мгновение возникла ничейная пауза.
На том конце шнура разобрались, что шутки кончились. Разрывая паузу и набирая ход падающего в колодец ведра, шнур стал соскальзывать в воду. Тормоз катушки был не в состоянии остановить силу, с которой подводный обитатель тянул на глубину. За пару секунд запас шнура на катушке уменьшился минимум метров на пятнадцать и продолжал сматываться. Затем скорость, с которой таяла надежда вытащить эту рыбу, начинала падать, и, наконец, шнур опять остановился, потому что Паша пытался всеми своими силами рукояткой катушки сдержать подводную энергию. Опять наступила спасительная для Паши пауза. Он мгновенно ей воспользовался и начал проворно возвращать потерянные метры шнура шпуле своей катушки.
Сом, а теперь Паша не сомневался, что это был именно сом, вел себя прямо как по учебнику. Как только ход шнура останавливался, Паша тут же начинал его подмотку на себя, но на том конце не собирались выходить на свежий воздух и перетягивание каната продолжалось.
Сом упирался по полной программе. То он сматывал шнур со шпули, как с катушки ниток, то Паша пытался подтянуть его к берегу. При этом оба теряли невероятное количество сил и начинали уставать. Излишне говорить, что спиннинг в этой борьбе, однажды приняв форму русской буквы «Г», так уже до конца и не распрямлялся.
В ходе этой борьбы Паша уже спокойно воспринимал факт того, что ему, невезунчику, попался сом. Он уже сжился с этой мыслью. Теперь ему хотелось большего. Ему хотелось увидеть его размер. В том, что сом сойдет, Паша нисколько не сомневался. Уж слишком сильно тот упирался, чтобы быть пойманным!
Дальше сом после подтяжек Паши, а то и во время них, сматывал шнур как с лебедки без тормозов, но общий счет по очкам был все же в пользу Паши. Потихоньку шнур с переменным успехом все же прибавлялся на шпуле. За этой монотонной борьбой Паша потерял ориентацию во времени и пространстве. Он не знал где, в какой точке акватории, на какой глубине сейчас находится засеченная им рыба. Ему казалось, что свои кульбиты сом постоянно проделывает где-то на глубине пятнадцати метров и далеко в точке заброса приманки. В пылу борьбы Паша не учел, что метр за метром расстояние, разделяющее двух бойцов, неуклонно сокращалось.
И тут внезапно начали проявляться первые признаки размеров рыбы. Перед кромкой травы, которая разделяла Пашу и его невидимого соперника, метров около двух в сторону глубины, начали вздыматься стебли придонной растительности. Зрелище было как из сказки. Такое впечатление, что волшебным образом на совершено чистой глади реки в мгновение ока выросла стена водного ковра.  Эта стена вздымалась из-под воды, как будто подводный вулкан выталкивал на поверхность остров. Уткнувшись в эту нерукотворную преграду, сом опять дал Пашиной шпуле задний ход.
Этот новый обмен ударами начал не просто утомлять Пашу, он вел к поражению. Паша чувствовал, что пытаясь хоть как-то сохранить силы, он уже перепробовал несколько вариантов хватки спина, но это не спасало от наваливающейся усталости. Хоть морально Паша и знал, что сом сойдет, его подсознание было все-таки настроено на победу. Поэтому, когда Паша сообразил, что ему не хватит сил, чтобы помешать сому снести всю длину шнура со шпули, внутренний тренер Паши заставлял его бороться. Он приказывал Паше не давать долго позволять сому стягивать шнур. Поэтому Паша попускал метров десять-пятнадцать, стараясь из последних сил остановить сома.
 А затем, преодолевая усталость, начинал работать рукояткой катушки и сначала останавливал сома с его отчаянным порывом спастись, а затем наматывал, сколько мог, шнур на шпулю. Сколько было таких микро дуэлей, Паша не считал, он лишь пытался понять, сколько времени осталось до гонга. Спасительный гонг позволил бы хоть немного восстановить силы. И вот опять пришла пауза. Гонг.
Третий раунд. Сом опять двинул на глубину. И тут Паша забеспокоился. Он понял, что сом сообразил, что тупой обмен ударами ни к чему не ведет. Сом решил сменить тактику. Паша осознал, что зацепил его надежно и если бы сом смог, то уже давно бы сошел с крючка раньше, а раз этого не случилось, то он будет действовать по-другому. От понимания, как он будет действовать, у Паше похолодело внутри. Если сом заляжет где-либо на дно, его уже ничем не поднимешь. Тогда даже стальной трос оборвется. Во всяком случае, так об этом говорит теория. Учитывая, что акваторию Паша совсем не знал, в отличие от своего соперника, Паша понял, что сом сейчас пер не просто на глубину, он пер в какое-то укрытие. Какое это укрытие: просто яма, подводные корчи или еще что-нибудь неожиданное, Паша не знал. Поэтому внутренний тренер дал на этот раунд установку: не дать сому разогнаться и достигнуть укрытия с первой попытки.
Паша решил тоже изменить тактику для выполнения задач тренера. Первое, что он сделал, это немного попустил тормоз катушки. Это он сделал по двум причинам. Первая: Паша не был до конца уверен, что от отчаяния сом при резком движении не оборвет снасть. Хотя шнур на спиннинге был достаточно прочный для того, чтобы спокойно вытащить самого трофейного судака или щуку, не опасаясь за обрыв, но тут сом… И Паша до сих пор не понимал, каких габаритов этот сом.
- А что, если крупный? – иронично подумал Паша, нисколько не сомневаясь в том, что столько счастья в один день не бывает, - Как мед, так и ложкой! – в конечном счете, с сарказмом расставил этой фразой все по своим местам Паша.
Вторая причина, по которой Паша ослабил тормоз, была психологическая.
В какой-то момент сом должен сообразить,  что без решительных действий он обречен. И вот тут-то он просто обязан решиться на последний отчаянный и решительный рывок. Может, на два. Сом, если Паша и дальше не будет позволять ему достигнуть дна, должен собраться с силами и рвануть что есть мочи. Это его последний шанс! Вот тут-то он и попадется, как ранний Вовик Кличко, который тоже выкладывался что есть мочи в бестолковку соперника, а последняя в момент удара исчезала, и кулак летел мимо цели. Как рассказывал многоопытный Гендлин, такие удары очень изматывают бьющего. Паша вспомнил нокауты младшего брата после бессмысленной растраты сил. С сомом должно было сработать что-то подобное.
Паша уже приучил сома к какой-то силе сопротивления своего фрикционного тормоза. Поэтому сейчас, для того, чтобы смотать шнур, он накапливал уже привычное для себя, определенное количество сил, а их надо было затратить (после того как Паша ослабил тормоз) процентов на тридцать меньше, но сом-то накапливал и выбрасывал все сто, а Паша всего семьдесят. Тридцать процентов своих сил сом должен растратить на пустоту. Таким образом, Паша увеличивал свои шансы на победу. И это были не просто расчеты, так как к этому времени Паша начал уже серьезно уставать и принимался подумывать о том, что в такой борьбе он может сома и не осилить.
- А что, если он размотает весь шнур?! – мелькнула устрашающая мысль, подтверждающая самые страшные опасения, - Что мне, уходить за ним со спином под воду? – на всякий случай начал прокачивать хоть и негативные, но объективно альтернативные варианты Паша. И хоть еще полчаса назад он на полном серьезе рассматривал разнообразные варианты самоубийства, предложенный жизнью расклад погибнуть, как мужчина, в борьбе с сомом был, походя, отвергнут без рассмотрения.
- У меня даже ножа с собой нет, чтобы обрезать шнур, - начал мобилизовывать себя этой мыслью Паша. А просто выпустить из рук спиннинг, отдав его сому, в тот момент, когда силы окончательно покинут Пашу, исключив всякую возможность противостоять противнику, такой вариант был отвергнут сразу.
- Что я шефу скажу? Спин утащила рыбка. Он ведь больше двухсот баксов стоит! Да и катушка триста!– подвел итог внутреннего диалога Паша, - Спин рыбке не отдаем! Боремся до последнего!
Гонг! Четвертый раунд.
Выбранная Пашей тактика оказалась правильной. После нескольких перетягиваний шнура Паша почувствовал, что наступил момент истины. Пора подтягивать сома к берегу. С большими усилиями это удавалось делать. Судя по бурлящим кругам, левее Паши, сом искал, теряя силы, убежище где-то там. И тут Паша, продолжая крутить катушку, с ужасом понял, что сквозь траву он эту рыбу не протащит.
- Он здесь неминуемо сорвется! Надо… - размышления Паши неожиданно прервались, так как он потерял дар голоса. В этот момент сом уже был подтянут к кромке травы, и неожиданно в бурлящей растительности Паша увидел появившийся фрагмент сома. Это был отрезок спины сантиметров сорок. Именно это показалось из воды, но для Паши этого было достаточно. Как дельфин, следует за кораблем, радостно то выпрыгивает, то ныряет, лишь чуть-чуть обозначая себя на поверхности, скрывая все остальное тело, кроме спины в воде, так и сом, вынужденно оголил спину. На секунду, впервые показав себя Паше, сом энергично занялся набором глубины. У Паши открылось второе дыхание. Он теперь не мог ни о чем думать, кроме как увидеть этого сома целиком. Пусть он сорвется, пусть уйдет, но Паша просто обязан понять, с кем он имеет дело. Да, фрагмент спины - это хорошо, Паша мог дорисовать, как археолог по костяку, что собой представляет исследуемый объект. Но этого не достаточно! Воображение - это одно, а реалии - совсем другое. Он должен увидеть своего соперника! Паша даже подумал, что умрет, но сома не отпустит! Через секунду Паша решил, что мысль о смерти пришла сгоряча, забыв, что именно об этом он размышлял практически весь сегодняшний день.
- Нет, умирать никто не собирается! Надо побеждать! – с новой волной энергии от увиденного воскликнул Паша. Видимо, о чем-то думал в это время и сом. Он хоть и не видел Пашу, но уже понимал габариты своего врага. Сом понял, что прибрежная трава не самое надежное укрытие от этого охотника за приключениями. Надо уходить от смерти.
С этими мыслями сом дождался гонга. Пятый раунд начался тем, что сом опять двинул в сторону от берега.
Паша понимал, что трава отнюдь не его союзник, поэтому при подтяжках он пытался вывести сома правее, там, где был коридор между двумя полянами растительности. Сом из-за своей усталости невольно в этом Паше помогал. Пытаясь в отчаянии найти хоть какое-то укрытие, он как раз решил пытать счастья правее. Паша это заметил и тут же начал затягивать его в коридор. Паша понимал, что второго шанса тянуть добычу перпендикулярно к берегу, сом может и не дать. Поэтому, собрав последние свои силы, он начал выкачивать сома из глубины к себе, заводя того в чистый канал. Отчаянная борьба утомленных соперников, тем не менее, оставляла каждому из них последний шанс нокаутирующего удара. Поэтому никто не спешил, выжидая ошибку противника.
Честно говоря, Паша, увидев спину сома, примерно понимал, что может собой представлять ее обладатель. Но сложить полностью габарит Паша не мог. Этот пазл никак не складывался. Были только отдельные фрагменты, но не было картинки-подсказки. И все потому, что в своей жизни он просто не видел крупную рыбу. Нет, он, конечно, восторгался на рынке огромными экземплярами судаков и сомов, хвосты которых бахромой свисали с прилавков. Но что-то подсказывало Паше, что его сом больше, чем те, самые крупные виденные ранее экземпляры. Но вот как выглядит его сом, Паша никак не мог себе представить. Поэтому волнительное ожидание того мига, когда сом прорежется на поверхности, просто переполняло Пашу.
Катушка вращалась на намотку с большими потугами, но без остановок. Шнур вытянулся струной перпендикулярно к берегу, постепенно уменьшая угол наклона в сторону глубины. И вот, наконец, всё, ради чего старался Паша, начало сейчас происходить. На мелководье, куда, в конце концов, был подтянут сом, начали проявляться габариты рыбы.
Паша к этому времени, включив всю свое фантазию, подкрепив ее картинками из телевизора, уже почти сложил свой пазл. Но эта картинка была все равно привязана к его рыбацкому опыту. Пять, десять, ну пятнадцать килограмм, больше ничего не представлялось. Да и боялся Паша представить больше, чтобы потом не разочаровываться. Но то, что появилось на поверхности, повергло просто в шок. К такому Паша не был готов. В этот момент Паше показалось, что это самый большой сом в мире. Ну, просто крокодил нильский! Это был огромный сомяра длиной с Пашин рост. Здоровенная приплюснутая голова, размером с десятилитровое ведро, маятником медленно раскачивалась из стороны в сторону, из последних сил пытаясь оказать сопротивление Паше. Это движение передавалось всему телу напоминавшему бревно, которое медленно извивалось, стараясь замедлить ход к берегу.
Паша понял, что если дать ему передохнуть, то он точно утянет рыболова в воду и сегодня же им поужинает. Поэтому сосредоточенно, не прекращая крутить катушку, Паша начал медленно отступать к берегу. Расстояние между бойцами сокращалось: пятнадцать, десять, семь метров… Гонг!
Шестой раунд должен быть последним. Именно с такими мыслями хотел завершить этот бой Паша. Тем не менее, сразу всё пошло не так. Несмотря на явное преимущество Паши, это раунд начался с истерики. Он поймал себя на мысли, что у него нет плана, как взять такую рыбу! Он даже не рассчитывал, что сможет подойти к этому этапу. Трофейная рыбалка всегда представлялась ему в двух ипостасях: либо она есть, либо ее нет. Всю жизнь Паша имел второй результат, а первый начинался и завершался мечтательными фотографиями, где он запечатлен с уже пойманной рыбой. И вот оказывается, что для победных фото нужно еще как-то достать из воды этот подарок судьбы. Как это сделать, Паша не знал. А самое главное, не понимал, где же выход!
Подсаку он не взял из машины согласно суеверным соображениям. Да она бы только ухудшила ситуацию, ибо для этого сома понадобился бы невод, а не этот сачок. Багорика в багажнике в принципе никогда не было. В общем, приехали!
Понятно, что на спиннинге такую тушу не поднять. Это не судак и не щука, и даже не всегда активный жерех. Прут сразу поломается при попытке поднять только голову сома, не говоря уже о нем самом. Выпускать спиннинг из рук нельзя, так как, почувствовав отсутствие сопротивление шнура, сом на радостях просто с удвоенной энергией тут же скроется любоваться красотами речного дна. Держать одной рукой спиннинг, а другой пытаться ухватить сома? Это значит все равно рано или поздно ослабить натяжение шнура, получить удар хвостом в морду, и дальше вступает в силу предыдущий вариант. В общем, ситуация патовая. Приплыли!
Паша почему-то представил себя на месте многочисленных геймеров, всю свою жизнь пытающихся сорвать миллионный приз. Главное, выиграть! А потом жизнь сама как-то изменится волшебным образом. Никто из них, как правило, не имеет плана, как распорядится полученными деньгами. По статистике выплат эти шальные деньги в дальнейшем никак не меняют и не облегчают жизненную стезю победителей. Вот и Паша сейчас впал в истерику от того, что не знал, как распорядиться своим счастьем.
- Что же делать?! Что же делать?! Был бы напарник! – судорожно пытался найти выход Паша. И тут он вспомнил о парочке слева! Он возьмет этого сома!
Так же внезапно как пришла, эта мысль начала стремглав покидать его. Паше показалось странным, что за минимум получасовой показательной борьбы с сомом пара никак не проявила себя. Мельком брошенный взгляд в сторону их дислокации, зафиксировал лишь одну девицу. Она явно ушла глубоко в себя, что было отчетливо написано на ее задумчивом опечаленном лице. Видимо туда ее отправил кавалер, который в самый ответственный момент рыбалки куда-то испарился. Поза и внешний вид девицы характерно показывали, что она погрузилась в какие-то душевные страдания, граничащие с муками. Звать ее, выводить из транса половой неудовлетворенности, инструктировать, что ей делать, а потом получить абсолютно противоположные действия со стороны девицы, а главное, по этой причине упустить такого Сома!
- Да я этого себе до конца жизни не прощу! – решительно зачеркнул вариант с напарником Паша. 
- Все! Успокоились! Подведем баланс. Я один даже не на окраине многомиллионного города, я один во Вселенной. Помощи ожидать не откуда. Значит, так написано свыше: пройти этот путь самому. От начала до конца! – проговаривал задумчиво Паша, пытаясь нарисовать хоть какой-то план дальнейших действий. Все сказанное мало смахивало даже на примитивную схему будущих поступков, но сделало главное: успокоило Пашу.
Пока он так долго думал, на протяжении секунды, максимум полторы, сом тоже видимо шевелил мозгами. Даже тогда, когда Паша подтянул его на расстояние в один метр до уреза воды, сом подвел итог размышлениям, и, глотнув свежего Оболонского воздуха, принял свое решение. На глубину! Паша в нокдауне. Гонг!
«И опять пошла морока про коварный зарубеж!» Именно так начался седьмой раунд. Опять визг фрикциона и метров тридцать шнура в активе у сома. Но на счету Паши было все же больше. Даже, несмотря на нокдаун. Во-первых, это был первый в его жизни сом. Да какой! Во-вторых, Паша на протяжении всей борьбы не сделал роковой ошибки, поэтому сом был пока еще на крючке. В-третьих, Пашу уже не пугала мысль о том, что сейчас сом не будет останавливаться, и что, если надо, он сам нырнет вслед за рыбой на дно фарватера. Потому что у него, как говорят спортсмены, была мотивация.
- Да, у меня есть мотивация! Да еще какая! – решительно сцепив губы и с каким-то злобно мужественным видом выстрелил ударом боксера свою фразу Паша. В этот момент он всем своим обликом был похож на обоих Кличко, когда они перед последним, решающим ударом уже знают, что свалят соперника с ног. Тогда в глазах блещет какая-то неотвратимая уверенность в победе. Это страшный вид будущего победителя. Он один, такой вид, и без удара способен привести к победе. Вот что значит мотивация!
Дальше почти деревянными руками Паша удерживал уже ставшим таким тяжелым спиннинг и с трудом, на каком-то втором дыхании, упорно крутил катушку. Спина трещала от напряжения и усталости. Ноги были ватными и непослушными. Но Паша все это делал, преодолевая возникшие, в другой ситуации неодолимые физические барьеры. Мотивация делала свое дело, не обращая внимания на отказ организма продолжать борьбу. Добыча в виде пока еще не сломленного противника, казалось, мотивированная вдвойне, яростно сопротивлялась, однако все же подтягивалась к берегу.
Седьмой раунд вышел на финишную прямую.
Паша, отступая, продолжал держать натянутым шнур, осторожно подматывая катушку. Сом вальяжно, как переполненный баркас, переваливаясь с борта на борт, нехотя шел на буксире. Изредка сом вяло подергивал своей огромной головой из стороны в сторону, устало имитируя борьбу. Паша, теперь уже опираясь на опыт, пришедший к нему за время этой рыбалки, настороженно ждал еще одного, последнего рывка. Расслабляться нельзя, иначе в один миг победитель может поменяться местом с побежденным. В боксе так часто бывает. Уверенность в том, что противник повержен зачастую приводит к тому, что тот собирается с силами на последний удар. Пропуская такой удар, без пяти секунд победитель уже встречает конец боя на полу ринга. Паша хотел довести бой до победы. Он был сосредоточен. За этим и застал его гонг.
Восьмой, чемпионский раунд.
Паша внимательно следил за поведением сома. Сейчас противники впервые за весь бой находились так близко. Паша ждал последнего рывка, уважая своего соперника. Но этого рывка не было. Сом устал! Паша, не отрывая взгляда от противника, уже вышел на берег и прошел три метра по песку. Сом не рвется назад. Он сдается на милость победителя. Он покоряется судьбе, как еще утром это делал Паша. И вот его голова уже на урезе воды, дальше тянуть некуда. Надо завершать бой!
И вот тут Паша понял, что ему не страшно. Он уже не боится упустить этого Сома. Для него важнее было все то, что произошло ранее. Сам бой с Сомом. Он не уступил ему. Он не только поверил в свои силы, но теперь уже никогда в них не засомневается. Если он смог сегодня сделать то, во что никогда не верил, то все остальное - это мелочи жизни. Для него теперь, когда Паша увидел свой трофей, сом уже не главное. Главное - это сладость пройденного пути к поставленной цели. Это ноющая, приятная неизвестность исхода схватки, противником в которой является сама жизнь. А ведь еще утром он мог сам ее перечеркнуть, так и не узнав этих непередаваемых ощущений победителя своей жизни.
Паша не отрывал взгляд от головы сома. От него еще можно ожидать всяких неприятностей, но… Все спокойно. Паша осторожно начал подтягиваться на шнуре все ближе и ближе к лежащему практически на воздухе сому. Лишь слабенькие прибрежные волны омывали его фантастически огромное тело, заботливо облизывая лишь его нижнюю треть. Он устал. Паша замер в метре от головы рыбы. Пора! Собрав все свои оставшиеся силы, Паша по львиному, прыгнул на лежащего сома. Тот лишь обреченно несколько раз дернулся, понимая, что это конец.
Дальше Паша как будто действовал по учебнику. Неведомо откуда открылись нужные страницы и он подглядывая в них, завел правую руку в пасть сому, схватил его за нижнюю губу и, протащив добычу метра два по песку, упал обессиленный рядом с Сомом. Гонг!
Минут пять, отдышавшись, Паша взглянул на своего противника. Он только сейчас увидел, что они с сомом одного роста. Хвостовой плавник завернулся к ступням Пашиных ног. Сом с большими паузами беззвучно хватал воздух, раскрывая свою огромную пасть, обнажая бесконечное количество мелких зубов собранных щеточкой. Паша лежал рядом с Сомом, голова к голове. Он вглядывался в маленькие круглые глазки, так диссонировавшие с размером рыбы, и видел в них какую-то смесь отчаяния, обреченности и горечи поражения. Сом понимал, что все кончилось, но открывая и закрывая пасть, он все равно боролся за жизнь. Даже сейчас, когда она неизбежно покидала его. И тут Паше стало его жалко. Назойливо сверлила мысль, что его надо отпустить.
- Это была не честная борьба! – с разочарованием произнес Паша. В подтверждение сказанных слов, в голове, как солдаты на построении, ровной шеренгой начали выстраиваться аргументы.
- Это была не честная борьба! Ведь на моей стороне был американский спиннинг, японская катушка, опять же американский шнур, польский виброхвост, да и в придачу немецкий поводок. А Он-то наш! Отечественный! И без ничего! – не отрывая взгляда от Сома, сделался его адвокатом Паша.
Но затем Паше почему-то вспомнилось сегодняшнее утро, никак не предвещавшее такого развития событий. И он решил выступить в роли рефери, который непредвзято ведет счет очков соперников.
- Это была честная борьба! – уговаривал себя Паша,  - Один на один! Он в своей стихии, в воде; я в своей стихии на берегу! Да, каждый из нас имел возможность умереть: я на глубине, он на песке. Каждый бился до последнего. Это была честная борьба! Я доиграл свой эпизод! Спасибо, Андрюха!
Паша вытащил телефон и взглянул на часы. С момента последнего звонка прошло больше полутора часов. А все слилось в один миг. Миг, после которого все меняется. И каждый должен не только ждать и верить, но и бороться за этот поворотный миг. Этот миг развернул перед Пашей новый путь. И он пойдет по нему, какой бы противник не встретился.
Гонг! Новый бой! Первый раунд!
С этими мыслями, отдышавшись, Паша потащил Сома к машине.