Записки кавалериста
6-го кавалерийского казачьего корпуса имени И.В.Сталина
19-20 июня 1941 года
…Вечером, когда Панков со Степновым шли домой, во двор штаба корпуса въехал автобус с молодыми командирами, окончившими училище и прибывшими в корпус для прохождения службы. Кавалерийские, артиллерийские и танкистские фуражки весело мелькали в окнах автобуса.
"Сколько прибыло молодых командиров?" - спросил Панков у Степнова, когда они остановились, пропуская автобус.
"Шестьдесят два человека, Илларион Ефимович" – ответил Степнов, подняв руку под козырёк, отвечая на приветствия молодых командиров.
"Завтра же нужно отправить молодых командиров по частям"- сказал Панков.
"Да я уже сделал расчёты с начальником строевого отдела, и завтра с утра мы попытаемся это сделать" - ответил Степнов.
Проходя мимо дома Красной Армии Панков предложил, -"Может, сыграем партию в биллиард, Никодим Дмитриевич?"
Степнов чуть было не согласился.
Ему хотелось рассеяться от треволнений дня. Но вспомнив нервничавшую в последние дни Фаню и приболевшую Аллу, он сказал, - "Не могу, Илларион Ефимович, - дочка приболела, спешу домой".
Попрощавшись с Панковым, он медленно пошёл по улице. Было тепло. Над головой журчал летний вечер, едва слышно шептались листья, а из садов доносился тонкий запах отцветавших лип.
Было девятнадцатое июня 1941 года.
Уже у самого дома Степнову встретился вновь прибывший в штаб на должность начальника 2-го разведывательного отдела штаба корпуса, капитан Поносов. Молодой крупный и широкоплечий капитан, только что окончивший академию Фрунзе, активно входил в свою должность.
"Даже не верится, товарищ полковник, что может быть такой чудный вечер в такое напряжённое время - проговорил с внутренней тревогой капитан. Люди ходят, гуляют, любят и они счастливы. И может быть счастливы именно потому, что не знают какая гроза
сгущается над их жизнью".
"А что есть ещё новые данные?"- насторожившись, сразу же спросил Степнов.
"Был у пограничников, товарищ полковник, несколько диверсантов задержано. Некоторые из них молчат, - простачками прикидываются, а некоторые начисто "раскололись". Судя по тем объектам, которые хотели уничтожить диверсанты, - дело явным образом, идёт к войне" - объяснил Поносов.
"Ясно. Завтра вместе побываем у Ломтева, - заметил Степнов и положив на плечо капитану руку проговорил - до завтра товарищ капитан".
Жилистую ладонь Степнова охватили упругие, как железные прутья, пальцы руки капитана.
Он снял фуражку и из-за высокого лба, покрытого шапкой льняных волос, глянули на Степнова небольшие серые проницательные глаза."Спокойной ночи!"- произнёс Поносов.
Фаню Никодим повстречал у самого подъезда дома. Покачивая коляску с Аллой, она живо разговаривала с соседками. Увидев Никодима Фаня, толкнув коляску перед собой, пошла навстречу мужу.
"Пойдём, погуляем, Дима! - Такой чудесный вечер, что и в комнату заходить не хочется"- проговорила Фаня, глядя на Никодима открытым и доверчивым взглядом.
"А куда пойдём"- наивно спросил обрадованный Никодим.
"Идём в парк, - мы там ещё никогда не были" - предложила Фаня.
”Ну, идём!" - вырвавшись, наконец, из плена тяжёлых переживаний, согласился Никодим.
Он взял за ручку коляску и медлен¬но покатил по тротуару, вниз к городскому парку. Фаня взяла за руку Никодима и долго шла молча. Потом, видимо, подчиняясь какому-то душевному порыву, она подняла руку и сняла фуражку с головы мужа. Она хотела примерить её, но потом, вдруг, уткнулась лицом внутрь околышка и несколько шагов шла так, - не отрывая от лица фуражку."У тебя какой-то особый запах!"- проговорила она, положив
фуражку в коляску к дочери, и движением своей руки приблизила его руку.
"Видно потому-то и счастливы люди, что не знают где проходит роковая черта их счастья и их жизни" - подумал Степнов вспомнив только что слышанные слова капитана Поносова о счастье людей,которые не подозревают о сгущающейся грозе. Когда спускались к городскому парку, оттуда слышались звонкие голоса молодёжи.
Далее, за парком, отблёскивая гладью, синел, как будто застывший Нарев. А за ним повыше луга, окаймлённые темной бархоткой леса, уже желтели ржаные, артельные поля. Между высоких тополей белели постройки бывших панских усадеб и, вздымая тяжёлую пыль,
шли на покой общественные гурты скота.
"Ты взгляни Никодим, как все мирно и тихо кругом"- охваченная торжеством летнего вечера прошептала Фаня, прижавшись к руке Никодима, смотря на него обжигающим взглядом своих черных глаз. Никодим посмотрел на жену. В тоже мгновение его слух уловил
короткую очередь автомата, прозвучавшую в дальнем лесу. Вслед за автоматной очередью хлестнули, едва уловимые слухом, отдельные выстрелы.
И снова все смолкло.
"Я рад, что ты успокоилась и хорошо чувствуешь окружающую
природу"- проговорил Степнов, желая, чтобы его голос заглушил все, что делается там, в лесу, на границе.
"Я люблю тебя Никодим! Люблю таким, каким ты есть, - и бурным и спокойным, и жестоким и ласковым, и податливым и неуклонным" - шептала Фаня, прижимаясь все крепче к руке мужа.Отзывчивое сердце Никодима было полно счастья.
Он шёл рядам с Фаней и не в состоянии был ей что-то сказать.
Он только отвечал на её пожатие своим пожатием. А она видимо и не ждала ответа. Не ждала - потому, что всякий ответ Никодима не мог бы сравниться со всем тем, что нахлынуло и захватило, в эти мгновения, все её существо. Когда возвращались домой и
от реки, по узким улицам городка, разливалась ночная прохлада,Фаня сказала - "Ты не сердись на меня Никодим. Я сама знаю, что бываю скверная". "Не будем об этом"- отозвался Никодим.Ему не хотелось вспоминать об этом потому же, почему не говорят
об этом с человеком, который уже стоит на ступеньках уходящего поезда.
В глубине своего сознания он чувствовал приближение неумолимых событий, а с ними и неумолимую разлуку с семьёй.
Уже у дома Степнов вновь услышал, как заклокотала выстрелами
граница и метеором прорезала ночную темноту далёкая ракета.
Утром на следующий день во дворе штаба корпуса капитан Поносов
строил молодых командиров.
Генерал Никитин вышел к ним в сопровождении полковника Панкова и Степнова. Поздоровавшись с командирами, он медленно шёл вдоль
строя, всматриваясь в серьёзные лица в бойких глазах которых, опытный взгляд генерала, замечал озорные ребячьи огоньки.
"Какое военное училище окончили?"- спросил генерал Никитин,
остановившись возле высокого статного лейтенанта с буйный чубом, выбившимся из-под фуражки.
"Тамбовское кавалерийское!"- ответил лейтенант, и его верхняя губа вздрогнула, заискрилась маленькими крапинками проступившего пота.
"Фамилия начальника училища?" - поинтересовался генерал, хитровато взглянув в лицо молодого командира.
"Генерал-майор Василии Индык!"- без запинки отозвался лейтенант.
"Хорошо! - похвалил генерал и пошёл дальше вдоль шеренги.
"А вы где учились?"- задал вопрос генерал коренастому, белобрысому
артиллеристу.
"Объединённое училище имени Верховного Совета ССР, товарищ генерал!"- внятно доложил лейтенант.
"И сам из Москвы?"- спросил генерал.
"Нет, товарищ генерал - брянские мы!" По привычке, унаследованной от дедов, объяснил лейтенант.
"О...! Прямо на земляка попал, улыбнувшись, заметил генерал.
А "мы тоже брянские" - пошутил генерал. Весь строй загудел весёлым смехом.
Генерал Никитин закончив обход, вышел перед его серединой -
"Поздравляю вас, товарищи командиры, с окончанием военных училищ и прибытием к месту службы!"
"Благодарим! Спасибо!"- послышались голоса командиров.
"Какие у вас имеются ко мне вопросы?”
Вопросов не последовало. И когда генерал уже хотел проститься с командирами, кавалерист-тамбовец сказал -"Отправьте нас скорее по полкам, товарищ генерал!”
"Правильно! Верно! В полки, к своим взводам отправьте!"- послышались голоса.
"Это ваша законная просьба - отозвался генерал. Вы будете в ближайшее время отправлены, - пообещал генерал.
Доложите мне распределение по полкам молодых командиров,
приказал Никитин Панкову.
"Слушаюсь!”- произнёс полковник и направился в строевой отдел.
Через четверть часа в кабинете командира корпуса уже сидели Щукин, Панков и Степнов.
Когда Панков доложил генералу о распределении командиров,
генерал довольно проговорил, - "Хорошее пополнение к нам прислали.
Очень важно, что молодые командиры стремятся в полки к своим взводам".
Имеется план сегодня - же отправить молодых командиров по частям, доложил Панков.
"Да, конечно, отправляйте! - не задерживайте".
Через несколько минут, когда Панков и Степнов покинули кабинет
командира корпуса к полковнику Панкову зашёл бригадный комиссар Щукин.
"Я хотел бы, Илларион Ефимович, провести завтра - в субботу 21 июня, вечер молодого командира в нашем гарнизоне, посвятить его целиком вновь прибывшим к нам выпускникам из военных училищ. Пополнение к нам прибыло хорошее, а соединение у нас с солидными
традициями. Поэтому мне хочется, чтобы молодые командиры сразу – же почувствовали это. Как вы на это смотрите, товарищ Панков?"- довольно демократично поставил вопрос Щукин.
На застенчивом лице Панкова вспыхнули алые пятна.
Его охватила тревога. Едва сдерживая себя, он сказал:
"Мероприятия, которые вы предлагаете, - очень хорошие мероприятия,
товарищ бригадный комиссар.Но в конкретной обстановке, я считаю, что гораздо более необходимо, - отправить молодых командиров по полкам, - к своим взводам.
Поэтому поводу командиром корпуса уже принято решение и молодые командиры сегодня будут отправлены".
"Вы задержите их отправку, товарищ полковник, а я поговорю с генералом" - предупредил Щукин и быстро направился в кабинет генерала. Через несколько минут в кабинет генерала были вызваны Панков, Степнов и Носов. Соображения Щукина были уже известны, и
потому все стояли в напряжении, дожидаясь последнего слова командира корпуса.
"Устроить вечер для молодых командиров, вещь заманчивая, но..."
Генерал оглядел всех взглядом и не договорил. Всем было ясно, он ожидал, что скажет полковник Степнов."Но в данной обстановке не обязательная, товарищ генерал,-
проговорил Степнов, совершенно ясно понимая ситуацию. Кто знает, что нас ожидает? Пусть бойцы познакомятся со своими командирами и наоборот".
Щукин встал. Чувствовалось, что намеченное им мероприятие он решил защищать до конца.
" Вы полковник, вот уже полгода пророчите нам опасность.
Но все, как видите, обстоит тихо и спокойно. Я уверен, что и
за эту пари дней ничего особенного не случится, - горячо
проговорил он. Вот и полковой комиссар Носов, я думаю ..."
"Я считаю, что полковник Степнов правильно ставит вопрос,
товарищ бригадный комиссар" - решительно высказался Носов.
"Ну, знаете, это ещё не видно, - правильно или неправильно!
Я категорически настаиваю на проведении этого политического мероприятия, акцентируя на слове "политического" - заключил Щукин.
Генерал поднялся с места и прошёлся по кабинету….
"Ну, добро! Будем веселиться! - стараясь сгладить напряжённость, проговорил он.
- Молодых командиров отправить по полкам утрам 22 июня,- уже
совершено определённо сказал генерал.
Степнов посмотрел на генерала, взгляды их встретились.
"Вот так!" - добавил Никитин. Глаза генерала как будто говорили, -
"Вот так бывает иногда в жизни, когда две стороны, совершенно
искренне, уверены в своей правоте".
"Слушаюсь!" за всех проговорил Панков…
продолжение следует…